Вертолёт: хитросплетение судеб

Рокот самолётов взрезал притихшее утреннее небо. Послышался свист и за ним оглушительный грохот. Надо убежать отсюда, скорее! Но почему же тогда она стоит скованная ужасом и смотрит на разбомбленную стену и бушующие там языки пламени? В нос забился дым и копоть, глаза слезятся. Она пытается поднять руку, чтобы протереть их, но рука кажется такой несоизмеримо тяжёлой. Джу переводит взгляд вниз и видит, что подол платьица охватывают ярко-рыжие языки. Она кричит. Кричит и… Просыпается. На улице ночь. Луна заглядывает в окно, оставляя светлое пятно на ковре. А она вся в поту. На мгновение ей кажется, что рука в крови и объята пламенем. Джувия вскрикивает и вскакивает с постели, прижимаясь спиной к прохладной стене. Разлохмаченные пряди липнут ко лбу, сбивчивое дыхание постепенно восстанавливается. *** Сколько же раз он пытался открыть эту дверь? Замки здесь отличались завидной прочностью. Он никак не мог понять вид резьбы, чтобы подобрать соответствующую отмычку. Тупая боль пульсировала в голове. Маленькая царапина над левой бровью, полученная недели две назад и казавшаяся не серьёзной, не желала затягиваться и начала гноиться. Скрежет ключа в замке и последующий развивающий плач дверных петель вывели его из состояния полузабытья. В камеру вошли двое солдат, они втащили за руки кого-то. Третий воин стоял в дверях. Отмороженный наблюдал за ними из-под опущенных век. Двое бросили свою ношу в углу и, не удостоив даже взглядом пленника, удалились. Человек, что лежал бесформенной грудой, поначалу не издавал ни звука, парень успел подумать: «Неужели всё?», а затем тот издал тихий стон, сопровождённый кашлем. Отмороженный приблизился к нему и перевернул. Это оказался щуплый сморщенный старик с жиденькой и длинной седой бородой. Вдруг его глаза распахнулись. – Может, поможешь мне подняться? – он не отрываясь смотрел на парня, возле глаз залегли мелкие хитрые морщинки. Тот молча поддержал его за спину и помог сесть. Старик оказался лёгким, под кожей отчётливо чувствовались кости. – Вишь, что делают, – заскрежетал он. – Камеры им видите ли освободить надо. А я что, я только рад соседству буду, а то лет десять уж как не видел солнца, а всё один. – Он завалился и не на долго умолк, пристально рассматривая парня в неярком свете редких факелов, что развешаны по каменному коридору, и чей свет проникал через решётки в камеру. – Как тебя звать-то? – наконец спросил он. – Гвинт.. Оер, – парень скосил на старика тёмные, кажущиеся чёрными, глаза. – Гвинт, говоришь? – старик прищурился, и не на долго замолчал. – Эх... Рассказывай, почему в этой гнилой дыре оказался? – он хлопнул себя по коленям. – Я вот, например, с новой властью повздорил. Это было, – он задумался, – когда ещё Фауст править начинал. Он-то меня сюда и запрятал. – И уставился в упор смотря на Гвинта, явно ожидая его рассказа. – Это совсем не интересно. – Отрезал Отмороженный. Кто знает, зачем к нему посадили этого человека. Скорее всего хотят выжать информацию. Ну нет. Он нехорошо усмехнулся. Значит, силой не получилось, будем хитростью брать? Не выйдет. Не на того напали. – Да не рассказывай, если не хочешь. Я же не дознаватель и не подосланная ищейка. – Ворчливо заметил он, словно прочитав его мысли, возле глаз сложились морщинистые складочки. – Почему вы поняли, что я об этом подумал? – Твой взгляд. Знающему и наблюдательному глаза о многом расскажут. А тебе, молодой человек, следует учиться скрывать истинные эмоции. Ведь их легко прочитать, а, следовательно, и раскусить тебя будет легче лёгкого. «А старик много знает», – подумал Отмороженный. И вдруг почувствовал жжение где-то в районе груди. Он кашлянул – не помогло. Жжение это исходило словно изнутри и с каждым вдохом становилось сильнее. – Что с