Better Off Forgotten

27 февраля 2004 года Маркус Флинт первым признал бы, что его ум не из блестящих, но зато его инстинкты всегда были на высоте и много раз помогали избежать неприятностей. И эти самые инстинкты буквально вопили об опасности, когда он вернулся после обеда и застал в кабинете жену его босса, сидящую на краю стола в вызывающем наряде и похожую на кошку, которая загнала в угол аппетитную канарейку. — Маркус, как я рада, — промурлыкала Астория. — Мы так давно не виделись. Она закинула ногу на ногу так, что стало очевидно — от трусиков она сегодня отказалась. — Я тоже рад тебя видеть, Тори, — невозмутимо поприветствовал ее Маркус. Он со всей возможной тщательностью избегал ее еще с Йоля, когда она вместе с сестрой вознамерилась соблазнить его. Маркус надеялся, что она потеряла интерес за то время, которое он отсутствовал в волшебном мире, ухаживая за ребенком, но, видимо, ему не повезло. Сам факт того, что он был чистокровным волшебником, которому мог потребоваться отпуск по уходу за ребенком, уже вызывал интерес Астории. — Драко на встрече с исследовательской группой. Если хочешь, я его приведу, — предложил он. Именно так он и хотел, чтобы люди думали о нем: как о натасканной собаке, которая готова выполнить любой приказ своего хозяина. — Это совершенно ни к чему, Маркус, я пришла к тебе, — Астория наклонилась вперед, и глубокий вырез на ее груди позволил ему увидеть все. Маркус хмыкнул и оттянул воротник пальцем, чувствуя себя не в своей тарелке. — Это твои дети? — спросила Астория, хватая стоящую в рамке фотографию Изабеллы и Питера. — Какие милые, — проворковала она, не дожидаясь ответа. И тут же потребовала со всей прямотой и испорченностью дочери Гринграссов и жены Малфоя: — Я хочу одного. — Ты их не получишь, — прорычал он, обнажив зубы. — Я не имею в виду Изабеллу или Питера, глупый, — упрекнула она, пока Маркус мысленно проклинал свою мать за то, что хвасталась внуками даже перед такими сучками, как Астория. — Я хочу своего, и я думаю, ты можешь дать мне это. — Нет, не могу, — сказал он прямо. — Потому что дружишь с Драко и работаешь на мистера Малфоя? — догадалась Астория. — Знаешь, ты гораздо более предан им, чем они тебе, — она вытащила из сумочки скомканный лист пергамента и протянула ему. — Поздравляю. Твоя любовница вошла в список потенциальных сосудов для спермы Малфоев. Драко отчаянно хочет наследника и не постесняется соблазнить мать твоих детей. С первого же взгляда Маркус узнал почерк Люциуса. — Драко не сделал бы этого, — с уверенностью сказал он. Среди других причин в этом не было необходимости потому, что Грейнджер уже носила его ребенка. — Это список его отца. Я полагаю, это Драко его выбросил? Астория моргнула, явно не ожидая, что Маркус обратит внимание на помятый пергамент. К собственному удивлению, она ответила честно: — Его отец. Но они смеялись, явно договорившись о том, какую ведьму обработать. Похоже, Люциус узнал, что станет дедушкой. Это объясняло приятную атмосферу в офисе в эти дни, хоть и заставило Маркуса задаться вопросом, что именно Драко сказал отцу о Гермионе, если сказал что-нибудь вообще. — Я ничего не знаю ни о каких соглашениях и не могу тебе помочь, Тори, — заявил Маркус, надеясь, что повторение принесет результат. — Я не могу помочь тебе забеременеть. — Что ты имеешь в виду, Маркус? — спросила она соблазнительным голосом, соскользнув со стола и направляясь к нему. — Я знаю, что ты не бесплоден и что ты можешь сделать это для меня. — Ты не сможешь забеременеть ни от кого с Темной меткой, — повторил Маркус, тихо закипая. — И у меня нет никакого желания спать с тобой просто из спортивного интереса. Хоть я и не пуффендуец, но у меня есть некоторое представление о преданности. — Драко и Люциус предали бы тебя не моргнув глазом, — усмехнулась Астория. Маркус только пожал плечами. Он не был согласен с