Вертолёт: хитросплетение судеб

Ливень закончился, но быстро передвигаться по мокрой траве и осклизлой почве было тяжело. Джувия постоянно падала и спешила. Надо было успеть пробраться в двухэтажное здание старого интерната до того, как остальные дети решат выйти на улицу. За безнадёжно испачканное платье ей точно влетит, потому как с тканью для одежды приходилось туго – новые платья перешивали из старых. Холодные серого камня стены с отсыревшей и почти полностью отколупившейся штукатуркой встретили непривычной тишиной. Даже голоса воспитателей не раздавались по пустынным коридорам. Пробежав первый этаж и выйдя с обратной стороны, девочка огляделась. Никого. Всё так, как она и рассчитывала. Впереди был просторный двор, сплошь покрытый зелёной травой, изумрудной и блестящей после дождя. На противоположной стороне за раскидистой яблоней, увешанной наверху зелепушками (внизу их подчистую обобрали дети), чернел с каждым годом всё более разваливавшийся сарай. В нём уже давно кроме проржавевших железок и старого хлама ничего не хранилось. Года два назад директрисе удалось договориться с плотником, и тот выстроил новый чуть в отдалении от фасада основного здания – то есть, так, что оттуда никак нельзя разглядеть, что творится за мрачным серым домом. Джувия пересекла двор и, ещё раз воровато оглянувшись, прошмыгнула в щёлку грозящей оторваться в любой момент двери. Внутри знакомо пахло сыростью, на полу, ранее подметённом ей же, валялись железки. Из маленького окна с заляпанным грязью стеклом пробивался серый свет – тучи не спешили уходить и отдавать небосвод солнцу. Тут же на полу она разглядела тёмную фигуру мальчишки. Он сидел, оборотясь к свету. И уже просто глядя на него, сразу становилось отчасти понятно, почему с ним никто не хотел водиться. Лицо грубое и всегда предельно серьёзное с горящими, словно два уголька, красными глазами сразу наталкивали на мысль о крутом несговорчивом нраве. Чёрные всклокоченные и неряшливо отросшие волосы и грязная одежонка являли собой некий протест жёстким требованиям аккуратности, прививаемой госпожой Анной каждому воспитаннику. Он снова копался в железках, что-то сооружая. Мальчишка бросил в сторону девочки один быстрый взгляд и продолжил закручивать ключом гайку. – Капелька, ты чего такая взъерошенная? – Гаж, срочно, нужна твоя помощь! – на одном дыхании выпалила она. Мальчик поднялся и посмотрел на неё, ожидая продолжения. – Пойдём, скорее, пожалуйста! Там, в лесу, девочка без сознания!.. Гажил взял моток верёвки и неторопливо вышел следом за ней, слегка прищурясь на свету, хотя солнца и в помине не было. Им не составило никакого труда отодвинуть доску в прогнившем покосившемся заборе и выскользнуть за территорию интерната. Лес находился тут же, но им пришлось немного удлинить маршрут, чтобы две их фигурки не заметили с окон второго этажа. – Гаж, – обратилась к нему Джувия, пока они бежали, – а что ты там собирал? – Радио, – ответил он. Девочка на мгновение задумалась. – А что это? – Ну, – нехотя пустился в объяснения Гажил, – это такое устройство, которое сообщает, что в мире происходит. Я в одной книжке когда-то давно прочитал. Нам далеко ещё? – Нет, – привыкшая к привычке так резко менять тему, Джу не удивилась и ответила быстро: – почти пришли. Гажил кивнул. И вдруг приостановившись, достал из кармана складной ножичек – ценнейшее богатство любого мальчишки – и срезал две на его взгляд крепкие и длинные ветки с разросшегося здесь же куста лесного ореха. Вскоре перед ними открылась небольшая поляна, посреди которой, раскинув руки, лежала девочка с огненными волосами. Гажил с секунду посмотрел на неё. А затем, сделав насечки на обоих шестах, начал обматывать их верёвкой так, что в середине получился