тобой? – нахмурился старик, положив лёгкую руку на спину парня. – Внутри, – прохрипел он, успев удивиться, как изменился его голос. – Внутри жжёт, – он начал хватать ртом терпкий воздух, который раздирая горло, раздражал дыхательные пути и вызывал жуткий кашель. – Воды, – выдавил он одними растресканными губами. Старик быстро добрался до кружки, в которой воды оставалось чуть меньше половины и взял её в руки. Но вместо того, чтобы подать, он понюхал её, провёл пальцем по ободку, лизнув, и застыл, словно распробывая. Затем приподнялся и что есть силы швырнул в стену. – Что... Ты.. делаешь? – Парень уже сипел. – Вода тебе, сынок, не поможет. Скорее, убьёт. Парень уже упал на колени, упираясь руками в каменный пол. Тело трясло как при лихорадке, пальцы царапали камень, температура подскочила, перед глазами плыло. Он не услышал, как человек позади него подобрал с пола каменный обломок, коих можно было здесь найти очень много. Не слышал, как тот подошёл. И не почувствовал, как тот обрушил его ему на голову. *** Рассветное солнце только лениво и сонно начало расстилать по округе скромные розоватые лучи, раздаривая краски природе. А во дворце уже не спали. Окна в зале собраний ловили стеклом лучи. Их неясные блики прыгали по богато украшенным нарядам собравшихся в зале представителей высшего двора. – Что-то долго их нет, – недовольно заметил стоявший рядом с троном Аркадиус. – Может, человек, которого мисс Джувия хочет представить нам, не приехал? – в тоненьком голоске Лаки, давней подруги Хисуи, прозвучало недоверие. – Тише, пожалуйста, не волнуйтесь, – королева выглядела спокойной, – они скоро прибудут. И действительно в этот момент двери распахнулись. На пороге стояло несколько человек. Джувия, рядом с ней высокий парень со светлыми волосами, глубокими синими глазами. В левом ухе поблёскивала серьга. Выправка, отчасти самонадеянный и чуть насмешливый взгляд, да ещё и богатая расшитая золотом одежда выдавали в нём знатное происхождение. Позади них стоял Роуг. Его крепкая рука сжимала эфес катаны, готовая при малейшем подозрении на опасность разить врага. Взгляды всех недоумённо устремились на светловолосого парня. – Приветствую всех собравшихся, – звонко заговорила Джувия. – Рада представить вам Стинга Эвклифа. Прибывшего к нам в качестве посла Империи Арболес. По залу прокатил вздох изумления. «Посол? Империя Арболес согласилась на мир?» – зазвучали повсюду шепотки. – Мистер Эвклиф, – Хисуи поднялась со своего места и подошла к нему. Он учтиво склонил голову и легко припал губами к тыльной стороне облачённой в тонкую перчатку ладони королевы. – Надеюсь, дорога ваша была благополучной. – Да, всё в порядке. Но проблема в том, что лорды пограничных земель успокаиваться не желают и воля моего господина на данный момент их сломить не может. – Да, это так, – печально подтвердила Хисуи. – Они требуют официального письменного закрепления перемирия. – Стинг держался с чувством собственного достоинства, и Хисуи ни в чём ему не уступала. За прошедшие недели она свыклась и прекрасно справлялась со своей новой социальной ролью. – Мы надеемся на полноценный мир, – она многозначительно посмотрела на него. – Да, но, в связи с настолько затянутым конфликтом это может быть несколько проблематично. – Но мы же с вами сделаем всё возможное для устранения всех недоразумений, – в словах звучала весомость. – Конечно, – он слегка склонил голову. Джувия улыбнулась: её сестра стала в разы уверенней. Дела потихоньку налаживаются. – Но мне надо переговорить лично с вами, королева Хисуи и с мисс Джувией. Мой Император выдвигает одно условие, при этом соглашаясь на ваши требования, которые вы выдвинете. Девушки встретились взглядами, на мгновение замерли, а затем Хисуи произнесла: – Хорошо, давайте пройдём в мой кабинет и там