***
— Если Вы хотите поговорить с Джеком, он у штурвала, — сухо проговорила Элизабет. — И я бы хотела остаться одна, так что… — Не нужно быть такой грубой, — съязвил Барбосса, захлопнув дверь каюты. Элизабет поежилась. — Что Вам нужно? — резко спросила она, делая шаг назад. — Знаете, — продолжил Барбосса, идя к упавшему столу, даже не глядя на нее, — это был очень умный ход, заставивший юного мистера Тернера думать, что Вы знали об нюансе нашего путешествия. Элизабет наклонилась и взяла халат из открытого сундука, быстро надела его на рубашку Джека и обхватила себя руками. — Я не знаю, что Вы имеете в виду. — Чего он, черт возьми, хочет? Ключ? Она посмотрела в пол, но нигде не было видно ключа, но потом вспомнила, что видела, как Уилл держал ключ. Итак, он взял ключ. Она взглянула на свою руку. Она почти забыла… Она все еще носила два кольца. У него теперь был ключ… Так что теперь она должна вернуть ему и обручальное кольцо… И тогда все будет кончено… Наконец-то… Миссис Воробей… Она почувствовала приступ сожаления при мысли, что она не сможет получить этот титул… Если бы только она не была замужем… Но… даже если бы она не была замужем, Джек предложил бы ей? … — Свадьба… Он действительно захочет жениться на ней? Жениться… Жениться… Будучи пиратом… Она фыркнула. Быть женой капитана Джека Воробья… — Понимаете, есть проблема. Элизабет вернулась в реальность при звуке зловещего голоса Барбоссы. — Будь ты проклят, Джек. Отвлекаешь меня, даже когда тебя нет рядом. Она подавила улыбку. Барбосса наступил на карты, разбросанные по полу, и на мгновение она подумала, что он сделал это случайно, но вскоре она заметила, что он шел, целенаправленно оставляя следы на картах. — Вы сначала последовали одной из двух причин, к которым я был благосклонен, поэтому я был вынужден оставить Вашу компанию в живых. Он посмотрел на нее, прищурив глаза. Элизабет посмотрела на него. — Боюсь, я не понимаю Вас, — сказала она сквозь стиснутые зубы. Барбосса улыбнулся. — Я собирался получить часть воды, которую собирался выпить Ваш муж, но из-за глупости мистера Тернера, Вашей излишней хитрости, этот план, к сожалению, уничтожен, — сказал он, широко улыбаясь. — Мне искренне жаль это слышать, — саркастически ответила Элизабет, пытаясь скрыть свое замешательство. Замышлял ли Уилл что-то с ним?! Как бы нелепо это ни звучало, эта мысль имела право на существование. Как иначе Уилл узнал бы об этом? Да. Эта мысль имела весомое право на существование… Уилл, что ты наделал? — О, я и не сомневаюсь в Вашей искренности. Тем более, что вторая причина, к сожалению, уже не имеет смысла. — И что это была за причина? — раздраженно спросила она, осматривая комнату в поисках хоть какого-нибудь предмета самообороны. У пирата всегда должно быть оружие под рукой. Не говоря уже о Короле Пиратов… босом Короле Пиратов в синем шелковом халате. — Карта, — ответил Барбосса с усмешкой, глядя на нее, что заставило ее внезапно почувствовать странный испуг. Ее было нелегко напугать. Элизабет неловко пошевелилась, пытаясь игнорировать это нелепое чувство опасности. — Необходимо было добраться до Призрачного моря, но, поскольку мы сейчас находимся именно в нем, нам нужна только моя карта, которая ведет к Источнику молодости. Следовательно, одна карта лишняя… так же, как и ее владелец. Элизабет приподняла брови, быстро обработав то, что он только что сказал, и пришла к выводу, что это было чересчур… — Это дружеское предупреждение или угроза? — с презрением спросила она, глядя на него. Губы Барбоссы растянулись в улыбке. — Может быть. Но это ни то, ни другое, — добавил он, делая несколько шагов к ней. Элизабет ухмыльнулась, пытаясь казаться раздраженной. И хотя она действительно была раздражена, было еще кое-что… Что-то, что заставляло ее думать о том, чтобы выбежать из каюты. Трусиха. — Так что же это? — спросила она. Он снова улыбнулся, вынимая зеленое яблоко из кармана. Он посмотрел на него, прежде чем протянуть руку Элизабет. — Повод для переговоров, — сказал он тихо. Элизабет посмотрела на яблоко, затем на него и выбила яблоко из его руки, побежав к двери, но прежде чем она успела коснуться дверной ручки, он схватил ее за руку. — Довольно невежливо прерывать разговор, — сказал он тихим голосом.***
