* * *
Сдержанные гоблинские продавцы и ювелиры никак не отреагировали на то, что Драко был в их учреждении уже дважды за последние пару недель — для того, чтобы сначала заказать, а затем забрать изысканное украшение. Единственным намеком на признание было то, что сам Голднук в окружении двух помощников подошел к трем волшебникам. — Чем мы можем вам помочь? — спросил хозяин магазина. — Мне нужны рубины, — заявил Флинт. — Серьги или ожерелье, чтобы подходили к кольцу. — Богруд поможет вам, он знаком с кольцом, — указал Голднук на гоблина слева. Тот учтиво поклонился. — Я хорошо его помню. Шесть карат, кроваво-красный камень из Могука, в золотой оправе, с маггловской пословицей, выгравированной на ободке: «Добродетельную женщину кто найдет, цена ее выше рубинов». Драко скривился, представив эту безвкусную гриффиндорскую безделушку. — Да, все правильно, — подтвердил Флинт, — я подарил его Кэти после рождения Изабеллы. — Прошу следовать за мной, — гоблин повел их вглубь магазина, а Нотт решил поискать что-то в одиночку. — Как насчет этого? — спросил Флинт, указывая на трехсоставное чудовище-ожерелье, сочетающее рубины с изумрудами и бриллиантами. — Я никогда не купил бы это. Кроме того, куда она будет его носить? — сказал Драко, покачав головой. Флинт с неохотой вернул ожерелье обратно на подставку. Его вкус действительно был смехотворно ужасен. — А как тебе это? — Маркус указал на большой кулон в форме груши, покрытый алмазными вкраплениями с буквой «К», выложенной рубинами. — Оно ослепило меня, — пожаловался Драко, моргая. — Это не подарок для женщины, которую ты любишь. Затем его лицо озарила циничная улыбка. — Можете ли вы изготовить кулон с другой буквой и камнями? — спросил он у гоблина. Богруд утвердительно кивнул, отчего улыбка Малфоя стала по-настоящему зловещей. — Я бы хотел такой с буквой «А» и гранатами. Возможно ли это сделать на завтра, к дню рождения моей жены? — Конечно, сэр. Мы можем изготовить его уже сегодня, если только вам не требуется вплести туда заклинания. В драгоценности, которые он подарил Грейнджер, были вплетены два вида сложных заклинаний: первое, предложенное его матерью, укрепляло доверие, а второе, предложенное Мипси, облегчало беспокойство. Сострадательная эльфийка провела целый день на чердаке мэнора в поисках персидского ковра, на котором были капли крови Грейнджер, чтобы вплавить их в платину и настроить действие заклинаний именно на нее. Астория же не стоила таких усилий. — Нет, только стандартное заклинание от кражи, пожалуйста. Гоблин слегка поклонился. — Конечно, сэр. Я должен дать вам совет, что рубины имеют гораздо большую глубину и чистоту за не намного большую стоимость. — Нет, нет, — покачал головой Драко. — Учитывая то, что вы цитировали ранее, там должны быть гранаты. Богруд с невозмутимым выражением лица подозвал к себе другого гоблина и передал ему заказ Драко, после чего повернулся к Флинту. — Не хотите ли посмотреть какие-нибудь серьги? К счастью, серьги были не такими безвкусными, и Драко посоветовал Флинту пару с квадратными рубинами в простой золотой оправе. Когда Богруд упаковал серьги, к ним подошел напряженный Тео, за которым следовал гоблин с бархатной подставкой с кольцами в руках. — Я бы хотел услышать твое мнение, Малфой, — начал бледный Тео. — Конечно, Нотт. — Какое из них, по-твоему, больше всего понравится твоей матери? Драко в удивлении приподнял брови, посмотрев на три кольца, сверкающих бриллиантами на фоне черного бархата. — Не хочу разрушать твои надежды, Тео, но моя мать прочно связана с моим отцом, даже если он и настоящий ублюдок. — Не глупи, Малфой, я не собираюсь делать предложение Нарциссе. Просто... — Нотт понизил голос. — Чо иногда напоминает мне ее, поэтому я подумал, что у них может быть одинаковый вкус на обручальные кольца. Тео оказал Драко неоценимую помощь в сближении с Грейнджер, поэтому он подавил в себе комментарий о том, что его мать не имеет ничего общего с грязнокровкой. Вместо этого он внимательно посмотрел на кольца. Все они были строгими, холодными, с великолепно ограненными бриллиантами, вставленными в платину. Его мать могла бы носить любое из