* * *
Астория находилась в палате своего нового друга. Они как раз играли во взрывающиеся карты, когда целительница Страут постучала в открытую дверь. — Миссис Малфой, к вам пришел ваш муж, — объявила она, с кислым неодобрением глядя на двух хихикающих пациентов. — Уверяю вас, мистер Малфой, за вашей женой постоянно присматривают, чтобы предотвратить любое неподобающее поведение, — заверила ее мужа эта глупая корова. Драко, со своей стороны, выглядел совершенно незаинтересованным. Астория хитро улыбнулась. Медсестры старались изо всех сил, но она была подлой слизеринкой, и обходить их глупые маленькие правила для нее было детской забавой. В конце концов, свободные больничные халаты обеспечивали такой легкий доступ. — Ты наконец решил вспомнить о годовщине нашей свадьбы? — лукавым голосом спросила она Драко. — Я думал об этом с субботы, — улыбка Драко ничем не уступала ее собственной. — Пять лет замужества, а потом мне пришлось ждать еще два чертовых дня, потому что эти ленивые кретины в Визенгамоте не работают по выходным. Астория надула губы, глядя на пергамент, который сунул ей муж. — Это не очень хороший подарок на годовщину, — пожаловалась она. — О-о-о, нужно поставить подпись? — ее новый друг взвизгнул от возбуждения. — Позвольте мне! — Простите, Локхарт, — твердо сказал Драко. — Но это должна подписать Тори. — Ты знаешь Гилдероя? — радостно спросила Астория. — Он преподавал Защиту от Темных искусств за год до того, как ты начала учиться в Хогвартсе. Эксперт по корнуоллским пикси, — ухмыльнулся Драко. Гилдерой выглядел смущенным, и Астория бросилась на его защиту: — Не будь жестоким, Драко. Разве ты не знаешь, что Гилдерой потерял память? Ее муж знакомым раздраженным жестом сжал пальцами переносицу и пробормотал что-то о Мерлине. Астория предпочла проигнорировать этот комментарий в пользу более насущных вопросов. — Ты принес мне какой-нибудь подарок кроме этих заплесневелых старых бумаг? — требовательно спросила она. — Тори, — страдальческим тоном начал Драко, — как только ты подпишешь бумаги, ты получишь миллион галлеонов. Это достаточно хороший подарок для тебя? Она захлопала ресницами. — Это не подарок. Это то, на что я имею право в соответствии с условиями нашего брачного соглашения, наряду со всеми драгоценностями, одеждой и другими личными вещами, которые я купила или приобрела во время нашего брака. Драко моргнул, когда она процитировала ему брачное соглашение. — Действительно, — сказал он и вытащил из стопки какую-то бумагу. — А как насчет виллы на Ибице? Это адекватный подарок? Я знаю, она твоя любимая. — Ты отдаешь мне виллу? — счастливо переспросила Астория. Она просто обожала ее. — При одном крошечном условии, — уклончиво ответил Драко. — Каком? — С тебя магическая клятва, что ни ты, ни кто-либо другой по твоему указанию никогда не приблизитесь и не причините вреда одной конкретной ведьме и ее детям, — непреклонно заявил Драко. — Эта конкретная ведьма беременна твоим ребенком? — проницательно спросила Астория. Увидев кивок мужа, она прищурилась. За шесть недель, проведенных в отделении Януса Тики, между занятиями сексом с Гилдероем, словно они были кроликами во время сезона спаривания, у нее было достаточно времени, чтобы подумать. И ее мысли, естественно, вращались вокруг женщины, которая испортила ее жизнь. — Должно быть, она очень храбрая, — рискнула сделать предположение Астория. — Я не знаю, о чем ты, но надеюсь, это не угроза, — спокойно сказал Драко. Он не моргнул, не выдал себя ни малейшим движением, но это сказало Астории все, что ей нужно было знать. В конце концов, они были женаты пять лет, и ее будущий бывший муж всегда вел себя абсолютно спокойно, когда что-то скрывал. Например, близкие отношения с гриффиндорской грязнокровкой Гермионой Грейнджер. — Мне также нужна квартира в Майами, — заявила Астория. Она находила интересным то, что ее