Мы раньше встречались?

Когда Джек подошел к каюте Элизабет, он услышал крики. Возле ее двери стояли Пинтел и другие члены экипажа, сбитые с толку, мягко говоря. Джек прошел мимо них, не обращая внимания на их вопросительные взгляды. Он открыл дверь и застыл. Элизабет сидела на полу, рыдая, дрожа и плача, прижимая руки к ушам, выкрикивая непонятные слова. Джек захлопнул за собой дверь. Он опустился на колени рядом с Элизабет и положил руки ей на плечи, пытаясь заставить ее взглянуть на него. — Лиззи, Лиззи, — повторил он совершенно бессмысленно, не зная, что сказать. Не зная, что происходит. Казалось, она признала его присутствие, но только отрицательно покачала головой и продолжала плакать, прижимая руки к ушам. Она что-то вспоминает. — Элизабет, посмотри на меня, скажи мне, что это такое. Лиззи. Пожалуйста, — он попытался обнять ее, но она раскачивалась туда-сюда. — Это не исчезает! — закричала она, наконец произнеся несколько слов, которые он мог понять. Его глаза расширились, он обхватил ее лицо руками. — Что не исчезает? Лиззи, что не исчезает? — прошептал он, надеясь, что это поможет ей успокоиться. Она впервые взглянула на него с тех пор, как он вошел, и прошептала: — Этот звук… Он с беспокойством посмотрел на нее. Она была в ужасе. Глаза у нее были красные от слез. Увидев, что она немного успокоилась, Джек осторожно обнял ее за плечи, и на этот раз она позволила ему это сделать. На ее лице появилось выражение тревоги. Она посмотрела на него, но ее мысли, казалось, были в другом месте. — Ты слышал это? — спросила она едва слышимым шепотом. Джек огляделся по комнате и прислушался, но ничего не услышал. — Нет, я не думаю, что есть что-то… — нерешительно сказал он, стирая слезы с ее лица тыльной стороной ладони. На мгновение она показалась довольно спокойной, и внезапно ее лицо исказилось, она закрыла глаза и закричала, словно ее закололи ножом. Джек содрогнулся. — Это в моей голове… это не исчезнет… так громко… так больно… это в моей голове… — пробормотала она. Джек обнял ее и притянул к себе, покачиваясь и поглаживая ее по спине. — Все в порядке, я здесь, ничего не случится, — он даже не знал, что говорил. Он понятия не имел, о чем она говорит. Звук. Какой звук? Он попытался представить, что может произойти в ее голове. — Больно, — выдохнула она, уткнувшись головой ему в грудь. — Тише. Он поцеловал ее в лоб и крепко обнял. Казалось, она успокаивалась. Может быть, это было что-то чисто физическое? Некоторые последствия несчастного случая? Из-за травмы? — Это началось… — прошептала она, — и я подумала, что… это моя… но потом… становилось все громче и громче… в моей голове… и это больно… это больно… — она вздрогнула, застонала и снова заплакала. — Элизабет, — он закрыл глаза, слезы текли по ее щекам. Сердце его ломалось. — Убирайся, Джек, — прошептала она полусознательно. — Убирайся… — она всхлипнула. Как он мог уйти? Как бы то ни было… — Лиззи… — пробормотал он, поглаживая ее по волосам. Он отдал бы все, только чтобы заставить ее чувствовать себя лучше, но он не знал, что делать. Он снова схватил ее. Он видел, что она измучена, измучена плачем. Он наклонился к ней и осторожно поцеловал ее в губы. Она слабо поцеловала его в ответ. Она устала. Она все еще слышала это. Где-то в голове. Звук. Голоса. Звук. Голоса. Подавляюще. Жестоко. Исходили из ниоткуда. Она не знает. И он все еще был там. Ритмичные, громкие, душераздирающие голоса. Но поцелуи Джека заставили ее сосредоточиться на чем-то другом. Она слепо потянулась к нему, потащила его к себе. Она открыла глаза, прекратив поцелуй. Она изучала его лицо. Глядя на него, Элизабет почувствовала себя лучше, безопаснее… Она поцеловала его, и он углубил поцелуй, обняв ее, резко прижав к себе. Она ахнула, отстранилась, но не хотела уходить. Она была близко, так близко, в таких плотных объятиях, что это было почти больно. И, возможно, это было больно, но это была не та обычная боль из-за травмы, а боль, вызванная голосами. На самом деле, чем сильнее он прижимал ее к себе, чем сильнее он ее целовал, тем меньше становилась боль. Она запустила пальцы в его волосы, целуя его как можно более лихорадочно, услышав, как голос угасает… исчезает… исчезает… — Он ушел, — выдохнула Элизабет, положив голову ему на плечо. — Это хорошо, — прошептал Джек, неторопливо провел пальцами по ее волосам, отдышавшись. — Что случилось, цыпа? — нерешительно спросил он, когда ее дыхание выровнялось. — Я не знаю, — сказала она тихо. — Звук… какой-то звук… звук… голоса. Глаза Джека широко распахнулись. — Голоса? — эхом отозвался он голосом, сморщив лоб. — Да, — прошептала Элизабет. — Но это уже не так важно, — добавила она со вздохом. Джек закрыл глаза, сжимая ее в объятиях. — Это не пропало. Это совсем не ушло.