верёвочный прогиб. – Джу, помоги переложить её... Тащить по размякшей земле и скользкой траве было тяжело, приходилось часто останавливаться, но они справились. Уже на подходе к сараю Джувия резко развернулась, взметнув юбочкой, прошмыгнула в здание. Как раз, когда Гажил занёс раненую в это импровизированное убежище, появилась Джу. Она принесла несколько чистых простыней и старую, давно забытую подушку из кладовой. – Я за водой, – в своей обычной манере общаться бросил мальчик и вышел, захватив помятый котелок. Тем временем Джу уложила несчастную на подушку, изорвала одну простынь на бинты и, как умела, перевязала ей ноги. Мысль рассказать о найденной в лесу едва живой девушке кому-то из воспитателей ей даже в голову не пришла. Испугавшись лишних проблем и странного вида незнакомки, они скорее всего попытались бы как можно скорее избавиться от неё. Вернулся Гажил и, не говоря ни слова, начал разводить костерок. Они вдвоём иногда заваривали в котелке травы и пили собственный чай. Идея принадлежала Джувии, потому как разбавленную, прохладную жидкость, именуемую в этих стенах чаем, она терпеть не могла, ведь когда-то в давно прошедшие счастливые времена, о которых она почти не вспоминала, такое питьё точно бы посчитали по меньшей мере за отраву. А за исполнение обыкновенно брался Гажил. – Я за клевером! – крикнула Джу, уже убегая. Однажды, когда снова гуляла за оградой, она встретила старушку, собиравшую травы. Та была несказанно рада обществу девочки и рассказала ей о свойствах некоторых из них. С тех пор Джувия с таких прогулок приносила клевер, а, если повезёт найти, то и кепрен и даже мяту. Но, так как клевер в этих краях встречался чаще любой другой подходящей травы, то и стал основной их заваркой. Вскоре вода забулькала, хорошая горсть высушенных листочков была брошена в неё. Джувия зачерпнула в жестяную кружку (давно найденную в груде старых вещей и тщательно отмытую), жидкость и, подув, стала потихоньку вливать в приоткрытые губы девушки. Вскоре грудная клетка её стала вздыматься чаще, дыхание участилось, и где-то внутри захрипело, начинался жар. А детям только и оставалось, что менять влажную ткань на лбу, поить отваром и ждать. Ждать неизвестно чего. *** Грея неумолимо тянуло в пропасть. Тело горело, его трясло. Временами ему удавалось приоткрыть глаза. На мгновения он различал свет, и снова веки смыкались. Иногда парень слышал голоса – они раздавались то прямо над ним, то где-то далеко. Временами ему чудилось, будто тело его разорвали и выпотрошили, тщательно вытряхнув внутренности, и будто сам он уже и не жилец вовсе. Грей силился кричать, но горло словно цепью сковали, да так, что и вдохнуть, не расцарапав ею собственную плоть невозможно, как тогда в зале суда… Он резко обернулся – так и есть, это те самые ненавистные стены персикового мрамора, тот самый деревянный помост, лобное место, те же лица с ухмылками смотрят на него. И где-то среди них, точно, вон за колонной, притаился ещё один злобный ядовитый оскал. Парень сглотнул и медленно повернулся к судейским трибунам. Оттуда смотрел неприступный, строгий взгляд судьи и трибунов, сидевших на возвышении. Грей попытался сделать шаг, но, услышав предупреждающий лязг, понял, что намертво скован, что тело вновь покрывают кровоточащие рваные шрамы, а запястья стёрты чуть ли не до кости. Он почувствовал, что похолодел. Снова. И когда его успели снова схватить? Теперь уж точно не сойти ему с этого места. По губам судьи он прочитал приговор. Сейчас, через секунду ему в спину всадят рулю, не даром же солдаты уже наставили дула пистолетов. Он стиснул зубы и вдруг замер. Осознание как молния пронзило его. А чего он, собственно, боится? Уж не смерти ли? Горькая усмешка появилась на