Гиббс вздохнул. — А сколько дней нам плыть, Джек? — спросил он и обнаружил, что что-то прекрасное есть, может быть, даже заманчивое в этом зеленоватом полумраке. — Три, — ответил Джек, задумчиво постукивая пальцами. — А… мы уже почти… там? — почти весело спросил Гиббс. — Да. Должны, — ответил Джек без улыбки. Какой толк в том, чтобы добраться до Источника, если они не могли выпить из него? Фактически… — Это того не стоит. — Вильянуева был прав. Ублюдок не мог просто сказать об этом? Тем не менее должен быть способ преодолеть это препятствие. В каждой безвыходной ситуации, в каждом проклятии есть лазейки… И теперь у них было два или три дня, чтобы найти решение. — Три дня не так много, — осторожно заметил Гиббс. — Особенно с бессмертием в перспективе. — В перспективе нет бессмертия, если только ты не хочешь <i>его<i> убить. Джек и Гиббс одновременно повернулись. Уилл стоял на маленькой лестнице, ведущей к штурвалу. Джек прищурился. Гиббс сморщил лоб. — Убить? — спросил он с нервной улыбкой. — Не могу найти его, Капитан! — прокричал Пинтел, лишая Уилла возможности ответить на вопрос Гиббса. — Что ты имеешь в виду? — Джек бросил взгляд на Пинтеля и Раджетти, которые вышли на палубу и быстро подошли к штурвалу. Пинтел пожал плечами. — Мы смотрели в каюте, в трюме, в подвалах, на… — Я проверил воронье гнездо, — проговорил Раджетти несколько гордым тоном. Пинтел закатил глаза. — Я еще не сказал, где я проверял! — раздраженно сказал он сквозь стиснутые зубы. — Заткнись! — нетерпеливо сказал Джек, прежде чем Раджетти снова заговорил. — Я не говорил вам что-либо проверять. Я сказал вам, черт возьми, найти его. — Я лучше пойду с ними, — предложил Гиббс, и они втроем направились к лестнице. Джек проводил их взглядом, а затем, не замечая Уилла, который все еще стоял на лестнице, снова посмотрел вперед. Уилл стоял, не зная, что делать. Мгновение назад он просто хотел застрелить его, потом он хотел избить его до смерти, затем… ему было все равно. Его поразило холодное равнодушие. Но опять же… образ полуголой Элизабет, уверенно прогуливающейся по его каюте… ее голос… мелодичный и веселый… Этого было достаточно. И он снова почувствовал, что может просто застрелить его. И тогда все закончится… Он уйдет. Навсегда. И может быть тогда она… Нет. Она не станет. Разве она не убедила его? Почему он не мог просто принять это? Уилл закрыл глаза и сжал кулаки. Он не мог принять это… Это было неправильно, это была лишь какая-то ошибка… Она просто не знала, что делает… Она просто не знала… — Мне интересно, — голос Джека рассеял мысли Уилла, — откуда ты узнал об этом проклятии, наложенном на Источник Молодости. Джек продолжал смотреть прямо. Возможно, даже если бы он захотел взглянуть на Уилла, его было бы невозможно увидеть из-за сгущающегося зеленого тумана, медленно охватывающего Черную Жемчужину и сплетающего завесу тумана вокруг. Уилл смотрел на силуэт Джека, но туман продолжал охватывать все на своем пути. Голос Джека, казалось, исходил из ниоткуда. — Уж точно я его не выдумал, -ответил Уилл, не зная, зачем он вообще с ним разговаривал. Он не хотел говорить с ним, он не хотел смотреть на него (так что было хорошо, что в данный момент все охватил туман), он просто хотел убить его. Тем не менее, слово «убить» казалось таким пустым, как будто оно не имело смысла. Он чувствовал себя почти обязанным подумать об этом, но за этой абстрактной мыслью не было ничего. Ему было все равно. Ему было все равно, будет жить этот человек или умрет. Он не заботился об этом. Но он заботился о ней. И он любил ее. Все еще. В отличие от нее, он очень хорошо помнил это чувство. И он ничего не мог с этим поделать. — Интересно, кто тебе это сказал? — донесся до него голос Джека. Вопрос звучал так, будто ответ уже знали. Он собирался сказать «Элизабет», но он устал от всех этих игр. Знала ли она об этом на самом деле? Он думал, что она знала, но… Возможно, она только притворялась. — Я уверен, что ты можешь догадаться, — сухо ответил Уилл, ошеломленный странным чувством, как