* * *
— Что ты здесь делаешь? — спросил Люциус, входя в кабинет Драко без стука. Это была одна из привилегий владельца компании. — Работаю, конечно, — ответил его сын, поднимая глаза от отчетов о продажах за последний месяц с несколько озадаченным выражением лица, учитывая, что сейчас было утро буднего дня. — А как же мисс Грейнджер? Что если ей нужна медицинская помощь? Ты ведь знаешь, что ребенок вот-вот должен родиться, не так ли? — скороговоркой спросил Люциус. — О, Мерлин, надеюсь на это, — горячо сказал Драко. — У Гермионы срок вышел, она несчастна и утверждает, что это все моя вина. — Ну, это и есть твоя вина, — заметил Люциус, кривя губы в усмешке. — Поэтому ты не с ней? — Она сказала, что чайник, за которым наблюдают, никогда не закипает... и прочую ерунду в этом же духе, а затем выпроводила меня в офис, чтобы спокойно поработать дома, — угрюмо признался его сын. Люциус лишь приподнял бровь. — Я выхожу на улицу каждые полчаса, чтобы проверить голосовую почту, — начал защищаться Драко. — Она еще не звонила и раздражается, когда я сам ей звоню. — Так не пойдет, — решительно сказал Люциус. — Иди и позаботься о своей беременной грязнокровке, — Драко начал протестовать, но Люциус был неумолим: — Твоя мать и так уже достаточно раздражена твоим поведением и тем отрывком из колонки сплетен «Ежедневного пророка» о помолвке Дафны Гринграсс с Майлзом Блетчли. Не заставляй меня еще больше злить ее новостями о том, что ты подвергаешь риску здоровье ее внука. Но вместо того, чтобы испугаться гнева Нарциссы, Драко неожиданно ухмыльнулся при упоминании о помолвке Гринграссов. — Не хочешь заключить пари о том, когда состоится свадьба? Я думаю, еще до Хэллоуина. — Это как-то слишком быстро, — задумчиво произнес Люциус. — Нет, я не склонен делать ставку, зная, что у тебя есть какая-то информация, — он махнул рукой. — Иди, Драко. Не хочу видеть тебя в офисе, по крайней мере, еще три недели после рождения Адриана, — затем Люциус решил дать своему сыну и наследнику мудрый совет: — Твоя мать клянется, что французская еда заставила ее разрешиться от бремени. Почему бы тебе не сходить со своей грязнокровкой пообедать в хорошее бистро? — Может быть, если Гермиона согласится, — ответил Драко, снова игнорируя оскорбление в ее сторону. — Так ты и поступишь, — сказал Люциус самым дружелюбным тоном. В конце концов, существовала же странная маггловская традиция, позволявшая осужденным в последний раз вкусно поесть.* * *
Гермиона складывала в детской миниатюрную одежду Адриана, когда услышала, как Драко вошел в квартиру. Она осторожно спустилась по лестнице и, не удержавшись на ногах, бросилась в его объятия с ослепительной улыбкой. — Ты рано вернулся! Драко крепко обнял ее, после чего поставил обратно на ноги. — Отец отправил меня домой. Мой отпуск по уходу за ребенком официально начался. Как прошло твое утро? — Чрезвычайно продуктивно, — радостно сказала Гермиона. — Я пересмотрела свою статью и отправила ее в журнал по биохимии, упорядочила все заметки Чо в нашем проекте по амнезии и сложила почти всю детскую одежду. — А ты времени зря не теряла, — прокомментировал Драко. — Присоединишься ко мне за обедом? Я подумал, что мы могли бы сходить в то маленькое французское бистро, которое тебе понравилось. То, в которое мы ходили... — Похмельное бистро? — пошутила Гермиона. Так они называли французский ресторан, который впервые посетили вместе в начале октября и множество раз с тех пор. — Я хотела закончить в детской, но у них шикарные стейки, — сказала она, желая, чтобы ее уговорили. — Моя мама утверждает, что французская еда провоцирует роды, — сказал Драко, чтобы добиться согласия Гермионы. — Естественно, это единственная «иностранная» еда, которую она когда-либо ела, — добавил он в качестве опровержения своих же слов. Гермиона сморщила нос от отвращения при упоминании матери Драко, но ее неприязнь к этой женщине не была причиной отказываться от его вдумчивого предложения пообедать. — В данный момент я готова на все, чтобы родить этого ребенка. Я просто хочу, чтобы Адриан уже появился на свет! Сейчас