пересохших губах. Ведь стоял же он уже так когда-то, и не дрогнул, а сейчас чуть ли не трясётся. Неет, тут дело в другом. Но в чём? Почему у него, скованного цепью без возможности пошевелиться, внутри закопошилось беспокойство. Будто, упускает он что-то. Что-то важное. Что-то страшное, но неминуемое. Он обвёл мутным взором помещение, лица плыли и таяли подобно свечам. Вдруг с другой стороны колонн он заметил стройную фигурку в тёмно-синем строгом костюме. Голубые волосы раскиданы по плечам, а милое лицо искажено от ужаса. В глазах, неотрывно устремлённых на него, страх, а в горле не вырвавшийся крик. Грей попытался выдавить улыбку, но вдруг сердце в отчаянии подпрыгнуло. Он заметил занесённое над ней лезвие… И тут же почувствовал разрывающее жжение между лопатками. Приглушённый залп донёсся до его слуха уже после. Глаза закрылись… навсегда. Сознание померкло… …А затем появился свет. Вначале – слабая, мерцающая точка, вскоре – пламя, беспощадное и злое. Грей огляделся. Позади чернел лес, тёмные стволы высоких елей поминутно озарялись оранжево-красными отблесками. Он не понимал, где находился, но почему-то пейзаж казался удивительно знакомым, даже больше, родным! Дым раздражал ноздри и горло, забиваясь пеплом в лёгкие. Он вгляделся в низкие деревянные домики и обомлел. Никаких сомнений. Ужас на мгновение сковал – это горела его деревня. Почему он снова оказался здесь в тот роковой час? А ещё он снова стал ребёнком. Не раздумывая, Грей бросился вперёд. Вокруг бежали люди. Некоторые в исступлении кричали, стоя над завалами. Иные старались вытащить детей и имущество. На мальчишку никто не обращал внимания. Грей заметил сновавшие между домами тени. Иные из них останавливались и поджигали ещё не загоревшиеся доски. Вон пустой дом Нацу, хорошо, что его друга тремя днями ранее увезли к деду в город… Послышался треск – обвалилась объятая пламенем крыша дома семьи Агриев. Грей вспомнил, что видел, как поутру родители двух маленьких девочек уехали на ярмарку, обещая им на следующий день привезти богатых гостинцев. – Сорано, – в панике выдохнул он и рванул было к обломкам. Но тут заметил фигурку девочки с растрёпанными белыми, как первый снег, волосами, державшую на руках маленькую сестрёнку. Она убежала достаточно далеко, и Грей видел, как она посадила её под раскидистый куст в не досягаемости пламени. А сама снова куда-то побежала, наверняка, за водой – помогать взрослым. Грей ринулся что есть сил дальше. Вот и его дом. Он устремился туда и в дверях столкнулся с отцом, выносившем на руках мать. В очередной огненной вспышке Грей ясно увидел его лицо. Так ярко и точно, как не мог даже когда напрягал все силы, чтобы воссоздать образ сгинувшего тогда родного человека. Женщина на его руках была без сознания. Закопчённое лицо было серьёзно и даже сурово. Тот же взгляд, боль, искривившая губы, та же мгновенная реакция – все черты, которые перенял сын. – Ты что здесь делаешь? – крикнул он. По лицу прошла судорога. – Быстро в лес! Да, это мгновение Грей помнил отчётливо. Позади рухнула перегородка. Чёрные волосы мужчины были покрыты пеплом, рукав рубахи оторван. Грей сбежал с крыльца, давая пройти и сам направился за ними следом. Перед глазами замелькали картины, как отец, поручив мальчишке беречь мать, исчез, отправившись помогать тушить пламя пожара. И с тех пор его не видели. Даже трупа найти не удалось… …– Гвинт, ты хочешь пойти учиться?.. Он обернулся. Теперь под его босыми ногами не выжженная трава, а дощатый настил пристани. И рука будущего генерала указывала на возвышавшееся в дали здание академии. Тогда, смотря на неё с пристани, он и подумать не мог, что именно его там ждёт. И вот Грей уже внутри. Самый маленький здесь, его даже в младшие классы