привередливый муж запятнал себя грязнокровкой, чтобы зачать ребенка. Астория не осуждала его, ведь сама прибегала к тем же мерам, но считала, что Драко лицемерил, когда так резко осуждал ее похождения. — И я надеюсь, ради блага твоего ребенка, что он унаследует твои волосы, а не матери. — У всех Малфоев белокурые волосы, — заявил Драко, делая вид, что не понимает ее. Он внес необходимые коррективы в документ, передавая ей квартиру в Майами. — Подпиши это. — Можешь воспользоваться моим пером, — с улыбкой предложил Гилдерой. Милый, сбитый с толку Гилдерой, который забыл так много, что перестал лгать о кровном статусе своих родителей. Его должны были репатриировать вместе с остальными грязнокровками, но Министерство, очевидно, не беспокоилось об этом, так как его воспоминания уже были стерты. Или, возможно, целительница Страут прикрывала своего любимого пациента. Астория взяла предложенное павлинье перо и несколько раз витиевато написала свое имя. — Теперь клятва на палочке, — приказал Драко, передавая ей палочку. Он, должно быть, получил ее от целительницы Страут, поскольку пациентам в отделении Януса Тики их не доверяли. Быстрое прикосновение, и дело было сделано. Их брак завершился. Астория подумала, что с ней что-то не так, раз она не расстроена из-за пяти потерянных лет. Но они оба двинулись дальше. Украдкой потерев живот, она подумала, что опоздала всего на две недели, однако сейчас у нее было хорошее предчувствие насчет беременности. — Я желаю тебе всего хорошего, — неловко сказал Драко. — Я желаю тебе того же, — ответила Астория. Она действительно так думала. — Эм, хочешь, чтобы я подписал бумаги о твоем освобождении отсюда? — спросил он, прочистив горло. Гилдерой пораженно схватил ее за руку. — Не бросай меня! — взмолился он. — Ты прекрасный слушатель и так помогаешь отвечать на письма моих поклонников. — Я пока не хочу покидать Мунго, — сказала Астория Драко. — Мне нужно еще немного времени, чтобы поправиться. К тому же Гилдерой нуждался в ней. Драко выглядел совершенно сбитым с толку, что было в порядке вещей, когда он пытался быть порядочным парнем, а не откровенным ублюдком. — Слушай, как насчет того, чтобы я выписал тебя, а потом ты вернулась сама? Тогда ты сможешь контролировать свое пребывание тут и уйти в любой момент, — предложил Драко. — В ином случае твой отец будет это решать. — Так и сделаем, — недовольно зашипела Астория. — Мне надоело, что мужчины контролируют мою жизнь.* * *
Маркус Флинт невольно почувствовал себя немного обиженным, когда за обедом появился Малфой и объявил, радостно размахивая документами о разводе, что он теперь свободен. Затем он передал бумаги Тео, чтобы тот сделал с ними то, что делали адвокаты со всеми бумагами, находящимися в их распоряжении. Больше всего на свете Маркусу хотелось развестись с Брунгильдой и жениться на Кэти, но если бы желания были метлами, то даже у сквибов имелись бы «Молнии». — Полагаю, ты хочешь, чтобы я оформил лицензию на регистрацию маггловского брака, и ты мог бы как можно скорее жениться на Гермионе? — спросил Тео Малфоя. — Пока нет, — слишком небрежно ответил тот. Ранимое, обиженное выражение, промелькнувшее на его лице, Маркус не видел уже более десяти лет. В последний раз он заметил его на первом курсе, когда Драко получил выговор от отца за то, что позволил Гарри Поттеру себя опередить. — Грейнджер немного не в себе, — сообщил им Драко. — Говорит, что не хочет выходить замуж под ложным предлогом, или что-то подобное. — Похоже, ты действительно попал, приятель, — заметил Маркус. — Как она поняла, что ты ей лгал? Драко криво улыбнулся. — Она не поняла. Гермиона боится обмануть меня в том случае, если к ней вернутся воспоминания, и в ее прошлом окажется что-то, что поменяет мои чувства к ней. Тео фыркнул. — Какая ирония, да? — Если выражаться культурно, — согласился Драко, расстроенно проводя рукой по волосам. — Ты думал о вопросах легитимности? — обеспокоенно спросил его Тео. — Постоянно, — отрезал тот. — А в чем проблема?