Мы раньше встречались?

Элизабет не думала, что Джек серьезно. Управляй кораблем… Нет, он не мог быть серьезным. Ее мозг обрабатывал бесконечную цепочку случайных мыслей, когда она застегивала рубашку и натягивала бриджи. Сапоги были слишком большими, но все же они были на удивление хорошими. Она схватила шпильки и начала собирать волосы в пучок, заметив, что ее руки дрожали. Почему это так? Она нервно улыбнулась себе. Она надела шляпу и возбужденно вздохнула. Она не знала, почему она так себя чувствует, но во всей ситуации было что-то подавляющее и знакомое. Ей казалось, что она приближается к… Ближе к себе, к осознанию, к… памяти? Нет. На самом деле, почему-то она не думала, что это имеет какое-то отношение к памяти. Если бы это не было связано с памятью о ней… Кто она? Вопрос ее беспокоил, мучил ее. За исключением тех моментов, когда ей было все равно… Эти моменты… в его руках… Только тогда ей было все равно, ей все равно. Вернее… В те моменты она знала, кто она… Даже не зная об этом… Когда она потянулась за камзолом, корабль качнуло, и она упала на пол. Это был тот дождь, о котором он говорил? Она выскочила из каюты. Джек ждал ее, прислонившись к стене рядом с дверью. Он посмотрел на нее с улыбкой. — Как я люблю… — начала она, но корабль внезапно качнуло, и она упала прямо на руки Джека. — Ты выглядишь прекрасно, Элизабет, — сказал он, поправив шляпу. Она сузила глаза и сделала то же самое со своей шляпой. — Пойдем, цыпа, — сказал он, улыбаясь, взяв ее за руку. Они поднялись по лестнице, и Элизабет с изумлением ахнула. Это не то, чего она ожидала. Ночь была черной, и ревущие черные волны яростного океана падали на корабль, обрызгивая палубу. Дождь лился в сверкающих потоках, размывая все. Небо было темным, и буря была настоящей. Она вздрогнула, и внезапно его голос омыл ее, как холодный ветер. — Благодарю! — крикнул Джек. Гиббс кивнул, и Джек взял штурвал, потащив за собой Элизабет, и поставил ее перед собой у штурвала. Она ошеломленно огляделась. Она была уверена, что ей не удастся сохранить равновесие, если Джек оставит ее. Он обнял ее и положил одну руку на ее талию, другую на штурвал. — Прошла только минута, и мы уже промокли. Она чувствовала его горячее дыхание. Она была в ужасе. Она смотрела на происходящее широко раскрытыми глазами, тяжело дыша, задыхаясь от странно свежего, соленого, опьяняющего ветра. — Ты в порядке, цыпа? — прошептал Джек ей на ухо. Она вздрогнула. Его влажные от дождя губы касались ее уха, когда он крепко держал штурвал, и только тогда она заметила, что теперь это были ее руки, которые лежали на его руке, а другая рука все еще держала ее за талию. Она не могла представить, как он мог управлять только одной рукой. Корабль качнулся и ударился о водную стену, и казалось, что мучительный океан на мгновение настиг корабль. Она не ответила на его вопрос, и он начал беспокоиться, что, возможно, это была не такая хорошая идея. Может быть, она была еще слаба после того случая или, может быть, устала, так как он безжалостно разбудил ее посреди ночи. В конце концов, может быть, она просто испугалась. — Я в порядке, — сказала она, слегка поворачивая голову, чтобы увидеть хотя бы часть его лица. — Тебе не обязательно быть здесь, если… — прошептал он с лихорадочной озабоченностью, его губы прижались к ее щеке. — Я хочу быть здесь, — выдохнула она, и он наклонился вперед, чтобы посмотреть на нее, заметив, что она улыбается. — Подожди меня, — сказал он ей на ухо, капли дождя, собравшиеся на его шляпе, капали ей на лицо. С каждой минутой дождь становился все сильнее. Молния пересекла небо, мгновенно осветив палубу Жемчужины. Элизабет почувствовала внезапную холодность в своем сердце. Дождь, ночь, молния… Ее глаза бессознательно искали главную мачту, и на мгновение она подумала, что увидела там несколько силуэтов, но когда она моргнула и снова посмотрела, ничего не было. Она, должно быть, выдумала это. Выдумала? Вспомнила? Джек решительно повернул штурвал в сторону. Она почувствовала, как его руки крепко держат