Asylum

      Я проснулся от барабанящего по стеклу дождя, но будильник должен был прозвенеть только через полчаса, поэтому я не спешил покидать кровать, решив немного почитать.       На самом деле, я читал «Эмму», и очень давно, но зачем-то вчера купил себе экземпляр. Я знал, что эта книга не поможет мне лучше понять Анвина. Да и вообще, ничто и никто не поможет мне, кроме него самого. Но подталкивать юношу к этому было бесполезно: он должен сам прийти к такому важному решению, а значит, он должен мне доверять.       Едва услышав трезвон, я стал собираться в поездку. У меня был целый вечер, чтобы обдумать предложение Роксаны, который я потратил на бестелесные размышления, разбавленные виски, однако сейчас я был уверен, чего хочу. Нужно было только взять все необходимое на неделю-другую.       За те два часа, что я еще провел дома, дождь, наконец, закончился, оставив после себя ледяную сырость, от которой я невольно поежился, как только вышел на улицу. Нужно было поскорее добраться до этого санатория, пока я не надумал остаться завернутым в плед возле камина до самого июля. — Мистер Харт, рады вас снова увидеть, — Роксана сразу же вышла мне навстречу из-за стойки регистратуры.       Она была все так же обворожительна. Да. За ночь ничего не изменилось, по крайней мере, не у Роксаны. — Я все же решил принять ваше предложение и остаться здесь на какое-то время. — Что ж, тогда давайте я покажу вам вашу комнату, а потом уже отведу к Эггси.       Сегодня мы пошли в противоположную сторону от того места, где вчера встретили Гэри, но кроме направления я не заметил никаких различий: все те же светло-лимонные стены, немного странные картины, и не покидающее меня чувство нахождения в больнице. Я утешал себя тем, что не пробуду здесь долго, и с каждым метром приближения к моей будущей комнате мне приходилось заниматься этим все активнее. — Кстати, я никак не могу разобраться, почему Эггси? Впервые слышу прозвище, которое даже связать не с чем, — я постарался отвлечься от уныния хотя бы так. — А я и сама не знаю. Это прозвище возникло так неожиданно, что я даже и не скажу, когда его все наши знакомые начали так называть. — Полагаю, мне не стоит искать логику во всех его действиях, — воспоминание о вчерашней выходке парня заставило меня улыбнуться.       Мисс Мортон, резко остановившись, повернулась ко мне: — Вы наверняка читали его досье.       Вместо ответа я кивнул, подумав уже, что она начнет меня отчитывать. Вроде бы и не за что было это делать, но вид девушки говорил об обратном. — Дважды, мистер Харт, — она сглотнула, а ее губы дрогнули: — Он едва не убил себя дважды. И я застала его вторую попытку. Вы знаете, что это был обычный декабрьский день? Мы готовились к рождеству, нам привезли елку, и многие отдыхающие помогали развешивать игрушки на ней. Я решила пригласить Эггси к нам, но когда вошла к нему в комнату, он уже висел в петле. Еще утром он играл в шахматы с мистером Лавли, а всего через три часа попытался покончить с собой. Поэтому да, им давно управляет не логика.       Замолчав, она сделала глубокий вдох и подошла к двери, как оказалось, моей комнаты, и я, признаться, был приятно поражен обстановкой внутри. Можно было бы решить, что это одна из комнат чьего-нибудь дома, но никак не палата санатория: изящная дубовая кровать, рядом письменный стол из того же материла, на полу — темно-бордовый причудливый ковер. — Признайтесь, что вы просто хвастаетесь комнатой управляющего, — я даже как-то несмело ступил внутрь.       Мисс Мортон натянуто улыбнулась, протягивая мне ключ. — Располагайтесь, а когда будете готовы, то подходите к регистратуре. — Спасибо, — я не до конца был уверен сам, за что, собственно, благодарил девушку.       Как только Роксана закрыла за собой дверь, я опустился на кровать и почувствовал неожиданно накатившее изнеможение. Мысли путались и никак не хотели складываться в четкие образы и формулировки, поэтому какое-то время я просто проматывал в голове историю с попытками суицида. Пусть мы не стали вообще развивать эту тему, она все равно требовала внимания. Но мне отчаянно не нравилось, что я узнавал Эггси косвенно — не от него самого. И я все еще надеялся это исправить в ближайшем будущем.       Покружив по комнате, я остановился возле окна. Оказалось, отсюда было видно часть той самой зоны отдыха, что прилегала к парку, в котором я был. Из-за дождя там, конечно же, никого не было, и я уже собирался уходить, ну тут заметил его.       Несмотря на погоду, Гэри Анвин неторопливо шел к одному из корпусов без зонта. Можно было подумать, что он бесцельно прогуливается, но я надеялся, что этот парень не такой безумец. Когда он все-таки вошел в здание, я решил, что пора отправляться и мне, хотя что-то внутри меня протестовало. Но против чего конкретно?       