***

— Что это за собрание? Какой-то праздник, о котором я не знаю? Или вы просто решили проверить, может ли этот корабль плыть сам? — рявкнул Барбосса, оглядев экипаж, стоящий у двери каюты Элизабет. К удивлению Барбоссы, единственный ответ, который он получил, был: — Ш-ш-ш! — прошептал Пинтел в унисон с Раджетти. И это был абсолютно неприемлемый ответ. — Разве вы сомневаетесь в том, я вышвырну вас за борт? — он сердито посмотрел на присутствующих. — Черт побери, что-то не так с пупсиком, — сказал неловко Пинтел. Барбосса сузил глаза и молча смотрел на него. — Замечательно! — воскликнул он с насмешкой. — Теперь весь корабль будет занят выходками девки. — Это не девка, это пупсик, — заметил Раджетти, практически, низким голосом. Все уставились на Раджетти, который был занят полировкой глаза. — И Король Пиратов, — задумчиво добавил он. — Тише! — Пинтел сердито посмотрел на него. — Ты идиот! Ты хочешь, чтобы в тебя ударила молния? — лихорадочно прошептал он, указывая пальцем в небо. Раджетти опустил глаза и моргнул. — Откуда? — С неба! — воскликнул Пинтел в раздражении. — Это не небо, это потолок, — сказал Раджетти очень спокойным тоном. Барбосса закатил глаза. — Достаточно! — он крикнул. — Вернитесь к работе, паршивые собаки!  Все поспешили прочь. Барбосса сердито покачал головой, наблюдая, как пираты бегут по лестнице. — Король Пиратов, — он насмешливо фыркнул. — Просто потому, что один придурок проголосовал за нее.

***

Джек отнес Элизабет на кровать. Она уже устала. Он осторожно положил ее, убедившись, что ее голова удобно лежит на подушке. Он хотел накрыть ее одеялом, но Элизабет остановила его, сжимая его руку. — Не уходи, — прошептала девушка, как она это делала в первый же вечер своего вновь открывшегося знакомства. — Я не уйду, я просто… — начал он, но замолчал, бросив одеяло. Он лег рядом с ней. Она лежала на боку, повернувшись к нему, и ее глаза закрылись. Джек откинул несколько прядей волос с ее лица. Это была его вина. Он не мог перестать думать, что это его вина. Он заставлял ее страдать. И он должен был остановить это. Он должен был сказать ей. Завтра было слишком поздно. — Может быть, я хотела, чтобы это случилось, Джек, — сказала она тихо. Если уже не было слишком поздно. — Что, Лиззи? — тихо спросил он, наклонившись ближе к ней. Она вздохнула, все еще закрывая глаза. — Возможно, я хотела забыть все, Джек. Как ты думаешь, возможно, что я потеряла память потому, что я хотела забыть все? — она открыла глаза и посмотрела на него со слезами, все еще искрящимися на ресницах. Выражение на его лице было тревожным торжеством. Он посмотрел на нее, его темные глаза изучали ее лицо со смесью беспокойства, нежности… — Я не знаю, цыпа, — сказал он себе под нос, разумно пытаясь оттолкнуть эту слишком-хорошо-истинную интерпретацию. Она приблизилась к нему, их лица почти касались. — Я не думаю, что хочу, чтобы память вернулась, — нерешительно сказала она, глядя в его глаза, словно пытаясь увидеть что-то сквозь него, посмотреть, что он думает. Он пристально посмотрел на нее. — И чего ты хочешь, Лиззи? — пробормотал он. — Что ты делаешь, черт возьми, делаешь… Она робко улыбнулась и прижалась к его груди. — Тебя, — сказала она едва слышимым шепотом. У нее сложилось впечатление, что он застыл. Он был удивлен? Был ли он недоволен? Недовольный. Она понятия не имела, почему он должен быть недоволен. Он осторожно подпер рукой подбородок и мягко поцеловал ее. — У тебя есть я, — прошептал он, улыбка мелькнула на его лице. — Иди, добряк, иди вперед. Она улыбнулась и наклонилась к нему, но затем они оба подскочили от внезапного сердитого голоса за дверью. — Достаточно! Вернитесь к работе, паршивые собаки! Джек закатил глаза. — Чертов узурпатор.

***

Уилл стоял на палубе «Летучего Голландца» и смотрел на океан, оперевшись руками на фальшборт. Иногда ему нравилось смотреть на океан, размышляя о своей жизни, своем будущем. Он осмотрел руки. Он снял обручальное кольцо и с грустью посмотрел на него. Это все, что осталось от них. Обручальные кольца. Что они теперь означали? Обеты, казалось бы, были неосуществимыми. В болезни и здравии, в здравии и болезни, в болезни и здравии… Но когда-нибудь… Или даже раньше, если эта легенда… если Источник Молодости, — корабль резко повернулся. Кто-то, должно быть, небрежно отпустил штурвал. — Нет! — Уилл закричал, когда кольцо выскользнуло из его пальцев и упало в воду, исчезая в волнах. — Что случилось? — спросил Билл Тернер с тревогой, приближаясь к своему сыну. — Обручальное кольцо. Я уронил его, — выдохнул Уилл, безнадежно щурясь, не видя ничего, кроме волн. Билл Тернер вздохнул. — Не волнуйся, — сказал он, похлопывая Уилла по плечу. — Это было только кольцо, сын, — он успокаивающе улыбнулся. — Это было всего лишь кольцо.