них. — Это, — недолго поразмышляв, Драко указал на среднее кольцо. У него был не самый большой бриллиант, но он ни в коем случае не был маленьким, а легкий голубоватый оттенок и прозрачность захватывали дух. — Моей матери больше всего понравилось бы это кольцо. — Спасибо, — искренне сказал Нотт. Повернувшись к гоблину, он продолжил: — Я беру это. — У вас с Чанг все действительно серьезно, да? — спросил Флинт. — На этот раз я собираюсь все сделать правильно, — ответил Тео почти мрачно. Но тут же засмеялся, когда гоблин принес Драко кулон Астории для предварительного одобрения. — Ты подаришь своей жене алую «А», чтобы она носила ее на шее? Это безупречно, черт возьми! — Что здесь смешного? — озадаченно спросил Флинт. — Что-то не так с ожерельем? Мне оно понравилось... — Это из маггловской литературы. Вероятно, Драко и я, а теперь еще и ты, будем единственными чистокровными магами, которые будут понимать, но этим он публично объявит, что его жена совершила адюльтер. — Винтажно, Малфой, — ухмыльнулся Флинт. — Но я думал, что у вас с Асторией все налаживается. — Она очень-очень сожалеет об измене и неоднократно извиняется, стоя на коленях. Но я все равно не собираюсь ее прощать, — хмыкнул Драко. — Значит, твоя жена отсасывает тебе, потому что несостоявшаяся любовница все никак не дает? Это что-то с чем-то, Малфой! — с восхищением прокомментировал Флинт. — Все-таки, ты везучий ублюдок. Я слишком ценю свой член, чтобы к нему приближались зубы Брунгильды. Хорошо хоть Кэти всегда отвечает взаимностью, когда я даю ей зелье похоти, поэтому тут у меня какое-никакое расслабление. — Подожди, ты можешь давать своей грязнокровке зелье похоти? Но Тео сказал мне, что это невозможно сделать из-за Обета! — Драко кинул на Нотта обвиняющий взгляд. — Нет, он просто сказал тебе, что будет нечестно, если ты выиграешь пари таким образом, — сказал Маркус. — Я не использую ничего сильного вроде Амортенции, но зелье Уизли «Чудо Ведьма» делает Кэти очень игривой. — Нет, это невозможно, — уверенно сказал Нотт. — Обет не позволит тебе сделать что-то принудительно. — Возможно, — упрямо гнул свою линию Флинт. — Я делал это раньше. — Похоже, стоит попробовать, — протянул Драко, оставляя невысказанными свои подозрения о том, что эффективность зелья Уизли и ограничения Обета могут варьироваться в зависимости от уровня сексуального влечения. Если это так, то у него с Грейнджер не будет никаких проблем. Правда, одна проблема все же была. — Вы действительно думаете, что я пойду в магазин Уизли и куплю розовое зелье «Чудо Ведьма», предназначенное для девочек-подростков, которые нуждаются в кавалере для Святочного бала? Если Флинт скажет «да», то Драко будет знать, что он издевается. И следующая его командировка будет проходить во Владивостоке. Но Маркус рассмеялся. — Нет, Малфой, как бы это ни было забавно, я просто подкуплю по пути на обед одного из тех бездельников, ошивающихся недалеко от Лютного переулка, чтобы он купил его для тебя. Ты становишься слишком жалким ублюдком, если не успеваешь поесть, так что идем уже.* * *
Было уже около двух, когда Гермиона вернулась в свою квартиру с пакетом продуктов для ужина. Учитывая разницу во времени, в Австралии уже было одиннадцать ночи, но ее крестная всегда поздно ложилась. Решительно взяв телефон, Гермиона набрала четырнадцать цифр. После бесчисленного подсчета плюсов и минусов, а также исчерпывающего анализа, она нуждалась в беспристрастном совете, и потраченные на международный звонок деньги того стоили. — Алло? — ответила на том конце линии Моника. — Привет, Моника, это я. — Все в порядке, Гермиона? — с волнением в голосе спросила крестная. — Все хорошо, даже замечательно. Просто... — Гермиона замолчала, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы не звучать как истеричка или по уши влюбленная девочка. — Да? — спросила Моника уже с интересом. — Я кое с кем встречаюсь, — выпалила Гермиона. — Правда? — даже через телефон в голосе ее крестной была отчетливо слышна заинтересованность. — Расскажи мне о нем. Как вы познакомились? Гермиона улыбнулась, когда крестная верно предположила, что речь идет о парне. — Мы встретились в