***
Утром Гарри чувствовал себя так же, как если бы проснулся в один свой день рожденья, а в подарок ему были бы вешалки. Он уныло смотрел на затянутое тучами небо и мечтал о том, чтобы никакая делегация из волшебного банка сегодня не пришла. Но стоило ему спуститься в гостиную, как стало ясно, что его наивным мечтам не место в реальности. Гриффиндорцы затеяли бурную деятельность. Фред и Джордж громко звали всех приобрести значки с изображением Гарри. Гермиона и несколько девочек доделывали огромный плакат, вещавший о несправедливости. Мальчик с трудом сдержал желание натянуть на голову капюшон. — Что тут происходит? — осторожно спросил он у капитана команды по квиддичу. Оливер что-то невнятно пробормотал, отходя к остальным участникам. Кажется, он и сам был не особо в курсе. — Гарри! — воскликнул Рон, выходя к другу с ворохом одежды. — Что мне лучше всего надеть? — он поднял одну из своих тряпок и поднёс к лицу. — Зачем это? — Поттер непонимающе уставился на друга. — Что кругом творится? — Это всё из-за гоблинов, — встряла Гермиона, салфетками оттирающая волшебную краску, — мы готовим митинговое выступление! — Что?! — вскрикнул брюнет. Он ошалело уставился на своих сокурсников, желая тут же броситься к ним и повыбрасывать агитационные листочки. — Не надо этого ничего! — Надо-надо, — подошёл Перси Уизли. Староста довольно смотрел на студентов, пока, взобравшись на стол, не потребовал внимания. — Необходимо решить, в каком виде мы выйдем их встречать! — В мантиях! — В костюмах! — Вы забываете, что самое главное — показать, что мы поддерживаем Гарри и на его стороне. Нам надо показать своим внешним видом это единение! — вдохновенно рассказывал Перси. Гарри сокрушённо вздыхал, изучая носки кроссовок. К счастью, в этот момент открылся портретный ход, и появилась профессор Макгонагалл. Она удивлённо оглядела своих подопечных и подозвала Гарри. — Тебя ждёт директор, — громко сказала она. — Пароль тот же. Потом, когда мальчик пытался протиснуться мимо неё, она поймала его за край рукава и пристально осмотрела его. Гарри засмущался своего красного вязаного свитера, радуясь, что хоть в этот-то раз он ему впору, а не висит, как на вешалке. Женщина удовлетворённо вздохнула, отпуская его. — Можешь идти.***
— Гарри, как настроение? — радостно спросил директор, встречая мальчика едва ли с не распахнутыми объятиями. — Хорошее, — Поттер замер у дверей, не решаясь пройти дальше в кабинет. — Не волнуйся, — сверкнул очками-половинками директор. Он стоял возле волшебного зеркала, облачённый в малиновую мантию с серебристыми звёздами. — Они совсем не страшные. Может быть, грубые, но не злые. — Я знаю, сэр, — мальчик откашлялся, сглатывая неприятный комок. В желудке начинало противно крутить. — Ты, главное, держись возле меня, Гарри, — он потрепал мальчика по голове и направился к выходу. — Пошли. Нас уже ждут. Гарри помнил колдографии из Пророка. Тогда количество людей возле Гринготтса заставило его ужаснуться. Сейчас же, стоило воротам замка открыться, как мальчика ослепило от вспышек. Он рефлекторно схватился за мантию директора, зажмуриваясь. И только когда первая волна стихла, он смог разлепить глаза и с ужасом уставиться на огромную толпу репортёров. Представители различных волшебных изданий расступилась, пропуская идущих едва ли не маршем гоблинов. Главный гоблин возглавлял шествие. В длинном плаще и дорогом костюме с шейным платком, он держался очень высокомерно и важно. За ним следовали остальные, одетые не менее пафосно и вычурно. Гарри шумно сглотнул, когда главный гоблин поднялся к ним. Дамблдор украдкой подмигнул студенту и громко поприветствовал гостей: — Рады вас видеть в стенах нашей школы, — он зашуршал мантией, разворачиваясь и идя в большой Зал, не забывая и подтолкнуть Гарри, чтобы тот следовал за ним. Специально для этого мероприятия были проведена некоторая перепланировка. Четыре стола заменил один, богато накрытый, прямо посередине помещения. Преподавательский стол исчез. Остался только троноподобный стул директора и небольшой стульчик со спинкой возле него. Именно туда Дамблдор провёл Гарри. Всё остальное помещение заполонило множество стульев, которые стремительно занимали студенты, преподаватели и репортёры. Макгонагалл вместе с профессором Спраут заняли одни из самых первых в первом ряду. Гарри со своего места видел каждого человека в зале. Он чувствовал себя диковинной зверушкой, на которую все пришли посмотреть. Прямо как тот питон в зоопарке, которого он случайно освободил. Он старался не поднимать глаз, чтобы случайно не просмотреть в объектив колдографа. Но когда по залу прошла какая-та странная волна, гриффиндорцу всё же пришлось поднять голову, чтобы узнать о новых проблемах, собирающихся упасть на его голову. Первое, что он увидел — это были нищие. Ему показалось на краткую секунду, что он оказался на одной из площадей Лондона, где всегда сидели попрошайки и уличные музыканты. Но потом, встряхнув головой, он понял абсурдность