Мы раньше встречались?

— Закрой глаза, — сказал Уилл с улыбкой, оставив сундук в коридоре и взяв Элизабет за руку. То, что коридоры на Летучем Голландце были темнее, чем на Черной Жемчужине, Элизабет поняла сразу. Теперь они стояли перед дверью в капитанскую каюту, и она просто не могла перестать думать, что там было очень мрачно. Она чувствовала странную тревогу. Ей стало грустно. И взяв за руку Уилла, она не перестала чувствовать тревогу. Было время, когда он заставлял ее чувствовать себя в безопасности, счастливой… И она пыталась вспомнить это чувство, но безрезультатно. Это прошло. Все, что осталось, это просто память, лишенная эмоций, изображений, картин, прекрасных картин, но не более того, ничего… не было ничего живого; только мертвые сцены из прошлого, которые она могла воспроизвести в своем воображении, но в них не было ни чувств, ни эмоций, ни ощущений. Она стояла потрясенная и испуганная, чувствуя себя так, словно должна была упасть в пропасть, и она не могла ухватиться за что-то. И его рука… Она тащила ее в эту пропасть… И она не собиралась говорить ему. Он не заслуживал того, чтобы чувствовать себя разбитым, только потому, что она ничего не чувствовала… ничего. — Хорошо, — сказала Элизабет, заставляя себя улыбнуться. Уилл осторожно сделал шаг в сторону, затем открыл дверь своей каюты и повел Элизабет. Он вернулся в коридор и наклонился, чтобы поднять сундук. Затем он закрыл дверь и посмотрел на Элизабет, которая неподвижно стояла посреди комнаты. Она выглядела потрясающе. Ее волосы были слегка взъерошены, но для него она выглядела идеально. Почему он так волновался? Она была там, с ним, она хотела быть с ним, она даже взяла этот сундук, чтобы чувствовать себя как дома. Хотя этот корабль нельзя было назвать домом… Но на данный момент это был их уголок, они могли быть рядом… Он все еще боялся думать про Источник Молодости, хотя задуманное становилось все более и более реальным с каждой минутой, и откровение Барбоссы… Но он не хотел думать об этом. Прямо сейчас они могли быть вместе. — Теперь ты можешь открыть глаза, Элизабет, — прошептал он ей на ухо, и она вздрогнула. Она не хотела причинять ему боль. Он не заслуживал страданий после всего, что он сделал для нее. Но даже несмотря на то, что ее раздражало его присутствие, она хотела избежать всего, что могло бы причинить ему боль, и оттолкнуть его… Джек. Имя, звук его имени, даже тихий звук был успокаивающим… И на короткое мгновение у нее создалось впечатление, что у нее были подобные мысли и раньше… Когда это могло быть? Должно быть, в те дни, когда она не помнила… — Раньше — не существует. Те дни… — Ты — море… Ты эта ночь, и этот ветер, и звезды… И завтрашний восход солнца, Элизабет. Закрыв глаза, она чувствовала, как вспоминает все эти моменты… И вдруг она увидела вспышки, короткие сцены, моменты, и она отчаянно пыталась поймать эти обрывки прошлого, обрывки ее память… — Обещай мне… ты не забудешь… что я люблю тебя… Ее память… — … Если ты уплывешь со мной, цыпа, я покажу тебе, что это такое. Я обещаю… Ее воспоминания… — Я люблю тебя, Элизабет. Я просто люблю тебя. Я всегда любил тебя и однажды потерял тебя… Нет, не один раз… Много раз… И в этот раз… на этот раз, я просто решил не потерять тебя. Я… — Элизабет, ты можешь открыть глаза, — повторил Уилл с легкой улыбкой, с любопытством глядя на нее. Казалось, она спит, но как можно спать в стоячем положении? Элизабет неохотно открыла глаза. Ей удалось взглянуть на него и улыбнуться в ответ, хотя она была очень расстроена тем, что он прервал ее… что это было? Мечта? Воспоминание? Это все было реально? Может ли это быть реальным? Может ли что-то такое прекрасное быть настоящим? Это чувство… Так легко… Нет. Так сильно. Это заставляло ее чувствовать себя легкой, беззаботной и… невинной. — Уилл, — сказала она удивленно тихим голосом, внезапно замечая