возьму сумку, — она взяла сумочку и надела удобные сандалии. — Ты не против, если мы пойдем туда пешком? Я знаю, что на улице жарко, но акушерка упомянула, что ходьба тоже одна из тех вещей, которые могут вызвать роды. — Я ничуть не против, — Драко покачал головой. — Мы всегда можем поймать такси, если ты устанешь, — он переплел свои пальцы с ее. — Ты очень добр ко мне, — тихо сказала Гермиона, вставая на цыпочки, чтобы поцеловать его в уголок рта, и чувствуя внезапный прилив эмоций. — Я люблю тебя, ты же знаешь? Даже когда злюсь на тебя. — Я знаю, — губы Драко изогнулись в ухмылке, а руки погладили ее бока. — И я стараюсь быть добрым к тебе. У меня для этого есть все основания.* * *
Теодор Нотт сидел в холодной комнате для допросов в Азкабане, обдумывая свой следующий шаг и глядя на сидящего напротив аврора. — Аврор Томас, чем я обязан этому удовольствию? — с вежливым сарказмом спросил он. — Я бы не назвал удовольствием встречу с Пожирателем Смерти, — проворчал Томас. — Однако допрашивать тебя — часть моей работы. Тео переплел пальцы и посмотрел на аврора, ожидая продолжения. — Малфой и Флинт в последнее время составляют интересную компанию. — Правда? Не может быть! — притворно изумился Тео. Ему давно было интересно, когда же Дин Томас или кто-то еще из Ордена, помимо Шеклболта, наконец обнаружит связь между Драко и Гермионой, как и между Маркусом и Кэти. — Деннис Криви пришел в дом моей матери на прошлых выходных с этими двумя засранцами. Какого хрена происходит? — Следите за языком, аврор Томас, — укоризненно вздохнул Тео. — Вы же профессионал своего дела, — он откинулся на спинку стула, наблюдая, как темнеют щеки аврора, когда его кровяное давление заметно повысилось. — Почему твои приятели Пожиратели Смерти тусуются с магглорожденным волшебником вроде Денниса Криви? — перефразировал тот сквозь стиснутые зубы. — Понятия не имею, — пожал плечами Тео. — Ты пытался спросить кого-нибудь из них? — Деннис сказал, что они не хотят ссориться, — сказал аврор с явным недоверием. — Случались и более странные вещи, — мягко заметил Тео. «Как Драко и Гермиона», — подумал он про себя. — Это не преступление. — Не думаю, что ты со мной откровенничаешь, — обвинил его Томас. Тео снова пожал плечами и промолчал. Он действительно не знал, что происходит между его друзьями и Криви. К тому же у него не было стимула сотрудничать. — Слышал, твоя жена уехала из страны, — насмешливо сказал Дин. — Забрала с собой твою маленькую дочь. Ты даже не видел ее, да? Тео равнодушно посмотрел на него. В кармане у него лежало письмо от Чо, в котором она сообщала, что уезжает вместе с Теодорой, и объясняла причины своего поступка. Но Тео не собирался делиться этим с аврором. — Я говорил тебе, что был в больнице в ту ночь, когда она родилась? — спросил Дин, сунул руку в папку и достал несколько снимков новорожденной. — Меня попросили передать тебе вот это, но я забыл. Тео потянулся к фотографиям, не в силах сдержаться. Томас покачал головой, отодвигая их подальше. — Ну же, Нотт. Расскажи мне, что ты знаешь о Криви. Тебе придется дать мне немного информации, чтобы получить эти фотографии. Разве не так действуют слизеринцы? — Мы, как правило, действуем более тонко, аврор Томас, — ответил Тео, тихо злясь, что этот самодовольный гриффиндорец не отдает ему драгоценные фотографии его девочки. Но внешне сохранил самообладание. — Хотя слизеринцы вроде Грегори Гойла и покойного Винсента Крэбба могут иногда прибегать и к таким грубым методам, которые ты используешь. — Что ты можешь рассказать мне о Криви? — ноздри Дина раздулись от оскорбления. — Дай подумать, — сказал Тео, делая вид, что сосредоточенно вспоминает. — Я не видел его больше пяти лет, но это был маленький паршивец с мышиными волосами, который постоянно таскался с камерой. Он поступил на Гриффиндор, но так и не окончил Хогвартс, потому что был репатриирован в маггловский мир. Обливиэйт наложила на него Грейнджер. Это все, что я знаю. Теперь буду признателен, если ты отдашь мне фотографии моей дочери. Дин прищурился, крепко сжимая небольшую стопку фотографий. — Ты