***
Было уже практически одиннадцать вечера, когда скрип массивных дверей поместья объявил о возвращении Брюса. Он не был уверен, лег ли уже спать Альфред, но старик оказался в гостиной, он сидел в кожаном кресле у камина. Сине-серые глаза оторвались от страницы книги и внимательно глянули на устало рухнувшего в кресло напротив Брюса, наблюдая, как тот нервно запустил пальцы в волосы, сжав отросшие пряди в кулаке. — Вам нужно подстричься, — заметил Альфред, отложив книгу на подлокотник своего кресла. — Вы, конечно, можете быть законодателем моды, но воскрешать стрижку маллет — уже слишком, даже для вас. — Тогда запиши меня к парикмахеру, — ответил Брюс, откинув голову на спинку кресла и прикрыв глаза. На мгновение он испытал искушение чуть подремать, но все накопившиеся дела, заставляющие его сердце нервно, волнительно сжиматься, все равно не дадут ему отдохнуть как следует, а разуму — успокоиться. — Я так понимаю, вы его не нашли, — снимая очки, сказал Альфред. — Нет, — Брюс приоткрыл глаза, чтобы взглянуть на старика. — Я искал повсюду, но на данный момент он исчез. Не знаю, как Джокеру удалось найти его, но… Брюс замер. Внезапная мысль проткнула голову, как парфянская стрела. Как была организована встреча между ним и Крейном? Кто с кем связывался? Он подозревал, что, быть может, именно Джокер был инициатором встречи, но абсолютно уверен все же не был. От этого вопросов стало еще больше, только на этот раз они были желанными. Они давали Брюсу отправную точку, что-то, за что можно было зацепиться, на что отвлечься от засевшей в нутре тяжести, появившейся с возвращением Джокера. По крайней мере, он так надеялся. С клоуном нельзя было загадывать что-то наперед. — Мастер Уэйн? — позвал Альфред, явно гадая, чем заняты мысли Брюса. — Думаю, Джокер может знать, где находится Крейн, — сказал Брюс. — Или хотя бы как его найти. Мне нужно спросить у него. Альфред пристально посмотрел на него. В его взгляде скользнула насторожённость. — И когда вы планируете сделать это, сэр? Брюс ответил не сразу. Его первой реакцией было пойти к Джокеру немедленно, но он быстро напомнил себе, почему это плохая идея. Он мог быть склонен к импульсивным действиям, но идиотом Брюс не был — во всяком случае, не всегда. Если оставить обсуждение до следующего дня, у него будет немного больше времени, чтобы успокоиться, и пойти в пещеру уже с более свежей головой. Ему просто нужно было постоянно напоминать себе об этом. — Не волнуйся, я подожду до утра, — ответил Брюс и получил легкую улыбку. — Хорошо, — сказал Альфред, поднимаясь с кресла. — Вы поели? Брюс старался не выглядеть слишком робко, когда отрицательно покачал головой. Возможно, он был тревожно близок к среднему возрасту, но до сих пор так же сильно, как и в детстве, ненавидел этот неодобрительный изгиб бровей старика. — Тогда мне лучше сообразить вам что-нибудь на ужин, верно? — направляясь на кухню, заявил Альфред. Брюс, как и его желудок, был абсолютно солидарен с тем, что это была вторая лучшая вещь, которую он за сегодня услышал.***
Металлический лязг лифта тяжелым эхом разнесся по пустоши пещеры, но Брюс едва слышал его. Он был слишком занят попытками контролировать ритм своего сердца. Он думал, что будет более готов к встрече, правда думал. Но даже с созданной вопросами о Крейне защитной оболочкой, ему все равно нужно было сперва дойти до возможности задать их. До тех пор разговор будет неестественным и неловким, особенно потому, что все, о чем он мог думать, — испуганный лепет, срывающийся с губ Джокера. И как только Брюс вошел в лифт, образы того, что довело клоуна до такого состояния, будто проснулись и с новой, устрашающей силой заскребли стенки черепа. Этого было достаточно, чтобы желание протянуть руку к рычагу, и подняться наверх, стало нестерпимым. Нет! Слово было коротким и внезапным, но его хватило. Довольно трусости, довольно уже сбегать. Настало время разобраться с этим и — Брюс надеялся — двигаться дальше. Лифт с грохотом коснулся дна, и звук отозвался глухой дрожью в каждой кости Брюса. Двери открылись, и его встретил вид сидящего на столе со скрещенными ногами Джокера, тот широко расставил руки в стороны и не менее широко улыбнулся. — Дорогой! Брюс запнулся. Такого приветствия он точно не ожидал. И эта улыбка, нацепленная на это лицо, которое он в последний раз видел искаженным в ужасе… Джокер спрыгнул со стола и зашипел, хватаясь за поврежденный бок. Этого было предостаточно, чтобы вернуть Брюса обратно в реальность и напомнить ногам двигаться вперед. Джокер заметил поднос в руках Брюса и тот факт, что на этот раз на нем стояла не одна тарелка, а две. Его голова чуть качнулась в сторону, а на лицо вернулась улыбка. — Неужели у меня будет компания на завтрак? — поинтересовался он. — Как восхитительно! — Джокер придвинул себе стул и, удобно усевшись, сцепил пальцы в замок и подпер ими подбородок. Брюс осторожно двинулся с места, задаваясь вопросом, что могло вызвать такое внезапное изменение настроения. С самого момента его прибытия в пещеру, Джокер не был таким гиперактивным и бессмысленно веселым как обычно, и Брюс не мог понять, хорошо это или же плохо. Подойдя к столу, он неохотно оторвал взгляд от клоуна, чтобы поставить поднос, а затем подошел к столу с компьютерами и взял