* * *
Одиннадцать лет спустя... Гермиона Фой устала. И не только потому, что была на середине третьего триместра очередной беременности. Но и потому, что провела ночь одна, вдали от мужа, в лондонском гостиничном номере, проснувшись ни свет ни заря, чтобы подготовиться к завтраку с главой благотворительного фонда. Ее дом в Уилтшире находился не так уж далеко от Лондона, но с практической точки зрения был достаточно далек, чтобы на такую раннюю и важную встречу можно было поехать на поезде или на машине. Идея, которую она выдвинула, будучи аспиранткой, — сыворотка, помогающая восполнить нехватку крови для переливания путем увеличения количества белых и красных кровяных клеток в плазме, — превратилась в успешный коммерческий продукт. Запатентованная по предложению Драко еще в университете, позже она стала торговой маркой «Пурсанг», широко использовалась в больницах развитых стран и принесла ей миллионы фунтов. Однако «Пурсанг» был слишком дорогим для большинства больниц в развивающихся странах, где более высокие показатели ВИЧ и других передающихся через кровь заболеваний создавали острую нехватку крови для переливания. Если фонд согласится субсидировать стоимость сыворотки для больниц в странах Африки к югу от Сахары, это приведет к заключению крупного контракта с фармацевтической компанией, которой она владела вместе со своим мужем. Это был способ делать добро и в то же время зарабатывать. В то время как Гермиона была больше озабочена первым пунктом, а Драко — вторым, они оба изо всех сил старались заполучить эту возможность. К сожалению, филантроп, который поддерживал фонд, имел плотный график, поэтому Драко был вынужден запланировать встречу на субботнее утро — в день рождения их старшего сына. По крайней мере, время было достаточно раннее, чтобы Гермиона успела вернуться домой к началу вечеринки Адриана. Приняв душ и одев дорогое соболино-коричневое платье, которое выдержало шесть ее беременностей, Гермиона в десятый раз пробежалась по записям своего выступления, рассеянно поигрывая подвесками на платиновом браслете. Она снимала обручальное и помолвочное кольца ночью или в спортзале, но никогда не снимала браслет. Даже мысль об этом вызывала у нее беспокойство. Подвески отмечали все важные моменты ее взрослой жизни. Среди них была книга — первая подвеска, которую Драко подарил ей, — дракон и выдра с их первого Рождества и дня Святого Валентина, проведенных вместе, и свиток, отмечающий получение докторской степени в Оксфорде. Но самыми дорогими ее сердцу были те, которые олицетворяли ее детей. После трудных родов Адриана Драко подарил ей две подвески: маленькую римскую монету и львицу со львенком — за то, какой храброй она была. После рождения близнецов, зачатых на мини-каникулах во время Белтейна, когда Адриан был еще младенцем, а Гермиона принимала противозачаточные, — миниатюрного платинового лебедя и собаку с инкрустированным ошейником. Также ее муж нашел настоящую драгоценность — няню, которая помогала Гермионе справляться с тремя мальчиками в возрасте до двух лет и докторантурой в области биохимии. Цисси Блэк, которую Гермиона считала настоящей Мэри Поппинс современности, с тех пор жила в растущей семье Фой. Через три года, когда родилась ее старшая дочь, ставшая первой запланированной беременностью Гермионы, Драко добавил к коллекции подвесок платинового орла с рубином и изумрудной розой в клюве. Ее младший сын, изображенный второй подвеской в виде льва, был зачат пять лет назад на каникулах в Париже, когда Гермиона забыла взять с собой таблетки. Она думала, что больше не будет рожать, когда на свет появилась ее младшая дочь. Гермиона улыбнулась, касаясь подвески корабля, застигнутого штормом, так удачно изображающей темпераментную малышку. Но во время рождественского визита к ее крестным в Австралию порвался презерватив, что привело к зачатию малыша, которого она сейчас и носила. Драко был в восторге и уговаривал ее на еще одного ребенка, утверждая, что семь — его счастливое число. Гермиона вынуждена была признать, что у них получаются прекрасные дети, и, конечно, они могут их себе позволить, но после этой беременности — точно все. Почувствовав себя гораздо более расслабленной и уверенной в предстоящей презентации, она отложила заметки и взяла мобильный. Драко уже проснулся, и Адриан, возможно, тоже, предвкушая свое одиннадцатилетие. Муж снял трубку после второго гудка, явно ожидая ее звонка. — Доброе утро, милая, — поприветствовал он. — Как себя чувствуешь? Они обменялись парой реплик о детях, которых она видела за ужином только вчера вечером, и Драко дал ей последние наставления перед встречей. Затем она услышала, как к нему подошел Адриан и попросил разрешения поговорить с ней. Драко передал телефон сыну, чтобы Гермиона могла поздравить его с днем рождения. На другом конце провода Адриан уже не мог сдерживаться: — Мама! Ты никогда не догадаешься, что мне пришло! Это было... Он замолчал, когда Драко отобрал у него телефон. — Прости, любимая. Он ужасно взволнован. Мы расскажем тебе обо всем сегодня вечером.* * *
