Asylum

      Мы так редко задумываемся о каком-то явлении, пока не столкнемся с ним. Так и я, наблюдая через окно в гостиной за дождем, который шел второй день подряд и не давал ни малейшей надежды на скорое свое завершение, спросил: — Как думаете, уже пора организовать ковчег, или стоит дать шанс планете?       Гэри улыбнулся, а вот Роксана вскинула брови с выражением лица, очень живо отражающим все ее неодобрение, поэтому я просто вернулся на диван и, закинув ногу на ногу, продолжил пассивное участие в их диалоге. — Пойми же, это будет полезно, прежде всего, для тебя, — девушка настолько отчаялась, что начала взывать к эгоизму Гэри.       Очень смело с ее стороны, но абсолютно бесполезно. Я вовсе не считаю, что парню не ведом эгоизм — они-то как раз идут рука об руку уже много лет — но Гэри сам не догадывался, когда был эгоистом, из-за размытых границ восприятия: он мог думать, что защищает других, но оберегал собственные чувства. — Оставь в покое мою мать, Рокси. Я уверен, что она прекрасно справляется без меня, — юноша скрестил руки на груди.       Я уже было решил, что диван под нами сейчас загорится, когда Роксана решила втянуть меня в разговор. — Может, хоть вы ему объясните необходимость данной встречи, мистер Харт? — судя по тону, это вовсе не было просьбой.       Существует ли более очевидная скрытая угроза, чем официальное обращение? Я никогда не был женат, но сейчас очень ясно ощутил, каково приходится мужчинам, когда их жены требуют от них правильного решения, а быть строгим отцом в отношении Гэри едва ли входило в мою прерогативу, поэтому прежде я взвесил все за и против. — Роксана имела в виду, что встреча с семьей свяжет тебя с реальностью и поможет адаптироваться к жизни обычного человека, — пояснил я для Гэри бесцветным тоном.       В моей позиции главное было сохранить нейтралитет, потому что с одним из них я живу, а другой — безотчетно побаиваюсь, и превращать свою жизнь в ад, пусть даже на короткий срок, хотелось бы меньше всего. — Разве мое состояние связано с ними? — я не мог понять, ищет Гэри поддержки от меня или нет. — Очень сложно стать прежним, когда ты блокируешь всю свою жизнь до войны. Не в наших силах заставить тебя поехать к матери, но однажды вы можете просто встретиться на улице. И кто знает, чем это обернется тогда, — ненавязчивым движением я сжал его плечо и вернул руку на место. — Хорошо. Думаю, ты прав.       Гэри не успел договорить, как я заметил подушку, летящую в него с бешеной скоростью, и Роксану, наблюдающую ледяным взглядом за этим со своего кресла. — Я неделю твердила тебе тоже самое, чтобы он, — он ткнула пальцем в мою сторону, — всего одним предложением убедил тебя? И на что я тратила свой выходной?       Девушка резко вскочила и направилась прочь из комнаты. Как только она открыла входную дверь, поднялся с дивана и я, чтобы нагнать ее. Я бросил пару слов Гэри о том, что провожу девушку, и удалился. Как я и думал, Роксана стояла на крыльце в попытке успокоиться. — Подвезти вас, мисс Мортон? — я не стал слишком приближаться к ней. — Да. Пожалуй, да, — выдохнула с некоторой досадой девушка в ответ.       Первое время мы ехали молча: Роксана все еще приводила мысли в порядок, а я предпочитал оставаться джентльменом, уступая ей первое слово. — Надеюсь, ты понимаешь, что я вовсе не злюсь на тебя? — спросила, наконец, Роксана, повернувшись ко мне. — Разумеется.       Причина гнева девушки была слишком очевидна, чтобы ее не заметить, и это заставляло меня чувствовать себя отвратительно, потому что этой самой причиной был я.       К сожалению, наши с Гэри отношения строились на моем постоянном смятении. Не было ни дня, чтобы я не задумался об их целесообразности и адекватности, и каждый раз я успокаивал себя тем, что мы сами устанавливаем рамки правильного и неправильного, а значит, можем их двигать, как нам удобно.       Я поддерживал в Гэри эгоизм, желание существовать как самостоятельная единица, но Роксана видела, что результаты были обратными: юноша не просто прислушивался ко мне больше — он вообще начинал слушать только меня. — Парню нужны время и социализация, — подметил я в свое оправдание. — Я знаю, Гарри, и мне не стоило срываться на нем. Это было глупо и по-детски, но так неприятно видеть, как ты перестаешь что-то значить для человека. — Прости, — я усердно смотрел на дорогу, сам не знаю зачем. — Ты говорил с ним о том, что между вами происходит? — Я не уверен, что нам с тобой стоит это обсуждать, — я глянул на нее, чтобы доказать всю доброжелательность сказанного. — Да, ты прав. Я просто хотела сказать, что твоя скрытность может быть одной из причин такой привязанности Гэри. — Интересная мысль. Я подумаю об этом.       