* * *
Астория оценивающе посмотрела на темнокожего аврора, когда он вошел в ее камеру в Министерстве. — Ты Дин, не так ли? — спросила она. Симпатичный экземпляр, но исключительно для развлечения, ни в коем случае не для продолжения рода. Его цвет лица слишком отличался от цвета лица ее мужа. — Аврор Томас, — сухо представился он. — Я здесь, чтобы проводить вас в одну из комнат для допросов. Ваш адвокат встретит вас там. Она слегка надулась, когда он повел ее по коридору. — Тебе не нужно было меня арестовывать, Дини. Я не сделала ничего, что могло бы навредить Ханне, — она всего лишь произнесла простое заклинание, подтверждающее, что Лонгботтом действительно беременна девочкой. Как только свет от палочки вспыхнул розовым, смысл проклинать несчастную пуффендуйку пропал. Она не была той, кого оплодотворил Драко, так как все знали, что в роду Малфоев рождаются только мальчики. Кроме того, Драко не расхаживал бы с важным видом, как самодовольный нарцисс, если бы не заделал какой-нибудь ведьме наследника именно мужского пола. — Ханну поместили в Мунго для наблюдения и лечения вывиха лодыжки, — строго сказал Дин, сворачивая за угол. — Я не виновата, что эта неуклюжая корова споткнулась, — пожала плечами Астория. — А что бы вы сделали, если бы у нее был мальчик? — проницательно спросил аврор. — Я не буду отвечать на вопросы без присутствия моего адвоката. — Мы уже пришли, — объявил Дин, открывая дверь в небольшую комнату. Астория вошла и нахмурилась при виде свекрови. — Что она здесь делает? — спросила она Тео Нотта, которого Драко, по-видимому, избрал ее адвокатом. — Мадам Малфой была со мной в Молодежном центре Фалмута, когда меня уведомили о происшествии в «Дырявом котле». — Астория слегка опешила, когда из темного угла комнаты вышел министр Магии. — Нарцисса спросила, может ли она сопроводить меня, поскольку это дело семейное, и я, конечно же, согласился, — заключил Шеклболт. Астория прищурилась. Конечно, он всегда соглашался с ее отвратительной свекровью, как и все влиятельные мужчины, и той даже не нужно было вставать на колени, чтобы получить согласие. — Астория, нападение на беременную ведьму относится к тем случаям, которые департамент авроров рассматривает особенно серьезно, — строго сказал Шеклболт. — Я не причинила Ханне никакого вреда, сэр, — усмехнулась Астория. — Мне просто было любопытно, мальчик у нее или девочка. — Вы не могли просто спросить ее? — с сардонической улыбкой спросил Дин Томас, приподняв брови. — И, как подтвердит ваш поверенный, любое использование заклинания на другой ведьме или волшебнике без предварительного согласия может расцениваться как нападение. Тео молча кивнул. — Дело не только в Ханне Лонгботтом, — доложил аврор Томас Министру. — Я опросил Дафну Гринграсс-Нотт, и она сказала мне, что Астория накладывала определяющее беременность заклятие и на других ведьм. — Я говорила с Дафной, и она сказала мне то же самое, — вмешалась Нарцисса. — Нет нужды говорить, что Астория действовала вопреки попыткам сестры отговорить ее. Астория прикусила губу, чтобы не закричать от досады. Ее перехитрила ее же старшая сестра. Но так было всегда в доме Гринграсс. Дафна была умна, ее обучали политике и манипулированию людьми, потому что однажды она возьмет на себя управление семейными имениями и получит место в Визенгамоте. Астория была всего лишь запасным вариантом, ее нужно было лишь выдать замуж, причем потерпев убытки из-за приданого. Все, чему ее когда-либо учили — как наводить марафет при помощи чар и как правильно отсасывать мужикам. Все изменилось более пяти лет назад, когда Астории удалось соблазнить наследника Малфоев и забеременеть. Ее брак с Драко сделал ее почти такой же важной, как и Дафну, особенно после развода старшей сестры. Все, что