ещё взять не могут. – А ты откуда здесь взялся? – вдруг словно над самым ухом раздаётся знакомый задорный голос. Грей вновь оборачивается и видит друга. Тот широко улыбается, как и всегда, и стреляет любопытным зелёным взглядом. – Так даже веселее будет! Что скажешь? – подмигивает он. Грею начинает чудиться, будто он в действительности слышит этот голос. А потом всё расплывается. Грею кажется, что голова кружится и в любой миг он может упасть. И вот он уже падает… Но вновь почему-то стоит на ногах. Повсюду народ. Улица в этот серый день на удивление оживлена. Все спешат. Повсюду гомон голосов. Хочется зажать уши и крикнуть, чтобы они хоть на минуту замолчали, но это будет бессмысленный жест – крик потонет в гомоне. Точно! Он же в очередной раз выбрался из-за стен академии. А зачем? Он отворачивается. С неба капает слеза. Затем ещё одна.. и ещё… И вот уже тяжёлые частые капли разгоняют пыль и людей. Он замечает скрывающуюся в подворотне фигурку в плаще. На мгновение замирает и уже тихо следует за ней. Кто это? Неужели та самая таинственная девушка, появлявшаяся с дождём? Или, приносившая с собой дождь? Таинственная помощница беднякам, сиротам и всем обиженным, как бы красиво и неправдоподобно это не звучало. Не известно как, она уводила невинных из-под носа стражников, помогала найти пристанище бездомным и еду голодным. Примечательно, что никто никогда не видел её лица - она всегда ускользала также незаметно, как и появлялась. Неужели перед ним действительно она? Вот и сейчас её закутанная в плащ фигурка исчезала в пелене дождя. Грей почувствовал, что должен прямо сейчас что-то выяснить, что-то ей сказать, но что... Не помнил. Кто-то когда-то рассказал ему, что приходит она из дворца... Он побежал за ней. После очередного поворота, куда он буквально заскользил на мокрых камнях, Грей снова увидел её. Но вдруг из-за закоулка выскочили две крупные фигуры и, грубо схватив за локти, надели мешок на голову и потащили... И вновь картинка сменилась... Грей чувствовал, что испугался: её нужно спасти! Это была площадь. Грязная и заброшенная. Но почему-то здесь был народ. Грей поднял глаза и всё понял – аукцион, самое мерзостное место в городе. Привязанная к столбу стояла та девушка, мешок с её головы так и не сняли. Он начал пробираться вперёд. Вдруг повсюду раздался стук копыт, грохот доспехов и крики стражи. Люди в ужасе бросились к выходу, наталкиваясь и сбивая друг друга. Грей запрыгнул на шаткие мостки, быстро перерезал верёвки на тонких запястьях и снял мешок. Ему показалось, или действительно взметнулись голубые пряди? Она развернулась, чтобы убежать... А дальше всё смешалось. Вокруг словно тени заплясали. Всё стало непрочно, зыбко, как туман. И эта пелена снова вытолкнула его куда-то. Снова камни мостовой. Грей поднял голову – прямо перед ним стояла та самая девушка. Голубые глаза словно душу просвечивали. Почему? Почему перед ним Джувия? Грей попытался крикнуть, но голос пропал – ни звука не издалось из вновь перетянутого цепью горла. Мир потерял звуки. Вдруг рука наткнулась на что-то тёплое и мокрое. Вся рука испачкана в крови. Он перевёл взгляд – вся рубашка с правого бока пропиталась кровью. Грей почувствовал слабость. Он только сейчас заметил, что Джувия улыбалась. Но улыбка, исказившая губы, была такой злой, словно девушка ненавидела его всем сердцем. В вытянутой руке её был зажат пистолет. Грей усмехнулся – теперь понятно откуда кровь – умереть от её руки, пожалуй, лучшая из возможных исходов его существования. Позади раздались шаги. И снова звук взведённого курка. Да что же это за страх, сковавший сердце и мурашками побежавший по спине?.. Грей медленно развернулся. Теперь он смотрел в большие синие глаза девочки, в её ещё совсем