своей мысли. Нищих в Хогвартсе быть не могло. Поттер, прищурившись, смотрел на большую группку каких-то людей в лохмотьях. На ум приходили различные мифические существа, вплоть до лепреконов. Толпа несла с собой транспаранты, листовки, флаги и казалась смутно знакомой. Вот только странные, разорванные вещи, вымазанные сажей лица, куцые мётлы и поднимающие пыль мантии как-то сбивали его столку. И только когда один из «лепреконов» помахал рукой, показывая рыжую шевелюру, Гарри наконец-то признал в них своих сокурсников. — Рон, — гневно прошипел он, вцепляясь ногтями в стул. Он видел, как покачала головой Макгонагалл, прикрывая глаза рукой. Декан Пуффендуя утешительно гладила её по спине. Репортёры активно защёлкали камерами, стараясь запечатлеть каждого гриффиндорца, иногда подходя и прося поднять выше плакаты. Другим сюрпризом было появление факультета-противника. Слизеринцы явились, как подобает аристократии, одетые с иголочки. В роскошных мантиях, выглаженных рубашках и сияющих галстуках. Даже шевелюра Снейпа казалась какой-то шелковистой и чисто блестящей. Драко, увидев гриффиндорцев, сморщился и склонился к какой-то однокурснице, но потом резко замер. На его лице отразилось удивление, он закатил глаза и фыркнул. Когда в Большом Зале ни осталось ни одного свободного стула, Альбус поднялся и зычно объявил: — Начнём нашу конференцию. Гоблины завозились, доставая тонкие пергаменты с какими-то заметками и документами, на которых виднелись родовые печати. Главный гоблин, поигрывая пальцами с богатыми перстнями, взял один из документов и, смотря прямо на директора, заговорил: — В свете последних событий стало известно, что личное хранилище мистера Поттера оказалось опустошено. Адрес, на который отправлялись ежемесячные отчисления, был фальшивым. — Это прискорбно слышать, — печально кивнул волшебник, поправляя очки и сочувственно смотря на Гарри. Мальчик сжался, чувствуя как потеют ладони. — Согласно нашим сведениям, адрес дали вы, — с нажимом продолжил гоблин. — Правда? — удивился Дамблдор. — Да. И, как главный попечитель, должны были следить за всеми льготами, поступающими на имя Гарри Джеймса Поттера. Но мистер Поттер не получил ни монеты. — Ужасная новость, — согласился Альбус, он повернулся к гриффиндорцу. — Гарри, это правда? — Наверное, да, — подтвердил мальчик. Он не совсем понимал происходящее, кажется, они говорили о том коде из газеты. — Мистер Поттер, — обратился к нему один из гоблинов, — можете ли вы сказать, где вы жили все одиннадцать лет? — У дяди с тётей, — в горле сидел неприятный ком. Среди журналистов прошла волна ужаса. — Вот этот дом похож на тот, что у ваших родственников? — кто-то передал ему колдографию с полуразвалившимся сараем. — Нет. — А ваши родственники рассказывали вам о ваших сбережениях? — продолжался допрос. Гарри отрицательно покачал головой. — Мои дядя и тётя относятся ко всему волшебному с опаской, — как можно мягче объяснил он позицию своих опекунов. — Думаю, они даже не знали об этом. — Вас правда морили голодом, заставляли носить обноски и запирали в чулане? — новые колдографии передавались первокурснику. Гриффиндорцы неодобрительно загалдели, поднимая свои плакаты выше. — Всякое бывало, — под конец выдавил мальчик. Среди гоблинов прошёлся шепот. Они что-то быстро передавали друг другу. Наконец главный гоблин снова обратился к директору. — Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, что вы можете сказать по этому делу? Вы должны были проследить, чтобы ребёнок, оставшийся сиротой, по приказу Министра магии получал все необходимые средства, и решать вопросы касательно опекунства и воспитания. — И, на мой взгляд, прекрасно с этим справляюсь, — Дамблдор поднялся и жестом попросил Гарри встать тоже. — Прошу самим обратить внимание на юного Гарри. Он вполне здоров, воспитан и, главное, не избалован. Тётя и дядя — его самые ближайшие родственники, и по законам магглов я не могу поступить иначе. — Но… — попытался возразить гоблин. — Прошу меня не перебивать, — не дал ему сказать Альбус. Он специально повернулся в сторону репортёров, прижимая к себе студента. — Хочу заметить, что такие резкие визиты и толпы людей негативно влияют на ещё не сформировавшуюся психику ребёнка, и без того росшего сиротой. Вам стоило всё обсудить лично со мной, прежде чем заявляться в школу и срывать уроки, — гоблины переглянулись, по их сузившимся глазам было видно, что они жутко оскорблены. — Гарри сам поделился со мной, что такие мероприятия доставляют ему неудобства. Он, как и любой подросток его возраста, хочет просто спокойно жить. Думаю, на этом можно нашу конференцию окончить. — Секундочку! — поднялся главный гоблин. — Допустим, что опекунство и решалось только по законам магглов. Но как вы объясните, что одиннадцать лет отчисления шли на фальшивый адрес. И куда делись все эти деньги? — Ох, — расстроено выдохнул директор, хитро сверкая синими глазами, — наверное, я просто ошибся, когда заполнял анкету. Извиняюсь.