всё обсудим. *** Облака, бело-серые словно ватные скопления влаги, а когда вынырнешь из них – поля. Бескрайние, залитые солнцем, они кажутся неспокойным на ветру морем, сливающимся на далёком горизонте с насыщенным голубым небом. Внизу земля проносится зелёным, разбавленным разноцветьем трав полотном. Горизонт будто приближается, но вскоре оказывается, что он остался на месте... В ушах звук мотора, руки привычно переключают датчики и кнопки. А в груди всё замирает, а затем сжимается от щемящего чувства ностальгии, от ощущения свободы. Да, вот то слово. Свобода от всего, что есть на этой многострадальной земле. Но вдруг грудную клетку будто сжимает, горло сдавливает, вместо вдохов раздаются хрипы. Он дёргается. Картинка безмятежного простора рябит, темнеет и пропадает вовсе. Он кашляет, от чего голова пульсирует болью, горло словно обожгли, а тело казалось таким тяжёлым, словно оно слито из свинца. Он приоткрывает веки и видит противоположную стену темницы и часть пола. Невдалеке сидит его сокамерец. Слабый свет в коридоре всё также лился через решётку двери. – Очнулся. – Констатировал тот, даже не обернувшись. Старик закашлялся, стараясь незаметно что-то утереть с подбородка. – Что... это было? – голос сиплый. – Что-что, – ворчливо передразнил он, – отравить тебя пытались, парень. – Как отравить?.. – слова тяжело воспринимались сознанием. Он сел. – С чего бы это они? И как вы поняли, что со мной происходит? – парень внимательно посмотрел в глаза старику и с удивлением отметил, что они оказались ярко-зелёными. – Просто я сам когда-то разработал этот препарат. Отмороженный открыл было рот для следующих вопросов, но старик остановил его взмахом руки. – Ах да, я же забыл представиться, – он уже собирался протянуть руку, но тут же зашёлся в приступе кашля. В уголке рта появилась красная стройка, которую тот нетерпеливо смахнул. – Роб Драгнил. Да-да, – подтвердил он в ответ на изумление парня. – Не надо мне тут ложные имена выдумывать, – он выдержал секундную паузу, – Грей. Я помню тебя ещё вот таким сорванцом, – он приподнял руку над полом, показывая рост тогда ещё четырёхлетнего мальчишки. – С отцом-то твоим хорошо общались. И вы с Нацу, внуком-то моим, всё подраться норовили. Эх, были времена, – Роб слегка улыбнулся, мысленно возвращаясь в прошедшие годы. Конечно, Грей помнил его, этого старика Драгнила. – Дедушка Роб, – обратился он к нему так, как звал когда-то, – что с вами произошло, почему вы тут? Я всегда думал, что вы пропали без вести в одной из своих экспедиций. – Когда-то я занимался исследованиями в дворцовой лаборатории. Там я, как уже говорил, и разработал этот препарат, с помощью которого от тебя пытались избавиться. Я о нём тебе после расскажу. Наш отсек разрабатывал новые гораздо более эффективные лекарства, призванные войти в общее пользование и, соответственно, снизить уровень смертности от болезней. Всё было прекрасно до тех пор, пока не сменилась власть. Общеизвестен факт, что превышенная доза лекарств может обернуться ядом. К тому моменту я изобрёл порошок, который мог стать отличным средством для широких масс населения, но его особенностью было то, что у него отсутствовал запах и вкус, он полностью растворялся в жидкости. Я тогда не в полной мере понимал всю опасность, исходившую от него. Средняя доза усыпляет, а превышенная убивает. Этим и воспользовались мои недоброжелатели. Сразу после воцарения Фауста, начали один за другим гибнуть его вельможи. Разбираться долго он не стал, быстро поверив в виновность изобретателя. И меня посадили сюда. – Он глубоко вздохнул и снова закашлял. На этот раз так сильно, что, казалось, он выкашляет все внутренности. На пол полетели капли крови. Грей было хотел чем помочь, но старик остановил его, закачав головой, мол, что ты сможешь