детское нежное личико, обрамлённое спутанными белоснежными волосами. Но почему в руках её пистолет? Почему с рук её капает кровь?! В чертах Сорано читалась невыносимая мука. Он попытался шагнуть к ней, но раздался двойной выстрел. Оба пистолета дымились, растекаясь по рукам. Грей чувствовал, как две пули засели в сердце... И навзничь упал на мокрую мостовую. Серое, исчерченное дождём небо, сменилось темнотой... Грей распахнул глаза. Тяжёлое, хриплое дыхание вырвалось из груди. Его окружала темнота, сплошная и непроницаемая. Вспомнив болезненный бред, где воспоминания в невообразимом вихре перемешивались с вымыслом, он схватился за грудь, ища рукой дыру от пули. Но не найдя, немного успокоился и пепеместил руку на бок. Пальцы нащупали бинты. В груди появилось неприятное чувство. Что если это опять сон? А может, он уже умер, и к нему приходят последние видения?.. Но постепенно глаза стали привыкать к мраку. Из тоненькой щёлки просачивался жидкий лунный свет. Где он? Этот простой вопрос стал вдруг первостепенным. С левой стороны крепко спал мужчина. Даже при таком освещении Грей точно понял, что видит это худое лицо с орлиным носом и впалыми щеками впервые. Внезапно невдалеке Грей услышал шорох. Но, обернувшись на него, он спокойно выдохнул. В полуметре от него лежала Джувия. Грей не сразу понял, что сон её был неспокоен. Переносицу и лоб покрывали крупные капли пота. Время от времени она начинала метаться из стороны в сторону, словно намереваясь стряхнуть с себя что-то неведомое и страшное и убежать. Внутри что-то дрогнуло. Грею вдруг нестерпимо захотелось прижать её к себе, успокоить. Вместо этого он, неожиданно для самого себя, схватил её за тонкое запястье. Джувия вскрикнула и резко, распахнув глаза, подскочила, хватая ртом воздух, будто секундой ранее задыхалась. – Тише, тише... – повторял он, не раздумывая, рывком подвинувшись к ней, и убирая прилипшие ко лбу пряди. Она продолжала с хрипом дышать, во все глаза смотря на него. Затем быстро провела свободной рукой по взмокшим волосам. Потом лицо её просветлело. На губах засияла улыбка. Он внутренне вздрогнул. Внутри что-то кольнуло, сжало и не отпустило. В сердце бунтуя и бурля, как горная река, разливалось что-то неведомое. Такого с ним ещё не случалось. Он смотрел на неё не отрываясь, словно на всю запоминая и вырезая на сердце каждый штрих её милого, ещё более бледного из-за лунного света лица. Что же сделала с ним эта отважная путешественница. Его как магнитом тянуло коснуться её, провести по мягким, как лён волосам, обнять, прижать к себе и никому никогда не отдавать. Изо всех сил Грей сдержал себя. Её дорога не совпадает с его кривой тропкой. Вообще чудо, что они пересеклись. Тогда в кабинете генерала, где он впервые увидел её, то принял за неприступную и холодную, расчётливую и безжалостную. Возможно, для тех людей, она именно такой и была. Но как он сам, всегда с лёгкостью определявший людей, так жестоко ошибся! Грей сглотнул и наконец выпустил её руку. Эта её улыбка стоила тысячи жизней. – Вы очнулись! – прошептала она. – Как.. Как вы себя чувствуете? Грей прислушался к своим ощущениям. Поразительно! Перебинтованная рана не болела. Кости, мышцы, шрамы не ныли. Да и усталости никакой. – Лучше, чем сейчас ещё не было... – отозвался он и поспешно спросил: – а с вами всё в порядке? Вы метались.. Страшный сон? – Да не стоит беспокоиться, – Джувия махнула рукой и села: – мне часто подобное снится. Немного помолчали. Ночь казалась эфемерной, ирреальной, даже мистической. Джувия, обхватив колени руками слегка раскачивалась. Он с трудом приподнялся и накинул на её плечи плед. – Вы дрожали, – со вздохом ответил парень на её невысказанный вопрос, хотя прекрасно понимал, что дрожь появилась