Вертолёт: хитросплетение судеб

На следующий день Гран проснулся от того, что кто-то долго и настойчиво стучал во входную дверь, да так громко, что судья даже в своей спальной комнате на втором этаже услышал. А затем полился поток людских голосов, один из которых принадлежал его дворецкому, а второй был не знаком. Гран поморщился. Даже в выходной не могут оставить в покое. Тяжело поднялся и вскоре уже спускался с лестницы, облачённый в свою обычную одежду для приёмов, а сверху накинул богато украшенный чёрный плащ. На седой голове возвышалась в тон плащу широкополая шляпа. – Кто ты и зачем пожаловал в мой дом? – грозно спросил он не сходя с лестницы и гневно смотря на светловолосого подростка в форме гонца. – Моё имя Ив Тирм, господин. И я из дворца, – голубые глаза вперились в судью. Лицо Грана осталось непроницаемым, «Однако, – подумал он, – что же заставило этого сопляка заявиться в мой дом, при этом летя как угорелый?» А в правоте последнего Гран не сомневался. Вон какой нездорово алый румянец покрыл его бледные щёки, да и отдышаться до сих пор не может, наивно полагая, что его сбивчивых вдохов не заметно. А это может обозначать только одно – нечто нехорошее свершилось в стенах старинного замка. – Что там стряслось? – грозно спросил он. Ив внутренне сжался, но лишь сильнее вытянулся по струнке и отчеканил. – Господин Фауст больше не король. Остального я не знаю. – Что ты мелешь? – Гран сдвинул брови. – Как такое могло произойти? Я только вчера говорил с королём, с ним всё было в порядке. Хоть и был мальчишка напуган, но всё равно ответил. – Нет. Господин Фауст жив. Но королём быть перестал. Так мне сказали. Этого-то Гран и боялся. Он понимал, что подобное должно было произойти. Но сейчас почему-то он ощутил спокойствие. Да, так и должно быть. Он не заметил, что молчание затянулось, что Ив уже начал нетерпеливо переминаться, и только дворецкий не выдал волнения, оставаясь внешне непроницаемым. – Вакаба, готовь экипаж. Выезжаю, – коротко бросил Гран. И уже спустя двадцать минут он ехал в простом экипаже по направлению во дворец. И дело было не в том, что судья не мог или не хотел приобрести себе более быстрое и техничное транспортное средство. А суть заключалась в том, что законы запрещали разъезжать на автомобилях по центральной части города. Такое новшество было введено ещё предыдущим королём, дабы снизить общий уровень загрязнения столицы. Да и все предприятия были перенесены на окраины, а чаще за пределы Крокуса. Довольны такими решениями оказались далеко не все, зато воздух стал более пригодным для дыхания. К тому же столица – густонаселённый город. И с исчезновением автомобилей, количество аварий также резко сократилось. Подъезжая к воротам дворца, Гран отметил некое затишье. Обычно здесь всегда снуют люди, лоточники кричат, расхваливая товар. Но сейчас редкие прохожие старались как можно быстрее отойти от этого места. Два хмурых стражника как обычно отворили ему засов и пропустили во внутренний двор. И здесь как-то необычно тихо. Ещё вчера служащие беспрестанно носились то туда, то сюда, а сегодня всё пусто. Гран чуть не бегом взобрался по парадной лестнице. Он помнил разговор с дворецким перед самым выездом. – Сир, – сказал Вакаба, – это может оказаться ловушкой. Будьте осторожны. Гран тогда усмехнулся: – Ты уже второй, кто советует мне, МНЕ быть осторожнее. Но не смотря ни на что, Дома прекрасно понимал – высока вероятность того, что живым ему из этой заварухи не выбраться. Однако он продолжал идти вперёд. К его удивлению, на входе его спокойно пропустили. Он взметнулся наверх, к тронному залу. Два воина с невозмутимым видом стояли на страже. Но ни один из них не заслонил дорогу, когда Гран отворил створки и вошёл в зал. Здесь ничего не поменялось, также темно и неуютно, но Фауста на троне не было. Дома резко развернулся и вышел обратно. – Господин Дома, – заговорил один из солдат. – Мне было дано распоряжение. После того, как вы удостоверитесь в истинности произошедшего, сообщить, что все уже собрались и ждут вас в зале совещаний. Гран на мгновение остолбенел. Как? Кто-то заранее просчитал его действия, и отдал распоряжения, словно по другому и быть не могло. А, собственно говоря, действительно, по другому он бы и не повёл себя. Вот только кто смог организовать и провернуть подобное? «Хех, и чего я думаю?» Улыбнулся он про себя. Ответ же очевиден. Девчонка с голубыми непослушными, словно