его присутствие. Каюта была украшена… может быть, не совсем цветами, но тем не менее какими-то красочными растениями. В середине каюты стоял маленький круглый стол, накрытый белой скатертью. Между двумя наборами тарелок стоял золотой подсвечник. Три белые свечи уже горели, наполняя каюту странным светом. Свечи… — Когда ты лежала без сознания… на Тортуге… я думал о том, что случилось бы, если бы мы встретились раньше… раньше… — Это… прекрасно, — сказала Элизабет, улыбаясь… Она думала только о всплывающих воспоминаниях, как будто они были не ее… Не потому, что она не верила в их существование… Она знала, она чувствовала, что они были реальными… Но казалось, что в тех воспоминаниях она была… другим человеком. — Я была другим человеком. Я не помню, кем я была… Вернее… я была тем, кого я забыла… И впервые, с тех пор как все это началось, она поняла, что время, когда она не помнила своего прошлого, было самым замечательным в ее жизни. Ее ничто не преследовало. Она ни о чем не беспокоилась. Ей не нужно было чувствовать себя виноватой, ответственной, одинокой… одинокой. — Я люблю тебя, Лиззи. Одинокой… совсем нет. Она была свободна. В течение тех нескольких дней она действительно была свободна. Но она этого не замечала… Удушающее чувство сожаления застигло ее врасплох. — Ты солгал мне? О Боже, Джек. Ты заставил меня почувствовать себя настоящей, ты заставил меня чувствовать себя свободной, ты заставил меня быть собой… — Тебе не следовало этого делать, — сказала Элизабет с легкой улыбкой, обойдя комнату, пытаясь показать ему, что ей нравятся цветы, что ей нравятся свечи и что ей нравится ее муж. Ее муж. — Отлично, Лиззи, это просто здорово. Лиззи. Элизабет улыбнулась про себя, возясь со странным зеленым растением. — Хотя звучит лучше, когда он говорит… — Элизабет… Она обернулась, может быть, слишком резко. — Да? — она улыбнулась (думая, что, возможно, она слишком часто улыбалась). Уилл молча посмотрел на нее, а затем взял ее за руку. — Я люблю тебя, — тихо сказал он, его взгляд был странно выжидательным, возможно, даже умоляющим. Чувство вины захлестнуло Элизабет с неожиданной силой. Внезапно ей стало ясно, что это была ее вина. Она виновата в том, что он оказался в ловушке на этом корабле, что его жизнь была разрушена, когда он принял этот незаслуженно драматический удар. Если бы он никогда не встретил ее, с ним ничего бы не случилось. И либо из-за чувства вины, либо просто из сострадания, она сказала: — Я тоже тебя люблю. Но вопреки всему, улыбка, появившаяся на его лице, не успокоила ее. Это заставило ее чувствовать себя пугающе холодной.

***

— О Боже! — Гиббс вбежал в каюту Элизабет, услышав звуки многочисленных выстрелов. Когда он вошел, его ожидало странное зрелище, когда Джек выбежал из шкафа и шагнул к нему навстречу. — Что? — спросил он, засунув пистолет обратно за пояс, даже не глядя на Гиббса. — Ничего, — быстро ответил мистер Гиббс, с любопытством оглядывая комнату. — Но… что здесь произошло, Джек? — неуверенно спросил он. Джек сморщил лоб и задумчиво огляделся. Куски деревяшек были разбросаны по всему полу. — Это выглядит немного, — Джек сделал паузу, шевеля пальцами, — хаотично. — Да, это так, — кивнул Гиббс. — Ну, тогда, мистер Гиббс. Я хочу, чтобы Вы позаботились об этом… беспорядке. Вы можете переместить все эти вещи в мою каюту, а затем навести здесь порядок, — сказал Джек, направляясь к двери. — Вы хотите сказать, чтобы я перенес все вещи в каюту капитана? — нерешительно спросил Гиббс, представляя реакцию Элизабет, которая обнаружит «переезд» всех ее вещей… Не говоря уже о реакции Уилла… Джек развернулся и посмотрел на него. — Я действительно верю, что сказал именно это, мистер Гиббс, если Вы не считаете, что каюта капитана не моя каюта... в любом случае, Вы мой первый помощник. Гиббс моргнул. — Думаю, я сейчас начну, — сказал он с улыбкой.