точно не от холода. Джу прикусила губу, шумно втянув носом ночной, пропитанный ароматами трав воздух. – Я снова задыхалась в дыму, – тихо произнесла она, – в сотый раз вижу, как рушатся стены, обугливаются шторы... – она прикусила губу и мельком взглянула на парня, словно спрашивая: продолжать или нет. Он внимательно слушал. – В те годы армии двух огромных государств ежечасно сталкивались. Велись кровопролитные бои. Нередкостью были налёты как наших отдельных отрядов, так и вражеских на жителей противоположной стороны. Тут оправдывать некого и не за чем. Однажды вражеская авиация пробралась слишком далеко, наша разведка подвела – не заметила их чёрные самолёты с новейшими двигателями – предельно тихими. Они ворвались в спавшую столицу. Грей кивнул, он знал, о моторах какого, на сегодняшний день устаревшего, но тогда устрашающего типа говорила девушка. А ещё Грей понял, какой налёт она имела ввиду. Как раз около года минуло с момента разорения его собственной деревни, находившейся недалеко от Крокуса. В ту ночь погибла королевская семья. Эта новость всколыхнула весь Фиор. Сейчас это уже просто веха в кровавой истории, неумолимо уносимое временем прошлое, пусть и оставившее ещё кровоточащую рану на теле страны; тогда же это казалось невообразимым, бесконечно страшным концом всего народа. Историки – эти хранители времени, собирающие по крупицам память народа, уже занесли страшные события на страницы своих летописей. Но чудом выжила принцесса – нынешняя королева, о воцарении которой, как и о свершившемся перевороте, парень узнал уже выйдя из тюрьмы. Интересно, была ли найдена та его записка? Смогла ли девушка, что свершила переворот и возглавила страну разгадать местоположение документов, запечатанных под сургучём с оттиском кольца прежнего короля? И девушка, появлявшаяся на улицах в дождь, это она и есть? Из-за скованности в передвижении после освобождения Отмороженный так и не попал в знакомые переулки города, а потому и не знал толков и разногласий, ходивших вокруг этой тайны и окутывавших её ещё большим мраком неведения. Поговаривали, будто есть ещё кто-то в королевской семье... Все эти мысли в несколько секунд пронеслись в его голове. Между тем, Джувия продолжала. – Взрыв и последовавшие за ним обрушение и огонь убил родителей. Нас с сестрой спасли и спрятали. Потом мы на долго были разлучены. Меня отправили очень далеко отсюда... – последние фразы она проговорила шёпотом и скороговоркой. А затем вовсе замолчала. – А сейчас? Вам удалось найти друг друга? Джувия кивнула, уткнув подбородок в колени и смотря на щёлку тусклого света. – Вот и хорошо. – А вы откуда? – вдруг спросила она. – Деревня Амефураши. Ныне не существующая. Оттуда я... Ночь дарила душам покой. Тихая речь вилась нитью, цепляя сердца. –... в ту ночь я видел отца в последний раз, – заканчивал свою недлинную историю Грей. – Я не знаю, что с ним. Но верю, что он жив. – И больше всего на свете вы хотите найти его, – прозвучало это скорее утверждением, а не вопросом, но Грей всё равно кивнул. – А можно узнать, как звали вашего отца? – спросила она. Джувия очень надеялась, что когда-нибудь она сможет помочь этому человеку, спасавшему её из передряг столько раз. – Сильвер Фуллбастер. Джувия замерла. Что-то знакомое было в этом имени. Внутри что-то запрыгало, в попытках вспомнить. – А он случайно не занимал какой-нибудь должности. Ну там… при дворе или… Грей поднял на неё свой тяжёлый взгляд. Его несколько удивило, что ей знакомо это имя, хотя, оно было на слуху, может, слышала от родителей. Да, скорее всего так и есть. Девушка вздрогнула. Она вспомнила, что когда-то очень давно ужесталкивалась с этим взглядом. – Он был командующим северной армии. Говорят, детские воспоминания