***
Автомобиль медленно подъезжает к дому. Два парня которые всю дорогу провели в тишине, выходят на улицу. Угнетающая атмосфера потихоньку сходила на нет, но никто так и не решался начать разговор первым. Чонгук, впервые за свою жизнь, боится даже просто посмотреть на человека. Он чувствует презрение к самому себе. Он, в очередной раз, причинил боль одному из самых дорогих для него людей. Это разрывало его душу на тысячи маленьких осколков. К тому же, Чимин словно совсем не замечает этого, что пугает Чонгука еще больше. Мысли, приправленные страхом, бесконечным потоком грызли парня. Погрузившись в самого себя, он даже не заметил, как подошел к двери своей же собственной квартиры. Наблюдая нерешительность Чонгука, Чимин нажимает на черную кнопку дверного звонка. Спустя пару секунд, Тэхен проворачивает замок и впускает парней внутрь. — Чимин, какая неожиданная встреча! — Тэ радостно кидается на друга и тянет его за руку прямиком на кухню, скрываясь от пустых глаз Чонгука. Парень практически не смотрел на Чима, занимаясь сервировкой стола. Несмотря на всю непринужденность и детский характер, Тэхён был отличной домохозяйкой. Такую черту характера, Чонгук ценил больше всего на свете. — Что привело тебя к нам? Неужели вы с Гуком решили перейти на новый этап в отношениях? Парень слегка подмигнул, намекая на то, что может оставить двух возлюбленных наедине. Тэхён знал об их отношениях практически с самого начала. Это было сложно не заметить. Особенно для того, кто находится рядом с Чонгуком практически двадцать четыре на семь. К тому же, он слишком много провел рядом с ним, поэтому знал каждую черту характера, зачастую непредсказуемого Чона. Гук никогда не приводил к себе в дом девушек. Никогда не приводил девушек туда, где жил еще и Тэхен. Чимин отличался от всех тех особ, круживших вокруг Чонгука. Точнее, Чон относился к нему по-другому. — Зачем ты так? — Чимин надувает свои и без того, пухлые губы. Ему не нравятся подобные нетактичные вопросы. Они подразумевают лишь пошлый ответ. Парня слегка обижает это, но самое печальное заключается в том, что Тэ был абсолютно прав. Чимин на самом деле хотел побывать дома у Чонгука. Хотел увидеть его в другой, более спокойной обстановке, где тому не пришлось бы обороняться или нападать. Он хотел узнать Чонгука, который был совершенно спокоен. Но проблема заключалась в том, что Чимин так же переживал и за Тэ. Не заметить изменений в его поведении было очень трудно, если не сказать, что практически невозможно. И все это, несмотря на то, что Тэхен тщательно скрывал свои проблемы под радужной маской позитива. — Я пришел проведать тебя. Что с тобой случилось? Тебе плохо? Ты же знаешь, что можешь все мне рассказать. Можешь доверять мне. Я вижу, что с тобой что-то не так. Тэхён замер, остановив свой взгляд на остром ноже, которым секунду назад нарезал овощи. Он не решается признаться даже самому себе, что хочет бросить все на свете и быть с Юнги. Не говоря уже о том, чтобы рассказать это еще кому-либо. — Глупости. — Тэ поворачивается к Чимину и лицо, которое мгновение назад готово было разреветься, сейчас полно светлой радости. Пусть и наигранной. Квадратная улыбка художественно вырисовывается. Даже если у него что-то и произошло, то он ни за что в жизни не расскажет об этом. — Зови Чонгука. Я практически закончил ужин. Однако, Чимин гораздо более проницательный, чем могло бы показаться на первый взгляд. Он прекрасно понимает Тэ, который изо всех своих сил старается показать свой позитивный настрой. К тому же, Чимин слишком галантен, чтобы посметь вторгнуться в личное пространство своего друга. Тем более, если тот не желает этого. Он мягко кивает головой, и выходит из кухни. Парень расстроен. Расстроен тем, что обидел своего друга. Тэ берет телефон в руку. Он уже давным-давно набросал текст в черновиках своего телефона, но никак не решался отправить это Юнги. Парень перечитывает слово за словом. Это происходит не впервой, повторяясь по кругу. Юноша старается представить, как Юн отреагирует на это. Но отчего-то, он уверен, что тот, даже не станет читать его сообщение. Кто он такой, чтобы Юнги-хён общался с ним? — Тэхён, как ты себя чувствуешь? Голова болит? — Чонгук заходит на кухню, прерывая раздумья парня. — Ты вчера изрядно перебрал. Вечно ласковый голос. Приветливый