* * *
— Таким образом, магглорожденные, которые вступили в брак с волшебником или ведьмой, или чей ребенок обучается в Хогвартсе, имеют право знать о магии, а также могут посещать или даже жить в магическом мире. Но только при условии, что они никогда не узнают, кем на самом деле являются, — Тео кратко обобщил для друзей указ Визенгамота. Маркус нахмурился, гоняя остатки сосиски по тарелке. Возможно, он был не самым умным, но то, что сказал Тео, было понятным и вполне ожидаемым. Маркус знал, что Амбридж никогда не разрешит магглорожденным вернуться в волшебное общество, вернув свои воспоминания и магию. Тем не менее он надеялся, что прогрессивные члены Визенгамота добьются больших прав для магглорожденных. Он не собирался просить Кэти жить сквибом в магическом мире без воспоминаний и возможности колдовать. — Черт, — с отвращением сказал он, прогоняя разочарование глотком эля. — То есть Кэти придется ждать семь с половиной лет, пока Изабелла не получит письмо из Хогвартса, и только тогда я смогу рассказать ей о магии и взять с собой полетать? Тео покачал головой: — Даже когда Изабелла пойдет в школу, тебе все равно не разрешат сказать Кэти о том, что она ведьма. — В этом наш Тео — скорее книжный червь, чем игрок в квиддич, — рассмеялся Маркус. — Метлы зачарованы. Даже маггл смог бы научиться летать. Но мы не можем ждать так долго. — Это все, что тебя волнует? Чтобы Белл снова могла летать? — недоверчиво спросил Драко. Честно говоря, да, если Кэти не сможет вернуть свою магию. Его мать была одной из тех, кто проталкивал петицию в Визенгамоте, потому что хотела иметь больший доступ к Изабелле и Питеру. Она даже намекала, что Маркус сможет перевезти всю свою семью в их дом, если Кэти разрешат вернуться в волшебную Британию. Хотя лично ему нравился их маггловский дом, где не приходилось жить вместе с родителями. — Она любит летать, — просто ответил он. — Это было ее самым любимым занятием в волшебном мире, — и Кэти всегда смотрелась на метле такой естественной, такой изящной и счастливой, что он был готов на все, лишь бы увидеть это снова. Драко смотрел на него, как на какого-то влюбленного пуффендуйца. Маркус сузил глаза, глядя на своего босса, и прорычал: — Ну же, Дрейк. Только не говори, что ты не хотел бы сделать что-то для Гермионы, если бы она вернулась в наш мир сегодня. Драко улыбнулся, на его лице появилось нетипично доброе выражение вместо привычной ухмылки. — Я бы отвел Грейнджер в Хогвартс, в библиотеку. Куда же еще, если не туда? Тео моргнул, явно удивленный тем фактом, что эти двое слизеринцев так расчувствовались и даже немного затосковали. — И там ты занялся бы с ней всякими пошлостями в запретной секции, — быстро добавил Маркус, чтобы предотвратить любые недоразумения. Драко отсалютовал ему и рассмеялся: — Как знать? — Я думаю, Лукреция будет разочарована, — заметил Тео. — Да, она, вероятно, отправит несколько вопиллеров в Министерство и проклянет пару членов Визенгамота в следующий раз, когда увидит их, — согласился Маркус. — Но это решение вряд ли помешает ей видеться с внуками, — его мать, проявив нетипичную для чистокровной ведьмы прагматичность, решила отправиться в мир магглов. — Сегодня вечером она придет посидеть с Изабеллой и Питером, чтобы я устроил Кэти романтический ужин. Драко приподнял бровь: — Твоя мать проводит вечера в маггловском доме, меняя подгузники без магии? Если ты скажешь, что твой отец тоже приходит, чтобы поиграть в куклы с Изабеллой, я пойму, что мир окончательно сошел с ума. — Не в куклы, но да, Брут тоже приходит с плюй-камнями и пачкой взрывающихся карт, — улыбнулся Маркус. Изабелла, как он и ожидал от этой маленькой слизеринской ведьмы, вертела своим дедом как хотела. Он повернулся к Тео и широко улыбнулся. — Итак, Нотт, что собираешься делать ты? Ты единственный из нас, кому разрешено вернуть свою ведьму в волшебный мир. — Сделали одолжение, — пробормотал Драко, к