волны, волосами и неординарным характером. Вполне естественно, что такая, как она не пренебрежит возможностью вне закона занять трон. Так размышлял Гран, судья и, по совместительству советник свергнутого короля, направляясь в зал совещаний. *** Три дня. Большой срок или маленький? Для всех и в разных ситуациях по-разному. За три дня покинули свои должности все приверженцы Фауста. Армия полностью подчинялась центру. Хисуи возглавила державу. Надо сказать, удивлены были все, когда Джувия перед немногочисленными собравшимися в зале совещаний встала со своего места и, крепко обняв Хисуи, провозгласила, что рада становлению нового монарха в лице сестры. И что, наконец, государство обретёт нового справедливого правителя. Удивлённее всех выглядел Гран. Он, явно отдавая должное заслугам девушки, недооценивал её и не думал, что она способна отдать все свои достижения сестре. – А что вы будете делать с Фаустом? – задал тот вопрос, обращаясь больше к Хисуи. – А он, – как ни в чём не бывало, беззаботно заговорила Джувия, – отправится в резиденцию на юге страны. Там он будет обеспечен всем необходимым. В день коронации Хисуи предстала перед народом, который, хотя и с долей недоверия, принял новоиспечённую правительницу. Многотысячная толпа с радостным шумом встречала Хисуи. Архиепископ в наступившей тишине возложил на её голову корону, благословляя царствовать долгие годы. Сначала колени преклонили ряды приближённых и знати, за ними последовали простые горожане. Даже с высоты храмовых ступеней Хисуи далеко не сразу удалось найти сестру, хотя они и условились, где та будет стоять. Джувия стояла чуть в отдалении, среди толпы, но это не мешало сёстрам встречаться взглядами – один нерешительный, второй – подбадривающий. В тот момент она вспомнила свой разговор с Флёр во время подготовки к празднеству. – Это платье мне совсем не идёт. Я стала похожа на старуху, – Джувия с притворным недовольством повела облачённым в тяжёлый бархат плечом, стараясь хоть как-то разрядить напряжённую обстановку. Но Флёр как была насупленной с самого утра, такой и осталась. Временами казалось, что с девушки сейчас начнут сыпаться огненные искры. – Джувия, я вас не понимаю. Да и Курохэби тоже со мной согласен, – начала она тогда, расправляя на Джувии складки пышного тёмно-красного тяжёлого платья с увесистым усыпанным драгоценностями поясом, охватывающим талию. – Почему вы отдали трон? – вопрос задан в лоб, без юления вокруг да около. За это ей Флёр и Курохэби нравились, они были теми немногими в её окружении, кто спрашивал сразу, без бессмысленных и туманных прелюдий то, что их интересовало, справедливо рассчитывая получить такой же прямой ответ. Этих вопросов Джувия ожидала. – Я думала, что вы всё и сами прекрасно понимаете, – заметила она, выпустив из строгой сложной причёски локон. Флёр упрямо сдвинула брови. – Это ты, а не кто-то другой столько времени помогала народу, тебе удалось заручиться верностью армии без использования казны… В конце концов, это ты заговорила совестью в наших сердцах и не оттолкнула, а протянула руку таким как мы с Курохэби, – от охватывавшего душу негодования и бессильного гнева Флёр не обратила внимания, что перешла на «ты» при обращении к принцессе. – Ты подняла всю систему. Переворот – исключительно твоя заслуга. Это ты восстановила справедливость... – она на мгновение остановилась, и уже спокойнее продолжила: – А значит и трон по праву принадлежит тебе! – словно поставила свою не терпящую возражений точку. Джувия покачала головой. – Ты только что говорила о возвращающейся справедливости. Но скажи, чем я буду лучше Фауста, если отберу власть у той, которой это право предписано рождением? Не думала ты, что я стану вторым ложным правителем, свержения которого будут желать все? Я не для того восстанавливала справедливость, чтобы самой её попирать. Флёр прикусила губу. Она понимала, прекрасно всё понимала, но мириться не хотела с тем, чтобы плоды трудов её близкого человека, а принцесса для неё действительно таковой стала, незаслуженно достались кому-то другому. Джу подошла к ней и взяла за плечи. – Всё идёт так, как должно быть, – уверенно произнесла она, глядя в алые, словно свежая кровь, глаза. Флёр кивнула и больше не обронила ни слова. Новую королеву приняли за Джувию, за Девушку Дождя. Это стало понятно, когда кто-то из толпы громко выкрикнул: «Девушка Дождя – это ведь вы?» На что Хисуи, не поняв, о чём идёт