один из вращающихся стульев. Когда Брюс вернулся, Джокер, склонившись над подносом, принялся разглядывать и нюхать еду. — Итак, мой сударь, что у нас сегодня? — спросил он, протягивая руку к ближайшей к нему тарелке. — Яичница Бенедикт? — голос Джокера повысился в знак одобрения, он перевел взгляд на Брюса. — О, Бэтси, ты меня балуешь! Брюс не ответил, он сел на стул и, взяв себе тарелку, убрал поднос, поставив его на пол рядом с собой. Как обычно, Джокер начал есть не сразу, сперва он соскреб яйца и бекон с мягкого хлеба, а затем принялся разрезать их на мелкие кусочки. Брюс и представить себе не мог, какой мыслительный процесс стоял за этим, да даже и пытаться не стал, а вместо этого, перехватив вилку, наколол себе еды. В первоначальный план завтрак с Джокером не входил. Брюс собирался встать, поесть, принять душ и убедиться, что абсолютно готов к встречи с клоуном, а уж после отправиться в пещеру. Но потом он заметил, что Альфред готовит завтрак сразу на двоих, и понял, что откладывать больше не стоит. Если он не был готов сейчас, он не будет готов никогда. Брюс также малодушно надеялся, что предстоящий завтрак на двоих мог бы помочь снять сидящее внутри тяжелое напряжение, но пока это не сработало. Пока они просто ели — или точнее ел Брюс, а Джокер переводил еду, кромсая её до неузнаваемости, — Брюс не мог оторвать взгляд от клоуна, как и не мог перестать сравнивать мужчину перед собой с тем, что был на тех четырех записях. Зеленые пряди волос слегка покачивались перед глазами Джокера, когда тот ковырялся в тарелке. На записях они были спутанными и грязными, а цвет — тусклым и безжизненным, теперь же они едва ли не блестели яркой зеленью под прожекторами пещеры. Из-под закатанных рукавов рубашки виднелись предплечья с выступающими под бледной кожей синими венами. Когда-то в них вливался токсин, а сгиб локтя был усеян шрамами от игл — пальцы Брюса сжались — по крайней мере, сейчас тело клоуна было хотя бы освобождено от этого яда. Последним, что осмотрел Брюс, — лицо Джокера, и он не без удовольствия заметил, что синяки и ссадины на нем потихоньку заживают и исчезают. Несколько дней регулярного приема пищи и много отдыха также принесли свои плоды, щеки клоуна — хотя все еще впалые и исхудалые — слегка смягчились и округлились, да и в целом клоун выглядел немного здоровее, чем когда попал сюда впервые. Джокер заметил внимание Брюса к себе и поднял бровь. — Что-то приглянулось? На самом деле, да, приглянулось, но Брюс ничего не сказал, потому что их взгляды встретились, и слова застряли в глотке. Глаза Джокера были такими ярко-зелеными, пылающими жизнью и этой неудержимой, только ему свойственной искрой, и Брюс никогда даже представить себе не мог, что будет так рад видеть её. Он не знал, сколько длился зрительный контакт, но Джокер первым нарушил его, отведя взгляд. — Знаешь, ты давненько не заглядывал ко мне, — сказал он с полным ртом еды, лишь сейчас принявшись есть нормально. — Я уже даже начал думать, что ты совсем позабыл про своего старого друга. На самом деле его не было всего лишь день — самое долгое время, проведенное порознь на протяжении вот уже практически недели. В воздухе замаячила лёгкая тень опасности, дискомфорт только усилился, когда Брюс понял, что они приближаются к той страшной теме. — Видимо, записи были просто захватывающими, что так надолго увлекли тебя. Увлекли. Брюс не стал бы использовать это слово. — Они были… — начал он, пытаясь найти описание, которое могло бы хоть немного соответствовать тому, что в них было. — Информативными. Джокер издал громкое ха, а затем кинул вилку на стол и откинулся назад. Взгляд, каким он посмотрел на Брюса, так и сочился скепсисом. Брюс никогда не был хорош в словах, поэтому, почему это могло удивить Джокера сейчас, он не знал. — Информативными? — наклоняясь вперед, передразнил Джокер. Из каждого его движения так и струилась чрезмерная, опасная оживленность, подползающая к той границе, которая Брюсу не нравилась. — Не старайся быть дипломатичным, дорогой. Они были невероятно ужасны! — он усмехнулся. — И я должен знать, что точно был там! Брюс сглотнул. Боже, он действительно не был готов к этому. Желание сбежать накатило с двойной силой, но он не поддался соблазну. — Да, был, — тихо сказал Брюс, и ему потребовалось невероятное количество воли, чтобы не отвести взгляд. Сейчас они просто смотрели друг на друга, пока Джокер снова не поднял вилку и не набил полный рот еды. — Но, конечно, — едва разборчиво сказал он. — Всего этого недоразумения можно было бы избежать, если бы ты время от времени удосужился навещать меня. А вот и оно. С точностью лазера клоун болезненно ткнул в самое средоточие опасений Брюса и, поддев, вынул их наружу. И Джокер прекрасно знал это. Брюс видел это по тому, как тот смотрел на него, чувствовал, как та опасная граница приближается и режет ядовитыми краями. Быстро стало ясно, что клоун не собирался быть с ним милосердным. И на этот раз Брюс без сомнения знал, что вызов использовался в качестве прикрытия, быстро надетой на лицо маски. Джокер не был рад тому, что его заставили выглядеть слабым и уязвимым. Но Брюс предложил ему выбор, и Джокер легко мог сказать «нет», так почему же он этого не сделал? Ответ был очевиден. Это было наказание. Джокер