* * *
— Твоей матери удалось устроить главный прием сезона. Снова, — прокомментировала Панси, когда они с Драко идеально синхронными движениями кружились в вальсе. — У нее всегда это получается, — согласился он. Панси осмотрела зал, но ее комментарий был скорее задумчивым, чем злым, как того ожидал Драко. — Дочка Маркуса восхитительна. — Да, она милая, — подтвердил Драко, посмотрев вбок, где Изабелла хихикая танцевала со своим отцом. — Хотя я не могу поверить в то, что Лукреция позволила ей надеть платье такого цвета! — Красный — цвет праздника, — ответил Драко с преднамеренным безразличием. — Кроме того, — усмехнулся он, — Флинт сказал мне, что она в истерике каталась по полу в «Твилфитт и Таттинг», пока бабушка не купила ей платье того цвета, которое она хотела. Панси фыркнула, но не смогла скрыть улыбки. — Помнишь первый Святочный бал, на котором мы танцевали? — спросила она со странной ностальгией. — Конечно, Панс, — закатил глаза Драко. — Хогвартс, четвертый курс, ты в платье, которое делало тебя похожей на розового карликового пушистика. — Неправда! И я поражена, что ты вообще помнишь цвет моего платья, учитывая то, куда пялился весь вечер! — Панси выглядела слегка оскорбленной. Драко мудро опустил эту тему, решив, что лучше переключиться на что-то другое. Панси молчала о том, что видела их с Грейнджер на Хэллоуине, но не было никакой гарантии того, что ее язык не развяжется. — Мне нравится твое ожерелье, Панс. — Смотришь на мое декольте? — ухмыльнулась она. — Джастин помог мне выбрать его и платье. Он сказал, что дизайн привлечет ко мне внимание. Драко проигнорировал необоснованное обвинение, хотя глубокий вырез ее платья действительно приковывал взгляд. — Так что у тебя с этим пуффендуйцем? — Я думаю, то же самое, что и у тебя с Грейнджер. Драко скептически приподнял бровь. Учитывая склонности Финч-Флетчли, он сильно, очень сильно сомневался в этом. — Прекрати пошлить, Драко! Я не имею в виду ваши отвратительные соития с этой лохматой грязнокровкой, — пояснила она. — Осторожнее, Панси, — Драко прищурил глаза. — Ох, хорошо! — фыркнула та. — С твоей магглорожденной! Я хочу от Джастина того же, чего и ты от Грейнджер: ребенка, и не сквиба, как бедная малышка Грега. Уркхарт не может дать мне этого, но вот Джастин... — лицо Панси скривилось, когда она заговорила о муже. — Панс, не хочу рушить твои планы, но Финч-Флетчли не станет заниматься сексом ни с тобой, ни с любой другой женщиной, — с сожалением покачал головой Драко. — Я знаю! Поэтому я надеялась, что ты дашь мне пару своих прядей, — Панси умоляюще посмотрела на него. — Для оборотного зелья. — Ни за что! — воскликнул Драко. — Пожалуйста, Драко, — умоляла Панси. — Ради меня! В качестве рождественского подарка! — Категорически нет, Панси! И перестань скользить пальцами по моим волосам, ты не получишь их таким образом! Панси надулась, но Драко все равно покачал головой. Тогда она решила попробовать другую тактику: — Ты должен мне, Драко. Я никому не говорила о тебе и Грейнджер. Всего лишь один маленький волосок. — Это не сработает, Панс, — сказал он, имея в виду и попытку шантажа, и план по охмурению Джастина. — Если я не ошибаюсь, то твой сладкий барсук — пассив. Даже если ты превратишься в меня и заставишь его заняться с собой сексом, то член в его заднице не заставит тебя забеременеть. Панси смутилась от его грубости. — Почему бы тебе просто не попросить его сходить в клинику и сдать для тебя сперму? — предложил альтернативный вариант Драко. — Такое возможно? — недоверчиво спросила Панси. — Да, у магглов есть клиники, которые специализируются на таком. Спроси у Тео, он эксперт по магглам. Я удивлен, что твой целитель никогда не говорил об этом варианте, — сказал он ей. Панси горько улыбнулась. — Уркхарт считает, что заведение ребенка — естественный процесс, и не признает ничего, кроме зелья для потенции по секретному рецепту его семьи или мерзкого зелья плодородия для меня. Спустя четыре года я могу смело сказать, что эти зелья ни хрена не работают. — Поговори с Финчем, — убеждал ее Драко. — Скажи ему правду, что ты хочешь ребенка, но муж бесплоден, и ты думаешь, что его гены в совокупности с твоими дадут удивительного ребенка. Он хороший парень, не откажется. — Ты действительно так думаешь? — спросила Панси, уже жаждая опробовать эту возможность. — Конечно. А если он и откажется, то существует замечательный Империус, который заставит ублюдка сделать все, что ты захочешь.* * *
