Гран Дома уверенными твёрдыми шагами шёл по длинному коридору. Слева огромные застеклённые окна открывали великолепный вид на пышущий зеленью дворцовый сад. С голубого неба солнце запускало свои лучи в помещение, отчего стены, покрытые богатой росписью и витиеватыми изображениями растений и животных на кремовом фоне, словно оживали. Но эти великолепия не трогали поглощённого своими мыслями седовласого старца. У него не выходил из головы взгляд того подсудимого. Ещё совсем юнца. Не то что бы ему нравился тот парень. Нет, он судье совсем не нравился, как не нравились все, в ком чувствовалась некая внутренняя сила. Однако почему-то он показался Грану удивительно знакомым. Словно он уже сталкивался неоднократно с этим вызывающим смелым взглядом и вроде бы недавно, и когда-то очень давно. Вот только у кого, где, при каких обстоятельствах, понять не мог.
А ещё он просто не мог вынести другого приговора. Одна юная особа с пронзительными голубыми глазами некогда взяла с него обещание: ни в коем случае не выносить несправедливых приговоров, особенно в тех случаях, когда с какой-либо стороны пытаются оказать давление. И ещё один вопрос кружился в седовласой голове. «С момента судебного заседания прошла уже неделя. Почему же Фауст вызвал меня только сейчас?» Обычно, если король не присутствовал на каких-либо достаточно крупных заседаниях, то сразу же вызывал своего главного судью и, по совместительству, советника, и тот подробно докладывал обо всём. «Что же могло произойти? Не иначе, что кто-то уже нашептал Его величеству, опережая мой обычный доклад...» Седые брови ещё больше нахмурились. Массивные двери приоткрылись, и из приёмного зала вышел молодой солдат. В ухе серьга, левую сторону его лица двойным крестом пересекает шрам, губы плотно сжаты, тёмно-каштановые, почти чёрные волосы немного встопорщены, а взгляд прям и сосредоточен. В этом солдате судья узнал Дранболта – отчаянного парня и верного соратника – как характеризовали его сослуживцы. Несмотря на свои 28 лет, он уже стал командиром роты, охраняющей восточную часть дворца, города и земли, прилегающие к нему.
Увидев королевского советника, он немного отступил и почтительно склонил голову.
– Приветствую вас, господин Дома, – проговорил он. Лицо оставалось спокойным, но чувствовалось от него какое-то напряжение. Старик слегка кивнул в знак приветствия и заговорил:
– Как наш король? В порядке ли его здоровье?
– Здоровье-то в порядке. Но он очень нервный и встревоженный последние семь дней. Говорят, что он зол на вас, господин Дома, – просто ответил Дранболт. – Будьте осторожны.
– И это говорит мне солдат! – в глазах вспыхнуло что-то, похожее на гнев, но почти тут же пропало. Гран пригладил бороду и более спокойным тоном продолжил: – Ты сам, что там делал?
– Его величество вызвал меня сегодня утром, - ничуть не смутившись говорил Дранболт. – Он отметил мои заслуги и сказал, что на данный момент я больше пригожусь в другом месте, – на этих словах его кулаки сжались, но самообладания мужчина не потерял. – Мне следует покинуть дворец незамедлительно.
«Что ж, – подумал советник, – этого следовало ожидать. Фауст стал очень подозрительным. Лучше действительно быть с ним поаккуратнее» И кивнув, произнёс:
– В таком случае не буду тебя задерживать. Ступай, Дранболт.
Мужчина отдал честь, развернулся на низких каблуках сапог и чётким шагом направился прочь от зала.
Гран кулаком стукнул в дверь, дерево отозвалось глухим эхом от удара. Дверь тут же открыли двое стражей, которые не раздумывая пропустили всеми уважаемого старца. В несколько шагов преодолев маленькое пространство комнаты ожидания, он встал перед дверью, гораздо большей в размерах, чем предыдущая, вход в которую охраняли другие двое закованных в сталь стража. Один из них на мгновение скрылся в тронном зале, докладывая о прибывшем советнике, и почти тут же вернулся, распахивая огромные узорчатые створки для посетителя.