сделать. – Что с вами? – хмуро спросил парень. Подобное состояние ничего хорошего не сулило. – Да вот, заболел немного, – отмахнулся он. – Вот выберемся с тобой, подлечусь. Бравада старика заставила парня насторожиться, но он ничего не сказал. – Так вот, – продолжил Роб как ни в чём не бывало. – Года четыре назад я снова столкнулся с этим порошком. Его стали стали использовать, чтобы бездоказательно убрать некоторых преступников, наши с ними камеры располагались напротив, поэтому я всё видел и поначалу не поверил своим глазам, хотя и знал возможность наступления таких последствий после применения. С ними начало твориться то же, что и с тобой. Но при этом они не послушали меня и попытались загасить внутреннее жжение водой. Но отравленная вода только добила их. – И вы не придумали ничего, кроме как вырубить меня, – улыбнулся парень. – Это лучшее, что я мог сделать, – Роб скрестил руки на груди. – Самое интересное в том, что поблизости в эти дни не оказалось ни одного солдата. Эти подлецы всё обставили так, словно в смерти людей виноват случай, или судьба – кому что больше нравится. Только они не учли, что из-за большого количества порошок тонким, но ощутимым слоем осел на самих кружках, в которых они разносили жидкость. И если бы кто-нибудь решил бы докопаться до истины, то быстро вывел бы законников на чистую воду. Эх, – горестно вздохнул он, – только вот дела до заключённых никому нет. *** – Сестра, ты уверена в этом? – в больших изумрудных глазах желание предотвратить неизбежность, а в голосе печаль и безысходность. – Да, – твёрдо отвечает Джувия, хотя внутри всё сжалось. – Могу поехать я, это было бы более… правильно. – Нет, – она отрицательно мотает головой, – ты только представь, что начнётся, когда королева, пусть даже из благих намерений покинет свой народ. Хисуи обречённо вздохнула. – Ну что ты, не на всегда же прощаемся, – грустная улыбка, а за ней объятия и слёзы на щеках. *** – Моя госпожа, – Роуг стоял перед картой в небольшой комнатке, обычно собирались все четверо: – перелёт будет опасным. Несмотря на то, что с обеих сторон будут делать всё возможное по прекращению боевых действий, развелось слишком много воздушных пиратов. Исходя из данных об их нападениях, можно смело утверждать, что они разжились очень хорошей техникой, и просто так через них не прорваться. Господину Стингу просто повезло, хотя, как сказал его пилот, они и не рассчитывали на такую удачу. – Джувия, я не хочу, чтобы ты улетала, – Флёр подняла на девушку свои глубокие красные глаза. – У меня странное предчувствие чего-то… – Да не волнуйтесь вы так! – Джувия взяла её за плечи. – Мне же всего-то надо выступить в качестве посла Фиора и подписать мирный договор. Не на вечность же мы в самом деле расстаёмся! А затем посерьёзнела: – Значит, пираты, – и, на минуту задумавшись, произнесла, – нам нужно в Академию воздушных войск. Завтра там как раз будет проходить смотр, и генерал приедет. Я уверена, он сможет нам помочь. – Когда вылетаем? – Сейчас. – Твёрдо произнесла Джувия, подняв глаза на Роуга. В салоне комфортабельного самолёта прекрасно пахло карамелью. Джувия сидела у иллюминатора и смотрела на проплывающие внизу луга. К удивлению девушки, вечно молчаливый и нелюдимый Роуг вдруг нашёл общий язык со Стингом. И сейчас двое мужчин увлечённо о чём-то разговаривали. В академии во всю шла подготовка к ежегодному смотру. Генерал ещё не прибыл, Стинг и Роуг задержались на входе. Джувия решила немного пройтись по коридору. Длинные светло-бирюзовые стены, освещаемые редкими зарешеченными окнами, были почти пусты. От центра в стороны расходилось несколько деревянных, прикреплённых к стенам стендов. Джувия остановилась. С правой стороны были прикреплены документы и положения. А по центру и в левой части – фотографии. В