Asylum

      Мы долго обсуждали с Эггси и Роксаной, как лучше всего организовать встречу парня с семьей, и каждый предлагал разные варианты, но тут же другие находили бреши в этих планах, поэтому даже в пятницу вечером мы сидели с Гэрри в унылом задумчивом молчании. — Так ли плох самый обычный вариант появления? Мы постучим в дверь, а дальше — как пойдет, — Гэри лениво растянулся на диване. У парня был не самый простой день на работе: им поступил неожиданный крупный заказ, из-за чего Гэри был на ногах с пяти утра. Он пришел домой полчаса назад, и теперь весь его вид сообщал только об утомлении и самом страстном желании поскорее воссоединиться с кроватью. В таком состоянии он едва ли мог принимать рациональные решения, но у нас вообще никаких не было, так что мы все еще оставались в гостиной. — Может, лучше мне сообщить ей новости, после чего ты войдешь?       Юноша одарил меня длинным, полным глубокой усталости взглядом. Он словно бы пытался распознать скрытый подтекст в моих словах, но я подозревал, что, скорей, так выглядели его потуги оставаться в сознании и мыслить хоть сколько-нибудь ясно. — Есть ли смысл юлить? Мама никогда не отличалась чувствительностью — она должна стойко перенести увиденное.       Было что-то по-детски невинное в том, как Гэри произнес: «мама». Мы так редко обсуждали семью парня, что я, по сути, знал только общие факты, без каких-либо подробностей, поэтому для меня эти люди существовали как выдуманные персонажи, образы, построенные на моих собственных догадках. Но сейчас я буквально услышал всю глубину чувств юноши к матери, несмотря ни на что. — Хорошо, давай завтра все решим. Иди спать, не издевайся над собой, — я открыл книгу, которую все это время держал в руках, и быстро нашел место, где остановился. — Еще рано, и я не хочу идти один, — продолжительно зевнув, возразил парень. — Либо так, либо ты уснешь здесь, что сулит тебе не менее одинокое пробуждение.       С тяжелым недовольным вздохом Гэри все же поднялся, потянулся и отправился наверх, не удостоив меня и взглядом. Признаться, мне даже импонировали эти его мимолетные детские обиды, возникающие из ниоткуда и ускользающие тут же прочь. Однажды они прекратятся, и я, возможно, буду скучать по ним, если на их место придет что-то более значительное.       Оставшись наедине с собой, я решил сесть за работу, но только через пару часов понял, что больше одного абзаца у меня не родилось ни строчки. Писать что-то, зачеркивать слово, писать другое, потом зачеркивать все предложение, а за ним — весь абзац, потому что это полная несуразица — вот все, чем я занимался эти два часа. Отвратительно.       Мое повествование, как и вся работа, было полым, потому что я до сих пор не представлял себе картину целиком. Более того, у меня едва ли была вообще какая-то картина: пара мазков кисти то здесь, то там без единой мысли в голове. По итогу сегодняшнего вечера я понял две весьма прозаичные истины: я не могу сидеть без работы, но и работать тоже не получается.       На ковре захрапел Джей-Би, и это был чудный знак, что мне стоит пойти в кровать, пока я окончательно не раскис и не начал вдобавок ко всему прочему себя жалеть.       Признаться, я был удивлен, когда проснулся утром раньше Гэри, потому что это произошло впервые: из-за работы парень вставал с петухами, а я мог максимум открыть глаз, оглядеть происходящее и провалиться в сон еще часа на три.       Я посмотрел на часы — без двадцати девять. Солнце уже успело заглянуть в окно, окрасив теплотой цвета пол и стены комнаты, пробуждая во мне какие-то немыслимо приятные чувства от наблюдения за такими метаморфозами привычного помещения.       