— спросил Маркус. — Люциус все еще может признать ребенка законным Малфоем, даже если вы с Грейнджер не будете женаты. Так поступил мой отец с Изабеллой, когда у нее проявилась магия, и с Питером, как только он родился. — Вот в этом и проблема. Это будет решать мой отец как глава семьи, — сказал Драко. — Но ребенок твой — в этом нет никаких сомнений, — возразил Маркус. Ему нравилась Гермиона, совсем не похожая на Асторию, и он готов был заколдовать любого, кто скажет, что она изменяла Драко. — Конечно мой, — согласился Драко. — Но это не помешает моему отцу поставить любые условия, если мы с Грейнджер не поженимся к моменту его рождения. Например, потребовать жениться на чистокровной ведьме вроде Дафны Гринграсс, чтобы ребенок рос в поместье. — Дафна? — Тео поднял брови при упоминании своей бывшей жены. — Желаю вам счастья. — Не будь идиотом, Нотт, — огрызнулся Драко. — Я не хочу жениться на этой фригидной суке. Я хочу Грейнджер. — Это ужасно, Дрейк, — прежнее негодование Маркуса по отношению к другу испарилось, уступив место сочувствию. — Мой отец — суровый человек, и он хреново устроил мой брак, но даже он не настолько ублюдок, чтобы заставлять меня выбирать между Кэти и детьми. Тео сочувственно хмыкнул, но, по-видимому, у него не оказалось никаких юридических комментариев по этому поводу. Маркус решил включить здравый смысл. — Тебе нужно найти способ окольцевать Гермиону, причем быстро. Вместо того, чтобы ломать голову над очевидным, как ожидалось, Драко задумался и затем улыбнулся. — Ты чертов гений, Флинт! Если Грейнджер согласится обручиться, мы все равно что женаты. В глазах Министерства это будет даже лучше, чем какая-то дурацкая маггловская свадьба. — Чтобы провести церемонию, тебе понадобится чиновник из министерства, которому ты можешь доверять, — предупредил Тео. Драко не позволил своему другу-адвокату ослабить его энтузиазм: — Не беспокойся. У меня есть подходящий кандидат. Осталось уговорить Грейнджер.* * *
Последние две недели были для Долорес Амбридж тяжелыми. В дополнение к своим нелегким обязанностям и плотному графику заместителя министра она неоднократно была вынуждена защищать свои действия в качестве главы комиссии по репатриации магглорожденных после этой ужасной статьи в «Ежедневном пророке». Предвзятый репортаж Скитер оказался слишком эффективным. С тех пор, как началась вся эта история о беременности девчонки Чанг и ее мнимом наследии, Долорес получила целую кучу писем — и не меньше громовещателей — от тех, кто осмелился критиковать ее действия. Большинство ведьм и волшебников, которые писали ей, были возмущены плохим обращением с потенциальной чистокровной или, по крайней мере, полукровной ведьмой и ее нерожденным ребенком, но значительное меньшинство также ужасала политика министерства по отношению к магглорожденным. Заместитель министра Амбридж была разочарована. Даже после долгих лет просветительской работы и выпуска очаровательных розовых брошюр, подготовленных ее отделом, все еще оставались ведьмы и волшебники, настаивающие на том, что грязнокровки имеют законное место в волшебном обществе. В данный момент она составляла список предателей крови — неприятный термин, но в этом случае он был оправдан, и Долорес без колебаний его использовала, — чтобы Министерство смогло перевоспитать их. Стук в дверь отвлек ее внимание, и Долорес подняла голову, с трудом скрывая раздражение. Если посетитель смог пройти мимо ее секретаря, то он явно был какой-то важной особой. — Входите, — фальшиво сладким голосом протянула она. Люциус Малфой вошел в ее кабинет и присел на край стола, игнорируя кресло для посетителей. Сердце Долорес учащенно забилось при виде красавца-волшебника. Она подавила желание пригладить волосы и