***
Каждый день после захода солнца Уилл продолжал работать в своей мастерской. Звук кующийся стали, как ни странно, успокаивал его. Уиллу казалось, что однажды он просто останется здесь и больше никогда не вернется домой. Дом. Разве у него был дом? Он не мог сказать. Этот дом совсем не был похож на дом, который он себе представлял. Прошло шесть месяцев, как она вернулась с пикника, и отношения между ними ухудшились. И он знал, что все только усугубится, когда заметил то самое кольцо на ее пальце. Позже, в тот же день, она потеряла сознание, и он даже не заметил этого, пока не понял, что внизу было подозрительно тихо. Уилл решил вернуться вниз и посмотреть, что случилось. Он нашел ее лежащей на полу и сразу побежал через поле, которое казалось странно жутким, за доктором. Элизабет отнесли наверх. Сам того не понимая, Уилл спросил, все ли хорошо с ребенком. Он и сам не знал, почему задал этот вопрос. Переживал ли он… или испугался… или, возможно, в этом вопросе прозвучала какая-то… надежда… надежда на то, что ребенка больше нет. Но, когда доктор Грант сказал, что с ними все хорошо, Уилл почувствовал искреннее облегчение. И в течение следующих нескольких месяцев Уилл изо всех сил старался наладить отношения с Элизабет, но она держалась слишком далеко от него. Она перестала разговаривать с ним и даже перестала притворяться, что ей интересно слушать его, и Уилл не знал, было ли это потому, что она ненавидела его, или ей просто было плохо. Однажды, во время своего очередного визита, мистер Грант сказал Уиллу (похлопывая его по плечу), что ей нужно спокойствие, здоровый сон и что ее беременность протекает не очень хорошо. Элизабет была очень слаба, как физически, так и (как показалось мистеру Гранту) эмоционально. И хотя все это было сказано самым спокойным и дружелюбным тоном, Уилл сделал из этого разговора два заключения. Во-первых, жизнь Элизабет и ребенка была под угрозой, а во-вторых, мистер Грант думал, что Уилл был причиной плохого самочувствия Элизабет. Что ж. Возможно, и был. Но что он мог поделать? Он старался позаботиться об Элизабет, но как только она почувствовала себя немного лучше, она начала вести себя еще жестче по отношению к нему. Конечно, не всегда. Были дни, когда он ее вообще не видел. Но также были дни, когда она сильно злилась и кричала на него из-за того, что он положил вилку не на ту сторону тарелки. К недоумению Уилла, доктор Грант только посмеялся над этим инцидентом. И не только рассмеялся, но еще и сказал, что это совершенно нормально, и ему не о чем беспокоиться — (снова похлопав его по плечу) это только значило, что Элизабет была «бойцом» Но также были и хорошие дни, но они больше не давали ему никакой надежды. Он знал, что все эти прогулки, улыбки, «приятные» разговоры на самом деле ничего не значили. И даже когда она позволяла поцеловать себя, это тоже ничего не значило. Возможно, и его собственное отношение к ней помешало улучшить ситуацию. Он знал, что будет ребенок. Поначалу это был какой-то абстрактный, чуть ли не «гипотетический» ребенок, который должен был родиться только через девять месяцев, который постоянно будет напоминать о том, что сделал Уилл. Но до этого было далеко, и он пытался выбросить эти мрачные мысли из головы. Однако время шло, и через месяц он не мог смотреть на Элизабет и не думать о содеянном. И он подозревал, что Элизабет знала обо всем; она видела на его лице страх, смятение и сожаление в глазах, когда он смотрел на нее, и его взгляд невольно падал на ее живот. Он старался не смотреть на нее, потому что его ум вновь рисовал те сцены, которые он предпочел бы забыть. Он стал несчастным, в то время как Элизабет начала расцветать; она стала устраивать обеды, приглашать женщин на чашечку кофе с пирожными. Да, пирожные. Уилл был удивлен, когда она выразила готовность научиться