Астории нужно было сделать, чтобы закрепить свое положение — произвести на свет наследника мужского пола, но это было выше возможностей ее тела. Глубокий голос Шеклболта вывел ее из задумчивости. — Это очень серьезные обвинения, мадам Малфой. Речь может идти об Азкабане. Нарцисса театрально ахнула. — Господин Министр, вы же не подвергнете ведьму в таком уязвимом положении, как Астория, тюремным мукам! — Мы примем это во внимание в том случае, если целитель подтвердит это «уязвимое положение», — с легким скепсисом согласился Шеклболт. — Верно, — согласилась Нарцисса. — Я поверила Астории на слово относительно ее беременности, возможно, мне не следовало этого делать. Не редкость для женщин, которые отчаянно хотят ребенка, симулировать беременность, порой обманывая даже самих себя. Астория впилась длинными ногтями цвета фуксии в ладони. Она не доставит свекрови удовольствия своей реакцией. Но было ясно, что Нарцисса отвернулась от нее. — Мы не должны упускать из виду психическое здоровье младшей мадам Малфой, которое явно уязвимо, — серьезно сказал Тео. — Нужна профессиональная оценка специалиста, чтобы определить, вызваны ли ее действия каким-то патологическим нарушением. — О, ты в этом понимаешь, да? — прошипела Астория. Она еще не выжила из ума, в ней говорила обида от перспективы того, что Драко откажется от нее, потому что она не может дать ему наследника. — У тебя проблемы с головой, если ты женился на игрушке, выброшенной твоим отцом. — Не груби, Астория, — упрекнула Нарцисса. Ее голубые глаза были холодны. — Не забывай, что мудрая женщина не будет бросаться оскорблениями, которые могут вернуться обратно, — Нарцисса повернулась к аврорам: — Тео предложил хорошую идею. Св. Мунго гораздо больше подходит для диагностики и лечения, чем Азкабан. — Не знаю, Нарцисса, — Кингсли покачал головой. — Августа жаждет крови. — Но, Кингсли, я уверена, она не захочет подвергать свою невестку процессу дачи свидетельских показаний в суде, — стала уговаривать его Нарцисса. — Я бы с удовольствием поговорила с мадам Лонгботтом, но, думаю, она лучше кого-либо понимает, что бессрочное пребывание в отделении Януса Тики может быть хуже смерти. Астория в ужасе запротестовала: — Нет, не отправляйте меня туда! Лучше в Азкабан, пожалуйста! По крайней мере, в тюрьме были мужчины-охранники, которые наверняка согласились бы предоставить симпатичной ведьме хорошие условия в обмен на сексуальные услуги. Нарцисса успокаивающе похлопала ее по плечу. — Не волнуйся, дорогая. Это не навсегда. Только до тех пор, пока тебе не станет лучше.* * *
Драко принял две кружки пенящегося пива от угрюмого бармена «Черного кота». Он планировал увидеться с Тео после встречи в «Дырявом котле», но его сучка-жена напала на Ханну Лонгботтом, из-за чего заведение закрылось. Как его адвокат, Тео сразу же сообщил, что Астория находится под стражей в Министерстве за попытку нападения. Драко решил, что не стоит менять расписание, чтобы выручить жену, и попросил Тео разобраться с этим. Тео занял столик в нише, и Драко передал ему одну из кружек — Тео выглядел так, будто нуждается в этом. — Спасибо, — искренне сказал Драко. — Надеюсь, Астория не доставила тебе слишком много хлопот. — Вовсе нет, — заверил его Тео. — Твоя мать была там и держала ее в узде. Астория проведет под наблюдением в Мунго, по крайней мере, следующие несколько дней. — Хорошо, — Драко надеялся, что эти дни растянутся в недели, пока, в конечном счете, он не разведется с ней. По дороге домой стоит заехать в поместье, чтобы лично поблагодарить мать. — Как Чо? — спросил Драко, догадываясь об источнике волнений Тео. — Все было хорошо, пока сегодня утром она не увидела в Мунго моего отца, — пробормотал тот, уткнувшись в кружку. — Черт возьми, — выругался