В моей жизни и так хватало головной боли, а теперь я обречен еще и на бессонницу из-за построения странных логических цепочек. Я все больше сомневался, что общение с Роксаной шло мне на пользу из-за ее любви прижимать меня к стенке. — Ты же ответишь мне честно, если я сейчас кое-что спрошу? — беспокойство явственно прозвучало в каждом слове девушки. — Да, — без лишних слов ответил я ей.       Если бы я замедлил или хотя бы сделал вид, что задумался, степень доверия между нами могла заметно понизиться, чего допускать не стоило ни в коем случае: Роксана все еще единственный человек, способный понять всю сложность общения с Гэри, да и самого парня тоже. — Эггси точно справляется?       Она спрашивала не как заведующая санаторием, а как заботливый друг, но очень жаль, что обе эти ипостаси и есть Роксана, а значит, если что-то не понравится одной, вторая тут же среагирует. — За те полторы недели, что уже прошли с презентации книги, он всего дважды впал в ступор из-за шума и один раз расплакался, когда нам привезли свинину, — я пожал плечами, демонстрируя тем самым незначительность данных событий. — Меня беспокоят только два момента: я до сих пор не знаю, что именно может вызвать в мальчике реакцию, и как быть, если это все же выясняется. — Ты же не собираешься вышибать клин клином?       Мы общались не глядя друг на друга, потому что могли себе такое позволить. Если вам обоим некомфортен длительный зрительный контакт, то зачем его поддерживать только из-за установленных кем-то и когда-то обычаев. К тому же, я был за рулем, поэтому мог всегда делать вид, что очень увлечен дорогой. — Будь я уверен, что все сработает, пришлось бы пойти и на такое, но мне кажется, что это может дать обратный эффект, и Гэри начнет терять контроль из-за любой мелочи. — Кстати, состояние Эггси не создает проблем на работе? — Нет, с этим полный порядок.       На самом деле я ожидал, что поиск работы станет для Гэри большей проблемой, чем оказалось в итоге. Его безоговорочно взял в помощники владелец пекарни неподалеку от нашего дома: у старика погиб сын, поэтому он как никто другой знал, каково сейчас приходится парню, едва вернувшемуся в обычную жизнь.       Неподалеку от нашего дома… Все еще непривычно было думать о том, что дом, в котором я больше полутора десятка лет был единственным жильцом, теперь принадлежит кому-то еще. — Ты чего это счастливый такой? — вытащил меня из мыслей голос Роксаны, — О боже, ты же не вспоминаешь ничего мерзкого? — Похоже, приписывать мне замашки юнцов — это ваша с Гэри общая черта. Мне, конечно, очень льстит, как вы игнорируете четверть века, разделяющую нас, но прошу, не стоит увлекаться.       Остаток пути мы доехали молча, что слегка меня нервировало, потому что, зная Роксану, она могла все это время строить в голове пути развития жизненного сценария Гэри с учетом моего последнего замечания. Безусловно, ее забота о парне была очаровательной, но порой слишком уж навязчивой, отчего необходимость такой тщательной опеки ставилась мною под сомнение.       Вернувшись домой, я сразу же приземлился на диван, но не причине какой-либо усталости или опустошенности. Я всерьез задумался над тем, что, пожалуй, то состояние, в котором я пребывал в настоящее время — да и последнюю пару недель — называют счастьем. Несмотря на то что я не раз описывал счастливых людей, едва ли не на молекулы разбирая их ощущения, воспринимать самому такое очень сложно из-за отсутствия четких границ между «плохо», «нормально» и «прекрасно». Во многом, мы сами определяем, когда счастливы, поэтому я не особо беспокоился и жил во внутреннем нейтралитете, пока Гэри, словно карнавал в Рио-де-Жанейро, не ворвался в мою жизнь, перевернув по пути все вверх дном. Однако не очень справедливо было бы обвинить во всем мальчишку, когда это как раз я нашел его, приехал к нему в обитель спокойствия и благоразумия и сказал, что все идет к черту. Думаю, если бы Роксана заранее знала, что наше с ним знакомство обернется так, то встречала бы меня в первый день с вилами наперевес.       