Внутри был поражающий своими размерами великолепно отделанный золотом и драгоценными камнями тронный зал. Однако из-за полутьмы, что царила здесь благодаря скрывающим окна тяжёлым шторам, всё казалось тусклым, невзрачным, неприветливым. В конце зала возвышался трон, на котором восседал Его Величество Король Фауст – старик с круглыми пустыми глазами, нервно подёргивающимися морщинами и достигающей до груди белой бородой.
– Ваше Величество, – советник отдал полон. – Вы хотели меня видеть.
– Гран! – воскликнул вдруг король. – Я был уверен, что ты мой верный соратник, что ты верой и правдой служишь мне, что никогда не станешь идти против моей воли!
– Ваше Величество, – спокойно, чуть склонив голову, ответил Дома, – так и есть. Ваши указы – закон для страны и для меня в том числе.
– Как же ты в таком случае смеешь нарушать мои волеизъявления?!
– Вы имеете в виду недавнее заседание? – больше утверждение, чем вопрос.
– Именно.
– В таком случае, помилуйте, но я не в коем случае не нарушал Вашей воли, – также спокойно глядя прямо в глаза королю проговорил судья. – Тем более, есть вероятность, что подсудимый не настолько уж и виновен, как говорят.
Фауст вскинул брови.
– Он проник во дворец, перебил охрану и…
– То, что проник в приделы замка – это безусловно вина. Но факта убийства именно им ваших людей доказать нельзя. Отпечатки на найденных орудиях убийства не его. Да и вскоре после произошедшего были найдены два тела в карьере за стенами крепости. – Да-да, – продолжал Гран, – и ни от вас, ни от кого бы то ни было из ваших советников я не получал каких-либо распоряжений на счёт того, какой приговор вынести.
Отлично, король выглядел немного сбитым с толку.
– А разве к вам, Гран, не приходил капитан тюремных войск Ихито и ничего не говорил? –
предположение оправдалось, Ихито как-то удалось начать распространять влияние даже на господина всей страны. Вот только, как, если даже во дворец этому типу вход заказан?
– Вы правы, он заходил ко мне. Но его визит нельзя было расценить, как послание вашей неоспоримой воли. Этот человек не говорил мне, что решение подтверждено вами лично. И, к тому же, смогу ли я сам называть себя вашим советником, если начну слушать приказы какого-то капитана, вдруг он что-то замышляет против вас.
Глаза короля заметались по залу. Прекрасно, сомнение в верности капитана существующей власти посеяно. А расположение вновь возвращается к хитрому старику. Он поморщился: очень уж не любил он прибегать к подобному способу воздействия, но в некоторых случаях по-другому не выжить – либо умрёшь, либо живешь.
– Само собой я бы выполнил ваш приказ, если бы получил его из более… проверенного источника.
Доверие восстановлено – Дома в этом уверен.
– Что ж, Гран, – после весьма продолжительного молчания наконец изрёк правитель. – Я всегда знал, что верен и служишь только мне. И сейчас я в этом снова убедился. Рад, что в подчинении у меня ещё остались люди, знающие законы чести и верности. Можешь идти. – Сейчас голос старого короля звучал спокойнее и с долей удовлетворённости.
Гран ещё раз поклонился и, спиной дойдя до двери, вышел из зала приёма.
Занкроу сегодня везло. Мало того, что его стали беспрепятственно пропускать в дворцовые покои, так ещё ему повстречался Курохэби – чудаковатый, худющий, но мускулистый парень с топорщащимися во все стороны чёрными волосами, который поведал ему одну очень важную новость. Если полученные данные правильно преподнести, то можно с лёгкостью избавиться от одной очень опасной претендентки на трон. Подобную услугу король никогда ему не забудет и наградит так, как никому и не снилось. Казалось, перепуганный Курохэби не осознавал, что таким образом раскрывает тайну, вверенную ему его хозяйкой, губя её, не желая того, своими руками.