До комнаты Эггси мы с мисс Мортон дошли в абсолютной тишине, нарушаемой лишь стуком ее каблуков. Наш последний разговор создал не очень приятное напряжение, снять которое новыми фразами казалось невозможным. Сейчас нам просто нужно было немного времени для собственных мыслей. — Это и есть его комната. Надеюсь, вы запомнили дорогу, и не заблудитесь по пути обратно.       Она говорила спокойно и доброжелательно, но я все равно почувствовал ее смущение от недавней чрезмерной искренности. Мы обменялись пожеланиями друг другу хорошего дня, и она торопливо удалилась, оставив меня в гордом одиночестве. Несколько мгновений я топтался возле двери, прежде чем постучать и услышать «Войдите» уже знакомого мне голоса.       Комната Гэри выглядела гораздо скромнее моей, но меня смутило не это, а полное отсутствие чего-либо, что говорило бы о восьми месяцах, проведенных здесь этим парнем. На столе лежала пара книг, пальто висело на спинке кресла, на стене над кроватью приклеено фото из прошлого — вот и все, за что зацепился мой глаз. — Здравствуйте, сэр, — парень стоял, облокотившись на подоконник.       Он успел переодеться в сухую одежду, но его волосы еще были влажными, а на лице красовался румянец, оставшийся от перепада температур. — Здравствуй, Гэри, — я старался звучать как можно более дружелюбно, — Надеюсь, ты не против немного пообщаться со мной? — Да, конечно, присаживайтесь, — он указал на кровать, но я сел на стул, — Простите меня за вчерашнее, это было так глупо. — Ничего страшного. Но у меня будет одна просьба к тебе. — Какая же? — он поднял одну бровь, от чего его лицо стало чуть более привлекательным.       И это, черт побери, сбило меня с мысли моментально. Вчера я настолько зациклился на технической стороне наших коммуникаций, что практически оставил без внимания весьма притягательную внешность Анвина: острые черты его лица смягчались умеренной полнотой его губ и теплотой зеленых глаз. Он выглядел взрослым, но было в нем что-то по-детски наивное и невинное, не позволяющее с ходу определить его возраст. — Давай сохранять искренность в наших беседах. Если ты будешь убегать от неприятных ситуаций, это никак не поможет делу, — я скользил взглядом по нему, стараясь нигде не задерживаться.       Показалось мне или нет, но он едва заметно расслабился и показал некоторые свои эмоции, скрытые за улыбкой. — Могу я узнать, зачем вам это? В нашей стране миллионы военных историй интереснее моей. — Может, я собираюсь изучить их все, — я откинулся на спинку, скрестив руки на груди, чтобы выглядеть убедительнее. — Но вы и сам, полагаю, имеете необходимый сюжет, — он сел на кровать и наклонился в мою сторону.       Я коснулся очков, догадавшись, что он имеет в виду. Порой я действительно забывал, что лишился левого глаза, ведь носил очки с затемненной линзой, а не повязку, которая бы постоянно напоминала мне об этом. — Это лишь нелепая случайность. Один безумец начал перестрелку в церкви, где я собирал информацию, и мне не повезло. Или повезло — сам не знаю, — пожал я плечами. — То есть, на фронте вы не были? — Нет, поэтому мне и нужен ты.       Я решил выстраивать крохотные мостики доверия, подкидывая Гэри подобные фразы время от времени, чтобы между нами образовались дружеские отношения, а не деловые, ведь от последних толку было мало.       Анвин не спешил реагировать на мои слова, обдумывая что-то и подбирая верные варианты. Я видел, как он оценивает меня, правда, не мог понять, какого плана была эта оценка. — Вы хотите узнать о войне? — можно было буквально почувствовать боль, сочащуюся из этого вопроса. — Нет, — я покачал головой и вложил как можно больше тепла в следующие слова: — Я хочу узнать о тебе. — Как я уже говорил, моя жизнь не особо богата сюжетными поворотами. Я рос без отца. Он был военным и погиб, спасая товарищей от взрыва. Мать чуть не сошла с ума от горя, связалась с каким-то мужчиной, который превратил нашу жизнь в ад. Прежде чем уйти на фронт, я все же немного покалечил его. Еще у меня, кстати, есть младшая сестра. Надеюсь, они с матерью смогли зажить спокойно.       Я мысленно пробежался по всему его досье и понял, что в нем не было ни слова о семье, как будто этот парень возник из пустоты. — Надеешься? — Я так и не вернулся домой, — сжав губы, он отвернулся к окну, но чуть погодя добавил: — И не вернусь. — Они ведь думают, что ты умер, Эггси.       Видно он не ожидал услышать от меня такое обращение, поэтому даже слегка растерялся, но умело вывернул обратно к сути разговора свои мысли. — А чем это лучше смерти? — юноша обреченно взмахнул руками.       