Я настолько глубоко погрузился в раздумья, что заметил отсутствие Гэри, только когда щелкнул замок в двери, и Джей-Би влетел в дом с такой скоростью, будто от этого зависела его жизнь. Пес нарезал круги по ковру, пока, наконец, не зашуршал в попытке забраться на диван, и мне не пришлось помочь бедняге. — Как провел вечер? — Гэри, усевшись в кресле, решил вывести меня на остроту.       Было чрезвычайно забавно наблюдать, как юношу задевает мое общение с его подругой детства, и я честно обещал себе не подкидывать поленьев в этот огонь, но… — А я думал, что он только начался. Время так пролетело — даже не заметил, — с каменным лицом ответил я.       Однажды мои слова станут фатальной ошибкой, но я лишь понадеялся, что сегодня не тот случай. И не прогадал. Почти.       Гэри медленно встал с кресла и буквально залез ко мне на колени. Несмотря на всю привлекательность сложившейся ситуации, это было более чем неожиданно, ведь после той моей выходки во время презентации мы едва ли так тесно контактировали. Я не хотел давить на парня, но и подумать не мог, что он перейдет в наступление от пары бездумно брошенных слов.       Юноша снял с меня очки и каким-то магическим способом умудрился дотянуться до кофейного столика, не покидая моих ног, отчего я чуть было не присвистнул. Но я продолжал придерживаться образа безвольного зрителя, ожидая, как еще Гэри сможет меня удивить, что он и сделал, поцеловав меня.       Кипящая кровь делает поцелуи пошлыми или неуклюжими, на что также влияет и недостаток опыта, а попытка сделать как лучше нередко оборачивается тем, что удовольствия не получает никто, но Гэри оказался в этом деле абсолютным сюрпризом. Его поцелуи были спокойными, но в то же время чувственными и глубокими, как будто юноша пытался таким образом донести до меня все, о чем он стеснялся сказать вслух.       Мои пальцы скользнули по его спине. Пара недель хорошего питания и полноценного сна дали о себе знать, и я больше не чувствовал болезненно выпирающих позвонков. Гэри воспринял это как знак, чтобы расстегнуть рубашку, с чем он управился за мгновение. Я впервые увидел его шрамы так близко и мог действительно прикоснуться к ним руками. И губами.       Не знаю как, но мы умудрились перебраться в спальню, при этом ни сказав друг другу ни слова, но все же спотыкаясь обо все подряд и задевая дверные косяки. Не удивлюсь, если обнаружу утром пару-тройку синяков.       До сего момента я не осознавал свои чувства по-настоящему, принимая все перемены в наших с Гэри взаимоотношениях за должное. Я целовал юношу под влиянием случая и думал, что разберусь со всем потом, но ни разу реально не задумывался о том, что однажды дело дойдет до секса. В глубине души я боялся, что могу облажаться и все разрушу. К счастью, этого не произошло.       Очевидно, длительное отсутствие контактов не прошло даром. Я прижимал Гэри к себе, словно другого шанса мне больше не выпадет никогда. Даже тяжелые выдохи юноши от боли воспринимались моим опустошенным разумом как нечто невероятно будоражащее, а мои желания требовали получить все больше, но каким-то чудом я сохранял контроль над собой.       Когда уже глубокой ночью я почти засыпал в объятиях Гэри, на меня накатила волна непредвиденной искренности. — Я люблю тебя, — абсолютно спокойно признал я. — Весьма своевременно, стоит заметить, — он задрожал от смеха и, успокоившись, продолжил: — Думаю, я тоже тебя люблю. — Не уверен, то есть? — Не знаю, может, бывают какие тесты на такой случай? — парень уже откровенно смеялся.       Сам того не заметив, я так и уснул с улыбкой на лице.       Правда вот проснуться таким же счастливым не получилось. Меня разбудил Гэри, который, скуля, натягивал штаны, потому что ему надо было на работу. Через какое-то время он заметил, что я наблюдаю за его потугами не корчиться от каждого неуклюжего движения, и улыбнулся во все свои тридцать два зуба. — Доброе утро. Я разбудил тебя, — парень отвлекся от меня, чтобы застегнуть рубашку. — Может, возьмешь выходной?       Сам я не пошевелил даже пальцем, потому что знал: это будет худшей ошибкой в моей жизни. Если даже в абсолютном покое все тело ныло, то одно неверное движение, наверное, ввергнет меня в пучину боли. — У нас крупный заказ на банкет — старик не справится без меня, — Гэри все же подошел ко мне и, коснувшись губами моего виска, добавил: — Погуляешь с Джей-Би? — Хорошо, — сама мысль о прогулке внушала ужас, но я даже смог выжать какое-то подобие улыбки.       