этим, но отказывался от нее не ради Малфоев. Львиная доля его преданности принадлежала Кэти и их детям. — Если ты так хочешь ребенка, — посоветовал он, — то перестань крутиться вокруг чистокровных магов и покувыркайся с каким-нибудь магглом. — Ты такой грубый, — пожаловалась Астория, но наконец отошла от него, дав возможность передохнуть от запаха ее едких духов. — Но, возможно, я прислушаюсь к твоему совету, — бросила она через плечо. * * * Когда наступили сумерки, а фонари зажглись, Чо с подозрением оглядела улицу в восточном районе Лондона. Они с Тео остановились перед старым магазином, который, судя по фасонам одежды, выставленным на витрине, закрылся еще в семидесятых. — Это больница? — спросила Чо с понятным скепсисом. — Именно. Самая крупная в волшебной Британии, — ответил Тео. — Главный вход через этот манекен, он работает как домофон, но я предпочитаю заходить менее заметно. Тео завел ее за угол здания, где изобразил палочкой замысловатый узор на запертой двери. Сама дверь осталась прочно закрытой, но внезапно по правую сторону от нее открылась арка. Чо прошла через нее следом за Тео, крепко держа его за руку. В последние две недели Тео был ее поддержкой даже больше, чем обычно. Он медленно и терпеливо возвращал ее в волшебный мир. И помог ей справиться с действием проклятия Малфоя. Когда она пришла домой в слезах после ужасного вечера с Гермионой и остальными, Тео успокоил ее, а затем мягко посоветовал извиниться перед своими друзьями письменно. Проклятие Малфоя мешало ей даже писать о магии, но она могла осторожно подбирать слова, чтобы никого снова не оскорбить. Кэти и Джастин любезно приняли ее извинения, но Гермиона и Деннис еще не ответили. Ссора с раздражающим фотографом-хипстером не так сильно беспокоила ее, они виделись всего один раз, но она надеялась, что Гермиона простит ее, хотя бы ради их совместного расследования. — Ты в порядке, любимая? — Тео прервал ее мысли. — О, да, — сказала Чо, не желая беспокоить его. — Просто перевариваю все это. Внутри больница Св. Мунго выглядела достаточно обычно: чистый линолеум, бледно-желтые стены, которые сочетались с зелеными форменными халатами работников. Запах, витающий в воздухе, был скорее травяным, а не спиртовым, как в больнице Чо, а еще ее смущало отсутствие жужжащего медицинского оборудования. И все же, несмотря на различия, больничная атмосфера успокаивала. — Я была здесь раньше? — спросила она у Тео. — Все кажется очень знакомым. — Я знаю, что ты не была здесь со мной. А в другое время... — он пожал плечами. Это могло означать, что он не знал либо же не имел права сказать ей. За последние две недели Чо почти привыкла к этому беспомощному жесту. Тео безошибочно нашел дорогу к тому, что выглядело как служебный лифт, и нажал кнопку пятого этажа. — Родильное отделение на самом верхнем этаже, рядом с кафетерием и сувенирным магазином, — прокомментировал он. — Они держат новорожденных и будущих мам подальше от волшебных насекомых и болезней со второго этажа. Чо удивило то, как хорошо Тео знаком с устройством больницы. — Как ты сумел договориться о приеме в пятницу вечером? — спросила она, пока лифт поднимал их наверх. — Это же должно быть после обычных часов приема. — Св. Мунго не входит в Национальную систему здравоохранения, — он слегка ухмыльнулся. — Это частная больница, и если пациент готов заплатить, то достаточно легко убедить целителя устроить позднюю встречу. Они прошли через пустынную приемную. Тео постучал в дверь, и им открыла красивая блондинка на несколько лет старше Чо. Она провела их в кабинет и представилась: — Я целитель Пенелопа Клируотер. Очень приятно, что ты будешь моей пациенткой, Чо. И, конечно, я рада видеть вас, мистер Нотт. Чо немного напрягло такое фамильярное обращение к ней, в отличие от официального — к Тео. — Пожалуйста, называйте меня доктор Чанг-Нотт, — сказала она