Драко. Может, ему и не нравится Чо, но он никому не пожелал бы пройти через то, через что прошла она. — Как она отреагировала? — Не очень хорошо, но гораздо лучше, чем я думал. У нее нет четких воспоминаний о... — Тео замолчал, явно не желая произносить эти слова. — Наверное, так даже лучше для нее. Тео покачал головой. — Мой ублюдок-отец, помимо желания проверить, все ли в порядке с ребенком, принял меры, чтобы вызвать сочувствие прессы и таким образом надавить на Амбридж. — А это не такая уж плохая идея — посадить суку Скитер на поводок, — высказал свое мнение Драко. — И надеть ей намордник, на всякий случай, чтобы не укусила кого-нибудь не по твоему приказу. — Это трудная задача, — поморщился Тео. — С Гермионой все в порядке? — вежливо спросил он. — Все замечательно, — усмехнулся Драко, ничуть не обеспокоенный тем, что Тео считает его влюбленным идиотом. Даже с учетом Обета он никогда не думал, что будет питать к Грейнджер такие сильные чувства. Вожделение было данностью, и его еще предстояло утолить, несмотря на то, что он неоднократно наслаждался ее телом разными способами и в разных позах. Беспокойство за нее тоже не было сюрпризом, особенно теперь, когда она носила его наследника. Драко каждый день был благодарен Гермионе за относительно легкую беременность. Но глубокая привязанность стала для него полной неожиданностью вместе с гордостью, которую он испытывал за нее. — Она получила приглашения в Оксфорд и Кембридж, — сообщил он. — Грейнджер не была бы Грейнджер, если бы не составила списки со всеми плюсами и минусами, решая, куда же все-таки пойти. — Тебе не все равно? — спросил Тео. — Вообще-то, все равно. Я могу с легкостью аппарировать на работу или в поместье из любого места. Как только Гермиона выберет университет, мы купим квартиру или, может быть, дом. Мне нравится мысль о том, что у новорожденного будет свой сад для игр. Тео удивленно моргнул. — Ты знаешь, что твоя мать планирует воспитывать ребенка в поместье? — Да, этот неловкий разговор я откладываю до рождения ребенка, — признался Драко. — Я не виню тебя, — ухмыльнулся Тео. — Нарцисса — грозная женщина. Теперь что касается еще одной грозной женщины. Я изучил законы на предмет того, нарушишь ли ты что-то, обучая Гермиону магии. — И что? — Драко нетерпеливо наклонился вперед. Это было важно для него по целому ряду причин. — Насколько я понимаю, ты хочешь, чтобы она знала о существовании магии, но не о том, что есть отдельный волшебный мир. Правильно? — спросил Тео. — Верно, — подтвердил Драко. В конце концов, на карту было поставлено право назвать их сына. И ему было бы удобнее не скрывать от нее свою магию. Но было кое-что еще более важное. — Я также хочу, чтобы она умела колдовать, по крайней мере, достаточно для того, чтобы защитить себя. Он был в ужасе, когда смотрел на Гермиону, лежащую в снегу, беспомощную даже перед такой жалкой ведьмой как Лаванда Уизли. Это побудило его попросить Тео изучить законы и понять, может ли Грейнджер использовать хотя бы часть своей магии. Тео издал неопределенный звук, характерный для юристов всего мира. — Ты ведь не собираешься восстанавливать ее воспоминания? — Ни за что, — горячо ответил Драко. — Я не могу так рисковать. — Что ж, это большое облегчение, потому что восстановление ее памяти принесет тебе, как минимум, десять лет в Азкабане по распоряжению комиссии по репатриации магглорожденных. Драко кивнул, хотя и не особенно опасался тюремного заключения. Его больше беспокоила реакция Гермионы. Как бы ему ни нравилось представлять отношения с той версией Грейнджер, которая знает его прошлое и простила его за это, он был слишком реалистом, чтобы всерьез рассматривать такую возможность. — Ты также не можешь дать ей палочку. Это наказывается пятью