готовить. Миссис Роггсон давала регулярные занятия, к которым вскоре присоединилась и Жизель, которая оказалась хорошей хозяйкой. Именно тогда Уилл попадал в атмосферу радости и дружеских бесед. И он думал, что Элизабет начала наслаждаться их тихой семейной жизнью, наслаждаться обществом их соседей, даже привыкла быть домохозяйкой. Но он был неправ. Как только уходили гости, Элизабет возвращалась к своему холодному и сдержанному «я», относясь к нему еще с большей чопорной вежливостью Он чувствовал себя одиноким. Он провел много бессонных ночей, желая, чтобы все это было не по-настоящему, жалея, что похитил ее… Он много ночей просто смотрел в потолок, представляя, что этого никогда не было, что после того, как они сняли проклятие, отец оставил его в том же самом порту, и Уилл начал новую жизнь, здесь, в Малдриме, но… без Элизабет. Уилл поднял взгляд от меча, который полировал, и снова осмотрел мрачный интерьер мастерской. Он устал, но мысль о возвращении домой вызвала у него только отвращение. Он сел на деревянный стул и закрыл глаза. Основной причиной, по которой он не хотел возвращаться домой, было осознание, с которым он проснулся сегодня утром. Сегодня утром он открыл глаза со странным, пустым чувством. И было трудно понять, как это вообще произошло… Но сейчас это не имело значения. Что имело значение — так это результат, невероятное осознание того факта, что где-то между его удушающим чувством вины и грустью Элизабет, его сожалением и ее подозрениями — любовью, его любовью к ней, той самой любовью, которая перевернула его мир с ног на голову, которая когда-то была сладким чудом, та самая любовь… … умерла.***
— …винтовки и уносим добычу… — раздался голос Джека. Гиббс сморщил лоб, внимательно прислушиваясь. — … винтовки и ботинок, — ответил странный, визгливый голос. — Уносим добычу! — повторил Джек. — Уносим добычу, ботинок, ботинок, ботинок! — ответил странный голос. Гиббс почесал затылок. — Не ботинок, ты глупая птица… — Джек замолчал и громко вздохнул. — Ты… милое существо. Мы грабим, стреляем из винтовки и уносим добычу. — Мы гр-р-рабим, стр-р-реляем из винтовки, ты глупый ботинок, — громко ответил голос. Гиббс подумал, что, подслушивая, не сможет разобраться в том, что происходит в каюте Джека, поэтому он набрался смелости и постучал. Наступила минута тишины, после чего Джек сказал «войдите». Гиббс осторожно открыл дверь и, заглянув внутрь, увидел только Джека, сидящего за столом. — Гиббс, — Джек удивленно посмотрел на помощника и быстро поднялся на ноги. — Давно не виделись, — заметил он со слабой ухмылкой. — Да. Кажется, пять месяцев? — Гиббс слегка улыбнулся. — Семь, — прошептал Джек, возвращаясь к своему столу. Гиббс молча кивнул. — Ты не нашел «Тихий гром»? — спросил он после паузы, глядя на стол Джека, заметив что-то спрятанное под красной тканью. — Я нашел. Вот почему я послал Билла за тобой, — ответил Джек без энтузиазма. — Ты нашел?! — Гиббс улыбнулся. — И… — И ничего, — прервал Джек, откидываясь на спинку стула. Глаза Гиббса расширились, и он сел напротив Джека. — Они были на том корабле и приплыли на Карибы, — мрачно сказал Джек, закрывая голову руками. — Это… — остановился Гиббс, не зная, будет ли слово «немыслимо» соответствовать их беседе. — И это все, — прошептал Джек, взглянув на Гиббса. — Мы опросили горожан, но… — он пожал плечами, откинулся на спинку стула. — Кто-то говорит, что они сели на другой корабль, кто-то говорит, что они сели в карету… Та же история, но разные версии. — Это еще не конец, — нерешительно сказал Гиббс после минутного молчания. — Да, разумеется, — Джек наклонил голову. — Просто… прошло семь месяцев, и… — Ты не можешь точно знать, какое желание он загадал, — ободряюще произнес Гиббс. С того дня, когда Джек узнал от Вильянуэвы о возможности получить желаемое от Источника Молодости, он не