Адриан Фой был на взводе. Ему исполнилось одиннадцать лет, и он проснулся от того, что в окно его спальни постучала сова. Он не совсем привык к совиной почте, поскольку ею пользовались только его бабушка и дедушка, и никогда еще не получал от сов писем на свое имя. Он нетерпеливо развернул пергамент. «Дорогой мистер Фой! Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов. Занятия начинаются 1 сентября. Представитель школы будет у Вас сегодня в девять часов утра, чтобы ответить на любые вопросы, которые могут возникнуть у Вас или Ваших родителей. Искренне Ваш, Филиус Ф. Флитвик, заместитель директора». — Ура! — Адриан запрыгал на кровати, размахивая кулаками. — Меня приняли! Теперь мы можем рассказать маме! Сколько он себя помнил, Адриан всегда знал, что он волшебник, как его отец и дедушка, и что его бабушка — ведьма, и что все его младшие братья и сестры тоже волшебники и ведьмы. Но отец объяснил ему, что мама не должна знать о магии, по крайней мере до тех пор, пока Адриан не станет достаточно взрослым, чтобы пойти в школу. И очень серьезно сказал, что его задание, как старшего ребенка, помочь сохранить эту тайну. Пусть это казалось каким-то глупым правилом, но многие взрослые правила были такими. Адриан вбежал в родительскую спальню без стука, ведь его мама сейчас была в Лондоне и он не рисковал застать родителей за чем-то неловким. Отец был уже одет, со все еще влажными после душа светлыми волосами. Он говорил по телефону, но поприветствовал Адриана поздравительным хлопком по плечу, когда увидел зажатый в его руке пергамент. — Могу я поговорить с мамой, пожалуйста? — Адриан знал, что это его мама, потому что отец никогда так не улыбался, разговаривая с другими людьми. — Гермиона, именинник хочет поговорить, — сообщил тот в трубку, протягивая ему телефон. — С днем рождения, милый! — сказала его мать. — Мне так жаль, что я не рядом! — Все в порядке, мам, — успокоил ее Адриан. Она всегда чувствовала себя виноватой, когда работа забирала ее из дома хотя бы на один вечер. — Ты ведь успеешь на торт, да? — Конечно! Я вернусь очень рано, обещаю. Ты уже открыл подарки? — спросила она. — Мама! Ты никогда не догадаешься, что мне пришло! Это было... Отец выхватил трубку и поднес палец к его губам, призывая молчать. Адриан слегка надулся, пока родители заканчивали разговор. Попрощавшись, его отец покачал головой, но все равно улыбался. — Я знаю, тебе не терпится рассказать маме, что ты волшебник, но ты не можешь сообщать такие новости по телефону. — Хорошо, пап, — Адриан неохотно кивнул. — Мы расскажем ей все сегодня вечером, вместе. А теперь беги и одевайся, потому что у нас впереди тяжелый день. Скоро придет один из твоих профессоров, а потом мы отправимся за покупками на Диагон-Аллею. Два блондина, отец и сын, обменялись одинаковыми предвкушающими ухмылками.* * *
Минерва Макгонагалл нервничала. Впервые за шестнадцать лет она увидит свою любимую ученицу — самую способную ведьму, которую когда-либо учила. Увидит, как Гермиона живет без магии, как простой маггл. Пустая трата такого потенциала печалила ее, но таков был закон. Комиссия по репатриации магглорожденных несколько смягчила свою позицию с тех пор, как более десяти лет назад Мандрейк Броклхерст сменил Долорес Амбридж на посту ее главы. Факт маггловского происхождения волшебника или ведьмы теперь рассматривался как культурный недостаток, который можно было преодолеть с помощью образования и приложенных усилий, а не как врожденный изъян. Хогвартс ввел обязательную учебную программу для магглорожденных студентов, в то время как Министерство спонсировало кампанию, в рамках которой этих студентов поощряли оставаться на летние каникулы в волшебном мире с приемной семьей. После окончания Хогвартса у них был выбор: стереть память о магии и вернуться к своим маггловским семьям, или же разорвать все связи с миром магглов и стать полноправным волшебником или ведьмой. За десять лет только один магглорожденный студент предпочел потерять память и жить как маггл. Однако ничего не было сделано для того, чтобы вернуть «потерянных», как Минерва называла про себя тех маглорожденных, которым стерли память в 1999 году. Некоторые из них уже отбыли в иной мир, но большинство были живы и здоровы, вели обычную маггловскую жизнь — по крайней мере, согласно утверждениям ответственных за них Пожирателей Смерти. И без того тонкие губы Минервы недовольно