холодным тоном. — Я понимаю, что вы говорили с Тео об этой процедуре, но я хотела бы услышать из первых уст, что именно вы намерены делать и каковы риски. — О, вы — целитель в мире магглов? Это замечательно! — воскликнула целитель с теплым энтузиазмом. И прежде чем Чо успела спросить, что она имела в виду под словом «маггл», начала сложное медико-магическое объяснение. Чо внимательно слушала, делая мысленные пометки, когда не знала значение какого-то термина. — Правильно ли я поняла, — спросила она после того, как целитель Клируотер закончила, — что при помощи своей палочки вы можете манипулировать энергией матери и плода, чтобы создать защитную сеть, укрепляющую шейку матки и уменьшающую риск выкидыша и преждевременных родов? — Верно, — кивнула целитель. — И эта процедура безболезненна и не несет никакого риска? — Чо не вполне верила. По ее опыту даже самые обычные медицинские процедуры, такие как прививки, имели те или иные последствия. — Вы можете почувствовать легкое покалывание, когда я начну, но в вашем случае я не буду манипулировать энергией, которую вы сейчас используете, — терпеливо объяснила Пенелопа. — Конечно нет, — горько согласилась Чо, из-за чего Тео бросил на нее обеспокоенный взгляд. Основываясь на фотографиях Криви и других сведениях, которые они с Гермионой собрали, Чо предполагала, что когда-то была ведьмой. Кроме воспоминаний она лишилась и способности творить магию. В таких обстоятельствах небольшое количество горечи было оправдано. — Единственный риск состоит в том, что процедура может не сработать, если ребенок — сквиб. — Сквиб? — Ребенок, у которого один или оба родителя волшебники, но который сам не способен колдовать, — ответил Тео прежде целителя. — О, понятно. Это то же самое, что и грязнокровка? — невинно спросила Чо. Было ощущение, что она ляпнула что-то не то. Целитель Клируотер шокировано вздохнула, а Тео поморщился. — Совершенно наоборот, — начала целитель, но Тео тут же прервал ее: — Это очень сложный термин, Чо, нужно некоторое время, чтобы его объяснить. Вместо того, чтобы задерживать целителя Клируотер, мы с тобой поговорим об этом дома. Целитель изменилась в лице, но Чо не смогла определить, что заставило ее беспокоиться. — Лягте, пожалуйста, сюда, доктор Чанг-Нотт, — вежливо попросила она. Очевидно, на слово «грязнокровка» было наложено табу, и она поскорее хотела про него забыть. Чо легла на диагностический стол и закрыла глаза. Тео сел рядом и взял ее за руку. Целитель Клируотер произнесла несколько диагностических заклинаний, после чего начала водить палочкой по слегка округлому животу Чо, произнося что-то на латыни. Чо чувствовала лишь странное покалывание, розовый мягкий свет, исходящий из палочки ведьмы, и тепло, наполняющее ее тело. Как и было обещано, боли не было. — Все прошло чудесно, — радостно сказала целитель Клируотер, закончив и откидывая волосы с лица. Она выглядела уставшей, но очень довольной. — Ребенок определенно не сквиб. У плода более чем достаточно энергии. — Хвала Мерлину, — облегченно вздохнул Тео. Чо ощутила одновременно боль и злость — она думала, что Тео беспокоился о ней. Неужели магия настолько важна для него? — Я понимаю, что вы в основном наблюдаетесь у магглов, но нужно будет обновлять чары каждые две-три недели в течение второго триместра и, пожалуй, еженедельно после тридцати недель, — сказала целитель, и Чо кивнула. — Из-за ваших особых обстоятельств я не буду против принимать вас, когда необходимо. Просто пришлите сову, чтобы назначить встречу, — сказала она, обращаясь к Тео, кивнувшему в ответ. Чо задумалась, действительно ли Тео где-то держит сов, ведь она видела только как тот пользуется мобильным. — Вы уже знаете пол ребенка? — спросила их Пенелопа. Они оба покачали головами. — Еще нет и шестнадцати недель, — объяснила Чо. — Ультразвук на таких ранних стадиях не очень надежен. — Тогда