***
Снейп долго обдумывал сложившееся положение. Не то что бы он ничего не предпринял без указки Малфоев, но раз делом заинтересовалась уважаемая супруга Люциуса, то всё принимало скверный оборот. Нельзя сказать, что мальчик вызывал в нём добрые чувства, образ обидчика и соперника слишком явственно проступал во внешности ребёнка. Но и вид жалкого воробушка, которого из гнезда выбросила кошка, не мог не вызвать жалости. Всё это прочно ассоциировалось со своим собственным безрадостным детством. А ребёнок Лили явно заслуживал лучшего, даже если он окажется воплощением старшего Поттера. И это не подлежало обсуждению. Оставался один вопрос — как же разобраться в заварившемся зелье? Мужчина лихорадочно наворачивал круги по своему кабинету, когда взглядом выцепил заботливо предложенную директором вазочку с лимонными дольками. Может Люциус и прав. Взять и напрямую обо всём спросить у Дамблдора. А там решать по обстоятельствам. Взмахнув полами мантии, он вышел из кабинета. К счастью, а может и нет, директор оказался в своём кабинете. Он деловито читал журнал «Трансфигурация сегодня», временами протягивая руку к любимой сладости. Появление преподавателя его совсем не удивило, напротив, он добро улыбнулся и кивком головы указал на стул, предлагая сесть, и снова вернулся к чтению. Зельевар по привычке осмотрел кабинет и обратил внимательный взгляд на волшебника, удобно спрятавшегося за газетой. Тишина начинала давить. — Северус, я вас слушаю, — Дамблдор слегка опустил газету и сверкающими юношеским любопытством синими глазами посмотрел на подчинённого. — Дамблдор, я к вам по важному делу, — мужчина прокашлялся. — Конечно. Просто так поинтересоваться моим здоровьем вы бы сюда не пришли, — улыбаясь, заметил волшебник. Снейп ощутил прилив стыда, но быстро себя вразумил. Он не обязан сюда приходить и чем-то там интересоваться. — Я о Гарри Поттере, — Снейп выжидательно посмотрел на директора. — А что с ним не так? С уроками справляется, со студентами общается. Прекрасный ребёнок, на мой взгляд, — Альбус сложил газету пополам и убрал на стол. — Меня не это интересует. А его внешний вид, — он замолчал. — А что с ним не так? — бровь мужчины дёрнулась, разговор начинал его раздражать. — Мне всегда казалось, что национальный герой должен выглядеть несколько иначе. — И как же? — Явно не в обносках, доставшихся ему от бегемота, и приходящий в восторг от одного вида жареной картошки. — Подумаешь, просто мальчик очень скромен. Рано потерявший родителей, он наверняка научился ценить каждый кусочек хлеба, — Альбус подозрительно шмыгнул. — Разве? — нос Северуса побелел, — Допустим. А внешний вид? Уж это он должен был себе позволить. Ему же стыдно перед сверстниками. И знаете что, — Северус выдержал паузу, — я прекрасно его понимаю! Знаю, что значит терпеть травлю. И кто знает! Вдруг уже всеми нами любимый герой прячется в туалетах, спасаясь от своих обидчиков! Вы можете это объяснить, профессор? — Северус замолчал, чувствуя прилив гордости за самого себя. — Лимонную дольку будете? — мило поинтересовался Альбус, добродушно улыбаясь. Впервые в жизни уважаемый профессор зельеварения ощутил желание удавиться этими самыми лимонными дольками.***
— Значит, вот оно как! — выходил из кабинета Северус грозной тучей, которой только не хватало молний. Он шёл, распространяя зловещую ауру, от которой в испуге отскакивали студенты, боясь попасться под горячую руку. Он чувствовал злость на самого себя, что посмел так долго тянуть. Ведь было ясно как день — мальчик нуждается в помощи! А раз сейчас он в одной лодке вместе с Малфоями против Альбуса Дамблдора, то в силах Снейпа притянуть ещё народу на их фронт. И планировал он начать это с учительского коллектива! — Это будет война! — мрачно сказал Северус, резко открывая двери. Именно в этот момент встретили его Невилл и остальные гриффиндорцы. И теперь спешили оповестить об этом всю школу. Никогда ещё в истории Хогвартса не было подобного, чтобы профессор зельеварения говорил таких страшных слов!***
— Может, вы не так поняли? — в надежде спросил Гарри. — Нет! Всё так! — убеждали его однокурсники. — Поэтому, будь осторожен! — А я-то причём? — не понимал надежда магической Британии. — Так все же знают, что он тебя ненавидит! — разъяснил Невилл. Он с сочувствием смотрел на Гарри, которого считал другом. — Всё из-за меня? — потерянно повернулся Поттер к друзьям. Те дружно отрицательно мотнули головами. — Нам надо спешить, — напомнил Драко. — Верно! — заторопилась Гермиона. Гарри сдался на милость друзей и пожелал, чтобы ничего не изменило его привычной спокойной жизни. Но всемирный двигатель жизни уже работал в полную мощь, оставалось только ждать, когда же её действия обрушатся на мальчика, который так неожиданно окунулся в сказку.***
Наступления ужина Драко ожидал с особым страхом. Он беспокойно ёрзал, поминутно проверяя время и лелея надежду, что все его страхи волшебным образом исчезнут, как роса под лучами солнца. Но чуда не случилось, и ничего не говорило, что всё позади. А после дружеского подмигивания Блейза, который показывал поднятый вверх большой палец, только усугублялось. — Что такое, Драко? — поинтересовался Винсент, когда он вместе с учащимися своего факультета проходил к столу, нервно ища взглядом друзей из факультета-соперника. Вскоре появились и львята, которые явно ощущали пристальное внимание со стороны змеиного факультета. Как только все уселись за столами, это внимание усилилось, слизеринцы, словно стервятники, пронизывали Золотого мальчика выжидающими взглядами в ожидании бури… И она грянула. Когда в двери что-то врезалось, отчего они с жутким скрипом разошлись, и влетело нечто пёстрое, пернатое, огромное, Драко блаженно закрыл глаза, спасаясь в этой темноте. Он совсем не видел, как пернатый десант атакует Большой Зал. Как птицы страшно ухая, жалуясь на свою жестокую участь, кружат под волшебным потолком, а на столы летят коробки, конверты, посылки, заботливо обёрнутые в праздничную бумагу и красиво подписанные одному мальчику, которого обделила судьба. Он также не видел, как некоторые из них рвались, выставляя на всеобщее обозрение старательно глаженые мантии и рубашки, половники и сковородки, кеды и парадные туфли. Блондин не знал, как возмущениями взрывается школа, как яро спорят его сокурсники, которые теперь обступили львиный стол и объясняли несчастной сироте, как пользоваться непонятными вещами и то, что он всегда может на них положиться. Он не знал, что некоторые птицы, обнаглев, устроились на шляпе декана факультета Гриффиндора, другие же лакомились подачками со столов. Драко только слышал возмущённый крик друга и понимал, что теперь ему и вправду конец: — ДРАКО, ТЫ ЖЕ ОБЕЩАЛ, ЧТО НИЧЕГО НЕ ПРОИЗОЙДЁТ!!!