Несколько часов спустя Драко, извинившись, ушел с танцпола, присоединившись к исключительно мужской компании в бильярдной. Ему нужно было поговорить с Антонином Долоховым, пока водка достаточно развязала тому язык. Недавняя беседа с матерью усилила беспокойство Драко о том, что Гермиона все еще не беременна, несмотря на все его усилия. На следующее утро после Хэллоуина он надеялся, что ее рвота была утренней тошнотой при беременности, но с тех пор она больше не повторялась. Несколько ночей до этого, когда он изучал тело Грейнджер языком, Драко наткнулся на шрам-звездочку, хвост которой, как у кометы, сползал под ее правую грудь. В тот момент он вспомнил, что Долохов проклял Грейнджер на пятом курсе, после чего та долго пролежала в лазарете. И Драко нужно было узнать, повлияло ли это как-то на ее способность забеременеть. Беседа в бильярдной легко свернула в сторону воспоминаний о прошлом, темных проклятий, доставшихся магглам и магглорожденным. Раньше, конечно же, обсуждали и Чо, но присутствие Нотта-старшего с кием в руках обеспечивало уклонение от разговоров о новоиспеченной мадам Нотт. Флинт, недавно вернувшийся после транспортировки сонной Изабеллы в дом своих родителей, завел разговор после тычка от Драко. — У Антонина самое лучшее проклятие — эти чертовы фиолетовые огни! Я видел тебя во время битвы за Хогвартс, они буквально скашивали людей наповал! — сказал он с восхищением. Русский волшебник улыбнулся этой лести, отчего его лицо перекосило. — Ах да, проклятие Шашки, я узнал о нем в Дурмстранге. Жаль, что в наши дни негде его использовать. — Это пламя обжигает? — простодушно спросил Флинт. — Ньет, ньет, — Долохов покачал головой. — Это похоже на ваше Диффиндо, но оно проникает глубже и наносит больше вреда. Как длинный нож, который прокручиваешь в ране, — он крутанул рукой, имитируя движение, а Драко впился ногтями в ладонь, пытаясь подавить в себе желание скрутить его тощую шею таким же манером. Нарцисса была бы очень недовольна, если бы ее сын задушил одного из своих гостей. Тем не менее Драко одновременно с этим был рад. Этот тип проклятия не имел длительного эффекта, что было хорошо для Грейнджер. Он заметил Тео, который стоял в дверном проеме с озабоченным выражением на лице и сжимал в руке стакан с огневиски. Тео кивнул в сторону террасы, явно приглашая Драко на приватную беседу. Наложив на себя согревающие чары, Драко направился к нему, прихватив по пути пару сигар — в качестве прикрытия их желанию разговаривать на холоде. — Я только что разговаривал с Чо по телефону, — без предисловий начал Тео. — Ты знаешь, где они были с Грейнджер? У Драко появилось стойкое ощущение, что ему очень не понравится то, что хочет сказать Тео. — Гермиона сказала, что они встретятся в кафе, а потом пойдут покупать подарки. — Возможно, ты обнаружишь в чулке снежный шар с могилой Избранного, — ехидно сказал Тео. — Чо была очень расстроена после того, как твоя подружка потащила ее в Годрикову впадину, чтобы посетить могилу Поттера. — Ох, черт! — выругался Драко. — Очень плохо, что ты не смог справиться с Обливиэйтом Грейнджер как следует, еще хуже, так это то, что ты даже ее не контролируешь! — злился Тео. — И уж совсем ни в какие ворота, что она втянула Чо в свои мелкие планы! — Твоя жена совсем не хрупкий цветок, Тео, и Гермиона не взяла бы ее с собой, если бы Чо не попросила об этом, — возразил Драко. — А что касается чар, то ты должен знать, насколько чертовски сложно это заклинание, — он не опроверг слова Тео об отсутствии контроля над Гермионой, поскольку не мог ничего сказать. — Чо сейчас очень