мог перестать думать том, что именно пожелал Уилл… Может, чтобы Элизабет влюбилась в него? Джек перевел взгляд на Гиббса, но ничего не сказал. — Я и не думаю об этом, приятель. Я просто хочу найти ее, — сказал он тихим голосом, и Гиббс сочувственно улыбнулся при виде угрюмого выражения лица, которое напомнило ему о том времени, когда они узнали о смерти Элизабет. Гиббс открыл рот, но был прерван визгливым голосом, который уже слышал. — Йо-хо-йо-хо… Гиббс поднял брови и вопросительно посмотрел на Джека. Джек закатил глаза, потянулся вниз, поставил на стол таинственный предмет, завернутый в красную ткань, которую быстренько снял и убрал. Гиббс моргнул, уставившись на клетку, и Джек открыл маленькую дверцу, осторожно доставая попугая. — Я и забыл про него, — Джек убрал клетку под стол. — У него скверная привычка летать по комнате, когда он расстроен, — пробормотал он, строго глядя на попугая, который смотрел на него, хлопая крыльями. Попугай был ярко-красным с несколькими синими и желтыми перышками на спине. Он взмахнул крыльями еще раз и взвизгнул: — Выпьем по грабежу! Джек откинулся на спинку стула, раздраженно глядя на попугая. — Джентльмен, у которого я купил попугая, клялся, что он будет петь, — пробормотал он. — Но этот проклятый пернатый не может даже выучить одну реплику. Гиббс прокашлялся, подавляя смех. — Не знал, что ты мечтал о попугае, — заметил он, улыбаясь попугаю, который повернулся к нему. — Это не мой попугай, — тихо сказал Джек, подперев рукой голову. — Это Лиззин, Она хотела попугая, который будет петь. — Ах, я понял, — сказал Гиббс. Попугай внимательно смотрел на Джека и Гиббса, ожидая подходящего момента, чтобы произнести выученные слова. — Это уже похоже на песню, — сухо заметил Джек. — Мы крадем, кладем в мешок и пьем! — торжествующе вскрикнул попугай. Гиббс наклонился вперед и улыбнулся. — Просто дай ему время. Я уверен… — Я учу эту летающую кучу перьев одной чертовой песне уже двенадцать недель, — сказал Джек сквозь стиснутые зубы, угрожающе смотря на попугая. — Ну, я думаю, тебе нужно уделять ему больше времени. Джек бросил на Гиббса недовольный взгляд, и тот виновато улыбнулся. — А что, если она счастлива? — внезапно спросил Джек. — Джек, — Гиббс покачал головой. — Сейчас вряд ли стоит об этом думать. — Правда? Правда? — Джек закрыл лицо руками и вздохнул. — Правда, — решительно сказал Гиббс. — А что, если она страдает? Гиббс вздохнул. — Нет никакого смысла думать об этом. Мы не узнаем, пока не найдем ее, Джек. — Я знаю, — прошептал Джек, переводя взгляд на попугая, который кружил по комнате, чувствуя на себе взгляд хозяина. — Выпьем по чарке, йо-хо-хо! — сказал хищным голосом попугай, хлопая правым крылом. Гиббс улыбнулся. Попугай приземлился прямо перед Джеком, который вопросительно поднял брови. Пернатый наклонил голову в сторону и взвизгнул: — Р-р-ром! — и снова улетел.***
— Все в порядке, спасибо, — сказала Элизабет слабым голосом, ложась в кровать. — Прости. — За что? — спросила Жизель с улыбкой. — За то, что ты плохо себя чувствуешь? Или за беременность? — она рассмеялась. — За то, что разлила на тебя кофе, — Элизабет поудобнее легла, хотя это было трудно сделать. — И за то, что ты чуть ли не понесла меня наверх, — со вздохом добавила она и закрыла глаза. Жизель рассмеялась, прикрыв одеялом Элизабет. — Я просто помогла тебе подняться, — поправила она с улыбкой. Элизабет улыбнулась, но ее улыбка быстро исчезла. Она вздохнула и положила руку на живот, вновь улыбаясь, когда почувствовала, что малыш толкается. — Ты уверена, что с тобой все хорошо, Элизабет? — спросила Жизель, скрестив руки на груди. — Я могу остаться, если хочешь. Пока Уилл не вернется. — Нет, все будет хорошо. Спасибо, — Элизабет открыла глаза и улыбнулась. — Уже поздно. Иди домой, Жизель. Со мной все будет хорошо. Но, не смотря на заверения Элизабет, Жизель настояла на своем. Элизабет согласилась и предложила устроить чаепитие. Жизель вышла из комнаты и направилась на кухню. Но она не успела дойти до лестницы, как раздался громкий крик, и Жизель развернулась и побежала в комнату Элизабет. Она открыла дверь и вбежала, увидев, что Элизабет оперлась на один локоть, тяжело дыша. Жизель даже не стала задавать вопросы, а просто выбежала из комнаты и поспешила к дому доктора Гранта, и, добравшись, она едва смогла прошептать: — Началось.***