ее. Но, как ни странно, внезапно ей показалось, что она может хорошо справиться сама. Из ниоткуда возникло впечатление, что она может управлять кораблем. Но впечатление было кратким, и она забыла об этом при раскате молнии. Она инстинктивно прислонилась к груди Джека, и когда наклонилась назад, она увидела звезды на безупречно черном небе. Звезды. Она улыбнулась про себя. Он помнил. Она снова почувствовала, как его губы прикоснулись к уху. — Ты можешь это сделать, Лиззи, ты сможешь, — прошептал он, и она уже не была уверена, что это были капли дождя или легкие поцелуи, которые она ощущала на своей шеи. — Что? — подумала она, когда ее мозг, наконец, обработал его слова. — Делать, что? — спросила она смущенно. — Управляй кораблем, — последовал ответ, и ее глаза непроизвольно закрылись, так как она внезапно оказалась окутанной запахом разгневанного океана, сердитого дождя. Он положил ее руки на штурвал, и только тогда она поняла, что он делает. — Джек, нет, я не могу, я не знаю, как, Джек, — она попыталась снять руки, но его руки были сильнее, и он не отпустил ее. — Да, ты сможешь, Элизабет, да, ты можешь, — пробормотал он, и на этот раз она была уверена, что это был не дождь, а его губы, которые целовали ее. Она нерешительно сжала штурвал. Его руки накрыли ее. Его руки… Где-то в глубине души она невольно представляла, как эти руки блуждают по всему телу… Она оттолкнула эту мысль, пытаясь четко осмыслить происходящее, пытаясь сконцентрироваться. — Теперь, — прошептал он, привлекая ее внимание. — Держи его как можно сильнее, когда я отпущу, цыпа. Отпустить? Ее глаза бросились с черного горизонта на штурвал. Он уберет руки?! — Нет! — Элизабет запаниковала, пытаясь остановить его, но он только прижал ее руки к штурвалу. Она напряглась. — Я знаю, что ты можешь это сделать, — сказал он себе под нос, прислонившись лбом к ее затылку. — Ты прекрасная, храбрая и непобедимая… — он медленно убрал одну руку. Она сжала свою руку на штурвале, чувствуя как страх, так и изумление, как трудно было противостоять мучительному океану. Она застонала, внезапно почувствовав холод дождя на лице. — … ты неукротимая, — его голос был низким, жужжащим, успокаивающим. Она дрогнула, безмолвно умоляя его оставить хотя бы одну руку, — несокрушимая, — он сжал ее руку, прежде чем медленно отдернул ее, — непобедимая… Элизабет ахнула, ошеломленная страхом и ужасом, когда его рука соскользнула с ее руки. Но он все еще был с ней, он не отошел, он обнял ее за талию и положил голову ей на плечо. Она держала штурвал как можно сильнее. Джек прошептал инструкции ей на ухо, его голос был потрясающе спокойным, она задавалась вопросом, как он может быть таким спокойным. Почему он делал это с ней? На мгновение она рассердилась на него, она была в ярости. Как он мог… Это больно… Ее руки болели… Ее глаза… И она даже не была уверена, сможет ли она продержаться достаточно долго. Волна истощения постепенно обгоняла все ее чувства. — Расслабься, Лиззи, — прошептал он. — Расслабься, цыпа. Ослабь хватку. — Я не могу! — вскрикнула она. — Элизабет, не сражайся с волнами, просто укроти их. Был ли он сумасшедшим?! Она ничего не знала о корабле. Ничего. Она была слабее, чем думала, и теперь он хотел, чтобы она выполняла какие-то маневры?! — Я не могу! — кричала она, не в силах озвучить все безумные мысли, которые мчались ей в голову. — Кто может, если не ты? — его руки соскользнули с ее талии. Она беспомощно покачала головой, чтобы сообщить ему о непонимании. Она почувствовала внезапную волну жары, покрывающую ее, и она удивленно открыла глаза, пытаясь понять, что это такое, а затем поняла, что его губы покрывают ее шею, целуя ее пропитанную дождем кожу. — Ты — море… — пробормотал он между поцелуями. — Ты эта ночь, и этот ветер, и звезды… И завтрашний восход солнца, Элизабет. Она прислушивалась к нему, расслабляясь, держа штурвал с силой, но без отчаяния. И вдруг она увидела это. Молния обнажилась перед ней. Волны кричали о своих непоколебимых возможностях. И она заметила, что волны