годами в Азкабане, — продолжил Тео. Драко нахмурился. Гермиона была сильной ведьмой, и Драко хотел, чтобы она могла использовать эту силу в определенных границах, чтобы уберечь себя и своего сына от вреда. — Однако, как оказалось, в книгах нет ничего о беспалочковой магии, — подчеркнул Тео. — На самом деле, у министерства нет механизма обнаружения магии магглорожденных, случайной или преднамеренной. Она не оставляет следов. Это заставило Драко улыбнуться. Грейнджер хорошо умела обращаться с беспалочковой магией, особенно с заклинаниями щитов и голубого пламени. — Ты прав. Когда она отделала суку Уизли, никто в министерстве ничего не понял, — и это была именно та магия, которую он хотел, чтобы Гермиона могла творить. — Ты ходишь по краю Статута о секретности, — предупредил его Тео, — но это относительно незначительное преступление. Как правило, если волшебник проговаривается о чем-то своей девушке, его отпускают с предупреждением или, самое большее, штрафом. Драко отмахнулся, довольный тем, что Тео нашел для него подходящую лазейку. — Я могу себе это позволить. И Грейнджер того стоит.* * *
Гермиона только что вернулась домой из университета, когда в дверь позвонили. Когда она посмотрела в глазок и увидела Чо, то на мгновение заколебалась, после чего открыла дверь своей бывшей союзнице. — Привет, Чо, — вежливо поздоровалась она, пытаясь залатать дыры в их отношениях, если Чо явилась сюда для этого. — Я как раз собиралась заварить чай. Не присоединишься? — Нет, я не могу здесь оставаться, — быстро ответила та, нервно переминаясь с ноги на ногу. — Ты уверена? — с искренним беспокойством спросила Гермиона. У Чо уже кончался второй триместр, она должна была набрать вес, но ее руки и ноги были тонкими, как палки. Гермионе вспомнились фотографии жертв долгого голода, чьи животы раздувались, даже когда они умирали. — С тобой точно все в порядке? — Точно, — сказала Чо с маниакальной энергией, которая только усилила беспокойство Гермионы. — Твой парень здесь? — Он еще не скоро вернется с работы. У нас точно есть время на чашку чая, прежде чем он приедет. Пожалуйста, входи, — Гермиона знала, что между ними было какое-то напряжение, и надеялась, что Чо согласится задержаться, если узнает, что Малкольма нет рядом. — Хорошо, — согласилась та, нерешительно заходя внутрь. — Кэти дала тебе книгу? — с тревогой спросила она. — Ты прочла ее до конца? Последние несколько глав самые важные. — Я получила книгу, но не смогла ее прочитать, — мягко сказала Гермиона и сделала мысленную пометку связаться с Тео. Что-то было с Чо не так, если она думала, что Гермиона будет читать пустой дневник. — А как насчет чая? Ромашковый, очень успокаивает, — продолжила она уговаривать напуганную женщину. Чо засомневалась, но потом покачала головой. — Ты не захочешь, чтобы я осталась. Ты ведь знаешь, что делают с гонцом, принесшим плохую весть, — она протянула Гермионе немного потрепанный глянцевый журнал. — Это что, какая-то дурацкая шутка? — спросила Гермиона, широко раскрыв глаза и разглядывая фотографии своего парня с женщиной, которая была указана как его жена. — Я никогда не слышала о журнале под названием «Ведьмополитен». Откуда мне знать, что это правда? — Это не шутка, — возразила Чо. — Это настоящий журнал, просто с небольшой аудиторией, — она подавилась последними словами. — Может быть, это кто-то другой, просто похожий на Малкольма, — сказала Гермиона, хватаясь за свои слова, как за соломинку. — Даже имя не сходится. — Это стадия отрицания, Гермиона. Малкольм Драко Фой и Драко Малфой — один и тот же человек. Он лгал тебе обо всем, включая свое имя, — злорадство в голосе Чо привлекло внимание Гермионы. — Тебя это радует? — она оторвалась от журнала и сердито посмотрела на Чо. Та ничего не ответила, но ее губы скривились в мерзкой ухмылке, и этого было достаточно. — Убирайся, — сказала Гермиона. — Убирайся сейчас же, пока я тебя не вышвырнула! Но журнал она сохранила.* * *