книжном магазине. — Звучит многообещающе. — М-м-м, да, — согласилась Гермиона. Она кратко описала Монике все положительные и отрицательные стороны Малкольма. — Честно говоря, Гермиона, он кажется идеальной парой для тебя, — ответила та. — Умный, амбициозный, образованный. Даже если он и бывает высокомерной задницей, как ты сказала, тебе нужен кто-то, кто не будет бояться твоей напористости и амбиций. Что Малкольм думает о твоих целях? Он тебя поддерживает в этом? — Да, — подтвердила Гермиона. — Разумеется, это не его поле деятельности, но он делает все возможное, чтобы понять, чем я занимаюсь. Он даже предложил мне связаться с его другом-адвокатом, потому что считает, что у моего исследования есть коммерческий потенциал, и хочет быть уверенным в том, что мои права будут защищены. — Хорошо, — одобрила Моника. — Я рада, что он присматривает за тобой. Ты заслуживаешь не меньшего. А теперь поговорим о важном. Он красивый? — Очень, — ответила Гермиона своей неисправимой крестной. — Высокий, светловолосый, стройный, с великолепными серыми глазами, которые меняются в зависимости от его настроения. — Звучит как лакомый кусочек. Так в чем же проблема? — Я не знаю, что с ним делать! — воскликнула Гермиона. — Ну, тебе уже исполнилось двадцать четыре, у тебя был парень, поэтому, я думаю, ты должна понимать механику процесса. Гермиона практически могла видеть усмешку на ее лице. — У меня есть некоторый опыт, Моника, спасибо, — сухо ответила она. — Просто я не уверена, что доверяю Малкольму настолько, чтобы использовать на нем эти знания. — Понятно, — протянула Моника. — Это просто недоверие, или он дал тебе причины для сомнений? Гермиона задумчиво прокрутила браслет на запястье, ее это успокаивало. На нем был только один амулет — миниатюрная книжка с буквой «Г» и сапфировой обложкой. Работа была настолько тонко выполнена, что Гермиона могла различить отдельные странички. Через неделю после ее дня рождения Малкольм пришел в ее квартиру с букетом красных роз, застенчивой улыбкой и маленькой коробочкой, в которой лежал этот браслет. Он сказал, что одна маленькая птичка напела ему, что он пропустил ее день рождения, и отказался говорить что-нибудь еще. В ту ночь она чуть не переспала с ним, но сдержалась, потому что он был слишком уверен в себе, защелкивая браслет на ее запястье. Это не было чем-то вроде «услуги за услугу», но самоуверенность Малкольма тревожила Гермиону, и она не была бы собой, если бы вновь не проявила себя как упрямая и дисциплинированная девушка. — Он не сказал правду о моем подарке на день рождения, — сказала она Монике. — Он говорил, что это просто безделушка, но на самом деле — это чистая платина. Плюс сапфиры. Ювелир оценил браслет на сумму более чем три тысячи фунтов! — Не такая уж и плохая эта ложь, — медленно сказала Моника. — Почему ты пошла к ювелиру? — Я не знаю, — вздохнула Гермиона. — Инстинкты? Женская интуиция? Или еще какие-нибудь глупости? — Это не глупости, — успокоила ее Моника. — Возможно, ты просто еще не отошла от случая с Энди. Есть что-нибудь еще в Малкольме, что заставляет тебя притормозить? — Ничего особенного, — призналась Гермиона. — Ну, не считая того, что он кажется мне слишком идеальным. — Это не та причина, которая должна логически настраивать тебя против него, — разумно заметила крестная. — Знаю, знаю. Логика говорит мне схватить его обеими руками и не отпускать. И некоторые инстинкты присоединяются к ней, а другие говорят скорее бежать от него. — Полагаю, твои базовые инстинкты говорят хватать его, верно? — лукаво спросила Моника. Гермиона не ответила. — Ты пробовала наш тест с монеткой? — уже серьезно спросила крестная. — Нет, пока еще нет. Возможно, стоит попробовать. Это тест, должно быть, придумали в стоматологической школе, потому что и ее настоящие, и крестные родители использовали его. Он был достаточно прост: нужно было обозначить два варианта действий, как орел и решку. Смысл же заключался в том, чтобы определить свою реакцию сразу после того, как монета перевернется. — Возможно, стоит попробовать, — согласилась Моника. — Это, по крайней мере, поможет тебе разобраться в себе, — она немного помолчала, а затем уверенно продолжила: — Неправильного ответа не будет, Гермиона. Если ты решишь схватить Малкольма, буквально, то сможешь защитить себя, как ответственная и взрослая девушка. Если же уйдешь... Венделл встретил на конференции одного милого молодого дантиста, и он был бы рад вас познакомить!* * *
