La mattina

Он тихо вошел на кухню, когда я мыла посуду. На мне была только маечка, которая лишь чуть прикрывала попку. Я чувствовала на себе его жадный взгляд, но не обернулась, старательно делая вид, будто не знаю, что он пожирает меня глазами. Он подошел сзади, положил свои тяжелые руки мне на талию. Я замерла, чувствуя, как его твердый член слепо тычет меня между ног. Но вот он наконец добрался до заветной цели и сразу же грубо вонзился в меня. Я приподнялась на цыпочки, и, елозя попкой, помогла ему войти глубоко в мое тело. Одна его рука надавила мне на спину, и я почти легла в раковину. Вторая его рука схватила мою грудь и принялась теребить сосок. Он на мгновение замер, потом отодвинулся, почти вынув член из меня, и сильным толчком вновь вошел в меня до упора. Я уперлась руками в стенки раковины. Закрыла глаза. И он стал ритмично вбивать меня своим сильным телом в раковину, будто пытаясь прорваться насквозь. От боли и наслаждения я невольно застонала. Его горячий член бился внутри моего тела. Мои мокрые руки скользили по стальной поверхности раковины, а его твердые пальцы больно сжимали мне грудь. Наконец мне удалось упереться руками и теперь я сдерживала его отчаянный натиск. Но тут он схватил меня за волосы и потянул на себя. Вторая его рука крепко обхватила мой живот и прижала к себе. Мне пришлось приподняться, но тут он еще яростнее накинулся на меня. В бешеном ритме он терзал мое тело. Мои стоны перешли в крик, что лишь прибавило ему усилий, но вдруг ритм его движений прервался, он дернулся всем телом, сдавил меня так, что я не могла вдохнуть, и, спустя почти бесконечное мгновение, вдруг как-то сразу обмяк, а где-то внутри меня плеснула горячая волна. И тут же меня будто пронзило стальной иглой, так что я вскрикнула. Он по инерции сделал еще пару движений и каждое отдалось во мне сладким и болезненным разрядом электричества. Он отпустил меня и я снова почти упала в раковину. Руки стали ватными и не хотели держать. Но зато наконец я смогла вдохнуть живительного воздуха. Он вышел из меня и во мне будто образовалась чуждая пустота. Мы, уставшие, легли прямо на пол и долго лежали, чувствуя рядом присутствие другого. Мир был удивительно полон. Полон нашей любовью и в нем не было места, чтобы вместить что-нибудь еще.