вовсе не черные. Они были белыми, и когда они падали на палубу, чернота растворялась в тысячных оттенках переливающейся тьмы. Темно-синие и темно-зеленые искры мерцали под угольной сажей, взъерошенной поверхностью волн. И она больше не пыталась избежать волн. Она прорывалась сквозь них, выдерживая их пронзительность и настойчивость. Она огляделась, слушая волны, сталкивающиеся друг с другом. — Джек, это… чудесно, — она ахнула, улыбнулась и посмотрела на небо, на мерцающие звезды и на мерцающий океан вокруг нее. Он улыбнулся ей. — Джек? — нерешительно крикнула она. Он прижал губы к ее щеке в последний раз, прежде чем полностью отступить назад: — «Черная Жемчужина» твоя, Лиззи. Прежде чем она успела запротестовать, она вдруг почувствовала холодный ветер, продувающий спину, когда он ушел. Она хотела развернуться и посмотреть, куда он пошел, но она не могла отпустить штурвал. Если бы она обернулась, она увидела бы, что он не ушел, что он просто сделал три шага назад, наблюдая и изумленно глядя на нее. Она выглядела чудесно. Безрассудная, улыбающаяся, смеющаяся… Смеется? Да, теперь он заметил. Она смеялась. Она громко рассмеялась. Он улыбнулся, слушая ее бесценный смех, чередующийся с ревом волн. Элизабет стояла у штурвала, позволяя волне невыразимой радости омывать ее, нести ее, нести ее через это безумие, эту бурю, это путешествие. И она чувствовала себя свободной, она чувствовала себя целеустремленной и сильной. Она чувствовала себя…храброй… непобедимой… неукротимой… нерушимой… непобежденной… Джек съежился, внезапно почувствовав чью-то хватку на плече. — Какого черта ты делаешь?! — закричал Барбосса, его голос был приглушен дождем, но все еще был пропитан ядом. — Я не собираюсь утонуть ради уроков твоей возлюбленной! — Вернись в свой гадюшник! — крикнул Джек, судорожно отталкивая руку Барбоссы с плеча. — Ты не будешь давать мне приказы! — Барбосса прищурился, вытирая глаза. — И ты не будете решать, кто управляет моим кораблем! — возразил Джек. — Воробей! Это была Элизабет. Она не знала, был ли он поблизости, но она увидела огромную волну, образующуюся на правой стороне корабля. Джек быстро подошел к ней. Барбосса яростно рыкнул и бросился к правому борту. — Поверни к ней, Лиззи, — сказал Джек, положив руку ей на плечо. — Что?! — воскликнула она с недоверием. — Ты имеешь в виду, увернуться от нее. — Нет, — Джек положил одну руку на штурвал, глядя в океан. — Я имею в виду именно это, — сказал он торжественно, поворачивая штурвал. Элизабет в ужасе уставилась на черную волну, которая была прямо перед «Черной Жемчужиной». Ветер дул с прямолинейным дождем, строго ограничивая видимость. Элизабет посмотрела на Джека краем глаза. Его глаза смотрели прямо, он не мигал. Он словно был загипнотизированным видом перед ними, загипнотизированным красотой этой опасности. Она наклонила голову и быстро поцеловала его в щеку. Он усмехнулся, не отрывая глаз от океана, а затем внезапно прошептал ей на ухо, отходя от штурвала. Не в силах говорить, не в силах дышать, она снова взяла штурвал, но потом слегка ослабила хватку, повернула вправо, затем влево, а затем снова вправо. Как ни странно, она просто чувствовала, что делать, как будто между ней и океаном была какая-то загадочная связь, и этот корабль, и эта ночь… Волна внезапно опустилась, Элизабет затаила дыхание и с недоверием посмотрела на волну, плавно исчезающую под Черной жемчужиной. Она нервно улыбнулась и засмеялась. Она засмеялась, но потом внезапно почувствовала головокружение, и она чуть не упала. — Лиззи, — Джек появился рядом с ней и поддержал ее. — Я думаю, что ты сделала все очень хорошо, — прошептал он, прислонившись к ней, когда она отпустила штурвал. Она положила голову ему на плечо и слабо улыбнулась. — Спасибо, Джек, — сказала она низким тоном голоса. — Я никогда не чувствовала этого… такого… удовольствия… Он поцеловал ее и улыбнулся.

***

— Мы только что зафиксировали позицию «Черной Жемчужины»! — с радостью объявил Билл Тернер, влетая в капитанскую каюту «Летучего Голландца».