***
Утром, узнав о некоторых встречах прошлой ночи и случайно услышав разговоры от случайно информированных членов экипажа, Барбосса вошел в обеденный зал в очень хорошем настроении, несмотря на свою бессонную ночь, которую он провел за чтением (очень интересной, на самом деле) книги. Он вошел и поднял брови. — Вы хотите остаться здесь навсегда? Это легко, — сказал он с усмешкой, заметив Уилла и Прихлопа за столом. — Нет. — У нас есть некоторые вопросы для обсуждения, — сказал Гиббс объяснительным тоном. — Да, — согласился Барбосса, усмехаясь.***
Джек проснулся, чувствуя, что он что-то забыл. Некоторое время он обдумывал это, открывая глаза на утренний свет. Утренний свет… Утро… Завтрак… Ох. О да. Летучий Голландец. Теперь он вспомнил. Он забыл упомянуть имя какого-то капитана некоему королю. Имя короля, как и остальная часть прошлого, оставалось, по сути, неупоминаемым… Он посмотрел на Элизабет и улыбнулся. Затем он посмотрел в окно и перестал улыбаться. Солнце поднялось. Солнце было очень близко. Идиот. — Лиззи-цыпа, проснись, — прошептал он, поглаживая ее волосы, недовольный тем, что он должен был ее разбудить. Она выглядела так чудесно, когда мирно спала. Она что-то пробормотала, слегка нахмурившись во сне. — Дорогая, мне очень жаль, но… — Я хочу спать, — пробормотала Элизабет, уткнувшись лицом в подушку. — Лиззи, — сказал Джек умоляющим голосом. — м…не… д…ли. д… н…м.р… т, — сказала Элизабет в подушку. Джек наклонился к ней. — Что? — смущенно спросил он с забавной полуулыбкой, откидывая волосы от ее лица. Элизабет подняла глаза. — Мы даже не добрались до номера три, — сказала она с небольшой сонной улыбкой. — Я хотела знать пять вещей, — напомнила она, увидев его довольно озадаченное выражение лица. Джек закрыл глаза и поморщился. — Точно, — он открыл глаза. — Моя вина, извини, — сказал он удивительно серьезным тоном, глядя ей глубоко в глаза. — Но мы должны сейчас поторопиться, — добавил он почти извиняющимся тоном, неохотно возвращаясь назад в досадную реальность. Элизабет стала мрачной в одно мгновение. — Я не хочу идти, — она по-детски надула губки. — Я не знаю, что говорить, — сказала она, пытаясь прикрыться одеялом. Джек поймал одеяло и отдернул его. — Боюсь, это неизбежно, Лиззи, — сказал он низким голосом. — Посмотрим, — нахмурилась Элизабет, вырвав одеяло из рук Джека и скрывшись под ним. — Это совсем по-детски, — сказал Джек, сузив глаза и надеясь, что это разозлит ее достаточно сильно, чтобы она вышла. И это произошло, но не совсем. — О, правда? — сказала она, открывая лицо на мгновение. — И взрослый притворяется, что не знает меня, чтобы… чтобы… соблазнить меня! — воскликнула она довольно сердитым голосом, хотя ее глаза искрились смехом. — Соблазнить тебя, цыпа? — Джек демонстративно моргнул. — Что ж, я думаю, нам лучше не обсуждать, кто кого на самом деле соблазнил. Элизабет на мгновение уставилась на него с широко раскрытыми глазами, а затем села прямо в постель, схватила подушку и ударила его по голове. — Ах, — Джек схватил подушку, несмотря на отчаянные усилия Элизабет, — цыпа, есть очень суровое наказание за попытку нападения на капитана… — сказал он серьезным тоном. Элизабет хихикнула. — Что это? — спросила она скептически. — …который… — он сделал паузу, быстро потянул ее к себе и бросил на другую сторону кровати, нависнув над ней, — будучи оскорбленный злоумышленником… Она рассмеялась и обняла его за шею. — Просто поцелуй меня, — сказала она капризно. Джек ухмыльнулся и послушно наклонился, но затем быстро отстранился. — Нет. Мы должны идти, — сказал он. Элизабет поморщилась. Он нерешительно посмотрел на нее и нахмурился. Они смотрели друг на друга почти сурово. Джек закатил глаза. — Я думаю, что меня уже ждет причудливая комната в аду, — пробормотал он, наклонившись и безумно целуя ее.***