взгляд. Чон, подобно мощнейшему успокоительному, развеивает все возможные тревоги. Один только взгляд на него заставляет парня улыбаться. На этот раз искренне. Чонгук всегда рядом, когда становится плохо. Всегда рядом, когда они веселятся. Он — один из тех людей, которые если и выбрали себе человека по жизни, то уже не отвернется от него. И Тэхен, именно такой человек для Чонгука. — Все в порядке. Утром немного болела голова, — парень потирает себе затылок и жмурит глаза, слегка усмехаясь. — Я ничего не натворил? — Ничего такого. — Чон садится за стол и подзывает к себе Чимина, скромно стоящего около арочного проема. Чим покорно подходит к парню, который, в тоже мгновение крепко обнимает его и прижимает к себе. Как бы Чонгук не хотел ограничивать себя по отношению к Чимину, он не может себя сдержать. Он всегда хочет ощущать его присутствие рядом с собой. Чувствовать его запах. Чувствовать тепло его тела. Ему это необходимо. Настолько сильно, насколько обычному человеку требуется глоток свежего воздуха. — Я не хочу есть, — Тэхён печально улыбается, глядя на пару парней. Ему хочется так же купаться в объятиях своего любимого человека, как эти двое. Его гложет несбыточная мечта, которую, ему рано или поздно придется похоронить в глубине своей души. Это необходимо для того, чтобы жить дальше. — Кушайте. А я отправлюсь в свою комнату. Мне что-то стало не по себе. Тэхён уходит, оставляя двух влюбленных парней наедине. Эти двое не настолько глупы, чтобы не понять, что он сделал это специально для них. Чтобы они смогли сполна насладиться друг другом. Чонгук прекрасно понимает намеки и ему не нужно объяснять дважды. Парень обвивает талию Чимина, на что тот, слегка сжимается от боли. Соблазнительные губы Чона, не теряя ни секунды, принимаются ласкать юношу, заставляя забыться обо всем на свете. Вкус тела жертвы. Тяжелый наркотик для Чонгука, требующий все большей дозы. Раз за разом. Снова и снова. Он медленно проводит языком по губам Чимина. Парень отвечает ему, наслаждаясь унисоном не только двух тел, но и сердец. Чонгук поднимает края майки вверх, желая напиться телом любимого человека. На удивление первого Чимин не позволяет ему этого сделать. Он небрежно хватает парня за руки и смотрит на него умоляющими глазами. Глазами, которые просят его остановиться. — Не снимай. Не нужно. — Чим мямлит, но старается держаться более уверенно и настойчиво. Он встает на носочки, чтобы быть как можно более ближе к Чонгуку, который уже встал и нависает над ним, прижимая к столу. — Я хочу видеть тебя… — Чон продолжает нежно целовать Чимина, лишь изредка позволяя себе ронять короткие фразы. — Хочу наслаждаться твоим телом… Чонгук запускает руки под одежду юноши, чувствуя теплую кожу, которая, пободно шелковистой ткани, растекается сквозь пальцы. Он проводит руками по горячей коже, жадно сжимая ее. Чимин ерзает. Ему больно. Ему сложно сдерживать свои ощущения. Чон безусловно видит это. Он внимательно следит за эмоциями и не может понять, от чего все это. Он слегка проводит по ребрам парня и видит, как тот изо всех сил старается не морщить глаза. Мучительная боль пронзает сердце Чонгука. Он снова боится. Его подозрения в конце концов могут оказаться правдой. Он боится, что страшные мысли, крутящиеся у него в сознании — вовсе не будут ложными. Правда, если он не проверит это, то так ничего и не узнает. Если сейчас он пустит все на самотек, то может вновь причинить вред Чимину. А это, совсем не простительно. — Подними майку. — Чонгук говорит с Чимином так, словно парень чем-то перед ним провинился. Его взгляд серьезен. Он надеется, что ему не придется осуществлять задуманное силой. Строгий взгляд проницательно изучает Чимина, который, в свою очередь, больше боится выполнить приказ, нежели отказаться от его выполнения. — Быстро! Чимин задирает майку и взору Чонгука представляется стройное тело с легкими синяками. Еще чуть-чуть и они превратятся в бордово-кровяные подтеки. Чувство, которое окрыляло его, трескается в дребезги. Он безумно любит этого человека, но при этом убивает его. Причем как морально, так и физически. Он должен забыть каково это быть счастливым с ним. Он обязан ограничить Чимина. Обязан не подпускать его к себе. Он должен забыть о нем. — Одевайся, я отвезу тебя домой.Глава 8. Запах свежей крови.