Драко едва переступил порог их квартиры, когда Гермиона набросилась на него и вовсе не так, как ему хотелось бы. Она сильно ударила его в грудь свернутым журналом, казалось, получая удовольствие от его вскрика. — Объясни это, — потребовала она сердито и с подозрением, но все же давая ему возможность оправдаться. Гермиона внимательно наблюдала за тем, как Драко развернул журнал. Когда он увидел неподвижную обложку «Ведьмополитена», его лицо потемнело. Он стоял неподвижно, но не напряженно, стараясь, чтобы язык его тела ничего не выдал. Это была ложь, в которую Гермиона должна была поверить. — Очевидно, это неправда, — спокойно сказал он. Карие глаза пристально смотрели на него, пытаясь отличить правду от лжи. Драко встретил взгляд Гермионы с искренним выражением лица: он был превосходным лжецом и окклюментом и прошел через гораздо более жестокие допросы, чем те, которые могла устроить Грейнджер. — Тогда что это? — спросила она. По слабой, умоляющей нотке в ее голосе Драко понял, что Гермиона хочет ему верить. Это означало, что битва выиграна больше чем наполовину. И все же у него возникло сильное желание подлить ей пару капель дурманящего зелья, которое он держал в запертом шкафчике на кухне на тот случай, если возникнет подобная ситуация. — Хочешь чаю? Успокоиться, — предложил он. — Не хочу. Я хочу получить объяснение, почему ты на обложке какого-то журнала со своей женой! — было ясно, что Грейнджер не собирается поддаваться на эту его уловку. — Это не моя жена, а моя бывшая девушка. Та, которая изменяла мне и с которой я порвал до того, как встретил тебя, помнишь? Он скрыл улыбку, когда Гермиона кивнула. Помогало то, что на ней был подаренный им браслет с чарами поддержки доверия, вкованными в платину и запечатанными ее кровью. — Ты действительно думаешь, что я мог быть женат на ком-то, учитывая, сколько времени мы проводим вместе? — задал Драко риторический вопрос. Он не стал дожидаться ответа, продолжив говорить так убедительно, как только мог. — Среди моих знакомых из Уилтшира есть люди, у которых слишком много денег и времени. Раз в год они выпускают журнал в качестве первоапрельской шутки, в котором высмеивают всех нас за то, что произошло в течение года, — объяснил Драко. На прошлой неделе он видел несколько маггловских эквивалентов, а «Ведьмополитен» с движущимися картинками, застывшими от чар, выглядел как раз безвкусной желтой прессой. — Полагаю, в этом году темой журнала были ведьмы и волшебники. А статья на обложке — пародия на мой довольно унизительный разрыв. — О, понятно, — сказала Гермиона со взглядом, полным внезапного понимания, сострадания к нему и смущения из-за того, что ее обманули. — Мне очень жаль, — добавила она, уловив его отношение к тому, что ему наставили рога. — Не стоит. В конечном счете для меня так даже лучше, — Драко одарил ее теплой улыбкой, и Гермиона ответила, несмотря на не до конца развеянные подозрения. — Но как же фотографии, на которых ты танцуешь? — Они вполне реальны, — признал он. — Это было на каком-то светском балу, когда я выполнял свои социальные обязательства, пока ты была в Австралии. Разве я выгляжу так, будто наслаждаюсь? — Не совсем, — признала Гермиона. — Заметь, что все имена изменились. Настоящая фамилия Тори — Грин, а не Гринграсс. Ты искала репортера в интернете? — спросил Драко. Гермиона покачала головой. — А надо было, — с притворным сожалением ответил он. — Сомневаюсь, что ты обнаружишь у Риты Скитер, — имя он произнес с презрением, — есть другие статьи. То же самое и с другими именами — ты никого не найдешь. — Это