***

Элизабет держала в руке бокал красного вина. Она не очень любила вино. Ром все же был намного лучше. Хотя, вероятно, единственная причина, по которой она думала, что ей больше нравится ром, заключалась в том, что ром был частью мира, в который она хотела вернуться прямо сейчас. И запах рома был более знакомым. Вкус рома… Она сделала глоток вина и попыталась представить, что это ром. Вкус рома… Вкус… Сладкий… дикий… жгучий… Может ли вкус быть жгучим? Нет, может быть, не вкус… Или, может быть, не вкус рома… Она невольно закрыла глаза. — Это были мои губы на твоих, дорогуша. — Элизабет? — голос Уилла отвлек ее. Она открыла глаза и моргнула. — С тобой все в порядке? — он обеспокоенно посмотрел на нее. — Да, — Элизабет поставила бокал на стол. — Я просто подумала… — Вот же фокус, Лиззи. Она подумала, что, возможно, ей стоит рассказать Уиллу о ее разговоре с Барбоссой. Может быть, она должна сказать ему, что только три человека смогут выпить воду из Источника… — Да? — Уилл выжидательно посмотрел на нее, изучая ее лицо в тусклом свете. … Но если она скажет ему, он, возможно, захочет пойти к Барбоссе, а затем тот может рассказать ему кое-что о ключе, а затем… — Кто станет капитаном Летучего Голландца после того, как мы снимаем проклятие? — ее собственный вопрос удивил ее. На самом деле она раньше не думала об этом, но теперь, когда она это спросила, это звучало разумно. Уилл сморщил лоб, рассеянно глядя на свечи. — Мой отец. Элизабет отвела взгляд. Таким образом он снова делал тот же выбор… Он собирался оставить своего отца, чтобы быть с ней, а потом обнаружить, что она собирается оставить его в прошлом… Задумавшись, она даже не заметила, как он перевел взгляд на нее, и теперь пристально смотрел на ее лицо. — Ты, должно быть, чувствовала себя ужасно, Элизабет, — тихо сказал он. Она бросила на него глаза. — Что ты имеешь в виду? — спросила она с легким волнением в голосе. — Одна, без памяти, — он замолчал, пристально глядя на нее. Но в его глазах не было никакого обвинения, только тревога. — Да, — ответила Элизабет с небольшим вздохом. — Ты не помнила… нас, — сказал он себе под нос, и Элизабет изо всех сил старалась неуклонно смотреть ему в глаза. — И я понимаю, что… — Уилл остановился. — Что? — пробормотала Элизабет. Уилл неуверенно посмотрел на нее, не зная, стоит ли ему продолжать. — Что бы ты сделала… чего… чего никогда не сделала бы… сознательно, — сказал он почти прерывистым голосом, не отводя взгляд от Элизабет, которая побледнела, хотя он, вероятно, не мог этого увидеть в тускло освещенной каюте. — Я пойму. Просто скажи мне. Элизабет уставилась на Уилла. — Я не знаю, что ты имеешь в виду, — Элизабет посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Почему всегда было легче лгать? Хотя это может только вызвать проблемы… Уилл вздохнул. — Что случилось на этой неделе, Элизабет? — спросил он тихим голосом, уставившись на стол, как будто вопрос не был адресован ей. Элизабет приподняла брови. — Ты же знаешь, я не помню, — сказала она после минутного размышления. Удивительно, но на самом деле это было правдой. По крайней мере, в некотором смысле… Он посмотрел на нее, и пламя свечей, отраженное в его глазах, заставило ее внезапно вздрогнуть. Она была немного напугана… но чем? Не Уиллом. Как можно бояться Уилла… Но все же… — Я видел, как ты целовала его, — сказал он почти хриплым голосом. Элизабет молча смотрела на него, ошеломленная и застигнутая врасплох его заявлением. Она никогда не ожидала, что он скажет что-то подобное вслух. — Я думала, что мы прошли через это, — сухо ответила Элизабет. — Я не имею в виду тогда. Я имею в виду вчера. Элизабет застыла, уставившись на Уилла. Она была совершенно не готова к такому