я рада, что старалась избегать местоимений, — улыбнулась целитель. — Хотите узнать? После минутного обмена взглядами Тео и Чо кивнули. Чо предпочитала все планировать заранее, а Тео не любил сюрпризы. — Поздравляю, — сказала целитель Клируотер. — У вас будет девочка. * * * — Тише, пожалуйста. Вы не могли бы успокоиться и послушать? — мягко и безуспешно просил Артур Уизли. По большей части, болтающие друг с другом члены Ордена Феникса игнорировали его. Джинни вздохнула. Она любила своего отца, но он не был прирожденным лидером. — Тихо все! — крикнула она. Тишина объяла кухню на площади Гриммо со скоростью, которой гордилась бы и Молли Уизли. В этой тишине пламя в камине прогудело особенно громко, выпустив Кингсли Шеклболта. — Добрый вечер, — заявил он, совершенно спокойно чувствуя себя под пристальным вниманием всех в комнате. — Прошу прощения за задержку. С чего начнем? Анжелина подняла руку вверх. — Кое-что случилось с Кэти, — объявила она. — Пожалуйста, продолжайте, — дал разрешение Кингсли. — Я была у нее дома на прошлой неделе. Мы просто болтали о всяком, и Кэти внезапно спросила меня, учились ли мы вместе в школе. — И что вы ответили? — спросил Кингсли. Несмотря на внешнее спокойствие, Джинни могла сказать, что он взволнован. — Я спросила, откуда она это взяла, и она сказала, что нашла несколько наших общих фотографий. Затем она показала мне одну, где мы, три гриффиндорских загонщицы, позируем с метлами в руках. — Где она их взяла? — недоуменно спросил Артур. — У одного студента-фотографа из Лидса по имени... — Анжелина выдержала драматическую паузу, — Деннис Криви. — Дайте угадаю, — усмехнулась Джинни. — Их познакомила Гермиона? Анжелина усмехнулась в знак подтверждения: — Гермиона вытащила ее на студенческую выставку пару недель назад, чтобы встретиться с ним. Джинни мысленно вознесла хвалу предусмотрительности Гермионы. Дома стояла целая коробка фотографий, сделанных братьями Криви в Хогвартсе, которую Гермиона с Деннисом привезли в Нору за неделю до того, как ему стерли память. Деннис тогда сказал, что предпочтет отдать их кому-то из своих, но не позволить Министерству их уничтожить. Это было за несколько дней до родов, и она все еще не отошла от смерти Гарри, поэтому не открывала коробку до самого лета. К тому времени Гермиона тоже отправилась в маггловский мир, и некого было спросить, но Джинни всегда подозревала, что у нее были не все работы братьев Криви. Гермиона и Деннис, должно быть, нашли какой-то способ отправить некоторые фотографии в мир магглов и скрыть их от Комиссии по репатриации, несмотря на старания Амбридж уничтожить все доказательства того, что в жизни магглорожденных существовала магия. — Что вы сказали мисс Белл после того, как она показала фотографии? — спросил Кингсли. — Что ж, я не стала отрицать, — сказала Анжелина. — Я сказала, что мы были лучшими подругами в школе-интернате, а потом надолго потеряли друг друга. Сказала, что очень удивилась, когда она не узнала меня в тот день на детской площадке, но мой друг-психолог посоветовал, чтобы я не давила на нее из-за возможной травмы. — Хорошее оправдание, — сказал Шеклболт с одобрением. — Я полагаю, что мисс Белл продолжила расспросы? — Еще как, — призналась Анжелина. — Она, конечно же, спрашивала о наших одноклассниках и о том, чем они сейчас занимаются. Министр подпер подбородок рукой и задумчиво сузил глаза. — Я думаю, — сказал он медленно, — что Орден должен приостановить свои наблюдения за магглорожденными на следующие шесть месяцев. Его слова вызвали всеобщий протест. — Политические ветры дуют в более толерантном направлении, но заместитель секретаря Амбридж использует любой предлог, чтобы это изменить, — предупредил Кингсли глубоким и убедительным голосом. — Меня беспокоит вот что: чем больше информации узнают магглорожденные, тем сложнее нам избежать противозаконных