удивлению Маркуса. Учитывая известность Грейнджер и ее довольно серьезные дуэльные навыки, он думал, что Драко захочет держать ее как можно дальше от волшебного мира и магии. Но тот действительно говорил разочарованно. Маркус пожал плечами. Если для Драко это так важно, то он мог бы развестись с Асторией по окончании их брачного контракта и жениться на Грейнджер. В то время как Маркус был связан с Брунгильдой до тех пор, пока один из них не покинет этот мир, а ведь ведьмы в среднем живут дольше волшебников. Тео улыбнулся, изо всех сил стараясь скрыть свой энтузиазм, но не совсем преуспел в этом. — Что ж, я думаю, мы не будем отказываться от брони столика в маггловском Лондоне. Маркус и Драко кивнули, соглашаясь с этим разумным решением. Рестораны в волшебном мире были довольно скудны по сравнению с тем, что могли предложить магглы. — После этого... — Тео улыбнулся, как маленький мальчик в день своего рождения. — Я отведу ее в Косой переулок.* * *
Когда Чо после очередной изнурительной смены в больнице вошла в их с мужем квартиру, ее встретил недружелюбный взгляд Малкольма Фоя, элегантно прислонившегося к кухонному столу с кружкой чая в руках. Прежде чем она успела потребовать от него ответа, что он здесь делает, Тео поднялся со стула и взял ее за руку. — Мне нужно поговорить с тобой, — серьезно сказал он. — И я попросил его прийти и поручиться за меня, чтобы ты не думала, что я сошел с ума. Пожалуйста, присядь. Чо заняла место рядом с мужем напротив Малкольма, чувствуя, что ее опасения усиливаются от стального выражения в его глазах. Она никогда не чувствовала себя абсолютно свободно в обществе парня Гермионы, хотя он всегда был с ней вежлив. — Что случилось, Тео? — спросила она, пытаясь сохранить спокойствие в голосе. Он продолжал держать ее за руку, даже когда они сели за стол. Одного этого было достаточно, чтобы встревожить ее, поскольку столь явные проявления любви от Тео были редкими. — Я хотел рассказать тебе об этом давно, еще до того, как мы поженились, — начал он. — Но, как адвокат, я должен был соблюдать закон и не имел права говорить тебе об этом до сегодняшнего дня. Чо попыталась вспомнить, какие статьи она читала в сегодняшней газете во время перерыва. Но как бы ни старалась, она не смогла вспомнить никаких актов парламента, которые могли бы повлиять на них. Тео глубоко вздохнул, открыл рот и закрыл его, выглядя беспомощным. Теперь она действительно заволновалась. — Эм... то есть... — начал ее муж, но прервался, всем своим видом прося помощи от Малкольма. — Я не буду говорить вместо тебя, — раздраженно протянул тот. — Ты очень мило мямлишь, но я советую тебе просто сказать все как есть. Тео посмотрел на него через стол, но затем взял себя в руки. — Чо, я волшебник, — сказал он. Чо уставилась на бледное лицо и сжатые губы мужа, ожидая конца шутки. Но посмотрев в его светло-голубые глаза сквозь очки, она увидела, что он совершенно серьезен и даже расстроен. — Ты же шутишь, да? — вопрос был всего лишь формальностью. Она знала, что он не шутит, но ее рациональный ум отказывался принять это. — Да? — Нет, — Тео покачал головой. — Он не шутит, он волшебник, — подтвердил Малкольм. — Мы оба, — запоздало добавил он. — Пожалуйста, скажи, что это шутка! — взмолилась она. В голосе проскочили панические нотки. — Это не шутка, но все не так плохо, — Тео успокаивающе сжал ее руку. Чо отчаянно покачала головой, ее черные волосы взметнулись, и она отодвинулась. — Такого не бывает, — прошипела она. Тео пристально посмотрел на нее, теперь выглядя немного обиженным. — Я тебе не верю! — пронзительно воскликнула Чо. — Вам обоим не верю! — Покажи ей свою палочку, — нетерпеливо предложил Малкольм. Тео вытащил отполированный деревянный прутик из заднего кармана брюк и протянул его ей. Чо осторожно дотронулась до него кончиками пальцев, чувствуя вибрацию по всей руке, что было неприятно, но не больно. Малкольм наблюдал за ней