Гэри зашуршал в пробуждении, заставив меня отвлечься на него. Два зеленых гранита его глаз медленно изучили комнату, после чего остановились на мне. — Доброе утро, — слегка серовато прозвучало от меня. — Доброе, — он зевнул, вытягивая ноги, — Мы сильно спешим? — Имеются заманчивые предложения? — Возможно, — он придвинулся ко мне, — Например, пролежать под одеялом вплоть до времени выхода. — Неплохо, но, боюсь… — я скользнул рукой до его ноги, уже закинутой на меня, — тебе нужно погулять с Джей-Би, — и мягко толкнул юношу в бедро. — Что? С чего ты вообще про него вспомнил вдруг? — Он стучит когтями, когда ходит.       Пес и правда послушно сидел возле кровати в ожидании заветной прогулки, поэтому Гэри ничего не оставалось, как выполнить мою просьбу, а я тем временем приготовил завтрак и сварил кофе.       Все утро и всю дорогу до дома матери Гэри мы старались скрыть волнение, витавшее повсюду и очевидно читавшееся в каждом движении, слове, эмоции. Несмотря на то что я мысленно набросал сценарии развития событий и примерно знал, как среагировать в том или ином случае, что угодно могло пойти не так и сбить с толку даже меня — что уж там до Гэри, через которого уже можно было проводить ток.       Мы приехали немногим раньше намеченного времени, и я с некоторым облегчением сообщил юноше, что вовсе не обязательно спешить — можно посидеть в машине и собраться с мыслями. Не знаю даже, кому из нас сейчас это было нужнее. — Когда мне нужно собраться с мыслями, я обычно представляю черный куб, внутри которого нахожусь, — не очень умело я попытался разрядить обстановку. — А я вспоминаю песню из детства, — усмехнулся парень, — мой отец часто напевал какую-то забавную детскую песенку, но я был слишком мал, чтобы запомнить ее слова и мотив, поэтому мысленно леплю на эти обрывки что-нибудь выдуманное. Так что каждый раз мелодия звучит иначе. — Как она звучит сейчас? Юноша напел небольшой отрывок песни, похожей на полсотни знакомых мне, но ни одной из них она при этом не являлась, что вызвало у меня улыбку. — Готов идти? — я коснулся его плеча в знак поддержки. — Нет, — просто и сразу же ответил Гэри. — А хочешь?       Сейчас было не время и не место задавать этот вопрос, но позже он потеряет смысл. Мы с Роксаной многое решили за Гэри, настаивая на правильности наших выборов, и он послушно соглашался. И только сейчас я понял, что так и не спросил, чего хочет он сам. — Хочу. Моя мать — странная женщина, и у нее нет вкуса на мужчин, но я все равно люблю ее, как и Лиззи. — Твою сестру зовут Элизабет? — Да, пожалуй, тебе пора узнать, — усмехнулся Гэри, — Пошли уже, пока сомнения нас не загрызли.       Дом миссис Анвин навел меня на подозрения, озвучивать которые я все же не спешил: она нашла себе нового мужа и, судя по всему, весьма обеспеченного. Уже на пороге Гэри посмотрел на меня взглядом, полным этого невеселого осознания, а я мог лишь кивнуть ему в ответ, надеясь, что он все поймет. — Добрый день, — дверь нам открыла прислуга.       Это была женщина старше меня на десяток-другой лет, удивительно высокая и статная. Она держалась так уверенно, что я чуть было не поклонился ей, и у меня сложилось четкое мнение, что это не ее нашли для данной работы, а она сама пришла к ним в дом. — Здравствуйте. У меня назначена встреча с миссис Анвин, — я собирал остатки своей уверенности, чтобы не опозориться. — Вы имеете в виду миссис Копленд? — она даже не попыталась скрыть свое презрение. — Видимо.       Мы прошли в гостиную, где нам предложили подождать, но больше всего меня поразило тотальное игнорирование Гэри. Служанка обращалась только ко мне, и это заставляло меня иной раз оглядываться в поисках юноши, потому что я и сам начинал верить в его отсутствие рядом. — Мистер Харт, спасибо за визит, — вышла к нам Мишель Копленд и тут же застыла на месте.       Она была в ужасе, ее колени буквально затряслись, а вслед за ними — и руки. Я подтолкнул не менее окаменелого Гэри в ее сторону, и они медленно, изучая друг друга как дикие животные при первой встрече, наконец, воссоединились. — Мой мальчик… — Мишель шептала это снова и снова как молитву, останавливаясь только для всхлипа.       