поджались. Сколь бы бесполезными ни были наблюдения Ордена Феникса за изгнанными магглорожденными, она по-прежнему предпочитала их ежеквартальным отчетам Пожирателей Смерти, санкционированным Министерством. При мысли о том, что Драко Малфой время от времени шпионит за Гермионой Грейнджер, или о том, как громила Маркус Флинт следит за Кэти Белл, у Минервы по коже бежали мурашки. Но это тоже было частью политики Броклхерста, принявшего на себя управление комиссией. Кингсли Шеклболт тайно делился отчетами Пожирателей Смерти с Орденом. Краткие сообщения Малфоя редко содержали более трех слов. «Грейнджер здорова» было самым распространенным вариантом, за ним следовало «Грейнджер беременна». Минерва заметила, что за последним вариантом отчетов с точностью часового механизма в свитке Хогвартса появлялся новый член семьи Фой. С момента рождения в 2004 году самого первого ребенка по фамилии Фой, Адриана Гарри, Минерва подозревала, что его матерью может быть Гермиона, хоть в свитке и не указывались имена родителей. Она надеялась, второе имя означает, что Гермиона хоть немного помнит своего замученного лучшего друга. Ее подозрения только усилились с появлением имен других детей Фой: близнецы Альфред Сириус и Сигнус Джордж в начале 2006, Розалинда Аквила в 2009, Северус Лео в 2011 году и Миранда Хелен в 2014. Для Минервы было очевидным, что Гермиона помнит достаточно, называя своих сыновей в честь членов Ордена — а близнецов даже в честь Фреда и Джорджа Уизли! — тогда как ее дочери носили имена героинь Шекспира, как и сама Гермиона. Директриса также была заинтригована тем, что двое детей Гермионы имеют имена, связанные с факультетами Хогвартса. Лео было очевидным выбором для бывшей студентки Гриффиндора, а второе имя старшей дочери, в честь созвездия Орла, было, возможно, намеком на ее друзей из Когтеврана. Такой выбор имен действительно заставлял Минерву задумываться, как много Гермиона помнит. Несмотря на то, что за визиты к магглорожденным студентам в данный момент отвечал Филиус, Минерва воспользовалась своим преимуществом директрисы и настояла на встрече с семьей Фой. Бродя в своей анимагической форме по зажиточному Уилтширу в поисках их дома, Минерва вынуждена была признать, что нервно дрожит даже в своем обычно беззаботном кошачьем обличье. Она уставилась на большой, но очаровательный фахверковый дом на окраине, сверяя адрес. В кошачьей форме ей потребовалось несколько минут, чтобы обойти ухоженный двор и добраться до какого-нибудь подходящего кустарника. Там Минерва снова превратилась в грозную пожилую леди — достойного представителя Хогвартса. Отряхнула свое строгое черное платье от пыли и кошачей шерсти и сунула экземпляр «Истории Хогвартса» под мышку. Совет Попечителей предоставлял экземпляр книги каждому магглорожденному ребенку, но Минерва надеялась, что Гермиона тоже прочтет ее. Подготовившись таким образом к встрече, она быстро прошла по мощеной каменной дорожке к дому и решительно постучала в полированную дубовую дверь. На часах было ровно девять часов. Дверь открылась, и на пороге появился высокий блондин с аристократическими чертами лица. — Чем я могу вам помочь? — протянул он. Минерва начала свою обычную речь: — Доброе утро. Меня зовут Минерва Макгонагалл, я профессор и директор школы Хогвартс... — Профессор Макгонаголл. Приятно видеть вас снова, — мягко прервал ее мужчина. — Вы ни на день не постарели с тех пор, как я видел вас во время битвы за Хогвартс, сражающуюся с самим Темным Лордом. Минерва внимательнее посмотрела на мужчину, который, как она думала, был мужем Гермионы Грейнджер, мистером Фоем. Разинув рот, она с усилием напомнила себе о том, что опасно делать предположения. — Драко Малфой? — шокировано спросила она. — Единственный и неповторимый, — ухмыльнулся тот, придерживая дверь открытой. — Входите, пожалуйста. Мой сын очень хочет встретиться с вами и расспросить о Хогвартсе.* * *
Драко Малфой забавлялся. Он подозревал, что Минерва Макгонагалл в данный момент больше всего на свете хочет превратиться в свою анимагическую форму и выцарапать ему глаза, но присутствие Адриана заставляло ее проявлять холодную вежливость. Когда он проводил старую кошку в кабинет, та несколько минут изучала фотографии на каминной полке, где центральным был официальный семейный портрет, сделанный в прошлом году. На фотографии Гермиона, единственная брюнетка среди блондинов, сидела на диване. На ней было темно-зеленое бархатное платье, которое Драко очень любил, на коленях у нее сидела малышка Миранда, а Сев прижимался к ее боку, на мгновение перестав баловаться. Рози чопорно сидела рядом с младшим братом, а Драко и трое старших мальчиков гордо стояли позади. Деннис Криви запечатлел на фото очень выразительный