знал, что эти записи сотворят с Брюсом, и теперь собирался переложить хотя бы часть ответственности на него. И Брюс примет её. Потому что он это заслужил. Он мимолетно подумал о вопросах, касающихся Крейна, и проклял собственную глупость, когда предположил, что вокруг Джокера вообще возможно было создать защитную оболочку. — Так почему же не навещал? — поинтересовался Джокер обманчиво дружелюбным тоном, снова глядя на тарелку. — И не рассказывай мне дерьмовые сказки о том, что персонал не разрешил, — он поднял взгляд, и уже в третий раз пристально вгляделся в глаза Брюса, обвинительно указав на него зубцами вилки. — Раньше тебя это никогда не останавливало! Потому что я трус, — первое, что пришло в голову, но Брюс не признался бы в этом и под пытками. Во всяком случае, не вслух. А то, как Джокер смотрел на него, давало веский повод полагать, что тот уже и без того обо всем догадался. — Ты сказал, что тебе нужно время, — возразил Брюс, зная, какое это паршивое оправдание для ответа. Ему отчаянно хотелось опустить глаза на стол, но он заставил себя держать взгляд. — Я хотел… уважать твою просьбу. Джокер застыл. В его глазах что-то вспыхнуло и разгорелось, брови медленно поползли вверх, пока эхо сказанных слов не улеглось, оставляя по себе лишь звенящую напряжением тишь. — Уважать… Смех разбил тишину на миллион острых осколков. Сперва это был смешок, и его уже было достаточно, чтобы по спине поползли мурашки, но когда он перерос в громовой хохот, отскакивающий от скалистых стен пещеры, Брюсу пришлось бороться с желанием прикрыть уши. Руки Джокера поднялись к лицу, двигаясь вверх-вниз, а плечи дрожали от приглушенного смеха, вырывающегося из горла. Затем его пальцы скользнули к волосам и, сжавшись в кулак и сильно потянув за пряди, снова упали на стол. — Уважать? — повторил клоун, насмешливо скривив губы. Его голос был тихим от продолжающегося смеха, но за ним не было веселья, за ним кипела отчаянно нуждавшаяся в освобождении лють. — Хочешь сказать, что я почти год провел в этой свалке, просто чтобы ты наконец смог проявить немного любезности? — из него вырвался последний горький смешок. — Чертовски вовремя, Бэтс! Тело Брюса напряглось, принимая более защитную позу. Он достаточно долго знал Джокера, чтобы заметить предупреждающие знаки, сирены внутри были готовы вот-вот забить тревогу. Взвыть пронзительным звуком, перебивающим стук собственного сердца. — И как, стоило оно того? — зло поинтересовался Джокер, наклоняясь вперед. — Хм-м? Чувствуешь себя лучше теперь, когда, наконец, поступил в соответствии с теми нелепыми законами, которые ты всегда утверждал, что соблюдаешь? — Джокер… — начал Брюс, но был проигнорирован. — Твоя совесть чиста, дорогой? — пальцы Джокера кружили в воздухе над его головой. — Можешь теперь держать свою пустую головушку еще чуть выше, да? — Джокер… Раздался рык, и в ту же секунду стол с грохотом перевернулся. Брюс мгновенно вскочил на ноги, когда тарелки и столовые приборы громко упали на пол. — Вместе! — закричал Джокер, и следов веселья — как подлинного, так и другого — не осталось вовсе. — Шаг за шагом. Ты сказал это, — он ткнул пальцем в Брюса. — Это твои точные слова! Наступила тишина, и Брюс не знал, должен ли он что-то сказать. Да и что он мог? Джокер сделал шаг назад, широко раскрыв руки. — Но мы не были вместе, не так ли, Бэтси? Хм? Нет, ты удрал скакать со своей обтянутой в кожу задницей по всему Готэму, и оставил меня гнить в этой — он с силой пнул ногой стул, сбивая его с дороги, — гребаной выгребной яме, которую они называют лечебницей! — Я не… — Я даже пытался вести себя хорошо, Бэтси! Я! Принимал лекарство, как хороший маленький мальчик, и все такое. Это не было новостью для Брюса, но слышать подобное уже от самого человека — знание ранило еще сильнее, пронзило до самого нутра и разгорелось мучительной болью. — И ради чего? Просто чтобы этот недоумок превратил меня в свою собственную лабораторную крысу? Брюс снова открыл рот, но не сказал ни слова, потому что Джокер еще не закончил, а в мире не существовало ни одной чертовой вещи способной его остановить, пока он не остановится сам. Джокер угрожающе шагнул вперед, уменьшив расстояние между ними до нескольких дюймов. — А я ждал тебя, знаешь, — сказал он. — Каждый день. Неделя за неделей. Месяц за месяцем. Ждал этих твоих глупых, острых маленьких ушек… — его руки поднялись и хлопнули по вискам Брюса. — И этого дурацкого черного плаща, — он ударил Брюса по плечам. — И этого, прямо скажем, смешного ворчания. Джокер схватил Брюса за подбородок и с каждым словом чуть встряхивал. — Ждал, и ждал, и ждал. Но ты так и не пришел, верно? А ты должен был прийти, Бэтмен! Джокер выпустил подбородок Брюса, и на его лице появилась далеко не дружелюбная улыбка. — А ты вообще думал обо мне, а? — его руки снова поднялись, и он принялся слегка похлопывать кончиками пальцев по лбу Брюса. — Оставалось ли место для сумасшедшего маленького клоуна в плотном графике самодовольного мудака и скучного зажравшегося мажора? Брюс повернул голову, пытаясь уклониться от атак Джокера, но эти руки были слишком быстрыми. Часть его хотела схватить клоуна за воротник его рубашки и оттолкнуть, просто чтобы между ними было хоть какое-то пространство, но ничем хорошим бы это не