Пожалуй, это были самые долгие объятия на моей памяти, так что я позволил себе немного пройтись по комнате, разглядывая дорогое и слегка безвкусное убранство помещения, пока мой взгляд не зацепил новую персону, появившуюся только что. — Мистер Копленд, — я кивнул мужчине, который с недоумением переводил взгляд с Гэри на меня и обратно.       Все в этом человеке говорило, что он хозяин в доме, а слово «идеальный» можно использовать вместо его фамилии: костюм насыщенного черного цвета, прическа без единого торчащего волоска и туфли, сверкающие как начищенный пятак. Что ж, по крайней мере, взглянув на него, я сразу понял, что служанка здесь была на короткой ноге только с ним. — Мистер Харт и… — он все еще не приблизился к нам ни на шаг.       Сын и мать разомкнули объятия, и женщина тут же упорхнула к своему мужу счастливая и беззаботная. Поразительная метаморфоза, даже невозможная. — Дорогой, это же Гэри, мой сын.       Я все еще находился на своем месте, ожидая, кто же из них сделает первый шаг. Судя по всему, Гэри не уловил подвоха и спокойно подошел к Копленду. — Приятно познакомиться, сэр, — юноша раскраснелся от нахлынувших чувств, а его улыбка, все еще предназначавшаяся матери, не угасла ни на секунду. — Джеймс Копленд. Как замечательно, что ты все же жив, сынок, — усилие, с которым мужчина натянул на лицо улыбку, не заметил бы только слепой.       Очевидно, его «сынок» не имело ничего общего с родственными связями, но Копленд все равно невольно дернулся, произнося это.       Я все же решил к ним присоединиться, чтобы напомнить о своем существовании и пожать ледяную руку мистеру Копленду, после чего мы все устроились на диванах и стали пить чай под ненавязчивые беседы. К несчастью, моим главным собеседником стал Джеймс, который, как и служанка, меня почему-то не жаловал. — Значит, вы и есть тот самый мистер Харт. Вы довольно известны, но ваших фото почти нет.       Мне с каждой секундой все сложнее было бороться с чувством, будто я на смотринах. Мой мозг выстраивал схему «ты любишь Гэри — тебя должна любить его семья», потому что она в корне была неверной. Понравиться его новому (или, скорей, очередному) отчиму никак не входило в мои планы, а наши отношения вообще должны оставаться в секрете. Одно дело, когда о нас с Гэри знает Роксана, и совсем другое — этот труп в костюме. Я, конечно, хотел сделать перерыв в карьере, но не проводить же его в тюрьме. — Меня не слишком волнует любовь публики, — я сделал глоток чая, отчаянно надеясь, что меня не стошнит. — Но вы писатель. Без нее не будет успеха. — Так уж вышло, что я умею только так зарабатывать на жизнь, а мой успех заключается в оплаченных счетах, — мне не удавалось и краем уха уловить, о чем говорил Гэри с матерью, потому что я был слишком занят подавлением отвращения к диалогу, который был вынужден еще и поддерживать, — А вы, должно быть, врач? — Хирург.       А что ж не патологоанатом, пошутил бы я в другой, более уместной обстановке. Данная же ситуация располагала только к суициду или убийству, но точно не к юмору. — Могу я поинтересоваться, зачем вы привели сюда мальчишку? — его глаза черными угольками выжигали во мне дыру. — Ему нужна семья.       Я мог бы начать распинаться о действительно важных причинах своего поступка, разложить их все по полочкам, но было ясно с первого взгляда: Копленд что-то знает, и мой ответ нужен только для галочки, как подложка под его следующие слова. — Буду с вами откровенен, несложно заметить, как вы смотрите на Гэри. Сколько вы сможете прожить с этим секретом? Неделю? Месяц? Год? А потом позор падет не только на вас двоих, но и на всю нашу семью.       И это разрушит его несчастную, построенную с таким трудом карьеру. Еще и отец лишит его денег, которыми обеспечил при условии благополучного брака. Я многое бы отдал, чтобы это произошло, но не ценою счастья Гэри. — Что же вы предлагаете, мистер Копленд? — Вы, кажется, меня не так поняли. Я не предлагаю — я требую вашего исчезновения из нашей жизни, — как будто втыкая в меня нож, отчеканил мужчина каждое слово. — Дорогой?       