Гиббс выжидающе смотрел на дверь, не мигая, пытаясь представить, что на самом деле может заставить Джека опоздать на этот завтрак. — Я сожалею, что обезьяна убежала, — сказал Барбосса, хватая хлеба. — Джек мог бы управлять судном, если попугай устал, — сказал он безразлично. — Ну, в прошлый раз, когда я видел его у штурвала, Коттон был там, — заметил Гиббс довольно жестко, огляделся, а затем снова взглянул на дверь. — Это то, что я имел в виду, — ответил Барбосса с широкой улыбкой. Уилл сидел на своем стуле, никого не слушая, и задумчиво смотрел вдаль, сжимая что-то крепко в руке. Обручальное кольцо. Их обручальное кольцо… Ее обручальное кольцо. Почему она сняла это? Конечно, она не помнила его, но кольцо сообщило бы ей, что она замужем. Зачем ей его снимать? — Итак, — начал Барбосса после минуты молчания, — та же самая цель, к которой мы все стремимся, как оказалось, — сказал он, взглянув на Уилла и Билла Тернера. Билл безучастно посмотрел на него. — Неужели? — спросил он. Барбосса слегка фыркнул. — Не знал, что вода из этого Источника может делать такие вещи, — сказал он, глядя на Уилла, который, похоже, не слушал. — Вы не возражаете, я заимствовал вашу книгу для позднего ночного чтения, не так ли? — спросил он с насмешливо вежливой улыбкой. — С чего бы нам возражать, — ответил Билл Тернер, неуклонно глядя на него. — Я так и думал, — ответил Барбосса. — Не должно быть секретов среди друзей, не так ли?***
— Ты не представляешь, как поздно, цыпа, — выдохнул Джек, нарушая поцелуй. Элизабет улыбнулась и отдернула его. Он прижался лицом к ее шее и вздохнул, на мгновение закрыв глаза, когда она крепко обняла его и медленно провела рукой по спине, ее улыбка постепенно исчезла, когда она почувствовала все шрамы. Шрамы, которые всегда печалили ее, когда она думала о боли, которая, должно быть, была ужасна. — Джек, — прошептала она почти неслышно и слегка улыбнулась приглушенному «да, цыпа», который пришел как ответ. — Почему нас не было? — тихо спросила она. Джек открыл глаза и поднял голову, опираясь на локоть. — Потому что я никогда не говорил тебе однозначно, но я хотел, чтобы мы были нами, а ты… а ты, я думаю, не очень хотела, чтобы мы были нами, Лиззи, ты хотела других нас, и это не включало меня, — сказал он, задумчиво глядя на нее. Элизабет мрачно посмотрела на него, сморщив лоб. — Ты имеешь в виду, что я отвергла тебя или что-то в этом роде? — недоверчиво спросила она. Он ухмыльнулся. — Да, в значительной степени, ответил Джек. — Пойдем, цыпа, — сказал он с грустной улыбкой, мелькающей на его лице, помогая Элизабет встать с кровати.***
— Вы разрушите проклятие, но Вы потеряете бессмертие, — сказал Барбосса, внимательно глядя на Уилла. — Вы уверены, что это хорошая сделка, мистер… прошу прощения, — он усмехнулся. — Капитан Тернер? Билл Тернер внимательно наблюдал за ним. Барбоса что-то задумал, никаких сомнений не было. И что бы это ни было, ему это не нравилось. — Мне не нужно бессмертие, я просто хочу вернуть свою жизнь. Я не прошу многого, — ответил Уилл несколько нетерпеливо. Барбосса открыл рот, чтобы что-то сказать, но потом дверь распахнулась, и к бесконечному облегчению Гиббса, Джек вошел в комнату. — Что это с этим недостойным предателем, — сказал Джек, нахмурившись. — Годы в море, и даже не знает своих обязанностей, а когда приспичит, может проснуться перед