Мы раньше встречались?

Подождав несколько часов, Барбосса вскочил с места, поняв, что произошло на самом деле. Извергая поток самых неприятных слов, Гектор покинул таверну и как можно быстрее пошел к пристани. Он ругал себя за то, что остался ждать этого прохвоста, поверив ему. Как только Барбосса добрался до пристани, он внезапно замолчал. Он моргнул, сузил глаза и долго смотрел на свою драгоценную Жемчужину. Корабль находился в синем Карибском море, якорь там, где ему и место. — Что он все это время делал? — размышлял Гектор, почему-то раздраженный тем фактом, что Джек не реквизировал Жемчужину.

***

Джек сел на край кровати и посмотрел на Элизабет. Почему она все еще спит? Он заботливо сгладил ее волосы в сторону, только сейчас понимая, что у него никогда не было возможности сделать это раньше. Ее волосы светло-коричневого цвета: золото в некотором роде. Да, золото. Золото как… золото. Воробей скривился от столь романтического сравнения. — И очень мягкие, — завершил свою мысль Джек, убирая руку. Будет ли она злиться на него за это? Он снова провел рукой по идеально выточенному лицу. Она была довольно бледна, хотя он ощущал кончиками пальцев тепло ее кожи. Джек вздохнул. Что он делает? Он отвернулся, а затем вновь посмотрел на нее. Она не изменилась. В конце концов, у него было много воспоминаний, связанных с ней.       Порт-Роял:  — Грязный мерзавец.       Остров:   — Вы ведь тот, о ком я читала? Или нет?       Неустрашимый:  — Ты умен, Джек.       Тортуга:  — Джек, разве ты не врешь?       Остров Креста:  — Так все, что ты говорил, было вранье? Элизабет съежилась во сне. Джек провел рукой по ее лбу, щеке, подбородку и коснулся губ.       Черная Жемчужина:  — Ты добряк… Джек с раздражением отдернул от нее руку и встал, затем снова присел на край кровати. Она оставила его на верную смерть, а потом вернулась. Он тоже оставил ее на смерть, но вернулся за ней. На самом деле, у них больше общего. За исключением того, что он не приковывал ее к мачте, прежде чем уйти. Джек вспомнил все, что было связано с ней. Многомерные, вводящие в заблуждение, горько-сладкие воспоминания. У него создалось впечатление, что в каждой ситуации было что-то не так. Он не знал, что именно, но чувствовал, что это было не по плану, совершенно не то. Элизабет тихонько ахнула. Джек убрал прядь волос с ее лица. Он готов был поклясться, что видел, как на ее лице мерцает улыбка. Правда была в том, что он тосковал по ней. Он отдал бы гораздо больше, чем ему следовало бы, за шанс повернуть время вспять. Не просто что-то принять, изменить некоторые взгляды, забрать те грубые слова, улыбнуться в тот день, а не ухмыляться. Он бы вернулся в тот день, в Порт-Роял, когда она тонула. Но что он еще мог сделать? Если бы они встретились при иных обстоятельствах… Джек боролся с желанием поцеловать ее. Это было бы несправедливо по отношению к ней. Но она бы все равно не узнала… Опять таки, что было справедливо? Было ли честно, что она встретила его слишком поздно? Было ли справедливо, что у нее в голове всегда был кто-то еще, когда они познакомились? Была ли хронология случайной или предопределенной? Если это было предопределено, кто это сделал? А если это было случайно, было ли справедливо, что их жизни должны были управляться случайностями? — У нас все равно ничего не вышло бы… Неправда… Это была неправда, Лиззи… Могло, и еще как, если бы… — Где я? Обеспокоенный своими мыслями, Джек подскочил от неожиданности, заметив, что Элизабет уже сидела на кровати. Ее глаза блестели, щеки слегка порозовели, а губы слегка были приоткрыты. Взгляд, адресованный Джеку, передавал полное непонимание происходящего. — Доброе утро, цыпа, — нерешительно сказал Джек. — Или, скорее всего, вечер, — поправил он с еле заметной улыбкой. Элизабет быстро оглядела комнату, а затем снова посмотрела на странного мужчину с дредами перед ней. — Почему он сидит рядом со мной? — Как ты себя чувствуешь, цыпа? — спросил Джек низким голосом, учитывая отсутствие ее отзывчивости в результате шока. — Почему он зовет меня «цыпа»?! — Произошел несчастный случай… — намекнул Джек. Элизабет в ответ лишь промолчала. — Тебя сбила телега, и ты была без сознания несколько часов, — начал Джек, чувствуя себя довольно неловко. В ее глазах было что-то странное. Страх? Гнев? Путаница? Он не знал. — Могу ли я задать один вопрос? — наконец произнесла Элизабет едва слышным шепотом. — Конечно, дорогая, — улыбнулся Джек, довольный тем, что она наконец заговорила. — Дорогая?! Некоторое время она колебалась и с любопытством смотрела на него, прежде чем задала самый худший вопрос, который мог слышать Джек Воробей. — Кто ты? Глаза Джека распахнулись. Он долго смотрел на Элизабет, ожидая, когда она начнет улыбаться, смеяться или хотя бы скажет что-то еще. Но она просто продолжала неуклонно смотреть на него, очевидно ожидая ответа на поставленный вопрос. — Я капитан Джек Воробей, — наконец сказал он довольно прерывистым голосом. — Ого, — категорично произнесла Элизабет. — Ага, — механически отозвался Джек, не переставая моргать.