Судя по лицам Мишель и Гэри, они все прекрасно слышали, а мой мозг судорожно начал перебирать варианты хоть сколько-нибудь благополучного исхода. — Видишь ли, милая, твой сын состоит в непотребных отношениях с этим мужчиной, — чересчур официально произнес Копленд.       Если бы бог существовал, то я бы с радостью отдал второй глаз, чтобы этой ситуации никогда не настало, но мне не могло так повезти, поэтому я успел проследить весь небогатый спектр эмоций на лице Мишель, прежде чем она произнесла: — Прошу Вас уйти, мистер Харт. Боюсь, это наша последняя встреча, — она пыталась играть неподходящую ей роль сильной женщины. — Приношу свои извинения за доставленные неудобства, — я поднялся с дивана и посмотрел на Гэри: — пять минут, — после чего в абсолютной тишине покинул дом.       Так как у меня было пять минут в ожидании Гэри, я стал размышлять над омерзительностью его отчима. Копленд, может, и умный мужчина, но история про мой взгляд — брехня полная. Очевидно, что он как-то добыл эту информацию. Вот только есть ли смысл искать ее источник? Ведь в каком-то смысле это я и есть.       Сейчас было два возможных пути: Мишель предложит Гэри остаться с семьей, а Копленд организует мне срок в тюрьме, или юноша уедет со мной и станет моей защитой. Мне чертовски импонировал последний вариант, но парень при любом раскладе лишится чего-то.       Через четыре с лишним минуты Гэри уселся на пассажирское сиденье, и я без промедления нажал на газ. Мы не сказали друг ни слова, я никак не мог осмелиться посмотреть на него, но между нами не чувствовалось напряжение, что было как минимум странно. — Теперь понимаешь, почему я предпочитал оставаться мертвым для матери?       В его голосе было многовато радости для человека, вновь потерявшего семью, поэтому я все же бросил взгляд на него. На лице юноши застыла эта самодовольная улыбка я-же-говорил. — Развей мои сомнения, — я вернул внимание дороге, — ты не выглядишь огорченным. — Во всяком случае, мне не за что винить мать. Ей нужен хоть кто-нибудь рядом: она не умеет жить без мужской поддержки, и я всегда это знал. За время моего отсутствия ей удалось устроить жизнь таким образом, поэтому она должна сама нести ответственность за нее. Мое счастье в том, чтобы мама была счастлива, а со мной или без меня — это уже дело десятое. А еще я уверен, что этот граф Дракула тоже скоро исчезнет с поля нашего зрения. — Я точно ждал тебя пять минут, а не десять лет? — я буквально почувствовал, как он закатил глаза. — Кстати, об этом. Почему ты был уверен, что мне хватит пяти минут? — Очень сложно общаться с Джеймсом Коплендом дольше, не угостив его ботинки своим завтраком, — меня не могла не радовать возможность свободно отпускать свои саркастичные замечания. — Что ж, ты хотя бы не выслушивал истории о том, какой он замечательный, этот слизняк.       Мы были счастливы, как будто сегодня мир не подкинул нам тонну проблем, как будто наша жизнь не могла кардинально измениться из-за одного только решения Гэри. Я все еще не мог это до конца осознать, но понял одно: нам стоит быть осторожнее.       Я вверил свою судьбу в руки этого юноши, пошел, возможно, на самый крупный риск в своей жизни, потому что мне уже нечего терять, но вот Гэри предстояла еще целая жизнь, десятки лет, которые я могу не разделить с ним, поэтому бросаться очертя голову в безоблачное будущее не стоило. По крайней мере, я надеюсь, что смогу остановить его, если понадобится. Ведь я действительно люблю его, пусть до сих пор не понимаю, почему он может любить меня. Где-то в глубине души мне по-настоящему страшно, что социализация откроет глаза Гэри на происходящее, и тогда он решит оставить меня, а я вовсе не из тех, кто борется за чувства.       Таким образом, все, что у меня есть — чувства и надежда на лучшее, что больше походит на зажженную спичку в темной комнате, но, как ни странно, оно того стоит.