эмоционально уязвима, и мне не нужны ее слезы по мертвому бывшему, — Тео снял с носа очки, начав их протирать. Это было знаком того, что он очень огорчен. — Чо говорила о том, что они видели в Годриковой впадине? — спросил Драко, опасаясь, что придется объяснять своей маленькой подруге такую вещь, как магия. — И как твой мобильник сработал в мэноре? — Тут есть область, где заканчиваются защитные чары дома, а защитные чары сада еще не начинаются. Прямо на краю террасы, — туманно ответил Тео, вновь надевая очки. — Чо сильно плакала, так что я мало что разобрал из того, что она говорила. Мурашки беспокойства пробежали по позвоночнику Драко. Он всегда считал, что в Годриковой впадине нужна палочка, чтобы увидеть мемориал в честь Поттера и его коттедж, но учитывая способности Грейнджер в беспалочковой магии... Он подошел к границе террасы, чтобы проверить мобильный телефон. Как и сказал Тео, здесь все работало, и теперь Драко лицезрел два пропущенных вызова от Гермионы и сообщение на автоответчике. Беспокойство росло: его девушка была ненавязчивой, и три звонка в течение часа были для нее чем-то неслыханным. Драко решил проверить голосовую почту и тут же услышал ее голос: — Привет, это я. Пожалуйста, позвони мне сразу же, как закончится вечеринка. Не важно, насколько поздно это будет. Мне нужно поговорить с тобой. Пока. Слегка командный тон почти заставил его улыбнуться, но излишняя сдержанность и заминка перед обрывом записи, будто бы она сдерживала рыдания, заставили его забеспокоиться. Драко вернулся обратно в поместье, чтобы извиниться за ранний уход и попрощаться.* * *
После поспешного ухода с бала Драко аппарировал в переулок недалеко от квартиры Гермионы. Буквально в этом месяце она подарила ему ключ от своей квартиры, поэтому он быстро вошел в дом и поднялся на третий этаж. С привычной осторожностью, воспитанной необходимостью выжить во время войны с Темным Лордом, он открыл дверь, обошел упакованный чемодан и рюкзак в коридоре, и прислушался. Драко слышал дыхание Гермионы со стороны дивана, но больше ничего не было. Гермиона пошевелилась, когда он подошел к ней: — Драко? Это ты? Как и всегда, он слегка испугался, услышав от нее свое настоящее имя. Ее голос охрип от слез, а запястье Драко начало зудеть, когда он понял, что она плакала так долго, что обессилела и уснула. — Это я, — подтвердил он, опускаясь на колени у дивана, чтобы погладить ее по волосам. — Я пытался перезвонить тебе, но ты не брала трубку. Что-то случилось, милая? — Я обедала с Чо, и она... — послышался тихий голос Гермионы, а затем она вновь начала всхлипывать. — Что она сделала? — спросил Драко нежным тоном, который противоречил ярости, бурлившей внутри. Если эта ледяная сука навредила Грейнджер, то ему даже Обет не помешает отомстить. — Она ничего не сделала, — Гермиона села, с раздражением вытирая слезы. — У меня в последнее время болела голова, и я сказала, что чувствую себя очень уставшей, поэтому хотела спросить ее о мононуклеозе. Драко кивнул. Он тоже заметил мигрени Грейнджер, поэтому попросил гоблинов-ювелиров наложить на рождественский подарок — миниатюрного дракона, теперь украшающего ее браслет — сильные чары, оберегающие здоровье. — Это что-то серьезное? Услышав всхлип, Драко успокаивающе положил руку ей на плечо, опасаясь худшего. Может, это рак мозга, учитывая ее маггловское наследие? — Чо спросила меня, могу... могу ли я быть беременной и когда у меня в последний раз были месячные. И я поняла, что у меня уже неделю задержка, — выдавила Гермиона сквозь слезы. — О, — медленно протянул Драко. — Ты хочешь пойти сегодня в больницу, чтобы сделать тест? Грейнджер странно посмотрела на него, и Драко понял, что, должно быть, эта отрасль медицины отличается от магической. Он знал базовые чары, которые могли подтвердить беременность — не то чтобы он собирался вытащить палочку и применить их на своей девушке, — но с Асторией они тут же направлялись в Св. Мунго, чтобы целители провели более тщательное тестирование, указав срок, пол и