кончилось. — Ты был настолько занят, изображая из себя героя, что не нашлось времени хотя бы постараться сдержать, — хлопок, — свое, — хлопок, — слово. О, это было больно, а удары Джокера не прекращались ни на секунду, пока он говорил. — Ну, чего замолчал, Бэтмен? — сказал он мягче, но не менее насмешливо. — Где этот красноречивый мститель, который был готов получить пулю в грудь, а? Хлопки превратились раздражающее постукивание пальцем, и именно тогда Брюс решил, что с него хватит. Он резко поднял руку и перехватил Джокера за запястья. — Прекрати. — Ой, а что такое? — глумливо прожурчал Джокер, наклоняясь вперед. Его дыхание коснулось кожи Брюса. — Задел за живое? Задел за живое? Да он раскромсал это «живое» до неузнаваемости, но Брюс не ответил. Его взгляд снова сомкнулся с взглядом Джокера, и вся плескавшаяся в зеленых глазах ярость отобразилась в его собственных. Брюс задумался, как долго Джокер таил этот гнев и негодование. Как долго он собирался держать все это в себе. Если бы не записи, чтобы из всей его речи он бы сказал, а что так бы и осталось сидеть внутри? Возможно, клоун бы и затронул эту тему, но не так. Не с такой горечью и утаённой злостью. Прямотой и искренностью никто из них похвастаться не мог. Брюс вот сам не проявил ни капли этой откровенности, с тех пор как впервые сделал свое предложение Джокеру, когда был в состоянии абсолютного отчаяния. Быть может, Джокер тоже решил бы вести себя так? Это была пугающая и печальная мысль. Тяжесть волнения мертвым грузом лежала на плечах, грозясь раздавить его, и он никак не мог перестать с ужасом думать о том, сколько будет стоить ему этот прокол. Неуклонно копившаяся уже долгое время вина начала царапать нутро и карабкаться вверх по гору с такой чудовищной решительностью, что Брюс едва заметил, как произнес слова, которые, он знал, Джокер не желал слышать. — Джокер, мне жа… — Нет! — рука клоуна дернулась в хватке и обвинительно ткнула в центр груди Брюса, заставляя его замолчать. В глазах зеленью засветилось предостережение. — Не делай этого, — он покачал головой. — Не надо. Держать Джокера было сложно, и Брюс отпустил его, а затем чуть отошел назад. Джокер отвернулся. Брюс устало прикрыл глаза и потер их, прежде чем сделать глубокий вдох. Открыв глаза, он увидел, что клоун так и стоит на том же месте, но уже со скрещенными на груди руками. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил Брюс, пытаясь сохранить спокойный голос. Должен же быть какой-то способ исправить все это. Джокер ответил не сразу. Кончики его пальцев слегка постукивали по бокам, отбивая лишь ему понятный ритм, а затем клоун повернулся и через плечо глянул на Брюса. — Прямо сейчас? — спросил он, и от Брюса не ускользнуло то, как ладонь Джокера на миг прижалась к раненому боку. — Ну, прямо сейчас я ничто так сильно не хочу, как выбить все дерьмо с этого прекрасного личика! Брюс не шелохнулся, сильная часть его разума задавалась вопросом, должен ли он позволить тому это. Они оба явно жаждали драки. Для них это была безопасная и знакомая территория, и они знали, что с этим всем на ней делать. Черт, это могло бы даже снять сковывающее тело напряжение. Но Джокер не предпринял никаких действий для исполнения своего желания, а вместо этого устремил взгляд на один из пустых экранов компьютера. — Но это вряд ли поспособствует нашему небольшому сотрудничеству, не так ли? В течение долгого времени они оба молчали, и от того, как усилилась головная боль, Брюсу стало казаться, что воздух отрастил себе пару рук и теперь со всем силой давил ему на виски. — Хочешь, чтобы я ушел? — в конце концов спросил Брюс, его голос прозвучал подобно раскатистому грому в гнетущей тишине, хотя на самом деле был не громче шепота. Он не был уверен, какой из ответов хочет услышать больше: «да» или «нет». Грудь Джокера медленно поднималась и опускалась, нижняя губа исчезала между зубами. А эти сверкающие зеленые глаза снова повернулись к Брюсу. — Я хочу… — сказал он, облизывая губу и опуская руки. — Хочу поиграть в игру. Брюс нахмурился. — В игру? — Да, — ответил Джокер, сунув руки в карманы. — Карты или… — он пожал плечами. — Настолку. Шахматы? В этом твоем музее, который ты величаешь «поместьем», определенно должен быть где-то припрятан жутко навороченный шахматный набор. Все богатенькие типы любят подобные вещи. — Хочешь… сыграть в шахматы? — переспросил Брюс, все еще не слишком уверенный, что правильно понял. Потому что вовсе не такую просьбу он ожидал услышать. Джокер кивнул, полностью поворачиваясь к Брюсу. — Что-то, чтобы отвлечься, а? Брюс не думал, что это сработает, но спорить не стал. Вместо этого он повернулся и направился к лифту. Как только он скрылся с поля зрения Джокера, Брюс, откинув голову назад, прикрыл глаза и, сделав глубокий вдох, длинно выдохнул, пока в легких не осталось воздуха. Это было… Иисусе, это было так же ужасно, как и ожидал Брюс, и он знал, что еще нескоро забудет тот пронзительный взгляд Джокера, подернутый дымкой обиды. Но… Могло бы быть и хуже. Намного хуже. Да, Брюс чувствовал себя дерьмово, но они подошли так близко к той границе, за которой обычно случались кровавые побоища, но не пересекли её, не прибегли к кулакам. Это само по себе уже было достижением, и Брюсу приходилось постоянно напоминать