будто все это не было реальным. Но это было не так. Хотя он все еще не мог понять, почему это происходит с ним. Он почти мог видеть мысленным взором слабую ухмылку Джека. — Ты, конечно, плохо разбираешься в людях, раз выбрал такого союзника. Уилл посмотрел вверх, и он был почти уверен, что Джек смотрит в его сторону. Но теперь он не мог видеть даже его силуэт. — Я заметил, как плохо разбираюсь в людях, — ответил Уилл, стиснув зубы. Внезапно, не задумываясь, он вытащил пистолет и взвел курок. — Есть какие-нибудь последние пожелания? — спросил Уилл, его голос невольно дрожал. Пистолет казался на удивление тяжелым. Сначала было молчание, нарушенное только гулом волн. — Убери, — раздался голос. Уилл прищурился. — Что? — раздраженно спросил он. — Убери это. Это мое последнее желание. Ты не можешь отказать мне в этом, ты же знаешь. Уилл вздохнул.***
— Оставь меня в покое! — закричала Элизабет, изо всех сил пытаясь вырваться, но, к ее удивлению, все ее усилия были напрасны. Раньше она думала, что она сильная, что, если она действительно захочет, она сможет вырваться из любой хватки. Но прямо сейчас она была вынуждена признать тот факт, что иногда она была совершенно беспомощной. — Я еще не закончил, — прошипел Барбосса с блеском чистого гнева в глазах. — Уходи! — закричала она, и ему пришлось на мгновение закрыть глаза из-за ее громкого голоса. Но, когда он снова открыл глаза, его гнев, казалось, достиг наивысшего уровня, и холодный саркастический взгляд в его суженных глазах вызвал дрожь. — Чего ты, черт возьми, хочешь! — крикнула Элизабет. Она почувствовала, как ее сердце яростно бьется в груди, и с ужасом поняла, что боится. Она действительно боялась. — Женщины таким тоном не разговаривают, — сказал Барбосса с насмешкой. Элизабет с презрением посмотрела на него и попыталась освободить руки, но опять не смогла. Он зарычал, придвинулся еще ближе к ней. Она смотрела на него с яростью в глазах. Но в ее взгляде было что-то еще, кроме ярости, и он заметил это: страх. Она была напугана. — Я подумал, что Вас может заинтересовать спасение Вашего любовника. Но я полагаю, что Вы не заинтересованы в этом, поэтому я считаю, что мне здесь делать нечего, — сказал Барбосса низким голосом, наклоняя голову в сторону. Элизабет поморщилась и закрыла глаза. — Я могу дать ему шанс на жизнь, но только при двух немаловажных условиях. Я считаю, что эту сделка стоит выслушать. Элизабет открыла глаза, и, застигнув Барбоссу врасплох, ударила его ногой. Воспользовавшись тем, что он на мгновение потерял равновесие, она оттолкнула его, бросилась к двери и открыла ее, но прежде чем она выбежала из каюты, она закричала, но Барбосса схватил ее за волосы и потянул назад. — Джек! — закричала она, прежде чем дверь снова захлопнулась, Он ударил ее, почти сбив с ног. Элизабет ахнула, не веря в происходящее. Как он посмел? Что он делает? Она попыталась успокоиться и подумать, что Джек ждет ее на палубе и что в какой-то момент он начнет беспокоиться и придет, чтобы проверить, и тогда все будет хорошо… все будет… — Я предлагаю Вам выбор, но это Ваш последний шанс, так что подумайте дважды, прежде чем сделать какую-то глупость, — хрипло прошептал он. Элизабет вздрогнула от боли, когда он крепче сжал ее запястья. — Жизнь Вашего чертового капитана под угрозой, потому что Ваш чертов муж решил разорвать наше маленькое соглашение. Это безобидное условие, какое только можно себе представить, поскольку он будет бессмертен, — Элизабет уставилась на него, думая снова закричать. Или снова пнуть его, а потом закричать. Кто-то, должно быть, услышал ее. — Второе условие, — начал Барбосса после паузы, — еще проще, — он ухмыльнулся, наклонившись вперед, и Элизабет потребовалось мгновение, чтобы понять его намерение, так как до этого ей никогда не приходило в голову, что что-то подобное может произойти. Вырваться на свободу было невозможно, поэтому она сделала единственное, что пришло ей в голову в этот момент: она плюнула ему в лицо, прежде чем он успел поцеловать ее. Он закрыл глаза, и наступила тишина. — Вы поступили опрометчиво, — сказал он низким, глухим голосом, прищурив глаза.