поблагодарила Салазара и всех его змей за то, что сегодня на ней был ее любимый розовый кардиган. — Люциус, как я рада вас видеть, — улыбнулась она. — А я всегда рад видеть вас, Долорес, — пробормотал он, взял ее руку и коснулся губами тыльной стороны ладони. — Даже в тех случаях, когда это не слишком приятно, — Люциус положил на стол выпуск «Пророка», раскрыв его на статье Скитер. — Мы должны что-то предпринять, Долорес. — Поверьте мне, Люциус, я сделала все возможное, — искренне сказала она. — К сожалению, мой поверенный говорит, что это дело не подлежит судебному рассмотрению, и я не нашла никаких оснований дискредитировать посла Ву или его заявление о том, что мадам Чанг-Нотт родом из китайской семьи волшебников. Он нахмурился. — Я имею в виду другой способ — минимизацию ущерба. Изящно признать, что была допущена ошибка, обвинить в этом какого-нибудь подчиненного, если так нужно, и принять требования Ноттов. — Но я не могу! — запротестовала Долорес, шокированная и оскорбленная тем, что Люциус Малфой, которого она всегда считала здравомыслящим волшебником, ожидал, что она отступится от своих слов. — Если я признаю, что ошиблась насчет одной грязнокровки, люди начнут считать, что так могло быть и в других случаях. Все любовники грязнокровок ухватятся за это как за предлог, чтобы снова привести этих паразитов к нам. Люциус отрицательно покачал головой. — Если вы продолжите отрицать, что у мадам Чанг-Нотт есть магические родственники, то есть риск, что это используют как ключ, открывающий все больше и больше дверей, пока абсолютно все грязнокровки не вернутся в наше общество. — Мы не можем этого допустить! — Долорес в ужасе вцепилась в жемчуг на шее. — Обстоятельства, связанные с недавно обнаруженным магическим наследием мадам Чанг-Нотт, весьма необычны, — успокаивающе сказал Люциус. — Записи были потеряны иностранным правительством из-за гражданской войны. Уступка Ноттам в этом случае никоим образом не создает опасного прецедента. Долорес неохотно кивнула. Люциус был убедителен, хотя она еще не была полностью убеждена. — Это не похоже на ситуацию с грязнокровкой моего сына, — продолжил он, — чье грязное прошлое хорошо всем известно и совершенно бесспорно. — Как поживает дорогая мисс Грейнджер? — сладко спросила Долорес, несмотря на скрытый гнев. Одного упоминания этой коварной, любящей кентавров суки было достаточно, чтобы у нее подскочило кровяное давление. — Драко не жалуется, — протянул Люциус. — Вам не нужно беспокоиться о том, что мисс Грейнджер когда-нибудь вернется в наш мир, — злобная ухмылка на его лице вызвала ответную улыбку Долорес. — Неужели? — спросила она с девичьим энтузиазмом. — Расскажите же! Люциус послушался, и в конце его рассказа Долорес вздохнула со смесью удовлетворения и сожаления, а затем взяла перо. — Если нет никакого риска, что мисс Грейнджер и другие нежелательные личности будут нас преследовать, думаю, я могу согласиться, что комиссия по репатриации магглорожденных допустила ошибку в отношении мадам Чанг-Нотт. Долорес быстро набросала текст сообщения и подписала его розовыми чернилами, после чего сложила пергамент в форме самолета и запустила его в воздух. — Ну вот! — воскликнула она. — Отдел обработает заявку сегодня днем. А пока, как насчет ланча?* * *
— Мистер Нотт, пожалуйста, присаживайтесь. Хотите чаю? Тео поморщился. Его встреча с Флитвиком не заладилась с самого начала — профессор чар остался сидеть за столом, принимая его, как нашкодившего студента. — Было бы неплохо, спасибо, — мягко сказал он, принимая предложенный напиток. — Что привело вас сюда, мистер Нотт? Причем второй раз за несколько месяцев? — спросил профессор Флитвик. — Я думал, учителям нравятся визиты бывших учеников, — парировал Тео. — Зависит от студента, — мягко сказал Флитвик. — Лично у меня ваши визиты не вызывают возражений, скорее, удивляют. Вы не были