В коридоре мимо Грана гордо вскинув голову с длинными золотистым волосами прошествовал Занкроу. Стоп. «А что этот тип здесь забыл?» – нахмурился Дома. Презирающий всех, командующий небольшим отрядом в западном крыле замковых построек, появлялся во дворце крайне редко. В злобной улыбке на губах, в красных глазах сейчас отражалось что-то нехорошее. Гран сразу распознал, что вероятно, этот человек узнал нечто очень важное и теперь спешит поделиться этой информацией с королём. Поравнявшись с судьёй, Занкроу отдал поклон и, не сказав ни слова, прошёл к дверям тронного зала и скрылся за ними.
– Мой король, да пусть прославится тот день, когда вы взошли на трон и возглавили государство Фиор! – Занкроу отступил в поклоне на шаг от мантии, которую секундой ранее подносил к губам.
– С чем ты пришёл? Хорошие вести ты принёс или дурные? – милостиво вопрошал король.
– Вести мои недобрые, но, если принять соответствующие меры, мы могли бы предотвратить грядущее несчастье, – голос тихий, вкрадчивый.
– Так что же произошло? Говори! – страх в круглых глазах.
– С прискорбием сообщаю, что появилась достоверная информация о том, что мисс Локсар собирается осуществить переворот. И произойти это должно ровно через неделю.
Недоумение на лице Фауста сменилось яростью.
– Да как смеет эта девчонка поворачивать грязные делишки за МОЕЙ спиной!
«Вообще-то, она имеет на это полное право» Но король тут же поспешил отмахнуться от неожиданно и так не вовремя встрепенувшейся впервые за долгое время совести.
– Пресечь, немедленно! – выкрикивает Фауст.
– Мой король, я не смею перечить вам. Но, вы же не будете действовать опрометчиво. Если мы решим избавиться от предателя, – на этом слове Занкроу сделал акцент и как бы невзначай взглянул на повелителя. Лицо того было хмуро и решительно. – Нам необходимо всё продумать. Если устранение будет осуществлено среди бела дня, то мы рискуем навлечь гнев народа. А люди, как вам известно, сильно привязались к ней и, боюсь предположить, что даже возлагают призрачные надежды, которые ни в коем случае никогда не оправдаются.
Занкроу, наконец, умолк и исподлобья посмотрел на короля. Как же был страшен Фауст в эту минуту! Сухие морщинистые пальцы вцепились в подлокотники. Рот то приоткрывался, то снова закрывался, глаза метались от одного угла зала в другой, ни на чём не задерживая взгляд. Фауст сглотнул.
– Нет, – тут же охрипшим голосом заговорил он. – Не будем ничего ждать.
– Нельзя допустить, чтобы армия хотя бы в чём-то поддерживала девчонку. Надо пока ещё есть время, склонить всех на вашу сторону, пока она не перевела их на свою.
– А если она уже это сделала?! Нет, нам нужно действовать и прямо сейчас!
– Но мой король!
– Кто ты такой, что смеешь перечить мне?! – крикнул Фауст. И, немного помолчав, продолжил: - Сегодня ночью мы покончим со всем. Подойди ко мне. – И когда Занкроу приблизился, зашептал так тихо, что будь в зале кто-либо ещё, ни за что бы не услышал.
– Общим счётом, – в конце своей речи чуть повысив голос, – от тебя потребуется всего лишь опустить один рычаг и хранить всё в строжайшем секрете.
***
– Госпожа, вы уверены, что Курохэби справится?
– Абсолютно, или ты не веришь в собственного брата, Роуг? Он хоть и младше тебя, а ума и актёрского мастерства ему не занимать, – девушка, тряхнув волнистыми насыщенно-голубыми волосами, наконец повернулась к высокому, прекрасно сложенному черноволосому парню с горящими красным глазами, что сейчас спиной прислонился к стене возле проёма огромного окна. Сильные руки сложены на груди, глаза чуть прикрыты, на поясе катана. Даже сейчас от её телохранителя исходила неприкрытая угроза для любого, кто хотя бы задумал нанести вред его хозяйке.