самые яркие. Джувия помнила, как отец изредка брал её с собой на собрания. Она тогда тихо сидела невдалеке стола, во все глаза рассматривала генералов и восхищалась, как отец командует этими крепкими воинами. По воле случая принцесса часто сталкивалась в коридорах с одним из них – самым суровым и строгим на вид. Король рассказывал дочери о бесстрашии и непобедимости этого генерала, о его неоспоримых умениях вести людей за собой и побеждать. Но Джувия всё равно его побаивалась. И однажды он спас её, когда ей вздумалось забраться на перила и подобно дикой кошке, которую видела у бродячих артистов, устроивших представление во дворе, пройти по тонкой перекладине. Джувия сорвалась на середине пути, а Сильвер, в тот момент шедший с заседания её поймал. Он тогда задумчиво посмотрел на виновато опустившую голову девочку и вместо того, чтобы ругать, вдруг улыбнувшись, беззлобно произнёс. – Знаешь, у меня сын растёт, чуть старше тебя. Такой же любопытный и везде сующий нос сорванец, как и вы, бесстрашная маленькая мисс. Никогда не отчаивайтесь, если что-то не получается, но и не играйте со смертью. Жизнь – слишком хрупкая вещь. – Последнее предложение он произнёс задумчиво, скорее для себя, чем для ребёнка с затаённой шаловливой ноткой в голубых глазках. Возможно, он сказал тогда что-то ещё, а может, и ничего больше – она уже не помнила. Только знала, что немногим позже он пропал. Его объявили погибшим. Из задумчивости её вывел вопрос пилота. – Мисс Джувия, расскажите, где мы сейчас? Кто те люди, чьи голоса я постоянно слышал сквозь сон? Она удивлённо посмотрела на парня. И с запозданием вспомнила. За все прошедшие дни он же так и не узнал, кого они повстречали. – Здесь, на острове, есть люди. Они летели на самолёте в Харгеон. Их также, как и нас забросил сюда ураган несколькими днями раньше нас. Они здесь обосновались, разбили лагерь, а потом помогли нам. Лисанна, это девушка с короткими пепельными волосами, и её сестра Мира, вы их увидите завтра утром, спасли вас. А ещё двое, похоже, хорошо вас знают. Грей кивнул. Озвученные имена ничего ему не говорили. И кого Джувия имела ввиду, когда сказала, что его знают? Кем они окажутся: союзниками или врагами? Если врагами, что более вероятно, ведь их у него гораздо больше, к тому же, они могли рассчитывать, избавив его от смерти сейчас, попытаться манипулировать, а затем засадить и сорвать неплохой куш за его буйную голову, то надо продумать, как увести девушку отсюда и затаиться. Ведь для неё находиться здесь, будет в сотни раз опаснее, чем для него. Мышцы напряглись. Надо прямо сейчас изучить местность. Но попытка подняться не увенчалась успехом. Ножевая рана на боку словно зажглась пламенем, а тело оказалось неимоверно тяжёлым. Пришлось отмести эту идею. "Как затравленный зверь, - усмехнулся он. – Завтра со всем разберёмся, главное - с ней всё в порядке" На груди поблёскивал крест. – Грей, – вдруг позвала Джувия. Он повернулся. Её глаза отчего-то блестели. – Давайте будем на «ты»? – Да, без проблем. Довольная его согласием, она улеглась обратно. Грей не показал ей, как его удивило это предложение. Хотя, он уже понял, что от Джувии можно ожидать чего угодно. И да, она права, так даже легче общаться будет. Сквозь приближающийся сон парень вдруг подумал о том, кто же смог добиться решения о его освобождении тогда, когда чтобы выйти из тюрьмы ему нужно было умереть. Фуллбастер слишком хорошо знал Прехта, генерал сам бы не стал и соваться в это дело, чтобы не пошатнуть и без того хрупкого подобия порядка. *** Нацу сидел на тюфяке в своей палатке спиной к спавшему Леону. В руках юноша держал кожаную куртку. Принадлежащую его другу и надетую при первой встречи на Джувию. В неярком желтоватом свете