момент, когда Драко, все еще глядя в камеру, наклонился вперед, чтобы поправить непослушный локон своей жены. — У вас прекрасная семья, — с горечью заметила Макгонагалл. Драко предположил, что она с большей радостью разжевала бы стекло, чем сделала бы ему комплимент, но была слишком честной женщиной, чтобы отрицать очевидное. — Спасибо, — вежливо ответил он. — Нам с Гермионой очень повезло. Пожалуйста, присаживайтесь, — Драко жестом пригласил ее сесть в одно из кожаных кресел, а другое занял сам, в то время как Адриан сел на оттоманку. — Я понимаю, что еще рано, но не хотите ли выпить чего-нибудь? У меня есть немного выдержанного «Макаллана». Шотландские корни заставили директрису заметно задуматься над таким соблазнительным предложением, но ее пресвитерианская часть победила. — Нет, спасибо, мистер Малфой, — решительно отказалась она. — Как хотите, — он пожал плечами. — Я была удивлена, действительно удивлена, некоторыми именами, которые вы выбрали для своих детей. Гарри? Фред и Джордж? Лео? — В основе любого успешного брака лежит компромисс, — благочестиво сказал Драко. Действительно, после того, как он сдался и согласился назвать своего первенца в честь Гарри Поттера, все остальное бледнело в сравнении с этим. — А фамилия? — спросила Макгонагалл, пристально глядя на него. — Почему в свитке Хогвартса ваши дети значатся как Фои, а не Малфои? — Потому что именно эта фамилия указана в их свидетельствах о рождении. Все они родились в маггловских больницах, а Фой — это фамилия, которую я использую в маггловском мире, — объяснил Драко. — Я верный муж, разве вы не знаете? Дети являются законными Малфоями и, если захотят, возьмут эту фамилию, когда достигнут совершеннолетия в волшебном мире. Поскольку Люциус и Нарцисса оформили значительный денежный фонд на каждого ребенка, который возьмет фамилию Малфой, он подозревал, что это будет несложный выбор. Макгонагалл кивнула, явно радуясь, что ее любимая ученица не жила все эти годы во грехе с Пожирателем Смерти. — Я ожидала сегодня встретиться с вашей женой. С большим нетерпением ожидала, — честно призналась она. Поскольку Адриан внимательно слушал их разговор, а некоторые законы все еще действовали, Макгонагалл была ограничена в том, что могла сказать. Например, она не могла рассказать, что знала Гермиону, была ее профессором и главой факультета в Хогвартсе. — Боюсь, сегодня утром у нее очень важная встреча в Лондоне. Которую никак нельзя было перенести, — бойко солгал Драко. Именно он предложил благотворительному фонду эти дату и время, чтобы Гермионы не было дома, когда прибудут письмо и профессор из Хогвартса. — Я должна поговорить с ней о поступлении Адриана в Хогвартс и о его магических способностях. Это правило школьной политики, — твердо сказала Макгонагалл. — Это правило касается магглорожденных волшебников и не имеет никакого отношения к ситуации в моей семье, — еще более непреклонно ответил Драко. — Вы можете поручить это мне. Я как можно осторожнее сообщу эти новости Гермионе, — он ухмыльнулся. — Особенно учитывая тот факт, что в следующем месяце она должна родить еще одного маленького волшебника. Лицо Макгонагалл потемнело. — Я удивлена, что вы с женой решили завести столько детей. Кажется, я припоминаю, как вы постоянно высмеивали Уизли за то, что они размножаются подобно грызунам, так как у них было семеро детей. — В отличие от обедневшего клана Уизли, мы с Гермионой легко могли бы позволить себе вдвое больше детей, — сказал Драко. — А маггловские противозачаточные такие ненадежные. Макгонагалл побледнела при мысли о том, что ее гриффиндорская принцесса станет матерью дюжины, а то и больше детей. Драко решил сжалиться над старой каргой. — Но мы остановимся на этом ребенке. Особенно теперь, когда я могу наложить противозачаточные чары. — Уф. Папа, слишком много подробностей, — поморщился Адриан. — Вы могли сказать Гермионе, что вы волшебник, сразу после свадьбы, — заметила Макгонагалл. — Это было бы совершенно законно. — Думаете, она была бы счастлива, зная, что в мире есть магия, а она не может ее использовать? Думаете, она захотела бы жить в Малфой-мэноре? Зачем мне приводить Гермиону в мир, где половина населения презирает ее за то, кто она такая, а другая половина возненавидела бы ее за то, за кого она вышла замуж? — ответил он. — Естественно, я откладывал разговор с ней так долго, как только мог. — Я все равно хотела бы поговорить с Гермионой, — настаивала Макгонагалл. — Я уверен, что вы увидитесь с ней позже, например, во время родительских собраний. Но она гораздо лучше воспримет новость о том, что в мире есть магия, если расскажу ей об этом я, а не какой-нибудь незнакомец. Директриса заметно сдулась от его отказа. — Я должна сообщить об этом