***
— Джек! — прошептала Элизабет. — Что ты делаешь? — спросила она, немного озадаченная, когда Джек оттащил ее от двери. Она действительно думала, что пора идти, пока они снова не попали в беду. Прежде чем Уилл мог заподозрить что-то… Она ощутила холодный приступ вины при упоминании его имени… Его имя, его лицо и его образ — ожидание. Это было почти цинично, думать теперь о том, чтобы не вызвать подозрений. Как будто это было единственное, что имело значение. Как будто он был просто препятствием. Как будто она не провела лучшую часть своей жизни, думая о нем, представляя, как они живут вместе… Она пыталась вспомнить, как все это началось… В тот день, когда его спасли? Это могло быть не только потому, что у него был этот медальон… пиратский медальон. Может быть… Может быть, сначала это было из-за того, что все ее мечты осуществились в тот момент, когда он был доставлен на борт. Он был воплощением ее мечты. Он нес в себе загадку (пиратская загадка), и он был чудесным образом спасен… В тот день она чувствовала, что вошла в книгу. Один из ее авантюрных романов. И она там была. Оказавшись между реальностью и притворством. И так случилось, что в то время связь между этими двумя мирами имела лицо Уильяма Тернера. — Джек… — начала она, но ее слова и мысли разбились о губы Джека, когда он поцеловал ее. Он держал, его руки бродили по ее телу, оставляя след дрожи, обжигая ее кожу, она пыталась его остановить… Его рука поднималась по ее спине до тех пор, пока его пальцы не запутались в ее волосах, а кольца с острыми краями случайно не потянули кое-какие пряди ее волос, что было больно, но ей было все равно. Она почти испугалась, что боль, которую он может ей причинить, никогда не была болезненной… Что бы он ни делал, это никогда не причиняло вреда, даже если бы это было… Может быть, отчасти потому, что она так ему доверяла… И она знала, что он никогда не сделает ей больно… — Джек, — выдохнула она, сунув руку под его рубашку. — Я должна… уйти, — прошептала она почти неслышно, проводя дрожащей рукой по его коже и дрожа от звука ее собственного имени, которое было сказано низким хриплым голос. Ее имя и… Она откинулась назад и посмотрела на него с нерешительной улыбкой. — Что ты сказал, Джек? — спросила она, обхватив рукой его лицо. Его глаза медленно открылись, и он слегка улыбнулся ей. — Я сказал… Лиззи, — он наклонился и нежно поцеловал ее в губы. На лице Элизабет появился хмурый взгляд, и Джек отодвинулся, на мгновение удивленно глядя на нее, затем снова наклонился и коснулся ее лица тыльной стороной ладони. — Лиззи… я люблю тебя, — прошептал он, глядя ей в глаза. Хмурый взгляд исчез в одно мгновение. Она улыбнулась, прижалась лицом к его груди и прошептала: — Я тоже тебя люблю. И мир был безупречен. Какое-то время.***
— Прости, — тихо сказал Билл Тернер после паузы. Уилл, все еще задумавшись, бросил на него пустой взгляд. — За что? — устало спросил он, слегка сморщив лоб. — За вчерашний день, — Прихлоп слабо улыбнулся. — Я не должен был пить, я просто… — Все в порядке, — проговорил Уилл пренебрежительным тоном, на мгновение пристально глядя на своего отца. Проблеск странной грусти и смирения в глазах Уилла поразил Билла. И не только грусть, но и что-то еще, что он не мог уловить, что-то необычное, чужое. — Я вернулась. Уилл невольно вздрогнул при звуке ее голоса. Он почти боялся обернуться и посмотреть на нее. Как долго ее не было? Полчаса? Час? Он не знал. Он не хотел знать. Он не хотел знать, как долго она была с ним. И все же он быстро вспомнил свой разговор с Барбоссой, пытаясь оценить, сколько времени это заняло времени. Сколько времени