фонарика он рассматривал срез. Нацу отчётливо помнил, что вперёд ножа выпущенный острый обломок, им же самим отточенный, должен был вонзиться девушке, вынужденной стать послом, в руку. Но почему-то со звонким стуком отскочил. Обломок порезал кожу куртки, но дальше не прошёл. Конечно, Драгнил был рад хорошему для девушки исходу, но никак не мог понять причины. Особым терпением он никогда не обладал, скорее, наоборот, за его взрывной нрав его с незапамятных времён прозвали Саламандром. И сейчас долго искать разгадку юноша бы не стал. Но, удача засветилась улыбкой раньше. Ага, кажется, нашёл! Нацу распрямил оставшуюся часть куртки позади себя, чтобы не мешала, и чуть больше разорвал надрез. Пальцы нащупали твёрдые, наложенные друг на друга подобно чешуйкам, пластинки. В свете фонарика матово поблёскивала сталь. Нацу усмехнулся. Грей вшил броню. Правильно, если судить по слухам, доходившим до него, то у его друга не жизнь, а сплошные бега и неприятности. Интересно, где он нашёл столь искусного мастера? Драгнил отложил куртку и откинулся на валик, служивший подушкой. Сколько же они не виделись? В двадцать закончив академию, они не остались там служить, а разошлись каждый в своём направлении. Следующий год они иногда пересекались, кутили «за встречу» и снова расходились. За два последних года они виделись однажды, на старом аэродроме, где Драгнилу нужно было заправиться. Там-то и был Грей, чинивший заглохший мотор. Он выглядел немного потрёпанным и ещё более колким и скрытным, чем раньше. Нацу казалось, будто друг что-то обдумывает, но спрашивать не стал. Потом забродили тёмные слухи, будто он связался с какой-то красно-рыжей бестией, шатался по подворотням, скрывался... А, может и нет... Рассказывавший это сам был мертвецки пьян. Драгнил хотел было найти его, но куда там! Его занесло аж в портовый городок Элмина, а потом на этот проклятый остров, откуда ему когда-то удалось не без помощи Фуллбастера улететь. А теперь неожиданная встреча, да ещё при таком стечении обстоятельств! Что и говорить, его шокировала эта встреча. Он был уверен – Отмороженный выживет. Если за дело взялась Лис, маленькая умильная медсестра, с которой они познакомились при посредстве Леона, привёзшего тогда медикаменты в тот самый маленький городок, то можно быть спокойным – она без сомнения поставит на ноги. Младшая Штраус сразу после вызволения из багажного отделения она примчалась в палатку к несказанному облегчению Джувии и вколола вакцину. Сон не шёл. Тёплый воздух освежающе бодрил. Звёзды россыпью покрывали небо. Нацу медленно окинул взглядом округу. Лагерь спал. Их с Леоном палатка располагалась как раз напротив круга, где они все собирались. На поваленном пне кто-то сидел. Парень подошёл ближе. Это была Люси. Девушка держала в руках длинный прутик, которым шебуршила угли давно остывшего костра. Изредка какая-нибудь из головешек вспыхивала красноватым отсветом и вновь затухала. – Ты чего не спишь? – как можно беззаботнее спросил Нацу. Люси вздрогнула и обернулась. Затем, немного стушевавшись, отвернулась обратно. – Я всё думаю о Фриде и об остальных… Что с ним случилось? Почему они не вернулись?.. Я боюсь… Что ожидает нас в этом лесу? – она подняла на него глаза, но почти тут же опустила и натянула рукава кофты на сжатые в кулаки ладони. – Завтра с утра отправляемся на их поиски. Не беспокойся, мы найдём и со всем разберёмся, – Нацу положил ей руку на плечо. – Не волнуйся, – спустя минуту повторил он снова, – и иди спать. Утром мы поставим всё на свои места. Девушка слабо улыбнулась. Он не мог видеть, но в её тёплых карих глазах появилось спокойствие. – Хорошо, – она поднялась, – ты тоже не засиживайся. Спустя ещё полчаса, как Люси ушла, Нацу вернулся в палатку.