Это была странная маленькая иностранная монета из бронзы. С одной стороны на ней был изображен бородатый человек, а с другой — олень с ветвистыми рогами и надпись «Один кнат». Гермиона подумала, что она, наверное, турецкая. Она не знала, как монета попала под подушку на диване. Хотя она легко могла выскользнуть из кармана Малкольма, учитывая то, сколько раз он на нем лежал. Что ж, кнат вполне подойдет для ее цели. — Орел — я его бросаю, решка — сплю с ним, — сказала она сама себе. Подкинув монету в воздух, она поймала ее и тут же перевернула на другую руку. Посмотрела на результат и заметила свою сильную, немедленную реакцию на то, как упала монета. — Ну, не так уж интересно, — пробормотала она. — Полагаю, мне нужно просто сообщить об этом Малкольму сегодня.* * *
Грейнджер впустила его в здание и вернулась к приготовлению ужина. Поднявшись на третий этаж и увидев оставленную для него открытую дверь в квартиру, Драко нахмурился и сделал мысленную пометку о наложении пары охранных заклинаний. Он понюхал воздух, наслаждаясь ароматом, который витал в коридоре. — Твой пастуший пирог замечательно пахнет, Гермиона, — сказал Драко, поставив на стол бутылку вина и коробку со сладостями, после чего удобно прислонился к дверному проему в ее маленькой кухне. — Я могу чем-нибудь помочь? Грейнджер подняла взгляд от доски, на которой рубила овощи, и с усмешкой спросила: — А ты умеешь готовить? — Наверное, нет, — признал он, потому что для этого дела у них были домашние эльфы. Предположив, что это не сильно отличается от Зелий, Драко продолжил: — Но я могу хорошо что-нибудь нарезать или порубить. — Не нужно. С салатом я почти закончила, а пирог уже в духовке. Может, нальешь вина? — Конечно, — легко согласился он. — Но сначала его нужно декантировать. Грейнджер поближе рассмотрела бутылку и закатила глаза. — Только ты, Малкольм, мог принести старинное бордо, которое старше нас обоих, чтобы выпить его с пастушьим пирогом. — Эй, оно хорошо подходит к ягненку, — засмеялся Драко. — Красивые бокалы в шкафу над холодильником, — сказала она. Драко подошел к ней, специально прижимаясь к ее телу и целуя в шею, пока тянулся к шкафу. На ней был мягкий зеленый джемпер. Ему нравилось видеть на ней этот цвет, потому что он сочетался с цветом ее глаз. Драко легко достал бокалы из высоко висящего шкафа — Грейнджер пришлось бы встать на стул, чтобы достать до них — и залюбовался хрусталем. — Красиво. — Это был подарок на свадьбу моих родителей, — сказала Грейнджер, передавая ему влажное полотенце. — Они, наверное, пыльные. Драко осторожно вытер их, обратив внимание на инициалы и дату около тридцати лет назад. — Что случилось с твоими родителями? — спросил он с любопытством, гадая, какую же историю сочинит ее чистый разум. — Ты говорила мне о Монике и Венделле, твоих крестных, но никогда не упоминала о родителях. — Они погибли в автокатастрофе за несколько недель до того, как мне исполнилось восемнадцать, — ровным тоном ответила Грейнджер, повернувшись к нему спиной и сосредоточив внимание на разделочной доске. — Прости, — сказал он, успокаивающе погладив ее руку. — Все в порядке, — тихо сказала она, все еще не оборачиваясь. — Это болезненные воспоминания, но со временем боль притупилась. Это был интересный набор слов, Драко даже показалось, что она собирается рассказать ему о своей аварии и потере памяти. Раньше ему казалось, что Грейнджер, как и всякий гриффиндорец, не умеет хранить секреты, но оказалось, что она очень хорошо их охраняет. Гермиона повернулась к нему, уже совершенно спокойная. — Садись. Ужин готов. Так как Драко пришел прямо из офиса, она усмехнулась, увидев его строгий костюм. — Ты прям как пижон, Малкольм. Почему бы тебе не снять пиджак и не расслабиться немного? Поймав ее на слове, он накинул пиджак на спинку стула и ослабил галстук. Грейнджер