через стол смеющимися серыми глазами. Он вытащил свою палочку из кармана и начал крутить ее в длинных бледных пальцах. — Могу я потрогать? — спросила Чо. Он покачал головой и наконец рассмеялся: — Это очень личная просьба для волшебника, Чо. Только Гермиона может играть с моей палочкой. Чо вспыхнула, но тут же забыла о своем смущении, увидев внезапную тревогу на лице Тео. — Ты действительно позволяешь ей... — начал он. — Не с этой палочкой, — отрезал Малкольм с ухмылкой. — Я бы не решился. Грейнджер не такая послушная, как твоя жена. Чо прищурилась, уязвленная этим пренебрежением и тем, что Малкольм говорил о ней так, будто ее здесь нет. — Можешь ли ты сделать что-нибудь своей палочкой, кроме как хвастаться ею? — едко спросила она. — Кстати об этом, — робко сказал Тео, похлопав ее по руке. — Я попросил Малфоя наложить на тебя пару заклинаний, чтобы убедиться, что ты не нарушишь Статут о секретности. — Ты мне не доверяешь? — Чо укоризненно посмотрела на мужа. — Я бы доверил тебе свою жизнь, — ответил Тео, — но наказание за нарушение очень жесткое, так что лучше не рисковать. Чо все еще чувствовала обиду, но могла согласиться с этим объяснением. Однако у нее все еще было одно возражение. — Обязательно ему это делать? Я бы предпочла, чтобы ты наложил заклинание. Тео, казалось, стало еще более неловко. — Я не могу, — признался он. — Эти заклинания безвредны, и их обычно применяют к детям — скажем, Маркус накладывал их на Изабеллу, — но первое технически считается проклятием. — Почему это имеет значение? — Чо озадаченно посмотрела на него. Но прежде чем Тео успел объяснить, Малкольм окончательно потерял терпение и прервал его. — Можем ли мы уже покончить с этим? — спросил он Тео. — Сегодня день Святого Валентина, и у меня есть планы на Грейнджер, которые не включают в себя необходимость сидеть за вашим кухонным столом и болтать всю ночь. Чо вздрогнула от горячего взгляда в его серых глазах, почувствовав вспышку жалости к Гермионе. Тео преподнес ей прекрасный букет цветов и заказал столик в китайском ресторане со звездой Мишлена, но она была уверена, что намерения Малкольма в отношении его девушки были куда более извращенными. Тео нерешительно кивнул. Чо вздрогнула, когда Малкольм поднес палочку в упор к ее лицу. — Мимблвимбл маледикс, — сказал он со злобной усмешкой. Чо хотела посмеяться над этими бессмысленными словами, но когда уже открыла рот, ее будто бы ударил ледяной ветер. Она мгновенно запаниковала от ощущения, что ее язык прилип к верхнему небу, но затем все прошло. — Что это было? — спросила она, чувствуя облегчение от того, что может говорить. — Да, что это было? — холодно повторил Тео. Его палочка была направлена на Малкольма. — Небольшое дополнение от меня, — ухмыльнулся тот. — Совершенно безвредное, как ты понимаешь, — не отрывая взгляд от ее мужа, он многозначительно постучал пальцами по своему запястью. Чо не поняла, что бы это могло значить. Тео все еще хмурился, и Малкольм раздраженно вздохнул. — Я не думаю, что ты оценил бы, если бы я наложил на твою жену комбинацию из чар неразглашения и несуразицы. То, что выглядит мило в устах маленького ребенка, от взрослой женщины будет выглядеть более чем странно. Поэтому я использовал вариант, который заставит Чо грубо высмеивать любые предположения о существовании магии, — он ухмыльнулся Чо. — Я очень уважаю интеллект моей девушки, но ее навык лжи оставляет желать лучшего. Теперь я могу рассчитывать, что ты с особой стервозностью опровергнешь любое гениальное предположение, до которого она додумается в ходе вашего небольшого исследовательского проекта. Чо в ужасе посмотрела на него. Кусочки паззла встали на свои места, но теперь она ни с кем не сможет поделиться этим. Заклинание Малкольма Фоя заставит ее все отрицать и спорить, если Гермиона придет к тому, что магия может быть причиной потери их памяти. — Желаю вам приятного вечера, — засмеялся Малкольм. — Я сам найду выход.* * *