разговору. — Вчера? — повторила она, не зная, что сказать. Уилл ничего не ответил, он просто продолжал смотреть на нее. Он не был зол. Он казался скорее разочарованным, чем злым, возможно, он так выражал свой гнев… Ее поразило, что она на самом деле не знала, как он выражал свои эмоции… Она на самом деле не знала его… ведь так? Она больше не могла смотреть на него, в его грустные глаза. Она быстро поднялась на ноги. — Уилл, ты не понимаешь… — начала она, отворачиваясь от него. — Так помоги мне понять, Элизабет, — он встал и подошел к ней. — Помоги мне понять, почему он всегда стоит между нами. Что я делаю не так? — он схватил ее за плечи и повернул к себе лицом. Глаза Элизабет расширились от удивления. — Почему ты поцеловала его? Почему? — он слегка потряс ее. — Ты только что сказала, что любишь меня, — тихо добавил он, на его губах промелькнула печальная улыбка. — Я люблю тебя, Уилл, — сказала Элизабет дрожащим голосом. — Просто не так, как ты хочешь, не как ты меня… Просто не романтично… Это больше не та любовь… если это когда-либо было… Прости, Уилл, мне так жаль… — Так почему? — он посмотрел на нее вопросительно, так умоляюще. Что она должна была сказать ему… — Зачем ты это сделала? Может, ты хотела спасти меня? — он насмешливо посмотрел на нее. Это разозлило ее. Ее разозлило, что он напоминал ей об этом. Он должен знать, что это воспоминание причиняет ей боль, что оно заставляет ее чувствовать себя ужасно, недостойно и виновато, и этого было достаточно, чтобы она всегда помнила о своем поступке. И он не имел права напоминать ей об этом. Если и был кто-то, кто имел право напомнить ей об этом, это был Джек. И он простил ее. И она была уверена, что он никогда не поднимет эту тему снова. А теперь вдруг Уилл (Уилл!) затрагивает эту тему, обвиняя ее… — Может быть, я и хотела спасти тебя, — выпалила она, просто потому что расстроилась, думала, что он не имеет права высмеивать то, что произошло тогда. Уилл отпустил ее. — Что это должно значить? — спросил он, его голос был более спокойным и менее холодным. Элизабет уставилась на него. Его вопрос озадачил ее. Ее озадачило, насколько серьезным был его вопрос. Она молчала, не зная, что сказать. — Что ты имеешь в виду, Уилл? Уилл с нерешительностью посмотрел на Элизабет. Ему вдруг показалось, что, возможно, она знает… Он не знал, как это возможно, но… Как бы это ни было… Это было бы… прекрасно. Может быть, «прекрасно» было не совсем правильным словом, но… Возможно ли это? Может ли это быть на самом деле? — Ты бы это сделала? — спросил он, очевидно, следуя своим мыслям. — Ты хотела бы сделать это снова? Для меня? Для нас? Элизабет… — он замолчал. Глаза Элизабет расширились еще больше, если это было возможно. — Что я хотела сделать? Снова? О чем он говорит? — Я не могу в это поверить, — тихо сказал Уилл, и Элизабет не могла понять по его лицу, о чем он думает. Был ли он расстроен? Испуган? Счастлив? Удивлен? Сердит? — Я сама не могу в это поверить, — сказала Элизабет. — Я не думал, что ты все знаешь, — сказал Уилл, на мгновение отводя глаза. Элизабет съежилась. Как он… Внезапно ее поразила идея. Возможно, он говорил о… Но как он узнал? Откуда ему знать, что только три человека смогут выпить из Источника? Может, он думал, что этот поцелуй как-то связан с этим? Может, он думал, что она пыталась заставить Джека убедиться, что Уилл сможет испить драгоценный напиток? Но как он узнал об этом? — Я не знала, что ты знаешь, — осторожно прошептала Элизабет, пристально изучая его лицо. Уилл вздохнул. Как он должен был сказать ей? Он не мог просто сказать ей, что разговаривал с Барбосой… Она хотела бы знать, почему он вообще с ним разговаривал… Но ему нужно было как-то объяснить ей, как он узнал, что нельзя пить воду