себе, что вот он — признак прогресса, а не зацикливаться на собственной несчастности, пытающейся проникнуть в самые его кости. Задача найти шахматы легла на Альфреда — несмотря на то, что сказал Джокер, — Брюс действительно не мог вспомнить, имелись ли они у них. Если да, то лежали они непонятно где, и ими не пользовались уже очень давно. Пока он ждал, Брюс решил взять Джокеру обезболивающие и то, чем запить их, зная, что сегодняшний спор и резкие движения не пойдут на пользу ушибленному ребру, и то скорее всего начнет болеть сильнее, а клоун был слишком упрям, чтобы попросить их у него. Брюс так же решил поискать колоду игральных карт, потому что в шахматах он был, мягко говоря, не очень, так что не мешало бы иметь запасной план. Когда он вернулся в пещеру, Джокер сидел на своем стуле. Брюс молча передал ему воду и таблетки, клоун так же молча принял их, а затем Брюс подошел к столу и, поставив его на место, начал собирать тарелки и столовые приборы, укладывая их обратно на поднос. Еду можно было убрать позже. Пока Брюс прибирался, Джокер взял на себя ответственность расставлять на шахматной доске фигуры, и Брюса нисколько не удивило, что ему дали черных. — Так будет правильно, — заметил Джокер, прежде чем вернуться к шахматам. В его тоне все еще чувствовалась близость той опасной границы, но её края немного смягчились. Брюсу приходилось напоминать себе правила, и на то, чтобы полностью освоиться в игре, ему потребовалось несколько хороших раундов. А тихое ликование Джокера на каждом неверном ходе легче игру не делало. Как и не помогала сама игра отвлечься, несмотря на то, что Брюс правда пытался сосредоточиться, его разум постоянно уплывал. Он был полон мыслей о Джокере, их спорах, Аркхэме, Крейне, записях и… — Бэтси? Брюс поднял взгляд на Джокера, тот неотрывно смотрел на доску. — У меня есть вопрос. Брюс напрягся, чувствуя, как по позвонку поползла тревога. Он не хотел больше вопросов, потому что хороших ответов у него точно не было. — Что одновременно черное, белое и синее? Брюс нахмурился, и когда реакции от него так и не последовало, Джокер все равно ответил: — Лицо Пингвина, когда я бью его по яйцам. Это было последнее, что Брюс ожидал услышать, и от удивления, растерянности и, да, облегчения, он засмеялся. Не смешок или неловкое хихиканье, а настоящий смех. Вскоре к нему присоединился и Джокер, и пещера, которая всего мгновение назад утопала в невыносимой тишине, наполнилась их общим весельем. — Вот так уже лучше, — заявил Джокер, когда они оба успокоились. — А то напряжение здесь просто душило! Брюс кивнул в знак согласия и, когда снова посмотрел на доску, не смог даже вспомнить, какой ход собирался сделать. Перед глазами стоял слишком яркий образ Кобблпота, мешающий как следует сосредоточиться. Видимо, пришло время сворачивать игру. Он сунул руку в карман брюк и вытащил колоду карт, Джокер, кажется, одобрил такой выбор, если легкий наклон головы и предвкушающий изгиб губ можно было счесть за само это «одобрение». Брюс открыл коробку и вынул колоду, прежде чем Джокер протянул руку и призывающе пошевелил пальцами. Брюс передал карты ему. — Надеюсь, в карты ты играешь лучше, чем в шахматы, — сказал клоун, принявшись их перетасовывать. — Какой бы приятной ни была твоя компания, я люблю, когда мне то и дело бросают вызов. Брюс смотрел, как Джокер принялся перетасовывать карты каким-то наворочено-сложным методом и едва сдержал язык за зубами, чтобы не брякнуть что-нибудь про бессмысленный выпендреж. Резкая смена настроения была поразительной, а тот факт, что именно Джокер был тем, кто пытался снять напряжение и разбавить гнетущую атмосферу, только сделал все еще более странным. — Говоришь о Кобблпоте из личного опыта? — поинтересовался Брюс, решив придерживаться легкой темы разговора. — Хм? — Джокер остановился. — О! — он усмехнулся. — Я мог бы, — клоун уперся локтями в стол и наклонился вперед. — Знаешь, этому мерзкому ублюдку однажды хватило наглости оскорбить мои прекрасные волосы? То есть, говори о мне, что хочешь, конечно… — Джокер приложил руку к груди, — но не о них, — он, встряхнув головой, указал на упавшие на лоб яркие пряди волос. Хотя голос Джокера искрился весельем, Брюс легко мог поверить, что говорил тот чистую правду. К скромным людям клоун не относился, а Кобблпот не был его большим поклонником. Джокер начал раздавать карты, и Брюс понял, что покер — это игра выбора. — Давай только играть по честному, натурально, так сказать? — предложил Джокер, а потом быстро добавил: — Хотя бы в этом ты больший спец, чем я. Джокер снова засмеялся, и Брюс не смог сдержать улыбку. Возможно, в конце концов, еще не все потеряно. Брюс, во всяком случае, уж точно на это надеялся. Ему казалось, что после всего, через что им довелось пройти, они заслужили это. Играли они в тишине, но эта тишина не давила, как раньше, в ней было комфортно и на удивление спокойно. Брюс, хотя и не без трудностей, все же сумел составить Джокеру достойную конкуренцию. Клоун по-прежнему выигрывал большинство партий, но ему определенно приходилось для этого попотеть. В какой-то момент тот даже проиграл три партии подряд, и Джокер посмотрел на Брюса и удивленно изогнул бровь. — Ну, ну, ну, похоже, все эти годы изысков богатой жизни не прошли даром. — Не