– Не беспокойся ты так. Я уверена, всё пройдёт по плану, Чёрная змея справится и уже скоро вернётся.
В дверь послышался стук.
– Ну, я же говорила, – девушка распахнула покрытую сложным узором деревянную дверь. На пороге действительно стоял тот, кого они ждали.
– Всё прошло превосходно, мисс, – он поклонился и с уважением продолжил: – И ловко же вы это придумали! – а затем весело улыбнулся, что уже было явлением довольно редким. «А зря, – подумала девушка, - улыбка ему очень идёт»
А Курохэби продолжал:
– Видели бы вы лицо этого пройдохи Занкроу! Стоило мне притвориться напуганным до смерти и рассказать о том, что через неделю страну ждёт потрясение в виде смены власти, как он тут же рванул к королю. Скорее всего они уже обдумывают пути вашего устранения. Вот умора! – в необычных змеиных глазах отразилось предвкушение. – И не подозревают, бедняги, что переворот свершится уже сегодня!
– Ты ещё громче об этом сообщи, а то никто же не слышит, – саркастично заметил Роуг. И не успел младший братишка ему ответить, как в верху проёма раскрытого окна появилась красно-рыжая макушка, а затем и пламенные глаза.
– Джувия, – позвал тоненький голосок.
– Флёр, спускайся, – отозвалась та. – Рассказывай, что там у тебя?
Флёр ловко перебралась в комнату и уселась на подоконнике. Самое главное достоинство этой комнаты заключалось в том, что ни с улицы, ни с окон или стен замка увидеть её невозможно, как и подслушать, о чём там говорят.
Флёр шмыгнула курносым носиком, с любованием поправила огненную прядь, выбившуюся из одной из длинных кос, заведённых под мышками за спину и закреплённых там. Отрывистыми движениями отряхнула пылинки с красной ткани штанов – ведь в них лазить гораздо удобнее и практичнее, чем в юбке. И только после этого, оглядев всех троих, остановила взгляд на Джувии.
– Всё готово. Солдаты на вашей стороне. Практически все из посвящённых уверены в правоте готовящегося мероприятия.
– Ты сказала практически. Кто против?
– Аркадиус. Он считает это опрометчивыми слухами и просто отказывается верить.
Джувия сдвинула правильной формы брови. Этот человек всегда заботился об обеих принцессах. И хотя и был больше привязан к Хисуи, Джувию тоже очень любил. А ещё он даже не допускал мысли, что у младшей принцессы нечто подобное вообще появится в мыслях. Как же он ошибался! Но нужно вернуть трон законному наследнику. После смерти отца – предыдущего короля, на трон регентом, ведь девочки тогда были ещё совсем маленькими, взошёл их дядя – Фауст. Очень, очень многое случилось с тех пор. И хорошего, и грустного, но больше грустного. Джувия мотнула головой, прогоняя ненужные сейчас горькие воспоминания.
Крокус переливался огнями. Ах, как же этот город хорош в ночное время суток! На широкие улицы высыпает народ, повсюду уличные музыканты поражают слух своим несравнимым ни с каким другим искусством. Воздух полнится сладкими ароматами. Но это одна – внешняя, золотая, сторона медали. Многие забывают про обратную, трущобную, нищенскую сторону. Где люди в это время, изнурённые непосильной работой, едва дотаскивают ноги до своих деревянных коек в покосившихся домах.
День ото дня ситуация только ухудшается. Этот день не исключение. Но нечто другое происходит в освещённом многочисленными огнями дворце. Тёмные тени медленно подкрадываются к королевским покоям, однако спешить нельзя – рано. Фауст ходит по ковру, отсчитывая часы. Сон не идёт. Он уверен: его решение неоспоримо верное, его нерадивая племянница заслужила только одну участь. Скоро со всем будет покончено. Он ни о чём не жалеет.
Занкроу не так тихо, как ему самому бы хотелось пробирается по пустынным каменным коридорам. Он не замечает, как за ним бесшумно следует сливающаяся с ночью тень.
Джувия тихонько стучится в богато декорированную дверь и, не дождавшись ответа, тихонько проскальзывает во внутрь.