она… — Как ты себя чувствуешь? — Уилл прервал ход своих мыслей и повернулся к ней лицом, его голос был странно глухим, с едва заметными намеками на гнев и грусть. — Я в порядке, — ответила Элизабет с легкой улыбкой, и только после ответа на вопрос Уилла она вспомнила, почему он спросил об этом. Головная боль. У нее должна была быть головная боль. И у нее действительно была головная боль, но теперь она прошла… даже без иглоукалывания… Уилл ничего не сказал. Он просто посмотрел на нее. Он пристально посмотрел на нее, и что-то беспокоило ее в его взгляде. Он что-то заподозрил? Она еще не хотела думать о будущем. Или, скорее, ее мысли о будущем ограничивались надеждой на то, что они скоро достигнут Источника Молодости, и Уилл освободится от проклятия, и тогда они смогут поговорить, и ей не придется чувствовать ответственность за его жизнь. Она будет свободна, свободна от бремени, которое тяжким грузом лежало на ее плечах. Он посмотрел на нее. Он смотрел на нее, пытаясь злиться на нее, пытаясь ненавидеть ее, воображая себя разъяренным, но единственной мыслью, которая пришла ему в голову, было то, как она красива в этом зеленом платье, как ее волосы падают на плечи, слегка взъерошенные… Его жена. Моя жена. Фраза успокоила его. Она была его женой. Она была с ним. Она принадлежала ему. Он продолжал, повторяя бесконечно похожие фразы, каждое повторение постепенно вызывало уменьшение боли, пока она не исчезла полностью. И его разум успокоился при мысли о том, чтобы забрать ее прямо сейчас, на некоторое время, чтобы они могли побыть вместе, и, возможно, он сможет выяснить, что происходит между ней, и… И с каждым мгновением эта сцена, которую он видел, казалась все менее и менее реальной. И если бы кто-нибудь сейчас сказал ему, что этого никогда не было, он, вероятно, легко поверил бы. Легко и с удовольствием. И отчаянно. — Можем ли мы сейчас вернуться на Летучий Голландец? — почти небрежно спросил Уилл, но в его голосе было определенное нетерпение, изнеможение, на которые Элизабет не обратила внимания. Но, возможно, он просто все еще был расстроен из-за этого инцидента утром… Элизабет кивнула и захотела улыбнуться, но вдруг ей в голову пришла мысль. Ее глаза расширились, и она почувствовала холодную дрожь, бегущую по ее позвоночнику. Как она могла забыть об этом? Почему она не подумала об этом раньше? Летучий Голландец. Уилл, жизнь Уилла, сердце Уилла. Ключ. Где ключ?***
Джек накинул камзол на плечи, надел шляпу и удивительно бодро направился к штурвалу. Он уже и забыл это волнение, которое обычно сопровождало его, когда он стоял у штурвала. И теперь этот трепет вернулся. Не нужно было говорить, что ему вообще не нравилась эта ситуация. Это просто раздражало его. Ее не было рядом. Даже если только временно. Даже если это было необходимо. Но это было слишком мучительно для нее, для него, для них… Он фыркнул про себя, обнаружив, что это наполовину удивительно, и наполовину забавно, что он на самом деле с радостью запер бы ее в каюте… Он улыбнулся про себя. Конечно, он никогда не запер бы ее… если только не было бы чрезвычайной ситуации Был ли «Летучий Голландец» чрезвычайной ситуацией? Джек вздохнул. Не о чем беспокоиться. Все же… Она должна быть здесь. Она действительно должна быть здесь. На Черной Жемчужине. С ним.***