оговорок в беседах с ними. Особенно проблематично в последнее время наблюдать за мисс Грейнджер. Рон покраснел от злости. — Я не виноват, что Миона настолько вспомнила Лав, что сцепилась с ней, — прорычал он. — Или что ее ублюдочный парень набросился на меня. Джинни моргнула от такой резкой характеристики. По словам Дина, парень Гермионы был достаточно милым магглом, пусть и немного пижоном. Ее брат был ревнивым дураком, но это не вполне объясняло несоответствие описанию ее мужа. — Ты все запорол, малыш Ронни, — сказал Джордж. — Просто признай, что был неправ, хотя бы раз в жизни. — Я ничего такого не сделал, — пробормотал Рон. — Да неужели? — Дин с раздражением посмотрел на своего шурина. — То-то я провел весь день, отмазывая тебя, просто потому что тебе приспичило подраться с магглом. — Кингсли, возможно, лучшим решением было бы поручить обязанности по наблюдению только тем членам Ордена, кто хорошо ориентируется в мире магглов, — предложил Билл Уизли. — Нам нужно продолжать пристально следить за магглорожденными. Я не верю, что Пожиратели Смерти не воспользуются преимуществом, если мы вообще прекратим это делать. — И даже не думайте, что я брошу Кэти, — предупредила Анжелина. — Особенно перед крещением. Ее ребенку нужна волшебная крестная. Оба заявления вызвали одобрительный шепот. Шеклболт, как бы ни был он настроен на политические течения, умело отступил: — Предложение Билла превосходно. Дин, составь, пожалуйста, новый список. Я готов взять на себя обязанность по проверке мисс Грейнджер. — Конечно, сэр, — сказал Дин. — Анжелина, я также согласен, что волшебные крестные родители очень важны. Когда крещение сына Кэти? — Через две недели, в воскресенье, — быстро ответила она. — Вы, безусловно, должны присутствовать. Кстати, Маркус Флинт сегодня подал заявление на магическое крещение в этот же день, — заметил Кингсли. — Просто бэби-бум какой-то. Он попросил Драко Малфоя стать крестным отцом для его сына. Недовольное шипение ожидаемо заполнило кухню. — А кто крестная? Мопсиха Паркинсон? — усмехнулся Симус. — Имя крестной мне незнакомо, по крайней мере, среди ведьм, — сказал Кингсли, едва заметно улыбнувшись. Джинни показалось, что министр знает какую-то забавную тайну. — Это странно, — прокомментировал Билл Уизли. — Я думал, что такой фанатик чистоты крови, как Флинт, будет настаивать на двух волшебных крестных. — Может, она не из Британии? — спросила Анжелина. — Билл прав — я не думаю, что такой неандерталец позволит маггле стать крестной матерью. — Это кажется разумным объяснением, — пожал плечами Кингсли. Наблюдая лукавую усмешку на обычно серьезном лице министра, Джинни поймала себя на совершенно абсурдной мысли, что эти два крещения на самом деле одно и то же. Затем она покачала головой, понимая невозможность такой ситуации. В конце концов, Кэти потеряла свои воспоминания, а не разум. * * * Гермиона изо всех сил старалась сдержать улыбку, когда Малкольм откашлялся, начиная то, что, по его мнению, будет очень непростым разговором. Он тщательно подготовился, приготовив к ее приходу любимую запеканку и сделав прекрасный массаж стоп после обеда. Ее парень был умен и хитер, но после нескольких месяцев знакомства она знала некоторые его трюки. — Знаешь, я думаю, что уже не слишком рано обсуждать имя для ребенка, — начал он, массируя ее подъем стопы. Гермиона приподнялась на локтях на диване, оставив свои ноги на его коленях. Она думала, что они подождут обследования на следующей неделе, на котором узнают, мальчик это или девочка, но не возражала против того, чтобы начать этот разговор заранее. — Пока ты продолжаешь это делать, мы можем обсуждать все, что ты пожелаешь. Он улыбнулся ей и продолжил делать массаж. — Как я уже говорил, в семье моей матери есть традиция называть мальчиков в честь созвездий и звезд. Драко кажется мне лучшим из них, но мы не будем называть