совсем, — возразил Брюс. Они продолжили играть, и для Брюса это утро прошло быстрее, чем все предыдущие за несколько недель, потому что когда он перевел взгляд на часы, увидел, что стрелки перевалили за отметку полдень. — Ты голоден? — спросил он. Джокер поднял взгляд со своих карт и пожал плечами. — Не очень, — он махнул рукой в сторону лифта. — Но можешь взять чего-нибудь поесть. У тебя растущий организм, тебе надо питаться! Брюсу хотелось заметить, что и самому Джокеру, судя по его худобе, не мешало бы тоже поесть, но решил, что к новому спору еще не готов. Однако, еду он принес, убедившись, что порция Джокера больше, чем обычно, на случай, если тот все же передумает и соизволит поесть. Пока Брюс ел, Джокер возился с колодой, продолжая тщательно и продуманно перетасовывать карты, а потом принялся выкладывать фундамент для карточной башни. — Так когда начнется охота на Крейна-трусливые-трусишки? — спросил он, снова проявляя тот невероятный уровень концентрации, когда пытался поставить две карты в форму арки. — Уже началась, — ответил Брюс. — И? — И я не могу найти его. Джокер медленно кивнул и начал сосредоточенно покусывать нижнюю губу. — Естественно, он — парень, скользкий, верно? Когда я вышел из этого дурдома, я пытался самостоятельно найти этого мелкого паршивца, но тот уже надежно спрятался, — Джокер поднял взгляд, и в его глазах вспыхнул намек на злобу. — Быть может, это был самый умный поступок в его жизни. После того, что Брюс увидел, никаким «быть может» здесь места не было. А если к тому же Джокеру в конце концов удалось заполучить этого человека… — Тогда как была организована между вами встреча? Джокер улыбнулся и постучал по скату носа. — Так я тебе и сказал! О нет, Брюсу не хотелось снова играть в эту игру. Найти Крейна было слишком важно. — Джокер, ты знаешь, что нам необходимо найти его… Джокер какое-то время наблюдал за Брюсом, а потом медленно выпрямился и, сложив руки, откинулся на спинку сиденья, хитро прищурившись. Губы растянула расчетливая, лукавая улыбка. От такой улыбки внутри скручивался тугими узлами страх, но не в этот раз. — Я прекрасно в этом осведомлен, — сказал он. — Но ты спрашиваешь весьма серьезный секрет фирмы, дорогой. Я не могу вот так, с бухты-барахты, просто взять и выдать его. Это нужно заслужить. Теперь уже прищурился Брюс. Видимо, это вновь обретенное дружелюбие зашло уже далековато. — Как? Джокер наклонил голову и, поднеся руку к подбородку, принялся постукивать пальцем по нижней губе. — Хм… — начал он. Брюс старался быть терпеливым. — Ну, для начала, ты мог хотя бы чертово радио поставить здесь! — Радио? — Или телевизор, — Джокер снова наклонился вперед, но постарался не задеть свою почти построенную башню. — Какой бы очаровательной ни была болтовня твоих пушистых маленьких друзей, для того, чтобы этот восхитительный габаритный гроб стал чуть более сносным, мне нужно немного больше, смекаешь? Я хочу что-то посмотреть или послушать. Даже сообщения о пробках — уже лучше, чем эта отвратительная, так излюбленная тобой тишина! — В тишине нет ничего плохого, — в защиту ответил Брюс. Лично ему она нравилась. — Возможно, для тебя, — сказал Джокер таким тоном, чтобы его недовольство чувствовалось за версту. — Но, представь себе, что некоторым нужно что-то для поддержания умственного процесса. Как говорил сам Холмс: «Мой разум не приемлет застоя!» Брюс был очень близок к тому, чтобы закатить глаза от такого театрального тона, но на самом деле проблемы в том, чтобы удовлетворить просьбу клоуна, не видел. В конце концов, скучающий Джокер — опасный Джокер. — Хорошо, — сказал он. — Считай, что это сделано, как только ты скажешь, как связался с Крейном. — Но-но-но, — запел Джокер, махая пальцами. — Я сказал для начала. Это еще не все, Брюси. Брюс скрестил руки на груди и приложил все усилия, чтобы на следующих словах в голос не просочилось раздражение. — Что еще? — Новую одежду! — заявил Джокер, сжимая рубашку на торсе в кулак. — Твоя, конечно, очень удобная, но мне надоело выглядеть как ползунок, добравшийся до гардероба своего отца. Мне много не нужно, только то, что подходит по размеру. И эту просьбу можно было легко выполнить, но Брюс никак не мог перестать думать о том, какие еще требования припрятаны у клоуна, и спросить боялся. — Что-нибудь еще? Джокер снова задумался и, как и следовало ожидать, прежде чем ответить, затянул драматичную паузу. — Я бы попросил тебя покончить с этим, — сказал он и, подняв руки, погремел свисающими с запястий цепями. — Но даже я не настолько сумасшедший. Джокер рассмеялся, а Брюс — нет. Конечно, он был прав. Брюс даже близко не был к принятию такого решения, независимо от того, насколько ему было неловко от этой ситуации. — Что ж, полагаю, — с улыбкой продолжил Джокер. — Нам просто нужно оставить все как есть, не так ли, душка? — Итак, ты хочешь радио, телевизор и новую одежду, — сказал Брюс для разъяснения. — Ага! — Хорошо. Я могу это устроить. Джокер улыбнулся и снова наклонился вперед. — О, и я хочу пойти с тобой по магазинам. У Брюса холодно обмерло сердце. Шоппинг… с Джокером? — Ты же сейчас несерьезно? Джокер закрыл лицо руками. — О, еще как серьезно, — улыбка стала шире. — Не обижайся, но твой вкус в моде, — он взмахом руки окинул Брюса. — Оставляет