центре на старых карточках изображения здания академии в разные годы и её руководителей. В левой части стенда развешены фотографии лучших выпускников. Внимание девушки привлекли некоторые из них в верхнем ряду: пепельноволосый – удивительно знакомый парень. Другой – с розовыми волосами и дерзким взглядом зелёных глаз – единственный, кто широко улыбался на стенде. И третий – между ними – с чёрными, вороново крыло волосами и серыми глазами. Её поразил его взгляд. Твёрдый, отчасти дерзкий, но решительный. По лицу можно понять, что если он в чём-то убеждён, то будет стоять за это до последнего. На белой полоске под фото она прочла: «Гвинт Оер». – Мисс Джувия, – раздался за спиной мужской голос. Она обернулась. Это оказался Дранболт – бывший командир дворцовых войск. Он отдал ей поклон и, выпрямившись, продолжил: – Я слышал, что вы прибыли, но не надеялся так скоро вас встретить. – Здравствуйте, Дранболт. Я тоже рада видеть вас. – Джу улыбнулась, когда встречаешь в незнакомом месте знакомое лицо, сразу становится спокойнее. – Могу я знать, что привело вас в академию? – Мне нужно найти человека, которому по силам будет выполнить одну очень сложную операцию. А именно пересечь по воздуху океан и попасть на территорию нашего пока ещё врага. – На границах и на воде сейчас очень напряжённая обстановка, – Дранболт задумчиво скользнул взглядом по стенду. – Из обучающих сейчас предложить пока некого… – Может, кто-то из выпускников? Или уже бывалых лётчиков? – Практически все они находятся в зоне военных действий. А если кто-то из них покинет позиции, это вызовет подозрения у своих же, а, следовательно, появится недоверие и дезорганизация. А тем, кто сейчас в академии, не справиться с подобной миссией. – А что вы можете сказать об этом парне на фотографии? – она указала ладошкой фото на черноволосого парня. – Гвинт? – Гайдер замешкался, чем вызвал у девушки ещё больший интерес к этому человеку. – На самом деле он – легенда академии, – наконец произнёс Дранболт. – Лучший выпускник за всю её историю с сомнительным прошлым и загубленным будущим. – Какое необычное сочетание, – заметила Локсар. – Да, но, как по мне, он – тот, кто вам нужен. Однако… – Отлично, где мне его найти? – быстро перебила она его. – А вот с этим проблема, – Дранболт нахмурился. – Какое-то время о нём никто ничего не слышал, однако, недавно за несколько дней до моего перевода сюда состоялся некий судебный процесс. О нём не разглашали, но из некоторых источников я узнал, что дело касалось непосредственно этого человека. Джувия прикусила губу, ясно осознав, к чему клонит этот командир. – И практически всегда трибунальный суд выносит смертный приговор. Если бы в помещении было достаточно света, мужчина увидел бы, что лицо девушки посерело, но она сильно сжала кулаки и взяла себя в руки. – Ох, госпожа, простите, скоро начнётся смотр, и мне пора идти. Не хотели бы посмотреть? – Нет. Спасибо. – Коротко ответила она. – И, бросив ещё один взгляд на фото, быстро ушла. Смотр был великолепный. Джувия и её спутники наблюдали за происходящим на огромной площади из окна. После этого она встретилась с генералом в небольшом кабинете. Прехт Геборг – именно так звали стоявшего перед ней высокого крепко сложенного мужчину с длинной белой бородой и повязкой на правом глазу. Он внимательно выслушал её и ненадолго задумался. И когда она уже было подумала, что тот заснул, Прехт резко выпрямился. – Есть один человек, которому я бы стопроцентно доверил бы не только эту операцию, но и собственную, если бы уж на то пошло, жизнь. Джувия вся подалась вперёд. – Его имя Гвинт Оер. Он… Что такое? – спросил он, заметив, как сникла девушка. – Генерал, вы же должны знать, что его уже нет, - тяжело вздохнула она. – Как нет? Кто вам такое сказал? – Так ведь был