ребенка в честь отца. Есть еще Сириус, Регулус, Сигнус, Орион... — А что насчет имен со стороны твоего отца? — спросила Гермиона, надеясь, что там будет что-то получше. Учитывая ревностное отношение Малкольма к своему наследию и упрямство, не уступающее ее собственному, она была уверена, что ей придется пойти на компромисс и выбрать хотя бы одно имя из его списка. — По отцовской линии мальчиков называли именами римских императоров и государственных деятелей, — сказал Малкольм. — Брут, Септимус, моего отца зовут Люциус. — Можно просто назвать ребенка Калигулой, — ответила Гермиона. — Правда? — нетерпеливо спросил он с блеском в серых глазах. — Тебе нравится Калигула? Едва заметная улыбка на его губах позволила ей понять, что он шутит. — Ты такой дурак! — Гермиона рассмеялась, забарабанив пяткой по его ноге. — Осторожнее, Грейнджер, — предупредил он, схватив ее за лодыжку. — Ты беременна, боса и сейчас поплатишься за свои слова! И в подтверждение своих слов он начал щекотать ее стопу. — Я не боюсь тебя, — засмеялась она, пытаясь освободить взятую в плен ногу. Это была не просто бравада. Инстинктивно она знала, что Драко сделает все возможное, чтобы защитить ее. Однако ее доверие к нему не было ни слепым, ни безграничным. Гермиона знала, что ее парень врет как дышит, и была уверена, что Драко знает намного больше о ее прошлом, чем говорил, и что они встречались, когда он якобы «навещал» школу-интернат, в которой она училась. Она также не сомневалась, что он говорил правду, когда описывал себя в подростковом возрасте как подлого мелкого засранца. Даже сейчас ему хватило наглости щекотать ее, пока она едва не обмочилась. — Стой! — взвизгнула она. — Лео! Он тут же прекратил щекотать ее. — Лео? Это означает, что ты сдаешься? — Драко улыбнулся, и сердце Гермионы забилось быстрее, когда его рука скользнула выше по ее ноге. Она улыбнулась в ответ. Действия были правдивее слов. В отличие от Чо, которая, по-видимому, ожидала прощения после пространных извинений и попыток объяснить свои обидные комментарии, ее парень, казалось, решил следовать принципу искупления. И Гермиона решила повременить с окончательными суждениями и дать Драко шанс начать все с чистого листа. Чтобы со временем их отношения стали полностью доверительными. — Никогда, — сказала она. — Лео — это предложение. Красивое, нормальное имя, которое в то же время учитывает и увлечение твоей семьи астрономией, и одержимость традициями. Драко покачал головой: — Неплохая уловка, но у моего отца случится приступ, если мы назовем его первого внука в честь льва. — Ну, о змеиных именах не может быть и речи! — недвусмысленно сказала ему Гермиона. — По традициям моей семьи — раз уж ты не спросил об этом — имя должно начинаться на букву «Г». Моего отца звали Гарольд. Малкольм выглядел шокированным. — Я должен был догадаться, — пробормотал он про себя. — Ты хочешь назвать ребенка Гарри, да? — Вообще-то, Генри, а Гарри как прозвище, — пояснила она. — Я рада, что мы сошлись. — Нет, нет, нет, — запаниковал Драко. Гермиона была приятно удивлена, когда он чуть ли не начал рвать на себе волосы. Так будет намного легче получить его согласие назвать сына Гуго, как она и хотела поначалу. — Гиперион, — предложил он в отчаянии. — Это один из спутников Сатурна. Или Геркулес. — Ты, должно быть, шутишь, — фыркнула она. — Мы же не обязаны сейчас решать? — спросил он. — От твоего предложения мне стало нехорошо. — Не драматизируй, — Гермиона закатила глаза. — Но мы можем продолжить этот разговор после обследования, — согласилась она, сжалившись. Малкольм выглядел необычайно бледным, даже для него. Возможно, у них будет девочка, и выбрать имя для дочери будет легче. Или они могут оставить это решение до тех пор, пока ребенок не родится. Гермиона была уверена, что ее парень согласится на все, чего она захочет, понаблюдав за родами воочию.