в Министерство, — предупредила она, делая последнюю попытку. — Пожалуйста. Я не сделал ничего плохого. Вам стоило бы порадоваться, что Гермиона со мной, а не с каким-то магглом, — выплюнул он. — Нашим детям никогда не придется выбирать между матерью и магией. Вы планировали рассказать ей об этом законе? — Драко посмотрел директрисе в глаза и отшатнулся. — Вы собирались ей сказать? Вы же знаете, что можете потерять из-за этого должность. — Собиралась, — призналась Макгонагалл, устало закрыв глаза. — Я хотела предложить ей отправить детей в Шармбатон. Гермиона — особый случай. Драко задумался. Возможно, ему удастся склонить Макгонагалл на свою сторону. — Ну, раз уж вы здесь, то можете ответить на бесчисленные вопросы Адриана о Хогвартсе. Своей любознательностью он пошел в мать. Макгонагалл уставилась на него и его сына. Она, естественно, была предрасположена ненавидеть каждого Малфоя, а Адриан, за исключением темных глаз, был копией Драко в возрасте одиннадцати лет. Но когда мальчик открыл рот, стало ясно, что он также и сын своей матери. — Простите, профессор? — спросил тот вежливо, пусть и немного нетерпеливо. — Мне было интересно... — Простите, мистер Фой, но студентам первого курса не разрешено пользоваться метлами, — перебила его Макгонагалл. — Никаких исключений. — Если только ты не Гарри Поттер, — пробормотал Драко себе под нос. Даже по прошествии всех этих лет особое отношение к Избранному все еще раздражало его. — Я понимаю, профессор, — сказал Адриан, слегка озадаченный ее угрожающим тоном. — В письме это было ясно написано. Я хотел узнать, есть ли какой-то дополнительный список литературы? Или мне просто начинать читать учебники второго курса, как только я закончу с первым? Макгонагалл посмотрела на него с одобрением, а затем грустно улыбнулась. — Вы первый студент, который за почти двадцать пять лет задал мне этот вопрос. Я пришлю вам список с новыми дополнениями. После четверти часа восторженных расспросов о дополнительной литературе, учебном плане первого курса и процессе распределения стало ясно, что она понятия не имеет, что делать с Адрианом, но ее отношение к нему медленно теплеет. Драко неожиданно почувствовал уважение к этой ведьме. В отличие от профессора Снейпа, который ненавидел Гарри Поттера из-за его отца, Макгонагалл, казалось, готова была пережить сходство Адриана с Драко. — Но откуда она знает, какой факультет подходит больше? — с тревогой спросил Адриан. — Самое полное описание сортировочной шляпы можно найти в «Истории Хогвартса», — с удивительным терпением ответила та на его последний вопрос. — Папа, можешь добавить ее в список покупок на сегодня? — попросил Адриан. — Пожалуйста! — Вообще-то, я привезла с собой один экземпляр, — предложила Макгонагалл. — Это сокращенная версия, которую мы даем магглорожденным студентам и их семьям. Если хотите... — она неловко замолчала. — Сокращенная? Чтобы замаскировать последние неприглядные события волшебной истории, я так полагаю? — Драко медленно улыбнулся и протянул руку, чтобы взять книгу. — Уверен, как бы Адриану ни понравилась книга, моей жене она понравится еще больше.* * *
После того, как ушел последний гость праздничной вечеринки и миссис Блэк проводила младших детей наверх, чтобы подготовить ко сну, Гермиона бросила на мужа и старшего сына понимающий взгляд. — Что происходит? Я вижу, что вам двоим не терпится сказать мне что-то с тех пор, как я вернулась домой. Бросив быстрый взгляд на Драко, Адриан ответил: — Я получил письмо-приглашение из папиной школы. — Из Хэрроу? О, Адриан, это замечательно! — Гермиона обняла своего уже не такого маленького мальчика. Примерно через год он будет выше нее ростом. Драко подвел ее к кухонному столу и усадил на стул. Сам встал позади, положив руки ей на плечи в успокаивающем жесте. — Не из Хэрроу. Я ходил в школу под названием Хогвартс. Адриан взволнованно сунул ей кусок пергамента. — Вот мое письмо, мама! — Школа чародейства и волшебства? — недоверчиво прочитала она. — Это что, шутка? — Это не шутка, — сказал Адриан, выглядя слегка обиженным. — У меня есть волшебная палочка, книги заклинаний и все такое! — он вытащил из кармана деревянную палочку, уже испачканную липкими отпечатками пальцев. — Смотри, мам! Это боярышник с сердцевиной из настоящего дракона. Мастер палочек — очень странный старик! — сказал, что это парадоксальная палочка, способная как исцелять, так и проклинать. Гермиона обернулась и посмотрела на Драко: — Это слишком странный розыгрыш, даже для тебя. — Это не шутка и не розыгрыш, — сказал Драко, глядя ей прямо в глаза. — Я волшебник, как и все наши мальчики. А Рози и Миранда — ведьмы. Гермиона молча смотрела на него широко раскрытыми задумчивыми карими глазами. — А твои