— Сумка? — Уилл поднял брови и посмотрел на Элизабет со скептицизмом. И это было что-то новое. Эта холодность в его взгляде. И это была ее вина. Она была источником этой холодности. Или, может быть, это был не холод, а какое-то недоверие, и это толкование было еще хуже. — Да. Я решила взять с собой одежду и другие вещи на Голландец, — объяснила Элизабет так спокойно, как только могла. Но в ее голове она кричала от нетерпения, просто желая оказаться в своей каюте и найти ключ. Это должно быть где-то там. Она даже была уверена, что видела свое пальто, когда была там… И она вспомнила, как положила ключ в карман пальто перед тем, как приехать на Тортугу. Так и должно быть. Не было никаких причин, чтобы этого не было, но она просто хотела пойти в эту каюту, взять ключ и перестать беспокоиться. — У меня есть все на Черной Жемчужине, поэтому я просто подумала… — Хорошо. Конечно, Элизабет, — согласился Уилл так быстро, что это почти удивило ее. — Сколько времени тебе нужно, чтобы собраться? Тебе нужна помощь? — спросил он, и на мгновение в его голосе не было холода. Она хотела упаковать вещи. Она хотела перенести свои вещи на Голландец. Уилл едва сдерживал улыбку. Может быть, это было просто прощание… И это была его первоначальная мысль, что это ничего не значило. Но Барбосса… он все рассказал про них… Тем не менее это могло быть прощанием. Он больше не будет обдумывать это. Бессмысленно. Бессмысленный инцидент. Ничего более. — Нет, со мной все будет в порядке. Мне понадобится, может быть, час, — сказала она, сожалея, что ей понадобился всего час… Если она сказала бы, что ей нужно три часа, она взяла бы ключ, собрала бы несколько платьев, чтобы оправдаться, и провести оставшееся время с Джеком… Но было уже слишком поздно, и у нее был только час. — Тогда я вернусь через час, — сказал Уилл, умудрившись слегка улыбнуться. Элизабет не могла удержаться от улыбки.***
Она вбежала в свою каюту и начала лихорадочно искать пальто. Она посмотрела в сундуке, шкафу… В одном из сундуков она наконец нашла свое пальто. Единственная знакомая вещь среди всех этих платьев (и она постоянно забывала спросить Джека о них). Она нервно улыбнулась, увидев пальто, схватила его и сунула руку в карман… А потом еще в один… Ничего. Она замерла и бросила пальто на стул. Она продолжила поиски, просматривая все предметы мебели в каюте. Она проверила каждый ящик, каждую полку, каждую коробку. Она проверила везде. Наконец она решила найти Джека и спросить его. Может быть, он знал… Он должен знать. Она даже не хотела думать, что он не знал. А что, если она потеряла ключ? Нет, нет. Она отбросила все мрачные мысли. Она не могла потерять ключ. Но что, если он выскользнул из ее кармана на Тортуге? Нет, она даже не хотела думать об этом. Элизабет выбежала из своей комнаты и пошла в каюту капитана, но Джека там не было. Она выбежала из каюты и направилась к лестнице, думая, что он должен быть у штурвала. — Что-то не так? — хриплый голос остановил ее, когда она неслась по коридору. Она развернулась, хотя уже знала, кто это был. — Нет, все в порядке. Спасибо, — быстро ответила она, но прежде чем она даже обернулась, он снова заговорил. — Возможно, Вы хотите поговорить со мной, миссис Тернер? — спросил Барбосса, стоя в дверях. Элизабет бросила на него насмешливый взгляд. — Нет, я так не думаю. И я на самом деле тороплюсь, — сказала она с искусственной полуулыбкой, уходя, но затем ее снова внезапно остановили. — Может быть, Вы ищете что-нибудь? Элизабет замерла, волна страха охватила ее. Она медленно обернулась. Она хотела сказать ему, что это не его дело, но когда она повернулась к нему лицом, ее глаза расширились. — Может быть, это? — спросил Барбосса с притворным колебанием в голосе, его губы медленно растянулись в усмешке, когда он держал ключ. Элизабет просто смотрела на ключ, пытаясь понять, как это могло произойти. — Так что, думаю, Вы, в конце концов, захотите поговорить со мной, — сказал Барбосса тихим голосом.