разумная идея, — согласилась Грейнджер. — Мне следовало подумать об этом, прежде чем бросаться на тебя, — теперь в ее голосе появилась робость. Драко рискнул и провел рукой по ее волосам, тщетно пытаясь пригладить их тем жестом, который она всегда считала успокаивающим. Гермиона прильнула к его руке, а не отшатнулась, и он посчитал это победой. Драко потянул ее в гостиную и усадил на диван, приобняв. Будто бы наугад он перевернул страницу журнала. — Не хочешь почитать о европейском туре «Ведуний»? Это самая известная группа, о которой ты никогда не слышала. Или о лучшем способе изгнания гномов из огорода? Это вызвало у Гермионы слабый смех. — Мне следовало прочесть это от корки до корки. Тогда бы я поняла, что весь журнал — шутка. — Это именно то слово, которым можно описать все это, — согласился Драко. Он никогда не понимал, почему ведьмы любят читать эту чушь. Гермиона повернулась к нему и посмотрела в глаза. — Если я когда-нибудь узнаю, что это правда, я никогда тебя не прощу, — предупредила она. — Я знаю, — тихо прошептал Драко, целуя ее в висок. «Ты никогда не узнаешь», — пообещал он про себя.* * *
Как только Гермиона заснула, Драко выбежал из квартиры на задний двор и крутанулся на месте, представляя место назначения. Несмотря на раскаленную ярость, он знал, что ему не грозит опасность расщепления. Он был одаренным волшебником и довольно часто аппарировал в этот пустынный участок Хэмпстед-Хита. Темный Лорд выбрал его в качестве места сбора Пожирателей Смерти, проводя здесь импровизированные собрания, после чего отпуская своих последователей сеять хаос в маггловском Лондоне. Как эхо тех времен, Драко был одет во все черное, хотя на этот раз на нем были брюки и толстый джемпер, а не мантия, и в кармане не было серебряной маски. Тем не менее он надеялся, что Чанг — наиболее вероятный человек, отдавший журнал Гермионе — сохранила достаточно воспоминаний в своем подсознании, чтобы должным образом испугаться. От места встречи Пожирателей Смерти до конца Южной пустоши, а там до Королевского кампуса можно было дойти пешком. Драко прошел весь путь длинными, скачущими шагами, замедлившись только тогда, когда добрался до приемной больницы. — Добрый вечер, — он одарил женщину за столом своей самой очаровательной улыбкой. — У меня важное сообщение для доктора Чанг-Нотт. Маггла заулыбалась и согласилась вызвать ее. Драко занял место в вестибюле, что позволило ему наблюдать за лифтом и лестницей, и был вознагражден, когда Чо прибыла через несколько минут и направилась прямо к нему. — С Тео все в порядке? — резко спросила она, и в ее тоне слышалось неподдельное беспокойство. Драко поднял бровь. Очевидно, эта эгоистичная сука заботится не только о себе. Это сделает все еще слаще. — Я не могу сказать точно, — спокойно ответил он, — потому что весь вечер успокаивал Гермиону после того, как ты оставила ей этот шуточный журнал. — Это не шутка, и ты это знаешь. Она тоже имеет право знать, — горячо сказала Чо, подтверждая подозрения Драко. — Неужели? — протянул он. — Это не изменит того факта, что у нас будет ребенок. Она не оставит меня, если ты на это надеешься. Ты просто расстроила ее безо всякой на то причины. — По крайней мере, она знает, что тебе нельзя доверять, — выплюнула Чо, как разъяренная кошка. — Гермиона знала это и раньше, — он пожал плечами, тоже по-кошачьи. — И все же, если ты действительно веришь, что женщины должны знать абсолютно все о своих партнерах... — вместо того, чтобы злиться, он теперь чувствовал самодовольство, как кот, наевшийся сметаны и закусивший жирной канарейкой и икрой. Драко сунул руку в сумку и вытащил экземпляр «Истории Хогвартса». — Гермиона попросила меня вернуть это тебе. Кроме того, она немного рассержена на тебя за то, что ты дала