родители? — спросила она, внезапно стиснув зубы. — Твой отец — волшебник, а мать...? — Ведьма, да, — подтвердил Драко. — Неудивительно, — пробормотала Гермиона. — Поэтому они всегда презирали меня? Драко бросил на нее предупреждающий взгляд, его глаза метнулись в сторону Адриана. Ради детей они старались скрывать взаимное отвращение, которое существовало между ней и его родителями. — Ты же знаешь, моя мать с годами стала вести себя лучше. Она искренне благодарна тебе за внуков. — И может вытерпеть визит к нам раз в шесть месяцев, — фыркнула Гермиона. Благодаря оборотному зелью она понятия не имела, что незаменимая и любимая ею гувернантка Цисси Блэк и ее ледяная свекровь были одним и тем же человеком. — Ты удивительно спокойно восприняла это, — заметил Драко. — Маркус сказал, что Кэти упала в обморок, когда он признался ей. — А когда пришла в себя, то, вероятно, врезала ему, — усмехнулась Гермиона, несмотря на шок. Сообщение Кэти, пришедшее днем ранее, в котором она поздравляла Адриана с днем рождения и предлагала выслушать, если Гермионе понадобится выпустить пар, внезапно обрело смысл. Кэти была настоящим другом. — Да, — ответил Драко. — Я рад, что ты не настолько расстроена. — Ну, в этом есть какой-то странный смысл, — медленно произнесла Гермиона, пытаясь объяснить себе все происходящее. Она была ученым и могла принять все что угодно, лишь бы это было эмпирически доказано. — Я имею в виду, я никогда не верила, что в доме водятся привидения или что я склонна к галлюцинациям, поэтому магия дает логическое объяснение летающим игрушкам и другим странностям, которые я замечала у детей на протяжении многих лет. — Именно это я и надеялся от тебя услышать, — кивнул ее муж, улыбаясь. — Я бы хотела получить дополнительные доказательства, — попросила Гермиона. — Можешь сотворить какую-нибудь магию? Что-то реальное, не фокусы. — Адриан, не мог бы ты показать матери, чему я тебя сегодня научил? — спросил Драко. — Конечно, папа! — Адриан взял одну из одиннадцати свечей, оставшихся от его праздничного торта, и поставил перед собой на стол. Затем направил на нее палочку и взмахнул. — Вингардиум Левиоса. Ничего не произошло. Брови Гермионы сошлись на переносице. — Попробуй еще раз, Адриан. Вингардиум Левио-оса, — говоря это, она взмахнула рукой, подражая движению палочки сына, и свеча медленно поднялась над столом. — Эй, мам! — с благоговением вздохнул Адриан. — Это нечестно! — Это магия, — поправил Драко. — Беспалочковая магия. — Я тоже ведьма? — спросила Гермиона, выглядя более шокированной, чем когда-либо. Драко пожал плечами. — Очевидно, у тебя есть скрытая магия. Я всегда это допускал, учитывая то, насколько сильны все наши дети. Вот, попробуй еще раз с моей палочкой, — он протянул ей палочку из боярышника, более темную, чем у Адриана, идеально отполированную и ухоженную. — Вингардиум Левиоса, — с использованием палочки свеча буквально взлетела со стола, и Гермиона могла управлять ее полетом по кухне, в итоге нахально заткнув за ухо мужа. Драко усмехнулся и крепко поцеловал жену, игнорируя недовольные протесты Адриана из-за такого неприличного проявления нежности. — Можно мне купить свою? — спросила Гермиона, возвращая палочку Драко. — В том же магазине, где вы взяли палочку Адриана? — Прости, любимая, но Олливандеру не разрешат продать тебе палочку, — Драко покачал головой. — Ты не студентка Хогвартса и не родилась в семье волшебников. Но можешь свободно пользоваться моей палочкой в любое время, — предложил он, поигрывая бровями. Гермиона покраснела от двусмысленности в его словах, отчаянно жалея, что так и не смогла избавиться от этой реакции после более чем десяти лет брака и шести детей. Но Драко по-прежнему любил дразнить ее спустя все это время, вероятно, именно потому, что она всегда так реагировала. — Иу, гадость, — прокомментировал Адриан. — Прекрати, папа. — Как скажешь, малыш, — ухмыльнулся Драко, взъерошив светлые волосы сына. — Что ты можешь делать своей палочкой? — суровым тоном спросила Гермиона, стараясь пресечь еще один двусмысленный ответ. — Практически все, о чем ты меня попросишь, — ухмыльнулся тот, уворачиваясь от ее локтя, нацелившегося ему в ребра. — Серьезно, любимая, я могу сделать все что угодно, кроме воскрешения мертвых, превращения свинца в золото или предсказания будущего, — сказал Драко. Не было похоже, что он хвастается. — Ты можешь восстановить мои воспоминания? — спросила Гермиона. — Если ты потеряла память магическим способом, то восстановить ее может только тот, кто наложил заклинание, — с сожалением сказал он. — Ох... — разочарованно произнесла она. — Не грусти, мама, — утешил ее Адриан. — Ты все равно можешь научиться магии. Бьюсь об заклад, папа с удовольствием научит тебя. — Верно, — согласился Драко. — А теперь, раз уж речь зашла об учебе, не хочешь еще раз попробовать левитировать свечу? Мама уже показала тебе, как это делается. Адриан усмехнулся и поднял палочку. На этот раз заклинание сработало.* * *