Я не мог подобрать нужных слов, ведь что бы я ни сказал сейчас, это прозвучит как оправдание, а смерть этого не терпит уж точно. Из-за моих размышлений повисла тишина, но не та, гнетущая и неловкая, которой вы обычно пытаетесь избежать при общении любой ценой — нет, в этой тишине было взаимоуважение и спокойствие. У меня возникло желание прикрыть глаза и, быть может, немного вздремнуть, наслаждаясь каким-нибудь приятным сном-компиляцией из прошлого. Жаль, это было неуместно, зато вместо этого пришла пора менять тему. — Как идут дела с «Эммой»? — я едва мог сдержать улыбку, наблюдая за его реакцией. — Серьезно? Хотите продолжить унижение моих литературных вкусов? — Гэри закатил глаза, но это явно его тоже смешило. — Почему же унижение? У литературы нет половой принадлежности. Нет книг, которые должны читать только мужчины или только женщины, и то, что Джейн Остин годится лишь для чувствительных дам — стереотип, не более. Она — классик британской литературы. — Просто в ее книгах нет драм, действительно разрушительных для человека, а все конфликтные ситуации возникают из-за любви или ее отсутствия.       Гэри смотрел с вызовом, он провоцировал меня на спор и жаждал услышать мои контраргументы, но упустил одну важную деталь: я догадался об этом его тайном замысле и теперь специально строил из себя простака. — Не стоит недооценивать чувства в жизни человека, мой мальчик. Однажды ты и сам можешь обжечься. — Проигнорировав чувства дамы? — Или изнывая от неразделенной любви.       Смешок сорвался с губ Анвина. Мне нравилась его улыбка: она вызывала желание улыбнуться в ответ, и на эту провокацию я поддался не без особого удовольствия.       Возможно, именно в эту секунду время и понеслось как сумасшедшее. Я не заметил, как прошел час, потом другой, а мы все продолжали обсуждать интересы и делиться мнениями, не затрагивая важных тем и значимых событий (их время еще придет), но вместо этого узнавали интересные детали друг друга.       Нас прервал стук в дверь от медсестры, объявившей время ужина, куда мы тут же отправились, и Гэри по пути рассказывал, где что находится, но я не особо запоминал — скорее, слушал из вежливости и кивал время от времени. Когда мы пришли на ужин, я был приятно удивлен разнообразием и качеством блюд, которыми не переставал восхищаться всю трапезу. В этом санатории я только и делал, что сталкивался с разрушениями собственных стереотипов, и это мне по-своему импонировало. Должно же мне было хоть что-то импонировать в этом доме с живыми призраками.       Вернувшись в свою комнату, я достал блокнот, в котором делал наметки будущей книги, и записал некоторые детали сегодняшнего разговора, показавшиеся мне любопытными. Терпеть не мог все эти официальные интервью с параллельной записью информации — слишком уж сухо, отточено и оторвано от реальности. Мой же способ позволял пропускать истории через себя и писать их сквозь призму собственного сознания.       День был столь насыщенным, что я надеялся уснуть сразу же, едва окажусь в кровати, но все произошло с точностью наоборот. Я пролежал в темноте больше часа и теперь чувствовал себя еще более уставшим, чем раньше, от бесполезных попыток уснуть. Тут мне и пришла мысль прогуляться до библиотеки. Ничто не утомляет больше чтения книг по психологии.       Когда я высказывал Гэри свои предположения касательно размеров библиотеки, мне не пришло в голову, насколько я мог промахнуться. Помещение действительно впечатляло: убери все эти шкафы — и здесь можно устраивать королевские балы. Хотя, что-то мне подсказывает, подходящая для подобного мероприятия комната у них здесь имеется. Все книги были распределены как по тематике, так и по алфавиту, поэтому нужное мне пособие я раздобыл весьма быстро и устроился на одном из диванов, чтобы насладиться чтением про посттравматические расстройства. — Сэр, просыпайтесь, уже утро.       Распахнув веки, я тут же попытался понять происходящее. Оказывается, я так и уснул на этом диване в обнимку с книгой, чем немало напугал сестру, заглянувшую сюда. Именно она стояла надо мной. — Вы ведь Гарри Харт, верно? — Да, верно, — сонно пробубнил я, потирая глаз.       Черт. Во время сна с меня сползли очки. Я резко стал осматриваться в поисках, нелепо прикрывая рукой глаз или, верней, то, что с ним стало. — Мистер Харт, — сестра тянула мне очки. — Простите, я не хотел… — сходу я даже не смог выбрать, за что извиняться сперва. — Вы находитесь в санатории, где больше сотни бывших военных. Думаете, меня испугает простое отсутствие глаза? — И правда, — кивнув, я встал, — Надеюсь, больше вас ничем подобным не удивлять. — Я нашла вас в библиотеке спящим в обнимку с книгой по психологии. Боюсь, если будет что-то более удивительное, вас попросят уехать, сэр, — она говорила серьезно, но не переставала улыбаться. — Надеюсь, вы никому не расскажете об этом случае, — это не был вопрос. — Не волнуйтесь. И хорошего вам дня, сэр.       На этом мы с ней и разошлись по своим делам. Это было действительно необычное для меня утро, но я почувствовал себя по-настоящему бодрым впервые за очень долгое время. И я, кажется, знал, что мне нужно делать.