ей пустую книгу. — Она не пустая, — озадаченно возразила Чо. — Возможно, для тебя, — сказал Драко с напускным безразличием. — Но для любого, кто не является Ноттом по крови или по браку, это так. — Значит, ты использовал магию, чтобы скрыть это от нее? — обвинила его Чо. — Не я, — невинно ответил Драко. — Конечно, я узнал обложку, но страницы и мне кажутся пустыми. Кто-то из семьи Ноттов наложил это заклинание, и я могу сказать, что Тео использовал подобное еще в школе, чтобы защитить свой дневник от посторонних глаз. Чо моргнула. — Тео не сделал бы такого со мной. Драко лишь ухмыльнулся на ее неубедительную попытку отрицания. — Кстати о Тео и о том, что он делает и чего не делает, — он передал ей обратно тот самый журнал, раскрытый на заметке о том, как Дафна Гринграсс-Нотт ударилась в благотворительность, чтобы утешить себя после развода. Лицо Чо посерело, а на лице Драко появилась мерзкая улыбка. — Что посеешь, то и пожнешь.* * *
«Нет, я не могу этого вынести», — подумала Чо, и тихие слезы потекли по ее щекам. Она пробыла в больнице меньше часа после встречи с Малфоем, прежде чем врач-консультант отправила ее домой. Чо удалось выдавить из себя что-то о семейных проблемах и это, казалось, успокоило ее руководителя. Также она была благодарна, что ее рассеянность и опустошенность не причинили вреда пациентам. Чо тихо прокралась в квартиру, не желая будить Тео посреди ночи. Она планировала переодеться в пижаму, почистить зубы и забраться в постель, но остановилась посередине, скорчившись от горя на полу ванной с зубной щеткой в руке. Тео был ее стеной, ее фундаментом, который поддерживал ее до тех пор, пока в один прекрасный день не выяснилось, что фундамент на самом деле — не что иное, как зыбучие пески. И теперь ее затягивало в них, она тонула в отчаянии. Драко был бы разочарован, если бы узнал, что та статья, которую он показал ей в отместку, едва ли повлияла на ее доверие к Тео. Каким бы ужасным ни было то, что ее муж был женат и развелся в прошлом году, даже не упомянув об этом, Чо сквозь слезы потянулась за снотворным вовсе не из-за этого. Она ощутила мрачное удовлетворение от того, что на прошлой неделе как раз снова получила рецепт. Она редко принимала эти таблетки, так как они не снимали проблему кошмаров, зато на следующее утро она становилась слишком вялой. Так что во флаконе не хватало всего пары таблеток. Тео пытался доказать ей в Св. Мунго, что все ее воспоминания нечетки и на них нельзя полагаться, выдвигая такие серьезные обвинения, но она знала его отца по своим кошмарам. Она помнила вес этого коренастого тела и чувствовала, как оно больно вонзается в нее. Она видела эти ледяные голубые глаза, слишком похожие на глаза Тео, с жестоким весельем смотрящие на нее. Она слышала этот скрипучий голос — так уважительно называвший ее своей дочерью, — шипящий ей, что она поганая грязнокровка. И Тео, несмотря на эти формальные оправдания, знал, должен был знать, что его отец был одним из насильников. Она рылась в шкафчиках в поисках чего-нибудь с кодеином, обнаружила, что все сиропы от кашля закончились, но наткнулась на пурпурную стеклянную бутылочку, наполовину скрытую на верхней полке. — «Сон без сновидений», — прочитала она вслух написанную от руки этикетку. Не было никаких предупреждающих надписей или инструкций по дозировке. Она откупорила бутылочку и с подозрением понюхала пурпурную жидкость, совершенно уверенная в том, что она не прошла медицинскую сертификацию. Чо рассмеялась над нелепостью этого беспокойства в сложившихся обстоятельствах. Она опрокинула пузырек со снотворным в рот и запила большим глотком пурпурного снадобья. Сейчас сон без сновидений казался самой лучшей вещью на свете. И Чо действительно было наплевать, проснется она или нет.