— С днем Святого Валентина, дорогая, — Люциус Малфой с надеждой смотрел за тем, как его жена открывала пакет от Голднука, стараясь не повредить свой ярко-красный маникюр. Двумя пальцами Нарцисса достала платиновый браслет с бриллиантами. По выражению ее лица казалось, что она держит дохлую крысу за хвост. — Прекрасно, — безэмоционально сказала она, прежде чем уронить его обратно в коробочку. Затем хлопнула в ладоши, вызывая одного из эльфов: — Типси, возьми эти цветы и поставь их в той гостиной без люстры, — приказала она. — А браслет — в мою гардеробную, в левый нижний ящик туалетного столика. — Цисси, скажи мне, что не так, — взмолился Люциус, как только эльф исчез. Он купил ее любимые зачарованные цветы у флориста в Косом переулке, заплатив непомерную сумму из-за праздника влюбленных, а она отправляет их в комнату, которую они никогда не использовали. Купил изысканный браслет в полной уверенности, что его будет достаточно для того, чтобы вернуть себе милость жены, а она даже не взглянула на него! Это продолжалось уже месяц, хотя Люциус не мог вспомнить, чтобы совершал что-то ужасное за это время. Если только Нарцисса не узнала о причине его визита в Хогвартс... — Цветы и безделушки очень хороши, но я хочу знать, что ты делал в Хогвартсе в прошлом месяце, — заявила она. — Я был там по делам Совета Попечителей. Довольно скучным, но все же конфиденциальным, — способность его жены узнавать то, чего она не должна знать, пугала. Люциус сделал глоток «Старого Огдена», чтобы увлажнить внезапно пересохшее от страха горло. — Ты уверен, что это все? — спросила Нарцисса, поднимая идеальную бровь. — Совершенно уверен, — он сжал губы в тонкую линию. Его поездка в Хогвартс не была полностью бессмысленной, но ни его жена, ни сын не оценили бы те выводы, которые он сделал как глава семьи Малфоев. Несколько минут они сидели в напряженном молчании. Люциус потягивал свой напиток, в то время как Нарцисса сверлила его взглядом. Затем она откинулась на спинку стула, нетерпеливо постукивая палочкой по колену. — Готов рассказать мне, чем ты занимался в Хогвартсе, дорогой? — Я хотел увидеть Книгу Основателей, — против воли сказал он. — И зачем тебе это понадобилось? — ласково спросила Нарцисса. Люциус упрямо сжал губы, ведя тщетную битву с Веритасерумом в своем бокале. Он уже и забыл этот трюк, поскольку Нарцисса не использовала его на нем уже больше десяти лет. В последний раз это произошло тогда, когда он пытался скрыть от нее возвращение Темного Лорда. Нарцисса легко заметила признаки того, что сыворотка работает. — Ответь, дорогой, и тогда мы сможем закончить празднование дня Святого Валентина наверху, в нашей спальне, на удобном матрасе. — На котором я буду трахать тебя всю ночь, манипуляторша, — прорычал Люциус. — Слова, слова, слова, — улыбнулась она. — Но для начала ты скажешь мне, зачем отправился в Хогвартс. — Чтобы узнать, какая информация из Книги доступна директору Хогвартса, — ответил он, поддаваясь действию зелья. — Как выяснилось, Макгонагалл видит только имя ребенка, но не видит его статус крови и имена родителей. — Значит, если необходимые меры будут приняты до рождения, Книга не покажет тот факт, что ребенок усыновлен? — голубые глаза Нарциссы слегка прищурились. — Или что ребенок рожден от суррогатной матери, — добавил Люциус, довольный тем, что его жена так быстро оценила возможности. Но это была лишь одна из многих причин, почему он женился на ней. — Я боюсь, что Астория не сможет родить нам наследника, — с тяжелым вздохом добавил он. Потребовались годы, чтобы он с сожалением осознал этот факт. Но Нарцисса отмахнулась от его слов: — Я пришла к этому выводу уже давно. А ты, я так понимаю, намерен предложить Драко продолжить род с какой-либо другой ведьмой? Люциус кивнул: — Я надеялся найти в Книге каких-то молодых чистокровных матерей, с которыми мы могли бы заключить конфиденциальную