восходом солнца, чтобы проверить все и всех, — раздраженно пробормотал Джек. Барбосса поднял брови и обернулся, демонстративно отводя взгляд от окна. — Я могу поклясться, что солнце поднялось более пяти часов назад, — сказал он, поворачиваясь к столу. Джек проигнорировал его, упав в кресло. — Хорошо, давайте есть! — весело воскликнул Гиббс. — Где Элизабет? — раздался голос Уилла. Джек посмотрел на него широко раскрытыми глазами, а затем наклонил голову вперед, с интересом оглядев стол. — Хм… не здесь, — заявил он решительно. — Я заметил это, — ответил Уилл жестко. — Что же? — Ну, — что же? — Джек озадаченно посмотрел на него. — Ну, где она? — спросил Уилл безрассудно. — Как я могу знать? — нетерпеливо щелкнул Джек. — Я сплю и думаю, что все это сон, а все остальные считают, что капитан должен позаботиться о каждом, удостовериться, что каждый имеет чертов час отдыха. Барбосса покачал головой и вздохнул, но ничего не сказал. Уилл уставился на Джека, и после минуты молчания быстро поднялся на ноги и убежал. Джек заморгал, когда дверь захлопнулась. — Попомните мои слова, эта дверь когда-нибудь просто вылетит, — сказал Джек с отвращением, рассеянно глядя на всех со странным горьким беспокойством о разговоре, который должен был состояться.***
Элизабет нервно шагала по своей каюте, сжимая и разжимая руки и, полусерьезно рассматривая возможность выпрыгнуть за борт. Она бы скорее прыгнула за борт, чем… Она закрыла глаза и покачала головой. Что она должна была сказать? Дело не в том, что она чувствовала себя виноватой в том, что была влюблена… Она невольно улыбнулась себе, но потом снова стала серьезной, пытаясь сосредоточиться. В идее обманывать было что-то неудобное… Обманывать кого-то… Она обманывала кого-то…? Она остановилась. Конечно! Она сердито рассмеялась. И она это знала. Она знала это все время, еще до того, как она ступила на борт Черной Жемчужины. У нее было это кольцо. У нее было это обручальное кольцо, и она предпочла проигнорировать его… выбрала игнорировать его… И ей все равно… Элизабет уткнулась головой в свои руки. Она пыталась заставить себя пожалеть о случившемся. Она не хотела сожалеть. Возможно, она не знала своего прошлого, но она знала свой подарок. И ее подарком был Джек. Джек, Джек, Джек, Джек повсюду, где бы она ни была, куда бы она ни смотрела, каждый раз, когда она закрывала или открывала глаза, она видела его… Ничто не могло изменить это. Ничего, что она знала… Хотя она не знала многого… Было ли что-нибудь из прошлого, которое могло бы быть реальным на данный момент. Она подняла голову, услышав стук. — Элизабет? — теперь она знала этот голос. Этот голос… Что он сделал? Он что-нибудь сделал? Если бы он оставил ее? Старые, почти забытые вопросы снова раздражали ее. Ей следовало спросить Джека, но почему-то она не хотела его спрашивать. Одна из причин заключалась в том, что она не хотела причинять ему боль… Другая… что она не знала, скажет ли он ей… правду? Может быть. И даже подозревая, что он не скажет ей правду, но она не рассердилась бы на него. Как она могла рассердиться на него. За последние несколько дней она была так счастлива. И… она любила его. Она любила его так неописуемо, необоснованно сильно… Она вырвалась из своих мыслей. — Я иду! — воскликнула она, чувствуя себя нелепо, внезапно, ведя себя так, будто это был обычный, бессмысленный визит. Она подошла к двери, а затем с тревогой осознала, что на самом деле она даже не знала… Его имя «W»… Но было уже слишком поздно. Она вздохнула и открыла дверь, натянув на лицо самую приятную улыбку, которую она могла найти в себе.