речь, беспомощно улыбнулась, и многие расценили этот жест за согласие. «Это даже к лучшему» – подумала тогда настоящая обладательница данного титула. Однако спустя мгновение, услышала совсем рядом детский голос. – Мама, – мальчик тянул свою мать за шерстяную юбку, – а почему они все называют королеву Феей Дождя? Это же не она. – Тише, – зашикала на него мать - женщина средних лет с уставшими грустными чертами. – С чего ты это взял? – Я её видел, – слова малыша заставили Джувию напрячься, а тот с улыбкой продолжал: – это Дождевая Фея спасла меня от стражников. У неё красивые голубые волосы и добрые небесные глаза, а ещё, когда она появилась, полил дождь. Джувия опустила поля широкой шляпы ниже на лицо. А ведь действительно, она появляется, а следом всегда идёт дождь. Возможно, в этом кроется разгадка её второго имени. Даже сейчас сероватые облачка начали фрагментарно закрывать ещё недавно сиявшее чистотой небо. Флёр, которая стояла рядом и, соответственно, слышала весь диалог, легонько толкнула девушку в бок. А когда та не отреагировала, улыбнулась, мол, что я говорила. Только улыбка вышла какой-то искривлённой. – Люди не такие уж и глупые, – её кровавые глаза, в тон платью с глубоким вырезом, расширились, и что-то нехорошее засветилось в них. – Они поймут, что правит ими не тот, кого они хотят видеть. Дайте им только время… И они сами будут выкрикивать ваше имя. – Фауст мог держать их, хотя и занимал трон незаконно, – заметила Локсар. – Фауст – другое дело, Фауст держал их силой. У Хисуи такой силы нет, – Флёр почти шипела, беспрестанно то поглаживая рыже-алые пряди, то нервно путая их в длинных дрожащих пальцах. Её зубы оскалились, черты перекосились как от боли. – Нет. Нет… Нет силы! Ты понимаешь это?! Понимаешь! – девушка переходила на крик. Её тело трясло крупной дрожью. А ногти сквозь запутанные в пальцах волосы впились в ладони. Джувия была рада, что Роуга, вечно стоящего на страже, рядом не было – девушка ещё перед началом церемонии коронации отослала его на храмовые ступени к колоннам, охранять Хисуи, чтобы никто не посмел даже покуситься на её жизнь. Ведь Роугу, как ни странно, Хисуи доверяла, чего нельзя было сказать про её отношение к Курохэби и Флёр. Джувия незаметно для людей цепко охватила локоть подруги и оттащила в сторону, хорошо, что они стояли близко к краю толпы. Флёр и не сопротивлялась. Развернув её к себе, Джу, смотря в алые безумные очи, тихо и твёрдо произнесла. – Ты ничего не будешь делать. Флёр. Ничего плохого не предпримешь. Ты меня слышишь? Ты понимаешь, что хаос ни к чему не приведёт? Флёр! – с лица девушки медленно начал сходить оскал, напряжение постепенно угасало. А Джувия продолжала говорить. – Ты собиралась больше не поддаваться. Помнишь? Ты сильная. Ты слышишь? Борись! Я обещала, что найду лекарство для тебя! Я найду. Сейчас всё идёт как надо, и нельзя ничего исправлять. – Джу, – вдруг тихим просящим голосом произнесла Флёр, – пусти... пожалуйста, мне больно. Только сейчас Джувия поняла, что слишком сильно сдавила ей руки. Когда она разжала пальцы, на коже той остались покрасневшие отметины. – Прости, – прошептала девушка. – Нет, Джу, это… ты меня прости, – из глаз Флёр текли слёзы, голос стал прерывистым. – Я не смогла удержать себя. Джувия прижала её к себе. Это снова произошло. – Джу, я.. Я ведь действительно собиралась совершить нечто ужасное… – она захлёбывалась рыданиями. – Всё прошло, всё позади, – Джувия как могла успокаивала её, обхватив руками худые обнажённые плечи. – Ты не виновата. – Нет, Джу. Убей меня. Ты имеешь на это право… Пока я действительно чего-нибудь не натворила, – рыдания не утихали, напротив, слёзы залили лицо. – Ты что, даже думать забудь. Целый год всё в порядке было. Ты просто перенервничала. Ну, ну что ты. Мы все с тобой: Курохэби, Роуг, я. *** Сколько же прошло времени? Неделя? Месяц? Сколько же он не видел свет? В этих глухих каменных стенах без окон и щелей нет места реалиям обычной жизни. И, конечно, нет такого роскошества, как свет. Это нижние этажи тюрьмы, где даже окон нет, зато дверь непонятно зачем представляет собой решётку. Вару частенько наведывался к нему. После подобных визитов тело не желало слушаться, требуя заслуженного восстановления. Капитан открыто ненавидел его. И одна из причин ясна, как день. Знание, правда, бездоказательное. Но и этого знания хватило, чтобы испугать вселяющего ужас в солдат Ихито. А в том, что тот боялся, не оставалось никаких сомнений. Капитан рассчитывал избавиться от него ещё там, в судебном зале, но потерпел крах. И теперь с завидной периодичностью срывал на нём свою злость.