учеником моего факультета и никогда не интересовались чарами. Тео решил не воспринимать это как попытку обидеть. — Я женат на одной из ваших когтевранок, и я снова здесь ради нее, — ответил он. — Да? — профессор Флитвик склонил голову набок, как любопытная птица. Тео рассеянно потер запястье. Тупая боль все еще не уходила, преследуя его месяцами с тех пор, как беременность нарушила душевное равновесие Чо. И это была еще одна причина к бесконечному списку, по которому он винил себя. Он бы никогда не позволил ей забеременеть, если бы знал, что это так скажется на ее здоровье. По крайней мере, это была не та острая, жгучая боль, которая уже дважды будила его посреди ночи: когда демоны Чо одолели ее и когда она попыталась покончить со всем этим. — В начале апреля Чо пыталась покончить жизнь самоубийством, — признался Тео, решив, что честность хоть и довольно глупый инструмент, но в этом случае послужит ему лучше всего. — Хранители разума в Мунго сделали все что могли, чтобы стабилизировать ее, но им мешают блоки, наложенные на ее разум после стирания памяти. Я бы хотел, чтобы вы изменили это заклинание, если сможете. — О, я легко могу изменить его, потому что я его создал, — уверенно сказал профессор. — Но почему я должен рисковать десятком, если не больше, лет в Азкабане по вашей просьбе? — Это не для меня, это для Чо. Я знаю, что вы были ее любимым учителем, — убедительно сказал Тео. — За годы преподавания я учил многих студентов, — пренебрежительно сказал профессор Флитвик. — И хотя я по-прежнему очень люблю многих из них, включая Чо, все же я не рискну сесть в тюрьму ради кого-либо из них. Особенно ради жены Пожирателя Смерти. Глядя на неумолимого профессора, Тео вспомнил, что он наполовину гоблин с характерной жестокостью этой расы. — Тогда мне больше нечего сказать, и спасибо, что уделили мне время, — с натянутой вежливостью сказал он, поднимаясь на ноги. — Сядь, глупый мальчишка, — раздраженно отругал его профессор Флитвик. При помощи палочки он достал с верхней полки тонкую книгу в красном переплете. — Вот, возьми. — «Изменчивый разум», — прочитал Тео вслух. — Что это? — Трактат, посвященный чарам и заклинаниям, которые меняют сознание, включая то, как их отменить, — объяснил профессор. — Простите, сэр, но как это поможет, если вы не хотите отменить чары памяти, которое наложили на Чо? — Чо подверглась Обливиэйту дважды: один раз мной и еще один раз до этого, во время нападения на нее и похищения, — объяснил Флитвик. — Предположительно, это сделал Пожиратель Смерти, который отказался убить ее, даже после всех тех ужасов, которые с ней сотворил. Тео кивнул, стараясь сохранить бесстрастное выражение лица. Всем было известно, что Чо не смогла опознать нападавших, потому что ее воспоминания оказались стертыми. — Чары памяти действуют по принципу плотины: сдерживают воспоминания, но не разрушают их, — продолжил Флитвик. — Я чувствовал эту блокировку, когда был в ее сознании. Если Пожиратель Смерти, стерший ее память, обратит свое заклинание вспять, поток воспоминаний теоретически должен «смыть» любые следующие ментальные блоки, включая и те, которые поставил я. — Есть ли какие-нибудь побочные эффекты? — с присущей адвокату осторожностью спросил Тео. — Худшее, что может случиться — она вспомнит, как ее изнасиловали, но мои чары памяти выдержат. Даже в таком случае это поможет сделать ее лечение в Мунго гораздо более эффективным. — Спасибо, профессор Флитвик, — искренне поблагодарил Тео. — Я ценю вашу помощь. — Я всегда рад помочь Чо всем, чем могу, — ответил профессор. — Пожалуйста, оставьте книгу себе. Теперь все, что вам нужно сделать, это найти Пожирателя Смерти, который наложил Обливиэйт на вашу жену, и шантажировать его Азкабаном, пока он не изменит заклинание. Судя по острому взгляду профессора Флитвика, Тео был уверен, что он точно знал, кто этот Пожиратель Смерти.