И все же, во избежание дополнительных рисков, я сделал попытку встать с кровати, только услышав, как хлопнула входная дверь. К счастью, все оказалось не так уж и плохо. В целом, ощущения были такие, словно меня изрядно поколотили, но ничего не сломав при этом и не оставив видимых повреждений (о паре синяков я узнал позже в ванной), однако немного разминки — и мне было уже ощутимо легче.       Не успел я сделать и пару шагов по комнате, как радостно прискакал Джей-Би, желая утащить меня на улицу прямо в одном нижнем белье. Пес выглядел настолько счастливым, что я даже наклонился почесать его за ухом. От такой нежности Джей-Би закрыл глаза, и я почти уверен, что, если бы он мог улыбаться, его морда уже давно бы расплылась в блаженной улыбке. Странного, однако, пса я подарил парню, но хотя бы забавного.       На крыльце я неожиданно столкнулся с Ролландом, который, судя по всему, как раз уже собирался стучать в дверь. — Что? Ты выходишь из дома в такую рань? Кто ты такой? — мужчина театрально изумился.       Каждая моя встреча с редактором была незабываемым мероприятием, потому что Ролланд всегда мог чем-то удивить. Ему было слегка за тридцать, но светлая не тронутая морщинами кожа в сочетании с редкими веснушками и рыжими локонами скидывали возраст как минимум до двадцати пяти, чем не гнушался пользоваться редактор для собственного блага. Я искренне не понимал, почему спонсоров издательству должен искать я, когда Ролланд прекрасно справлялся за десятерых, стоило ему только слегка оголить ряд своих ровных белоснежных зубов. — Мне надо погулять с собакой, так что можешь присоединиться, если ты не против, — я говорил это, уже поворачивая ключ в замке. — Давно у тебя появилась собака? — взгляд редактора выражал всю подозрительность нашего мира. — Считай, что это приятное дополнение к парню, который живет со мной.       Бесполезно было что-то скрывать от Ролланда: он не просто прозорливый — он тебя в могилу сведет, пока не докопается до правды. Как ни странно, мне нравилась эта его черта, потому что каким бы мерзким ни оказался секрет, редактор никогда никого не осуждал. Возможно, потому что и сам был падок на странные выходки. — Погоди, ты имеешь в виду того бунтаря с презентации?       Я коротко кивнул: мне было немного лениво загружать себя диалогами. Мы неторопливо шагали в сторону парка, и я наслаждался приятным теплом утреннего солнца, еще не успевшего превратиться в испепеляющий факел. — Кстати, — Ролланд достал чек, — твой гонорар. Мельком глянув на число, я тут же убрал бумагу в карман. — Крупная сумма, с чего бы? — Выходка твоего мальчишки сыграла нам на руку, — было заметно, что Ролланд все еще не до конца простил мне случившееся. — Но почему ты сам принес чек? Чем плохи курьер или возможность вызвать меня к себе? — Ты же взял перерыв, и я хотел поговорить с тобой с глазу на глаз, пока есть такая возможность. Хотя, я все еще надеюсь, что очень скоро ты взвоешь от скуки и приползешь к нам с новой работой. — О да, именно так я всегда и делал.       Редактор усмехнулся, по обыкновению убирая свои непослушные кудри назад. Каждый раз, видя это, я думал, почему нельзя просто зачесывать или стричься короче, но мужчина знал, что это его самая привлекательная черта, поэтому уже много лет я наблюдал одно и то же.       Мы дошли до парка, где я отцепил шлейку и дал Джей-Би волю на обнюхивание каждого дерева и преследование насекомых и птиц. Ролланд с такой нежностью наблюдал за действиями пса, что я даже удивился, ведь и не подозревал о столь глубокой любви мужчины к четвероногим созданиям. — На самом деле я хотел убедиться, что ты в порядке, — его серо-зеленые глаза смотрели куда-то мне за спину. — Я всегда в порядке, Ролланд.       Если так подумать, то я и не помнил его фамилии. Я слышал ее раз или два, но при общении она была настолько не востребована, что моя память вытеснила это слово за ненадобностью. — Ты же скажешь мне, если решишь закончить свою карьеру? — Обещаю, ты будешь одним из первых, кто узнает это. — Чтобы я мог сразу прийти по твою душу, — это даже не звучало как вопрос. — Будешь иметь полное право.       Мы перебросились остротами по привычке, не задумываясь над словами и не вплетая каких-либо эмоций, но каждый смог внутренне улыбнуться над ситуацией, и это было самое замечательное в общении с Ролландом.       