Отмороженный откинул голову на плиты. Перед закрытыми глазами вдруг понеслись воспоминания того утра перед тем, как в зале суда огласили приговор. Тогда он очнулся не понимая, где находится. Но вид решёток и плесневых стен сразу разогнали все предположения. Розоватые с жёлтым лучи уже заползли и расположились, как у себя дома, посередине камеры, не рискуя пока выгонять темноту из углов. «Словно боятся, что она засосёт их с собой, глупые!» Сам он лежал на полу ближе к левой стене. Рука неудобно прижата телом, потому затекла. Попробовал перевернуться – плечо и спина, а за ними и всё тело отозвалось сильной болью. Время, казалось, текло неестественно медленно. По его меркам должен быть уже полдень, но солнце показывает, что восходящие лучи только-только разгораются. Ещё раз попытался двинуться. Теперь осторожнее, чем в предыдущий раз. Через какое-то время ему удалось сесть. Шершавая стена дышала холодом. Всё тело покрыто ожогами. Особенно страшное зрелище являли собой руки в районе запястий. Лучи стали ещё ярче и желтее, наконец осмелились подползти к углам и с триумфом растопить там тьму. В опустошённую голову врываются мысли, принося с собой воспоминания недавних событий и слов. Неужели это конец? Сегодня его должны расстрелять. А Вару, как он успел понять, словами не бросается. Нет, не так всё должно было быть. Столько дел ещё не сделано. Найдёт ли та девчонка, лица которой он не знал записку? А если найдёт, то решится ли? К тому же… Он обещал матери, что вернётся. Обещал. И он просто возьмёт и умрёт здесь? Ну нет.Бежать. Надо выбираться отсюда пока не поздно. Стиснув зубы, он согнул колени и, упираясь спиной в стену, попытался встать. В этот момент за дверью камеры раздались шаги. В замочной скважине затрещал ржавый ключ. Их было двое – те самые, что помогали Вару пытать его. Заключённый в вызовом посмотрел на них. А они, не церемонясь, выволокли его из камеры. – Одевай, – кинув ему серую рубаху из мешковины, прорычал один. – Быстрее! – прикрикнул второй. На глаза ему тут же повязали чёрную непроницаемую повязку, а руки спереди скрепили наручниками. Отмороженный дёрнулся всем телом в сторону – жалкая попытка, заглушённая болезненными ударами кулаков. – Ещё раз попытаешься сбежать, убьём на месте, – громко пригрозил первый здоровяк, что шёл впереди. Шли долго. Много поднимались, редко спускались, а ещё больше шли по прямым, коридорам. Вдруг повеяло свежим воздухом, совсем легко, почти неуловимо. Но запахи гнили и сырости перебивали всё. Вскоре не на долго приостановились, послышался тихий скрип распахнувшейся двери. И, спустя ещё десяток шагов, они остановились окончательно. Повязку с глаз сорвали. И мир яркими не вяжущимися друг с другом пятнами завертелся перед взором. Он сжал зубы, стараясь унять подступившую тошноту. Спустя несколько секунд, он смог взять себя в руки и поднять голову. Судебный зал. Наверху в ложах разместились трибуналы, под ними – главный судья. А по периметру зала вооружённая охрана с направленными на него дулами орудий. Оказывается, всё совсем плохо. А чего он ещё ожидал? Главное теперь, чтобы всё побыстрее закончилось… Отмороженный распахнул глаза. Он всё также находился в тёмной камере, куда его бросили сразу после заседания. Как оказалось, из полудремотного состояния, в котором ему наведались недавние воспоминания, его вывел скрежет металла по камню. Это ему принесли жестяную кружку с водой и скрюченный кусок хлеба. *** Война. Кровавая неизбежность для человечества. Она всегда забирает тех, кто наиболее дорог. Разве это справедливость? Ни капельки. Джувия никогда не верила в войну ради мира. Как бы ей это не старались внушить. Разве может мир устанавливаться путём насилия? В таком случае это будет хрупкое подобие спокойствия, нарушить которое не составит никакого труда. А мир нужен. Сколько же человеческих жизней оборвалось из-за бессмыслицы! Сейчас никто не может толком сказать, что послужило пружиной развязывания боевых действий её дедом и тем императором, что в те времена правил Империей Арболез. Две великие державы столкнулись в кровавом вихре. И до сих пор не было предпринято попыток к примирению. Сёстры прекрасно понимают – нельзя больше медлить и раздумывать. Из-за этого погиб их отец.