только что назвал ее Грейнджер. Почему Малфой называет ее Гермионой? Флинт ведет себя так же с Кэти Белл. Это же в вашем стиле оскорблять человека, называя по фамилии. — Если ты не хочешь или не можешь задать этот вопрос Маркусу или Драко, я бы посоветовал тебе спросить мисс Белл или мисс Грейнджер, — сказал Тео со скрупулезной формальностью. — Только это будет нарушением Статута и нескольких постановлений комиссии по репатриации, которые я с удовольствием могу тебе перечислить. Если, конечно, это не официальное расследование. Тео ухмыльнулся, когда аврор красноречиво отказался отвечать. Но ухмылка превратилась в возмущение, когда Томас спрятал фотографии Теодоры. — Попробуем еще раз на следующей неделе, Нотт, — хмуро сказал Дин, выходя из комнаты. Тео усмехнулся, глядя на его удаляющуюся спину. Высокомерие аврора вызывало в нем ярость, едва ли облегчаемую тем фактом, что Чо уже прислала ему достойные альбома фотографии их дочери.* * *
Драко обнимал Гермиону на кровати, наслаждаясь тем, как она расслабленно прижимается к нему после оргазма. Когда они возвращались с обеда, она продолжила свою кампанию по выселению Адриана из своего тела, застенчиво сообщив, что стимуляция сосков и вещества, найденные в сперме, также могут способствовать началу родов. Драко был более чем счастлив сделать ей одолжение, занявшись с ней любовью шестью разными способами и прекрасно зная, что на несколько недель после рождения ребенка, пока тело Гермионы не восстановится, наступит затишье. — Что ты рисуешь на моем животе? — сонно спросила она. — Просто машинально рисовал узоры, милая, — ответил Драко. На самом деле он рисовал руны. В этот раз они были для нее, а не для их сына, и руна любви была одной из тех, которые он вывел кончиком пальца на ее мягкой коже. Гермиона с такой готовностью сказала, что любит его. Драко хотел бы ответить ей так же открыто, но был воспитан считать подобные слова уязвимостью, признанием собственной слабости. Ему было легче показать, что он чувствует. — Готова к еще одному заходу? — спросил он, проводя руками от ее живота к увеличившейся груди. — Я вымоталась, — призналась Гермиона, зевая и качая головой, отчего ее волосы защекотали его обнаженную грудь. — Ты меня вымотал. Драко самодовольно улыбнулся и поцеловал ее в плечо. — Хочешь, чтобы вместо этого я набрал тебе ванну, милая? — Пожалуйста. Тебе всегда удается добиться нужной температуры и пены. Драко спрятал ухмылку. Это потому, что он был волшебником. Согревающее заклинание и заклинание стазиса для сохранения пузырьков были для него детской игрой. В ванной комнате он быстро принял освежающий душ. Вытершись насухо полотенцем, проверил температуру воды, отрегулировал ее на несколько градусов при помощи палочки, а затем добавил горсть лавандовой соли, колпачок пены и несколько чар, чтобы создать идеальную ванну. — Твоя ванна ждет тебя, принцесса, — объявил он, открывая дверь между спальней и ванной. — Заказать тебе виндалу из баранины? Среди прочего Гермиона говорила, что употребление пряной еды — еще один способ стимуляции родов. — Нет, спасибо, — улыбнулась она и поднялась с кровати. — Я не настолько голодна. Может, просто немного фруктов и манговый ласси? Глаза Драко расширились, когда она подошла к нему, обнаженная. На протяжении всей беременности ее живот находился достаточно высоко, но после обеда заметно опустился. Драко был достаточно умен, чтобы вспомнить то, чему научился на курсах, и сопоставить с сегодняшним поведением Гермионы. Внезапный прилив энергии, инстинкт обустройства жилища, когда она убиралась в детской, похотливые желания после обеда, а теперь и потеря аппетита — все это указывало на начало родов. Когда дверь ванной закрылась за ней, Драко взглянул на часы. Уже было семь вечера. Он раздраженно нахмурился, осознав, какой завтра день. Если первые роды Гермионы не пройдут необычайно быстро, его сын родится как раз в день рождения Гарри Поттера. — В году триста шестьдесят пять дней, но Адриан решил родиться именно сейчас, — пробормотал он себе под нос. — Хотел бы я, чтобы это был любой другой день.