желать лучшего. — Я не возьму тебя с собой за покупками, — сказал Брюс. Идея была абсолютно нелепой! Кроме того, Брюс обычно не занимался шоппингом, это делал за него Альфред. — Хорошо, — Джокер пожал плечами и снова сел прямо. — Тогда я не скажу тебе, как найти Крейна. — Джокер, это не игра! — горячо сказал Брюс. — А я и не играю, — спокойно ответил тот. — Мне надоела эта пещера, и я хочу пойти проветриться, даже если на парочку часов. Со мной будет все в порядке — я доказал, что могу вести себя хорошо — можешь на меня даже поводок нацепить, если тебе от этого станет легче! Но это условие. Тебе нужна информация, мне — свежий воздух. Джокер снова улыбнулся, и Брюс ответил ему выразительным взглядом. Клоун затягивал его в чертову сделку, и раздражение Брюса от этого лишь усилилось. Почему Джокеру обязательно надо было все усложнять? Ему же тоже нужен Крейн. Так какой смысл валять дурака? Все ради похода по магазинам? Он смотрел на замершего на стуле Джокера, который выглядел таким спокойным и собранным, будто вовсе не он был известным серийным убийцей, который только что попросил разрешение на однодневную поездку на Хай-стрит. Было ясно, что тот отступать не собирается, но каким бы упрямым и жестким не хотел быть с ним Брюс, найти Крейна он желал сильнее. Брюс длинно вздохнул и попытался не обращать внимания на голос, мудро говорящий ему, что это ужасная идея. Его пальцы сжали руки. — Ладно, хорошо, — сказал он, но в его голосе ясно прозвучало обратное. Глаза Джокера загорелись, и Брюс тут же поднял руку, чтобы тот слишком не радовался. — Но, — продолжил он. Раз Джокеру хотелось устроить себе выходной, у Брюса были свои условия. — Если мы не найдем Крейна, шоппинг отменяется. — Конечно, — согласился Джокер. — И тебе не разрешается ни на секунду пропадать из виду. — Даже и не мечтал об этом, дорогуша. Брюс снова сузил глаза, оценивая Джокера. До этого момента он и представить себе не мог, что желание найти бывшего психиатра может хоть немного поубавиться, но он явно недооценил Джокера. Тем не менее, он принял его условия, теперь настала очередь клоуна выполнять свою часть договоренностей. — Самое время начать говорить, — сказал Брюс. — Как ты связался с Крейном? Джокер вернулся к картам и продолжил строить замок. — Я не связывался, — ответил он. Брюс был близок к тому, чтобы что-то ударить. — Джокер, — предупреждающе начал он. — Брюс, — с удивительно точной имитацией тона Брюса откликнулся Джокер. — Я серьезно! Контактов с Пугалом у меня не было. Все было организовано через некоторых… моих друзей. — Каких друзей? Джокер снова улыбнулся. — Я называю их моими Маленькими Птичками. Знаешь, такому занятому человеку, как я, не хватает времени даже газету почитать, поэтому держать меня в курсе всех событий я доверяю им. И делать за меня все грязную работу, разумеется. — Кто они? — спросил Брюс, интерес вытеснил разрежение. — Просто парочка приобретенных за годы работы знакомств. Люди, которые знают, как держать ушки востро и голову — опущенной. — И как они связались с Крейном? — Ну, — начал Джокер, на мгновение замолчав, чтобы сосредоточиться на своей конструкции. — Для такой важной шишки, как ты, это будет довольно трудно понять, но есть определенные слои общества, которых часто не принимают во внимание и тем упускают из виду. Они могут передвигаться незамеченными и по существу собирать сплетни, что не удалось бы ни тебе, ни даже мне. Я шепнул им, что ищу Пугало, и они держали руку на пульсе. Когда кто-то из них уловил слух о нем, они уведомили меня, и я попросил их оставить ему сообщение. — Ты сказал ему, когда и где встретиться? Джокер кивнул, подтверждая первоначальные подозрения Брюса. Какое-то мгновение он переваривал полученную информацию, а затем отодвинул тарелку в сторону и наклонился вперед, положив локти на стол. Джокер бросил на него короткий, предупреждающий взгляд, когда тот чуть не свалил башню, и снова вернулся к картам. — И они снова смогут найти Крейна? — спросил Брюс. Он старался не выдать свое нетерпение, но, если это действительно могло сработать… — Не понимаю, почему бы и нет, — сказал Джокер. — Тогда как нам с ними связаться? Джокер аккуратно положил карту на верхушки двух арок, а затем, наконец-то, обратил внимание на Брюса. Но кто ж знал, что он сейчас собирался сказать то, что тому явно не понравится. — Вот с этого момента, мой дорогой мститель, и начинаются небольшие… трудности. Брюс боролся с желанием сжать губы. — Продолжай, — велел он, мысленно готовясь к тому, что должно было случиться дальше. — Видишь ли, — начал Джокер. — Эти годы я очень много работал над дрессировкой моих птичек. Потребовалось, знаешь ли, много проб и ошибок и, да, несколько жертв, — на лице Джокера появилось сожаление, которому Брюс ни на секунду не поверил. — Но теперь они — лучшая стайка сладкоголосых певунов, которых я когда-либо мог желать. — Что это значит? — надавил Брюс, хотя и знал, куда клонит Джокер. — Это значит, что они работают только на меня и ни на кого более. Брюс со вздохом опустил голову и провел рукой по лицу. — Выходит, чтобы найти этих людей и поговорить с ними, ты должен пойти со мной. — Угу. Брюс не смотрел на Джокера, но знал, что тот сейчас улыбался во весь рот. Хитрый ублюдок! Второй раз за день Брюс