договоренность. Но, как я уже сказал, в ней перечислены только имена детей. Нарцисса сделала паузу, взвешивая свою следующую реплику. — Единственные молодые матери с чистой кровью, которых я знаю — из семей предателей крови. Вроде Джиневры Томас. Готов ли ты к такому? Люциус с отвращением поморщился от одного лишь этого имени, не говоря уже о том, чтобы иметь внука от Уизли. — Никто не будет знать. Мы подкупим Асторию, чтобы передать ей ребенка, как ее собственного. Его жена тем временем продолжала, как будто он ничего и не говорил: — Ты понимаешь, что любой ребенок, рожденный ведьмой от Драко, будет официально чистокровным? Это несколько расширяет пространство для поиска. Откровенно говоря, он был удивлен широтой ее взглядов. Блэки были одними из самых фанатичных чистокровных семей. — Верно, но это совсем не то же самое, что настоящая чистота крови. Хотя есть полукровки, вроде Ханны Эбботт, родственные «Священным двадцати восьми», — предложил он. — Ты хочешь внука от пуффендуйки, которая работает барменшей? — усмехнулась Нарцисса. — Это не то, чего я хочу, — запротестовал Люциус. — Но это может быть тем, что нам придется сделать, чтобы род Малфоев не прервался на Драко. — У него есть варианты куда лучше, — отмахнулась Нарцисса. — Если ты собираешься жертвовать чистотой крови, то нет нужды жертвовать и силой. Люциус обдумывал это, когда она потянулась к нему с палочкой в руке. — Но я предлагаю тебе поговорить с Драко напрямую. Думаю, у нашего сына найдутся некоторые усовершенствования к твоему плану. И прежде чем он смог поинтересоваться, что она имеет в виду или что она замышляет с их сыном, Нарцисса уже набросилась на него, целовала и оглаживала, тем самым прогоняя из его головы все связные мысли, как только она одна умела это сделать. Ни один из них не заметил, как их невестка отошла от двери, где до этого стояла и внимательно слушала. Ее глаза были полны слез, а кулаки яростно сжаты.* * *
Тео позвонил Хаккасану и перенес их романтический ужин. У Чо было слишком много вопросов, на которые он не смог бы ответить в ресторане, на публике. Вместо этого они заказали китайскую еду на дом, и он рассказывал ей все, что мог, о волшебном мире и демонстрировал заклинания прямо над супом и лапшой. Он был рад ее восторгу от простейших заклинаний. Уже в течение нескольких месяцев Чо находилась в серьезной депрессии. Тео волновался, что никогда больше не увидит ее довольной и счастливой, но именно такой она была сейчас, радостно улыбаясь от простых Люмос и Нокс. — Сделай это еще раз, пожалуйста! — просила она, и он с радостью соглашался, то зажигая, то туша свечи на столе. — Расскажи мне больше о волшебном обществе, — попросила Чо, опустив подбородок на руку. Мягкий свет свечей скрывал темные круги под ее глазами. Тео откинул прядь волос с ее лба, размышляя. Он поделился с ней основами: население, названия деревень со значительным количеством волшебников, отсутствие электричества, существование волшебных существ. Однако в какой-то момент Чо начнет задавать более сложные вопросы. — Легче показать, чем пытаться объяснить, — ответил он. — Почему бы тебе не надеть плащ? Тридцать минут и одну короткую поездку на такси спустя они уже были у «Дырявого Котла», а Чо вопросительно смотрела на потрепанный декор и разношерстную публику. Тео провел ее через весь паб на задний двор, где постучал своей палочкой по кирпичам, тем самым открывая проход в Косой переулок. Чо, стоявшая за его спиной, задохнулась от удивления. Он осторожно взял ее за руку и повел вперед. — Знаю, что это, может быть, не так уж романтично, но я хотел поделиться этим с тобой. Он с беспокойством смотрел на Чо, оценивая ее реакцию на самый волшебный район в Лондоне. Она крепко сжала его руку, с любопытством рассматривая все, что попадалось на глаза. — Боже мой, — выдохнула она, вытягивая голову, чтобы увидеть больше. Тео улыбнулся. Это было как раз то, на что он надеялся. Когда