– Хисуи, – зовёт она. Сестра приподнимается с кровати.
– Джу, – в мелодичном голосе слышатся нотки радости.
– Не хочешь прогуляться? – за маской мелкой шалости прочно запрятана тревога и желание как можно скорее увести сестру отсюда.
– Пойдём. Я сама думала зайти за тобой чуть позже, но ты меня опередила, – слышится тихий смех и шуршание одежды.
Аркадиус спокойно идёт по широкой дороге коридора. Он не видит, как позади него две тонкие тени, одна с улыбкой, вторая – с беспокойством, бесшумно крадутся к лестнице.
Аркадиус подходит к перекрёстку. И вдруг мимо него побегает, стараясь стучать как можно тише громоздкими сапогами, десяток солдат. На их лицах застыла решительность. «Даже в бою такого не увидишь» – про себя улыбнулся мужчина и тут же насторожился. «Что-то случилось, раз они так стремительно бегут в западное крыло. Хм, западное крыло… Там же находятся покои Фауста! Неужели случилось то, чего я боялся?! Народ бунтует! Надо скорее спасать девочек!» – он развернулся и молнией побежал туда, откуда несколькими минутами ранее появились тени.
А на улицах всё тот же шум,
А на улицах всё тот же блеск.
И не ведает люд о том,
Что их судьбы вершатся в ночном дворце.
По извилинам ночи зудят голоса
По дворцовым ступеням – звук сапог.
Победишь – молодец, проиграешь – пропал
Мир жесток и лишь тем интересен.
Всё та же музыка, те же сладкие запахи растворяются в звенящем от людских голосов августовском воздухе.
Аркадиус взлетает по ступеням и останавливается лишь перед дверью госпожи. Выдыхает, и только сейчас замечает, что дверь слегка приоткрыта. Сердце ёкнуло, страх оправдания того ужасного, что могло произойти, разлился по телу, намереваясь сковать волю. Но мужчина пересиливает себя и распахивает дверь. Принцесса Хисуи исчезла. Он бежит к Джувии.
Занкроу маленьким ключиком отпирает потайную дверь и заходит в пыльную комнатку. На ощупь подходит к стене и находит нужную дощечку. Да, весь путь сюда стоил того, чтобы испытать это довольство собой, это радостное волнение, что скоро всё закончится. Отодвинув дощечку, он увидит комнату принцессы Джувии. Всё, как и говорил король. Рядом он нащупывает ту самую конструкцию. Жаль, что в темноте её не разглядеть. Занкроу ещё раз оборачивается и смотрит в комнату принцессы, а именно на кровать, где девушка, закутавшись в одеяла, сладко спала. Занкроу улыбается, нащупывает рычаг и с силой опускает его вниз. С опущенным рычагом, разрывая тонкую, специально для этого приспособленную стену, вылетают металлические стрелы и пронзают всё на своём пути. Ни звука, ни вскрика не доносится из покоев. Чистая работа. Кровать и лежащая на ней фигурка девушки вспороты насквозь. Железные стрелы торчат и из обитых дорогим материалом стен. Занкроу потирает руки и вдруг замирает. Резкая боль пронзила его в районе груди. Он медленно дрожащей рукой пытается схватиться за неё, но пальцы нащупывают лезвие, прошившее её насквозь и горячую вязкую жидкость. Занкроу в последний раз поворачивает голову, чтобы разглядеть того, кто с ним такое сотворил, и наталкивается на горящие глаза со змеиными зрачками.