из Источника, но выпить нужно тому, кто должен умереть… Как она узнала об этом? И как могло случиться так, что она хотела, чтобы Джек дал ему выпить… Это была ее идея, не так ли? — Может быть, ты хотела меня спасти? — Может быть, я и хотела спасти. И он обвинял ее… Он не мог поверить в собственный эгоизм. Она собиралась пожертвовать Джеком. Ради него. Снова. Это было неправильно. Она не должна… Но она его поцеловала… Как тогда, на Черной Жемчужине… Чтобы обеспечить безопасность Уилла. — Элизабет. Ты не можешь, — сказал он, обхватив ее лицо руками. Элизабет изо всех сил старалась сохранить лицо нечитаемым, она не была уверена, что ее предположения верны. Было что-то странное в его реакции… — Я могу. — Элизабет… — прошептал он. — Не надо… — Почему бы и нет? — спросила она, едва заметив, как его руки обхватили ее лицо. Она была слишком заинтригована всем, что происходило. Ей казалось, что она падает в какой-то водопад. Водопад… Уилл вздохнул и сделал несколько шагов назад. — Я не знаю… Но, может быть, есть другой способ… Элизабет медленно приблизилась к нему. — Какой, Уилл? — спросила она, положив руку ему на плечо. — Ты не смогла бы жить с этим, верно? — Уилл грустно улыбнулся ей. — Ты не смогла бы жить с его убийством на руках… снова. Элизабет почувствовала, как по ее позвоночнику пробежала холодная дрожь, но она пыталась проигнорировать ее. Она пыталась игнорировать дрожь и игнорировать яростное биение своего сердца… Ей нужно быть спокойной. Она должна быть наблюдательной и осторожной, и ей нужно ясно мыслить. Жить. Убийство. Снова. — Разве это не ирония? — Уилл грустно посмотрел на нее. — Источник Молодости, обещание вечной жизни. И цена вечной жизни — смерть. Элизабет моргнула и прикусила губу. — Это иронично. Уилл отвел глаза и на мгновение взглянул в маленькое окно. — Ты поцеловала его, чтобы он дал мне выпить воду, Элизабет? Этот поцелуй как-то связан с Источником? На короткое мгновение сердце Элизабет просто остановилось. — Вода? Вода из Источника… Дать ему, дать Уиллу выпить… Значит, Джек даст Уиллу выпить? — Ты не смогла бы жить с этим… — Боже мой, Уилл, о чем ты говоришь? Что ты пытаешься сказать? Элизабет бросила взгляд на пол, даже не в силах сказать «да». Возможно, Уилл и не говорил о трех людях, которые смогут выпить из Источника… он знал что-то еще, что-то ужасное, что-то… Как он мог заподозрить ее… — Элизабет, — Уилл втянул ее в объятия. — Я не хочу, чтобы ты делала… что-то подобное. Я не хочу, чтобы ты делала выбор. Тебе не нужно… Я не хочу, чтобы ты чувствовала вину, — прошептал он. — Нет. Все в порядке, — сказала Элизабет тихим, но твердым голосом. — Действительно. Неужели у нас есть выбор, Уилл? Несколько секунд он молчал. — Прямо сейчас, — он сделал паузу, — я не вижу другого выхода… Но, может быть… — Только не беспокойся об этом, Уилл, — сказала Элизабет, откидывая голову назад, чтобы взглянуть на него. — Лучше расскажи мне… как ты узнал об этом? О Источнике… и воде… Я не думала, что ты это знаешь. Она была смущена и испугана, и она не могла собрать все эти кусочки вместе… Ее мысли хаотично кружились. И она не могла поверить в то, что начала понимать. Но было очевидно, что в Источнике Молодости было больше загадок, чем она когда-либо ожидала. И было очевидно, что люди не могли пить из Источника Молодости самостоятельно. Им нужно было дать выпить. А тот, кто собирался дать выпить, умрет… И по какой-то причине Уилл думал, что она собирается обмануть Джека, чтобы тот дал Уиллу выпить… и что она собирается пожертвовать Джеком… снова… Как он мог подумать об этом? Так что было что-то еще с Источником… … и было что-то с Уиллом, по-видимому… Она собиралась подыграть и найти все недостающие части этой неожиданной тайны.