После всего одной бутылки рома и долгого разговора про поиски, которые будут продолжаться на суше, Джек извинился и оставил Гиббса с командой. Направляясь к своей каюте, Джек остановился, и хотя он жутко хотел спать, медленно поднялся на палубу. «Черная Жемчужина» мягко качалась на темных волнах под звездным небом и полной луной. Рядом пришвартовалась «Императрица», и он посмотрел на корабль, но быстро отвел взгляд. Как будто сам корабль напоминал ему о ней, как будто она была везде, в каждой его мысли, в каждом вдохе… Он смотрел на небо, на огоньки Карибского городка вдали. В этой ночи было что-то необъяснимо странное. Он просто не мог оторвать взгляд от моря и звезд, хотя несколько минут назад жутко хотел спать. Джек медленно сел на палубу, не спуская глаз с мерцающих звезд, и тихий рокот волн успокаивал его… Успокаивал?.. Только сейчас он почувствовал тревогу, слыша, как быстро бьется его сердце. Он смотрел на ночное небо, на черную пропасть, которая угрожающе нависла над ним. Его взгляд бродил по звездам, и он отчаянно пытался узнать свою судьбы. Джек думал — смотрела ли его жена прямо сейчас на звезды. Где она сейчас? Где ты, Лиззи… Он скрестил руки на груди и прищурился. Он знал, что должен быть начеку.***
Уилл вошел в дом, и первое, что услышал — пронзительный крик. Его глаза расширились, и Уилл сразу же побежал к лестнице, встретившись с Жизель, которая вышла из кухни с большим тазиком горячей воды. Не говоря ни слова, он быстро выхватил из ее рук тазик и поспешил наверх. — Еще же рано, — тихо пробормотал он, глядя на Жизель, которая вместе с ним поднималась по лестнице. — Нет, доктор Грант сказал, что время родов уже подошло, — быстро проговорила Жизель, подходя к комнате и забирая у него тазик. — Подожди, Уилл, — добавила она, указывая на лестницу и, когда он отошел в сторону, открыла дверь и вошла. Когда дверь закрылась, Уилл повернулся и минуту просто смотрел на нее, его сердце дрогнуло от криков Элизабет, от громких голосов доктора Гранта, миссис Роггсон и Жизель. Не зная, что делать, он сел на ступеньки, схватился руками за голову, пытаясь вспомнить хотя бы одну молитву, которую давным давно учил с мамой.***
— Йо-хо-йо-хо. Джек сморщил лоб и опустил взгляд. Попугай мягко приземлился на его ботинок. — Как ты вылетел из каюты? — спросил Джек. — Ботинок? — завизжал попугай, глядя на Джека. Джек закатил глаза и скрестил руки на груди. — Да, ботинок. Я ботинок, — пробормотал Джек, поднимая ногу, но попугай быстро перелетел на другой ботинок. — Не ботинок, не ботинок. Уносим добычу! — громко вскрикнула птица и улетела. Джек посмотрел на попугая, и песня зазвучала ее голосом в его голове… — Лиззи, Лиззи, Лиззи, где ты. Боже, где она…***
Сначала каждый крик вызывал в нем дрожь, но потом он привык и слушал эти душераздирающие крики с бледным лицом и стеклянными глазами, сжимая от бессилия кулаки. Сколько времени прошло, Уилл не знал. Он старался избавиться от негативных мыслей. Что если она умрет? Что если ребенок умрет? Как он будет жить с этим? Это его вина? Конечно, его. Вина за все, что случилось. Он закрыл лицо руками и вздохнул. А потом он вздрогнул от того, как странно прозвучал его вздох… … только это был не его вздох. Уилл вскочил на ноги и прислушался. Этот звук. Плач. Плач ребенка.***