суд, на котором его приговорили к.. к.. – она запнулась. Слушком уж близко к сердцу она принимала несчастья, случающиеся с другими. – К пожизненному заключению, – закончил фразу Геборг. Она подняла на него свои большие голубые глаза. – Он сейчас находится в крепости Одинокий Рог. Но, как вам известно, ещё никому и никогда не удавалось освободиться оттуда. У них там испокон веков установлены свои правила, и на компромиссы даже с правительством они не идут. – Это не проблема, – уверенно улыбнулась девушка. Глаза её засияли. – Главное, что он жив. А со всем остальным разберусь! – и, словно отвечая на недоверчивый взгляд генерала, подтвердила. – Я вытащу его оттуда. – В таком случае, нам нужно лететь туда. – Пойду прикажу, чтобы подготовили самолёт, – Джувия вскочила и быстро упорхнула из комнаты. Даа, наверное, Прехт никогда не перестанет поражаться этой по сути ещё девчушке. Ну скажите, какая дама побежит чуть ли не в припрыжку самой распоряжаться подготовкой самолёта, чтобы как можно скорее оказаться в самом страшном месте Фиора. И ради кого? *** Отмороженный видел, что с каждым следующим словом старик начинал дышать всё тяжелее, кашлять всё больше. – Что с вами происходит? – хмуро спросил он. – Я смог бы помочь, если бы знал, что это. – Ничего ты не сможешь сделать, – отмахнулся Роб. – Хотя, нет, – глаза его засветились, – ты можешь сбежать! Грей собирался ответить, но старик остановил его. – Как я говорил, – речь его стала быстрой, он словно торопился рассказать всё, что знает, – когда они используют этот яд, они высылают из отсека всех солдат, чтобы ни на кого из них не пало хоть малейшее подозрение. Понимаешь о чём я? – Да, но есть другая проблема – замок. Я уже много раз пробовал его взломать – не поддаётся. На это Роб ничего не ответил, а начал что-то искать в складках лохмотий, оставшихся от одежды. Через несколько секунд он извлёк... Ложку. Старую потемневшую ложку. Грей принял её из дрожавших пальцев. Нижняя часть ложки была стёрта, а, точнее, обтёсана. – За эти десять лет я успел понять, что замки на всех камерах нижней тюрьмы, в отличие от верхних камер, где ты должен был находиться перед судом, одинаковы. На обработку первой ложки ушло полгода, но её обнаружили и естественно, отобрали, – заговорил Роб. – Я смог раздобыть ещё одну. И два месяца обтачивал её об камни. Грей внимательно ощупывал её. Действительно, железный конец был не просто стёсан до острой лопаточки, но на нём ещё виднелись зазубринки. – Вы же сделали ключ! – восхищённо воскликнул он. – В таком случае, мы можем убраться отсюда прямо сейчас! – Да, – тихо улыбнулся дед. Его голос напоминал слабый шелест. Он вдруг качнулся в сторону и упал. – Роб, Роб! Вы слышите меня! – Отмороженный приподнял голову старика. – Ты спрашивал, что со мной, – прохрипел он, – умираю я. – Нет, вы слышите меня. Никто здесь не умрёт! – Грей приподнялся, голос стал твёрдым, взгляд решительным. – Я сейчас открою решётку, и мы вместе спасёмся. Я понесу вас, а потом мы найдём врача и... – Грей, тише, – мягко сказал Роб, – меня уже не спасти. Я знаю, для меня скоро всё закончится, – он закашлял, уже не стараясь скрыть кровь. – У меня была хорошая жизнь, и я рад, что прожил её достойно. – Его голос превратился в хрип. На мгновение умолкнув и прикрыв глаза, он снова распахнул их, и произнёс: – Мой внук, если встретишь, скажи, что я люблю его и горжусь им. Это последнее, что он сказал. После веки его закрылись навсегда. Парень отпустил его голову. А затем тяжело поднялся. Ноги казались ватными. Он упёрся в решётку и вставил ложку в замочную скважину, но когда дверь со скрипом распахнулась, не испытал ничего, кроме щемящей пустоты. «Прощайте», одними губами прошептал он, бросил последний взгляд на тело и пошёл, а вскоре побежал по коридору.