Я предложил редактору зайти на чай после прогулки, но Ролланд, в отличие от меня, был куда более занятым человеком, поэтому после дружеского рукопожатия поспешил обратно в офис, оставив нас с Джей-Би на крыльце одних.       Обычно у меня всегда находились какие-то дела, но сегодня я в необъяснимой растерянности брался то за одно, то за другое, и в итоге из рук валилось все. В чем-то Ролланд оказался прав. Я столько лет занимаюсь писательской деятельностью, что не могу найти себе иного достойного применения в жизни. Таким образом, к концу дня я обнаружил себя размышляющим о будущей книге. — И о чем она будет? — спросил Гэри после ужина.       Мы все еще сидели за кухонным столом и пили чай с печеньем, которое парень принес с работы. — С чего ты взял, что я собираюсь писать книгу? — с чего я сам взял, что Гэри говорил о ней? — Если ты думаешь, что я не замечаю, как безделье сводит тебя с ума, то ты очень ошибаешься. Тебе нужно писать, иначе ты скоро на стены полезешь от скуки, — парень отхлебнул чая и, слегка нахмурившись, спросил: — Зачем ты вообще взял перерыв? — Всю свою жизнь я только и делаю, что пишу, поэтому хотел немного пожить для себя, — я глянул на улицу, где к вечеру небо опять затянули тучи. — А тут вдруг обнаружил, что даже себе ты не очень интересен, — Гэри рассмеялся, но резко оборвал себя, осознав возможную неуместность шутки, — Так, я не имел в виду… — Все в порядке, — заверил его я.       Но так оно и есть: быть один на один с собой я не мог. Похоже, мне и правда стоит вернуться к своему основному занятию, но, чтобы не повторять последнего опыта, поддерживать баланс между личной жизнью и работой. Понятия не имею, правда, как он должен выглядеть. — Так ты еще не решил? — вернулся юноша к первому вопросу. — У меня точно нет желания сейчас собирать материалы для чего-нибудь биографического, поэтому я предпочту определить векторы развития в процессе, пожалуй. — Главное, чтобы это доставляло тебе удовольствие. — А хочешь узнать, что еще может доставить мне удовольствие? — закинув локоть на стол, подпер я лицо рукой. — И что же? — Гэри придвинулся ко мне ближе, усиливая интимность сложившейся ситуации.       И я решил пойти ва-банк, сократив расстояние между нами настолько, что почти уже касался губами его уха. Юноша натянулся весь как струна, и его дыхание сбилось в ожидании моих следующих слов. — Наша поездка к твоей матери в эти выходные, — продекламировал я деловым тоном, возвращаясь на свое место.       Если бы я верил в бога, то поклялся бы, что парня только что покинула душа. Гэри лег лицом на стол и тихо застонал. — Это было так жестоко, Гарри, — пробубнил бедняга скорее столешнице, чем мне. — В субботу. Я договорился с мистером Коллинзом (владельцем пекарни) и с твоей матерью, — я глянул на часы и стал убирать посуду. — Стоп, что? — в долю секунды парень вскочил и повернулся ко мне всем телом, — Она что, знает обо мне? — Нет. Я сказал, что мне надо обсудить с ней некоторые детали касательно книги.       Это заметно успокоило Гэри, но не осчастливило. Он все еще глядел на меня, как бездомные щенки смотрят на упитанных холеных терьеров, очевидно, ожидая утешения. Сдержавшись от порыва закатить глаза, я сжал плечо юноши и попытался выглядеть не слишком безучастным. — Я буду рядом, если понадоблюсь, — слова сами сорвались с языка, я не успел даже продумать их.       Кажется, Гэри остался удовлетворен и этим, потому что он обнял меня за талию, прижавшись лицом к моему животу. Я скользнул рукой по волнам волос юноши и был слегка удивлен тем, какие они мягкие. Поддавшись соблазну, я поцеловал его в макушку. — Не хочу, чтобы ей было больно, — тепло дыхания юноши просачивалось сквозь ткань рубашки. — Это мимолетное чувство — ничто по сравнению с тем счастьем, что она испытает от твоего возвращения. Все будет хорошо, — я несколько топорно похлопал его по спине.       Гэри было страшно, и я чувствовал это по тому, как он цеплялся за мою рубашку, как едва ли не дрожал не в силах произнести ни слова. Я уже было решил, что это очередной приступ безотчетной паники, но нет, он осознавал все, и это было еще хуже.       Мы находились в одной и той же позе не меньше получаса, пока Гэри, наконец, не ослабил хватку и, неловко извинившись за свое поведение, не ушел наверх, оставив меня в абсолютном замешательстве.       Чем дольше я общался с юношей, тем меньше я понимал его, что было немыслимо и нелогично и временами демотивировало меня, но нельзя было сдаваться. Хотя бы ради Эггси.