Семья Фой прибыла на вокзал Кингс-Кросс утром первого сентября с безупречной точностью — ровно за двадцать минут до отправления Хогвартс-экспресса. Гермиона немного нервничала из-за того, что они приехали так поздно, но Драко не хотел задерживаться на платформе девять и три четверти слишком долго. Он положил руку ей на талию и ободряюще прошептал: — Все будет хорошо, милая. — Так трудно отправлять Адриана в школу. Как твоей матери это удавалось? — прошептала она в ответ. — Как-то удавалось, а я был ее единственным сыном, — ухмыльнулся Драко, зная, что Гермиона никогда не отступит от брошенного вызова. — Еще она никогда не плакала, провожая меня. Его жена насмешливо фыркнула, но Драко знал, что это гарантирует отсутствие слез. Он не мог смотреть на то, как Гермиона плачет. — Как это работает? — скептически спросила она, когда они подошли к участку глухой стены между платформами девять и десять. — Адриан, Фред и Сиг, идите к стене. Просто продолжайте идти, — скомандовал Драко. Трое старших мальчиков вместе с чемоданом и рюкзаком Адриана исчезли в стене, а Гермиона и младшие дети уставились на них. — Рози, теперь идите вы с Мирандой. Мы сейчас будем. Его ответственная старшая дочь, в возрасте шести лет напоминающая миниатюрную Гермиону, если не считать медового цвета кудряшек, кивнула и вместе с малышкой в коляске прошла через барьер. Затем Драко поднял Сева на руки и протянул руку жене. — Готова, Гермиона? Она решительно сжала его руку. — Мы не должны заставлять детей ждать нас. По другую сторону волшебной стены платформа была переполнена людьми, алый Хогвартс-экспресс пыхтел, готовясь к отъезду, пока студенты заполняли вагоны. Дети все еще были редкостью в волшебном мире. Как и ожидал Драко, их красивый выводок, с волосами от платины до золота, уже привлек немало внимания. Выражения лиц наблюдающих за ними взрослых колебались от восхищения до любопытства и зависти, но как только на платформе появились они с Гермионой, сменились на что-то более мрачное. Шепот, в основном враждебный, по мере их приближения к поезду становился все громче. — ...отпрыски Малфоя! — Посмотри на нее! Слишком дерзкая для грязнокровки... — ...несложно догадаться, чем она занималась в маггловском мире. Раздвигала ноги перед Пожирателем Смерти... — Не могу поверить... — ...шестеро детей, и скоро появится еще один. — Подстилка Пожирателя Смерти! Драко вытащил палочку, и разговоры затихли. Он осмотрел платформу в поисках возможных врагов и союзников. Флинт с Кэти и тремя их детьми уже начал проталкиваться сквозь толпу в их сторону, готовый помочь, если понадобится. Стоя чуть дальше, Тео виновато помахал рукой. Он не смог бы пробиться к ним, даже если бы Чо позволила. Судебный запрет, который Драко оформил на Чо, все еще действовал, так что она тоже не могла приблизиться к Гермионе. Джинни Томас выглядела разъяренной, но ее муж-аврор крепко держал ее за руку. Драко почувствовал облегчение — ему бы не хотелось, чтобы из его носа вылетали летучие мыши. Джордж что-то кричал с покрасневшим лицом, но его благоразумная жена и старший брат сдерживали его. Драко сделал мысленную пометку предупредить Адриана о близняшках Уизли, которые будут учиться вместе с ним. Если они хоть немного похожи на свою мать, с ними могут быть проблемы. Еще несколько лиц выглядели смутно знакомыми, но никто из этих людей не был его близким другом или врагом. Дочь Панси пойдет в школу только в следующем году — еще одна маленькая шалунья, о которой стоило предупредить Адриана и близнецов, как и об отпрыске Тори и Локхарта и маленьком бастарде Криви, которого Дафна Гринграсс подложила своему ничего не подозревающему мужу. Что касается Шеклболта, то коварный и все еще популярный министр Магии использовал свое влияние, чтобы отправить двух своих детей в Хогвартс по секретной каминной сети. Это позволило им с женой избежать недоброжелательного внимания из-за сохранившихся в обществе предубеждений по отношению к магглам и магглорожденным. Драко почувствовал, как Гермиона коснулась его руки кончиками пальцев, и оглянулся. Она стояла рядом с ним, покраснев, но вызывающе задрав подбородок. Она прочитала достаточно, и он рассказал ей достаточно, чтобы ее не удивил враждебный прием, оказанный их семье. Младшие дети не обращали внимания на подводные течения на платформе, но Рози выглядела встревоженной, в то время как трое старших мальчиков злились из-за матери. Драко положил руку между ее лопаток, а затем медленно опустил на поясницу в поддерживающем