необходимые пренатальные зелья. — Я уже купила тесты. Три разных, и все они положительные, — сказала ему Гермиона. — Я не получу другой результат, проверившись в больнице, если ты на это надеешься. Драко решил, что лучше не отвечать на это. — Как ты себя чувствуешь? — Полной идиоткой! Я понятия не имею, как это произошло, ведь я была так осторожна, и что я буду делать с этим дальше! Я даже не знаю, на каком я сроке! — Гермиона вновь начала всхлипывать и стряхнула его руку со своего плеча. — Эй, успокойся, все будет хорошо, — попытался утешить ее Драко. Он осознал, что эти слова были ошибкой лишь тогда, когда они уже прозвучали. Гермиона набросилась на него, буквально превратившись в Медузу Горгону. — Легко сказать! Ты можешь просто уйти, оставив меня разбираться с последствиями! — Я не собираюсь уходить, — твердо сказал Драко. — Не сейчас, когда ребенок наполовину мой. — Наполовину что? — резко переспросила Грейнджер. — Наполовину мой, — подчеркнул он. Гермиона сузила глаза, и Драко задумался, рассердилась ли она на его слова, или же какие-то воспоминания о «полукровках» пробежали в ее мыслях. Он поспешно продолжил, надеясь, что сможет отвлечь ее от этого: — Я знаю, ты имеешь право прервать беременность, но я надеюсь, что ты учтешь мои желания. Я хочу этого ребенка. Драко попытался прибавить к словам беспалочковое заклинание убеждения, но, глядя на упрямство в глазах Грейнджер, он сомневался, что преуспел в этом деле. В качестве запасного плана он воззвал к ее склонности играть честно: — Пожалуйста, Гермиона. Пожалуйста, не принимай никаких решений, не посоветовавшись со мной. Подумай обо всем этом, когда будешь в Австралии, поговори со своими крестными и скажи мне обо всем, когда вернешься. Обещаешь? — Обещаю, — неохотно согласилась она. Янтарные глаза Гермионы поймали его взгляд, и она с подозрением добавила: — Кажется... ты счастлив этому. — Счастлив — это не то слово, — покачал головой Драко. В восторге, вне себя от радости — это было гораздо ближе к его эмоциональному состоянию. Он приобнял Гермиону за плечи. На этот раз она не возражала. — Мне страшно, — мягко сказала Гермиона, прижавшись щекой к его груди. — Мне тоже, — прошептал он ей в волосы. Драко подозревал, что она боится перспективы рождения ребенка, а он боялся его потерять. Она подняла лицо, и он поцеловал ее мягко, почти благоговейно, давая ей утешение и спокойствие, в которых она сейчас так нуждалась. Постепенно поцелуй стал жадным, руки Гермионы начали блуждать по его телу, Драко ответил ей, пока их обнаженные тела не переплелись на диване. Она нетерпеливо раздвинула ноги, и Драко скользнул в ее теплое, податливое тело с гораздо большей осторожностью, чем обычно. Он переплел свои пальцы с пальцами Гермионы, второй рукой уперевшись в подушку, тем самым перемещая на нее большую часть своего веса, стараясь не придавить девушку. Они двигались в едином, извечном ритме, достигая удовольствия гораздо медленнее и менее остро, чем обычно. Драко трахал Гермиону десятки раз до этого. Но именно теперь он понял, что что-то изменилось. Это был первый раз, когда он занимался любовью.* * *
Уже позже, когда Гермиона глубоко спала, Драко взял ее на руки и отнес в маленькую спальню. После того, как она была укутана в одеяло, а будильник поставлен на довольно раннее время, чтобы успеть добраться до аэропорта, он достал свою палочку. Стоя над кроватью, Драко повторил движение палочки, которое подметил у целителей в Мунго. Он не доверял маггловским тестам. — Фетус Ревелио, — тихо произнес Драко. Золотое зарево покрыло спящее тело Грейнджер и собралось в районе живота, быстро пульсируя в такт стуку сердца еще нерожденного ребенка. Прошли месяцы с тех пор, как он видел это у Астории, но Драко был абсолютно уверен, что это сияние было гораздо ярче, чем во все те разы, которые были у его жены. Он скользнул под одеяло, притягивая к себе Грейнджер. Устроив ладонь под ее пупком, Драко уснул, улыбаясь неожиданному подарку, которым Гермиона одарила его, пусть и не очень охотно.