рассмеялся, но в этот раз смех был скорее раздраженным, нежели веселым. Он выпрямился и снова сложил руки на груди. — Знаешь, визит к твоим «друзьям» технически считается выходным, так что… — Не-не-не! — пропел Джокер, указывая на Брюса. — Поездку за покупками мы уже согласовали. Никаких отворотов-поворотов! — И как я узнаю, что это не просто уловка, чтобы лишний раз походить по магазинам? — даже после всего, что случилось между ними за эту неделю, Брюс не мог позволить своему недоверию к клоуну просто взять и исчезнуть. — Знаешь, Брюси, в какой-то момент тебе просто нужно сделать небольшой прыжок в неизвестность, — Джокер быстро хихикнул. — Или в твоем случае, полет. Прыжок в неизвестность. Брюс чувствовал, что для этого чертового «прыжка» ему понадобится ни один разбег. Его взгляд устремился на Джокера, ему хотелось — и не в первый раз — найти какой-то способ прочитать его, чтобы выяснить, что происходит в этой запутанной паутине расчетливого безумия. Потому что это означало бы позволить Джокеру покинуть пределы пещеры не один, а два раза, и Брюс уже чувствовал, как к горлу подкатывает терпкая тревога. Нужно было так много всего принять во внимание, так много мер предосторожности. Для начала, маскировка. Большой проблемы здесь не было — удивительно, что могла сделать всего лишь щетина и невзрачная одежда — но Джокер? Зеленые волосы и бледная кожа в купе с изящным строением тела — не совсем обычные черты, по ним легко можно было давать наводки, чем прятаться. Затем был еще факт того, что такая «прогулка» по улицам Готэма предоставит клоуну все шансы на побег. Но пугало скорее не то, что Джокер мог сбежать, а то, что мог захотеть сбежать. Даже сейчас Брюс все еще боялся перспективы того, что они могут снова вернуться к своим старым методам, особенно после того, как Брюсу приоткрыли завесу того, на что они способны, сотрудничая друг с другом, а не враждуя. Его мысли были прерваны мягким электронным сигналом, и он перевел взгляд на экран центрального компьютера, где посередине мигало новое сообщение. Брюс встал из-за стола и подошел ближе, чтобы рассмотреть. ВАМ СТОИТ ГЛЯНУТЬ НОВОСТИ Брюс нахмурился, но без колебаний включил монитор и переключился на первый же новостной канал, который смог найти. Молодая темноволосая женщина стояла в центре освещенной солнцем улицы в окружении десятков других репортеров, которые, по-видимому, высказывали свою версию той же истории. За ней располагался очень знакомый на вид жилой дом, окруженный ярко-желтой полицейской лентой. «… бывший врач лечебницы Аркхэм, сегодня утром она была найдена мертвой в своей квартире. Хотя причина смерти еще не установлена, полиция заявляет, что будет расценивать это как убийство». На экране вспыхнула фотография женщины, которую Брюс знал очень хорошо. Позади себя он почувствовал, как подошел и Джокер, хотя длина цепей заставили его остановиться на расстоянии нескольких футов позади. Не отрывая взгляд от экрана, Брюс сделал пару шагов назад, чтобы встать рядом с ним. — Старушка Рут сыграла в ящик, а? — сказал Джокер, сунув руки в карманы и покачав головой. — Ужасно. Она мне нравилась. Брюс проигнорировал замечание, сосредотачиваясь на голосе репортерши. «И хотя подозреваемых официально не называют, источники сообщают, что это дело рук не кого иного, как Бэтмена». Джокер театрально вздохнул, и повернул голову к Брюсу. — Бэтси! — воскликнул он. — Как ты мог? — Тихо! — ответил Брюс, подняв руку, чтобы заставить его замолчать. «Очевидно, его видели на месте преступления сразу после предполагаемого времени смерти жертвы, сегодня днем комиссар Гордон должен будет провести пресс-конференцию, чтобы сообщить нам больше информации». Репортерша продолжала говорить, но Брюс уже услышал достаточно. Он выключил экран, и пещера погрузилась в вязкую тишину. В голове крутились кадры из новостей, давя на стенки черепа. Рут Адамс была мертва, а Бэтмена подставили. Прекрасно. Если бы Маршалл не жаждала его крови раньше, то она наверняка бы принялась за это сейчас. Краем глаза Брюс смотрел, как Джокер начал покачиваться взад-вперед, перекатываясь с пятки на носок, и просто знал, что сейчас тот выдаст еще один комментарий. — Кто бы мог подумать, дорогой. — Я этого не делал, — сразу сказал Брюс. — О, не нужно убеждать меня, сладкий. Джокер усмехнулся, и Брюс обнаружил слишком много самодовольства в голосе клоуна. И он знал точную причину почему. Рут была чрезвычайно ценным информатором и, если бы она захотела, стала бы прекрасным свидетелем преступлений, совершаемых в Аркхэме. Брюсу захотелось хорошенько пнуть себя. Он думал, что был осторожен, что проследил за тем, чтобы не оставить следов своего визита, но, очевидно, ему это не удалось. Если только Адамс не попыталась перехитрить его и поплатилась за это собственной жизнью. Как бы то ни было, одна вещь была совершенно ясна. Ему нужно было найти Крейна. Независимо от того, насколько хорошо тот скрывался, это будет лишь вопросом времени, когда кто-то найдет его. Брюс просто должен был убедиться, что первым до него доберется именно Бэтмен. Джокер принялся насвистывать какую-то незнакомую мелодию, и, когда Брюс посмотрел на него, по губам клоуна расплылась широкая улыбка. Джокер явно собирался получить для себя день шоппинга. Самодовольный ублюдок.