жесте. — Не обращай на них внимания, — посоветовал он. — Они просто завидуют. Она посмотрела на него с легкой ухмылкой. — Зависть — уродливое, мелочное чувство. Думаю, этого можно ожидать только от таких же людей. Гермиона удостоверилась, что ее голос звучит убедительно, и Драко ухмыльнулся в ответ. В своем темно-зеленом кашемировом платье и черных полусапожках она выглядела — и вела себя — как идеальная чистокровная жена. Он также подозревал, что ее палочка из виноградной лозы, которую он «нашел» для нее в мэноре, надежно спрятана в рукаве и готова к использованию, если это потребуется. Всего за месяц обучения Гермиона научилась управлять своей магией. Драко с нетерпением ждал того момента, когда она родит и можно будет научить ее всерьез сражаться на дуэли. Возможно, он переоборудует старые конюшни их дома под тренировочный зал, а на верхнем этаже разместит лабораторию зелий. Маркус с семьей подошли к ним, Кэти живо размахивала локтями. — Наконец-то ты здесь! — воскликнул Флинт. — Питер отказывается садиться на поезд без Адриана. Кэти посмотрела на людей вокруг, заставив нескольких отступить или отвести взгляд. — Когда Изабелла начала учиться в Хогвартсе, я чувствовала себя животным в зоопарке, со всеми этими выпученными глазами вокруг! — обратилась она к Гермионе и добавила чуть громче: — Никаких манер. — Чего еще можно ожидать от такого замкнутого общества? — презрительно спросила Гермиона, осознавая, что к каждому их слову прислушиваются. Драко и Маркус обменялись понимающими взглядами, слушая выпады своих дерзких гриффиндорок. На всякий случай оба держали руки на палочках. — Фред и Сиг, вы двое помогите брату и Питеру с чемоданами, — приказал Драко. — Жду вас тут через пять минут, понятно? В Шотландию вы не поедете. — Хорошо, папа! — хором отозвались шалопаи-близнецы, хватая один из чемоданов. После прощальных объятий и поцелуев родителей Адриан и темноволосый Питер последовали за ними. — Прощаться так ужасно, правда? — Кэти сочувственно похлопала Гермиону по руке. Драко посмотрел на ее обручальное кольцо, украшенное бриллиантами, изумрудами и рубинами, со смесью очарования и ужаса. Вкус Флинта в ювелирных изделиях совершенно не улучшился с возрастом. Несколько лет назад он увез Кэти на каникулы в Лас-Вегас, где они «поженились» в придорожной часовне. Драко был почти уверен, что двоеженство незаконно в маггловской Америке, и такой брак считается ненастоящим, но Маркусу было все равно. Кэти была счастлива, а вопросами законности пусть занимаются адвокаты вроде Тео. — Рождественские каникулы наступят раньше, чем ты думаешь, и у тебя дома все еще остается пятеро детей. А через пару недель их будет даже шестеро! — утешила Кэти подругу. — У меня вот всего один, — вздохнула она, крепко обнимая свою младшую дочь Люси. — Мы всегда можем попробовать еще разок, — предложил Маркус с ухмылкой. — Мечтай больше! Только если есть заклинание, которое позволит тебе выносить и родить ребенка, — парировала Кэти. Гермиона улыбнулась, и ее улыбка стала еще шире, когда Адриан высунул голову из окна поезда. — Пока, мам! Я буду скучать по тебе! — закричал он сквозь свист, предупреждающий, что поезд вот-вот тронется. — И по тебе тоже, папа! Алый поезд начал медленно с пыхтением отъезжать от станции, и Драко кивнул, разрешая Сигу, Фреду и Рози бежать рядом с ним, махая рукой старшему брату. Сева он держал за руку, не позволяя четырехлетке носиться по переполненной платформе. Когда трое старших детей вернулись, слегка запыхавшиеся и смеющиеся, близнецы взяли Сева за руки, каждый со своей стороны, и повели к выходу. Рози, не дожидаясь просьбы, повезла следом коляску с младшей сестрой. Это позволило Гермионе взять Драко за руку. Он нежно погладил внутреннюю сторону ее запястья под браслетом, который она никогда не снимала. Спустя двенадцать лет совместной жизни он знал, что Гермиона любит его и доверяет ему всем сердцем. Возможно, она бы продолжила делать это и без своих зачарованных украшений, но он не видел причин рисковать. Гермиона последний раз окинула платформу взглядом, а затем посмотрела на него умоляющими карими глазами. — Я больше не хочу оставаться здесь, — она вздрогнула, сжимая его пальцы. — Пожалуйста, Драко, пойдем домой. ________________________________________________ ~ATTENTION~ Пожалуйста, не бросайте телефоны в стенку. Это не конец. Это АЛЬТЕРНАТИВНОЕ ОКОНЧАНИЕ работы. Оно было задумано автором при написании первых глав, но позже она передумала, посчитав, что таким образом лишь вознаградит Драко за все проделанные поступки. И хоть ей не понравился этот конец, она таки решила его написать для тех, кто любит хорошие окончания. Но это не значит, что оригинальное, настоящее окончание, которое только впереди,