передала ему тарелку с большим куском пирога, а он, в свою очередь, вручил ей бокал вина. — Секретный семейный рецепт? — спросил он после первой пробы. Было очень похоже на замечательный пастуший пирог, который подавали в Хогвартсе. И Драко уже знал ответ на свой вопрос. — Нет, я выпросила его у одного из поваров в моей старой школе-интернате. Ну конечно. Драко был поражен тем, сколько информации сохранил ее разум, переделав под маггловскую. — Как прошел твой день? — спросила Грейнджер, и Драко понял, что она хочет сменить тему. Так было всегда, когда речь заходила о ее прошлом. Но он должен был добиться своей цели и потакал ей, рассказывая немного измененную историю о шоппинге с Флинтом и Ноттом, отчего она рассмеялась. — Твой друг Марк — тот еще тип, — сказала Грейнджер, все еще улыбаясь. — О, ты не знаешь и половины, детка, — протянул Драко. — Хочешь встретиться с ним и другими моими друзьями? Мы планируем отправиться в клуб на Хэллоуин с парой школьных приятелей. Я мог бы взять тебя с собой, если хочешь, — предложил он. — Конечно! — согласилась Грейнджер, очевидно, польщенная предложением. Однажды он встречался с ее друзьями, но это будет первый раз, когда он представит ее кому-то из своей жизни. — Потрясающе! Они все хотели познакомиться с тобой, — сказал Драко. Выиграет он или проиграет, но их спор с Ноттом и Флинтом должен разрешиться на публике. — Хочешь десерт? — спросила Грейнджер. — Я думал, ты уже не предложишь, — Драко улыбнулся в предвкушении. Он купил шоколадный торт с малиной в модной кондитерской, заставив Мипси добавить ярко розовое зелье в глазурь и полить ею ягоды. — На самом деле, мой вопрос — просто формальность. Я знаю, что ты никогда не отказываешься от сладкого, — улыбнулась Грейнджер, вставая из-за стола и убирая тарелки. Драко помог ей аккуратно сложить все в раковину. Из всех вещей, к которым он должен был приучить себя в маггловском мире, работа по дому была самой худшей. — Может, съедим его в гостиной? — спросила Грейнджер с необычной осторожностью. — И, Малкольм, нам нужно поговорить. Драко напрягся. Эти слова от любой женщины — чистокровной, грязнокровки или же магглы — не сулили ничего хорошего. — Конечно, Гермиона, — согласился он с легкостью, которая была далека от его реальных чувств. Он сел на диван с тарелкой в руках, в то время как Грейнджер села на противоположный конец, поджав под себя ногу. Пока они ели, Драко прокручивал в голове все темы, на которые она могла бы хотеть с ним поговорить, едва замечая потрясающий вкус торта. Самой безопасной темой мог быть несчастный случай и ее потеря памяти, и в этом случае он притворится, что слышит об этом впервые и проявит соответствующее данному моменту сочувствие. В худшем случае она собиралась предложить ему остаться друзьями или что-то подобное. Он не ел ягоды, посчитав, что неразумно смешивать пусть и слабое зелье похоти с его Обетом, который мог весьма плохо отреагировать, если бы он накинулся на нее, нарушая установленные Грейнджер границы. И она, конечно же, это заметила. — Малина очень вкусная! Ты должен ее попробовать! — уговаривала его Грейнджер. Ее глаза выглядели необычно золотистыми, а зрачки сильно расширились. Прежде чем он смог что-нибудь сообразить, Грейнджер преодолела разделяющее их расстояние и оседлала его колени. — Вот, возьми, — промурлыкала она, взяв с тарелки ягоду и приставив ее к губам Драко. Он послушно взял малину. Эффект от зелья «Чудо Ведьма» был мгновенным. Он и так уже был наполовину возбужден, так как диван Грейнджер ассоциировался у него с веселым времяпровождением. Но теперь его член стоял так, что он чувствовал отчаянную потребность немедленно вжать ее в диван и отыметь. — Хороший мальчик, — пробормотала она, горячо поцеловав его, после чего судорожно стащила с себя свитер и буквально накинулась на Драко. Последние здравые мысли пропали из его головы после того, как он увидел перед своим носом упругую молочно-белую грудь, которую выгодно подчеркивал бюстгальтер из изумрудно-зеленого атласа, отделанного черным кружевом. Все-таки, он должен поблагодарить Мерлина за то, что в этом мире появился хоть один компетентный Уизли.