Смутное волнение не оставляет Фауста в покое. Может, Занкроу всё же прав был, когда просил подождать. Тут же король трясёт седой головой. Нет. Любая, даже самая необоснованная угроза должна пресекаться немедленно. Он прекрасно осознавал, что хоть Хисуи и старше Джувии на год, но действовать может начать именно последняя. Вдруг он услышал тихое копошение у двери. Или же ему показалось? Нет, копошение повторилось. Он осторожно подошёл и, отодвинув с сторону небольшую картину, посмотрел в два отверстия, которые картина, собственно, и скрывала. Солдаты. Сколько солдат! Глаза короля расширились, с лица сошли краски, руки и губы затряслись. Он сначала медленно, затем быстрее отступил и буквально бросился к противоположной стене, где, судорожно повернув пустой подсвечник, открыл тёмный ход сквозь замок. «Почему сейчас? – Он бежал по узкому ходу. – Мне же доложили, что через неделю. Или всё это было специально подстроено?!» – От осознания этого дух захватило. Запыхавшись, он не сразу заметил стремительно приближающиеся огоньки факелов. Солдаты с обеих сторон схватили его.
Джувия и Хусуи сидели на открытой площадке одной из башен. Искать девушек в этом месте точно никому в голову не придёт – слишком маловероятно, что человек в принципе решит забраться на такую высоту, к тому же отдалённую от основной части замка, что уж говорить о королевских особах – изнеженных, пугливых! Как же заблуждаются все те, кто так считает! Хисуи сидела на самом краю, ухватившись за прочные железные прутья перил. В её блестящих зелёных волосах играл ветер, который сегодня на удивление тихий, по сравнению с другими ночами. Джувия стояла рядом с сестрой, положив сложенные руки на перила. «Джувии страшно, – вдруг подумала она. – Нет, Джувия должна быть сильной» А потом словно осеклась. Снова эта детская привычка говорить и думать о себе в третьем лице! А девушка была уверена, что избавилась от неё раз и навсегда. Видимо, в критических ситуациях проявляется то, что она хотела заглушить в себе. В свои девятнадцать Джувия уже успела снискать любовь и преданность народа. Однако люди знали её как под именем Девушки Дождя. Почему её так прозвали, хотя практически никто не знал, как она выглядит? А главное, как отгадали, что девушка любит дождь? Она запретила себе показываться на людях, ведь тогда народ может не принять новую правительницу, которой предстоит стать её старшей сестре. И именно народ подсказал ей, что пора действовать. Из головы не уходила фигура человека, что около двух недель назад под покровом ночи пробрался к ней, не известно каким образом отыскав её покои, и, что-то вложив в щель оконной рамы, исчез в темноте через открытое окно. Она приняла его за сон. И лишь утром, подойдя к окну, заметила сложенный листок бумаги, торчащий и щёлки. Позже девушка стала припоминать черты ночного гостя и поняла: это был высокий парень со всклокоченными, скорее всего чёрными волосами. Большего она не разглядела. Как он смог проникнуть во дворец и куда делся после – Джувия не знала. Но каждый раз вспоминая его, в голове звучали те несколько строк записки:
Девушка Дождя! Жизнь слишком коротка, чтобы ждать.
Действуйте.
И будьте уверены, народ на вашей стороне.
Я вас ни разу не видел, но знайте, что можете положиться на меня.
Документы, о которых предпочли забыть, найдены. Я спрятал их там, куда люди приходят со страхами, горестями, отчаянием, а уходят с надеждой.
Отмороженный.
Странное послание не так ли? Благодаря этому листку Джувия приняла решение действовать. Но ещё вопросы её мучили: о каких документах идёт речь? И кто этот человек, оставивший записку?
Аркадиус, даже не пытаясь отдышаться после стремительного бега вверх по длинной лестнице, открывает дверь. Что ж, перед Джувией он извинится, сейчас главное, чтобы она на месте оказалась. На пороге он застывает поражённый. Стена разбита, повсюду воткнуты железные стрелы. Кровать, на которой возвышается небольшой бугорок по всей видимости человеческого тела, изрублена стрелами и покрыта кровью. Аркадиус подбегает и дрожащими руками быстро разбрасывает одеяла. «О Господи!» – с благодарностью восклицает он, когда видит, что вместо девушки на кровати были завёрнуты в одеяло изорванные теперь в клочья подушки. Но откуда же тогда взялась кровь? На руку мужчине что-то капнуло сверху. Затем ещё раз. Капли тёмные и густые. Он поднял голову и обомлел. К потолку был привязан мёртвый Занкроу. В груди его зияла кровавая дыра.