он был младше и покупал тут школьные принадлежности, то всегда свысока смотрел на магглорожденных и их трепет при первом взгляде на волшебный мир. Теперь же он не хотел видеть ничего, кроме тех же самых изумления и радости на лице своей жены. — Позволь мне показать тебе здесь все, — предложил он. Взявшись за руки, они шли по мощеным улицам, Тео показывал ей на гоблинов в банке Гринготтс и разные магазины. Чо умилялась волшебным питомцам в «Совах», восхищалась модными вещами, выставленными на витрине у мадам Малкин, и удивленно подняла бровь, когда увидела пергамент и перья в магазине Писарро. — Почему волшебники не используют ручки? — спросила она. — В них же нет ничего электрического, чтобы вмешиваться в магию, и это гораздо удобнее, чем погружать перо в чернильницу. — Мы сохраняем традиции, любимая, — легкомысленно ответил он. Ничто в его голосе не намекало на то, что этот традиционализм, доведенный до крайности, способствовал двум войнам, а также ее потере памяти и ссылке. Но теперь она вернулась. Тео незаметно вздохнул с облегчением от того, что «Флориш и Блоттс» уже закрывались, когда они проходили мимо. Чо любила книги, пусть и не так сильно, как Гермиона. Ему было бы трудно объяснить многое из написанного в книгах по новейшей истории или текущим событиям. Он также не стал привлекать ее внимание к «Всевозможным волшебным вредилкам», но этот магазин был слишком заметен. Чо остановилась около яркой фиолетовой витрины и молча смотрела на нее. — Хочешь зайти внутрь? — спросил Тео. Чо с улыбкой покачала головой: — Нет, розыгрыши и приколы — это не по моей части. Тео снова скрыл свое облегчение. Он понятия не имел, как Джордж и Анжелина Уизли отреагируют на возвращение магглорожденной ведьмы, и не удивился, если бы два бывших гриффиндорца сделали что-то импульсивное. К счастью, их никто не беспокоил. Некоторые прохожие враждебно поглядывали на бывшего Пожирателя Смерти, но никто не осмеливался ничего сказать. Он заметил нескольких блюстителей чистоты крови, окидывающих Чо холодными взглядами, но статус его жены и возможность того, что она сама чистокровна, не давали им повода подойти или сделать что-нибудь неприятное. — Не хочешь выпить? — спросил он, указывая на чайную дальше по переулку. — У них хорошие травяные чаи. Она уже почти согласилась, когда коренастый мужчина в черной мантии с капюшоном прошел мимо них. Он не был знаком Тео и не был Пожирателем, но Чо остолбенела. Ее дыхание ускорилось, она начала рассматривать толпу людей расширившимися от паники глазами, крепко схватив Тео за руку. — Здесь столько мужчин в плащах, — в ужасе выдохнула она. — Нам нужно уйти. Сейчас же! — Все в порядке, — начал успокаивать ее Тео. — Они в плащах, потому что на улице прохладно. Но Чо не слушала его доводы и тащила его за руку обратно в маггловский Лондон. — Это опасно, это опасно, — не переставала повторять она себе под нос. — Они сделают мне больно, они меня изнасилуют, они заставят меня... — Стой! — резко сказал Тео, слегка встряхнув ее, несмотря на боль в запястье. Ему нужно было вырвать ее из этого состояния, которое быстро приближалось к истерике. Он и не думал, что обычное посещение Косого переулка вызовет ее воспоминания. Особенно эти воспоминания. — Ты в безопасности со мной. Он слегка сжал ее плечи и пристально посмотрел ей в глаза. Зрачки Чо были расширены от страха, но теперь она, похоже, слушала. — Никто не сделает тебе больно, никто тебя не изнасилует, и никто не заставит тебя делать то, что ты не хочешь делать. Твердость его голоса, как и твердость его рук на ее плечах, не давала ей поддаться панике. Чо держалась за него, больше не таща за руку, но ее дыхание все еще было учащенным. Тео обнял ее, проклиная себя за то, как она дрожит от страха, и повел к выходу. Чтобы не впасть в истерику самому, он сделал вид, что не услышал ее тихий, произнесенный шепотом протест: — Но, Тео... они уже сделали это.