— Дайте мне его, дайте, — лихорадочно шептала Элизабет, протягивая дрожащие руки к ребенку. — Минуточку, дорогая, подожди еще немного, — ответила миссис Роггсон, заворачивая ребенка в одеяло. — Нужно помыть маленького ангелочка, — сказала она, улыбаясь малышу, наконец, передавая его на руки Элизабет. — Хотя он больше похож на маленького дьявола, — добавила она со смехом. — Крепкий, здоровый и красивый мальчик, — заявил доктор Грант с улыбкой, умывая руки в тазике. Элизабет не слушала их, она была полностью поглощена ребенком. Она смотрела на его крошечное личико. Огромные темно-карие глаза, казалось, с любопытством изучали ее. Крошечная ручка коснулась ее растрепанных волос. Элизабет прижала ребенка к себе и подняла руку, чтобы дотронуться до него, но затем опустила ее, боясь, что может навредить малышу. Наконец она решила аккуратно погладить одним пальцем его черные волосы. Малыш улыбнулся, и она засмеялась, стряхивая слезы. Она нежно взяла крошечную ручку и поцеловала ее, смотря в темные глаза маленького человечка, ее сына, который уже частично ответил на все интересующие ее вопросы.***
Два месяца спустя — Джек, пошли с нами, — сказал Гиббс, чуть ли не потянув Джека за рукав. — Просто выпьем. Джек закатил глаза. Он не хотел никуда идти. Он просто хотел побыть в своей каюте и подумать… точнее продолжать умирать, обдумывая последние два месяца безрезультатных поисков Элизабет. Они потеряли след, а он потерял надежду. Он никогда не сдавался, но он потерял ту самую надежду, которая давала ему силы жить. Он пытался убедить Гиббса идти без него. В конце концов, это была идея Джошами поехать на Тортугу, чтобы пару дней отдохнуть. И Гиббс был прав. Команда, казалось, была довольна. Два или три дня ничто по сравнению с тем, сколько уже прошло времени. Джек почти впился взглядом в Гиббса, который продолжал убеждать его, что ром поможет ему расслабиться, и хотя Джек не хотел идти, он наконец согласился. — Джек Воробей! Высокий голос остановил его. Чертов Гиббс. Он должен был остаться в каюте. Он не хотел идти в город, не хотел встречаться с людьми, разговаривать с ними. Он слишком устал от них. — Ты зачастил к нам, — Скарлетт уперла руки в боки и наклонила голову в сторону. — Да, — пробормотал Джек и отвернулся от нее, уже собираясь вернуться на корабль. Гиббс застенчиво улыбнулся. — Ты уже уходишь? — Скарлетт подняла брови. — Да, — ответил Джек, оглядываясь через плечо. Он хотел побыть в тишине. Он просто, черт возьми, хотел побыть один! Скарлетт пожала плечами, но потом кое-что вспомнила. — Жизель передает тебе привет! — крикнула она. Джек остановился, закатил глаза и обернулся. — Спасибо, и ей передай от меня! — он снова обернулся, собираясь уйти. — О, а так ты не знал, что она встретила там твоего друга? Мир так тесен, — добавила она, глядя на Гиббса, который кивнул, но затем сморщил лоб и посмотрел на Джека. Джек обернулся. — Моего друга, — повторил он, прищурив глаза. — Да. Ты приезжал сюда с ним, а потом он искал тебя. Глаза Гиббса расширились, а Джек уставился на Скарлетт, которая уже хотела убежать при виде бешеных огоньков в глазах Джека. — Она случайно не называла его имени? — спросил Гиббс нерешительным тоном, словно боясь услышать ответ. Скарлетт сморщила нос, пытаясь вспомнить. — Тернер, — радостно объявила она после паузы. — Уилл Тернер! — Бог мой, — прошептал Гиббс, бросая взгляд на Джека. Джек подошел к Скарлетт и положил руки ей на плечи. — Ты знаешь, где он? — спросил он тихим голосом, его сердце дико билось в груди. Скарлетт кивнула, глядя на Гиббса в поисках поддержки. — Где он? — спросил Джек странно хриплым голосом. — Он живет в той же деревне, где и Жизель, — ответила Скарлетт, с любопытством глядя на него. — Где, — прошептал Джек, крепко сжав плечи Скарлетт. Скарлетт фыркнула. — Я уже говорила тебе. Джек сморщил лоб. Скарлетт улыбнулась. — Малдрим!