20 августа 2018 г. в 09:00
Звонок. Подъём. Учтиво наигранный поклон. Студенты смиренно затихают, отдавая бразды правления старому преподавателю. Тот, по многолетней привычке, монотонно читает лекцию, заранее записанную в ветхую и слегка пожелтевшую тетрадь. Мужчине совершенно наплевать на учебный план и ежегодные корректировки в нем. Он слишком стар для того, чтобы гнаться за новшествами, придуманными малолетками, возомнившими себя гениями. Им, безусловно, совершенно наплевать на старые понятия и учения. Этим ничтожествам, занимающим места в правительстве, нужно создавать видимость работы. Создавать иллюзию, даже если ценой тому будет все более и более отставшие в развитии поколения.
Чимин, пожалуй, впервые за все время сидит рядом с Чонгуком. Легкое волнение треплет душу одного и успокаивает сознание другого. Тэхёна в аудитории нет. Он слишком сильно напился вчера и сегодня, уже не смог подняться с постели. Впрочем, оно и к лучшему. Во всяком случае, так думает Чонгук.
— Мы могли бы заехать к тебе после пар? — Чимин откладывает ручку и еле слышно, практически не напрягая связки, шепчет на ухо Чона. — Я переживаю за Тэхена.
— Мне кажется, или вы слишком сильно сблизились за последние дни? — Парень принялся демонстративно стучать подушечкой пальца по деревянному столу. Безусловно, это была всего лишь наигранная ревность. — Как только ты выходишь из моей машины и направляешься к дому, вы моментально начинаете переписываться. Это выходит за рамки приличия. Иногда, ты даешь мне повод усомниться в том, что ты встречаешься именно со мной.
— Тише. Ну же, успокойся. — Чимин озирается по сторонам, высматривая среди учащихся тех, кто мог бы их подслушивать. — Зачем говорить настолько громко?
— Дожили. Неужели ты меня стесняешься? — Нотки разочарования проскальзывают на лице Чонгука, создавая между двумя юношами вакуум. Вакуум, который нельзя было бы преодолеть даже на силе реактивной тяги. Законы физики не действуют в отношении этих двоих. Чонгук высокомерно смотрит на Чимина, и тут же отворачивается, утыкаясь в ежедневник.
— Нет! Ты не так понял! — Такая резкая перемена погоды в настроении Чонгука, пугает Чимина. Тот, не думая ни секунды, пытается оправдаться, при этом на виду у всей аудитории. Парень хватается за рукав пиджака Чонгука, подобно нашкодившему ребенку в магазине. Чон, сразу же одергивает руку, тем самым, показывая свою обиду.
Учащиеся, подобно затаившимся среди деревьев хищникам, молниеносно бросают свои взгляды на этих двоих, которые столь варварски посмели нарушить нудное бурчание лектора. Чимин смущается. Ему непривычно подобное внимание. Парень опускает голову, желая провалиться сквозь землю. Ему хочется оказаться где угодно, лишь бы не на своем месте. Волны румянца, с новой и более мощной силой, подкатывает на щеки Чима. Инстинктивно, парень накидывает на себя капюшон и прячет голову.
— Молодой человек. — Брезгливый голос пожилого преподавателя разбивает тишину пыльной аудитории. Он встает, и выглядывает из всех студентов именно того человека, который посмел проявить подобное неуважение к нему. — Встаньте, пожалуйста. А затем, поведайте всем нам, что именно не понял ваш сосед.
Чимин мнется в нерешительности. Ему и до сего момента хотелось расщепиться на доли. Раствориться, превращаясь в атомы. Сейчас же, ему и вовсе хочется исчезнуть с лица земли. По своей натуре, юноша был интровертом. Он никогда не нуждался в человеческом внимании и был очень счастлив, когда его не замечали. Так спокойнее. Так проще. Нет, он вовсе не желал быть серой массой, но и выступление на публике, было явно не для него.
— Не заставляйте нас ждать. — Уже более настойчиво и с ноткой презрения, произносит пожилой мужчина.
Дрожа всем телом, Чимин поднимается со стула и встает. Он окидывает взглядом студентов, а затем, в полной нерешительности останавливает свой взор на преподавателе, который пристально смотрит на него. Пожалуй, слишком сурово. Парень не может унять дрожь, сковавшую его тело. Сейчас столько глаз обращено на него. И среди этой массы, нет тех, которые наиболее близки. Которые наиболее необходимы. Он поворачивает голову к Чонгуку, глубоко вдыхая воздух в легкие. Затем медленно выдыхает, пытаясь хоть как-то успокоиться.
— Я сказал: Ты меня неправильно понял. — Чимин выговаривает каждый слог и надувает свои пухлые губы от недовольства. — А еще, я тебя не стесняюсь!
Смешок срывается с губ Чонгука. Он старается успокоиться, но ничего не выходит. Его забавляет это. Забавляет то, в каком положении оказывается Чимин. Он такой милый. Словно маленький кутенок, пытающийся показаться взрослым и сильным, желающий проявить свой голос, даже несмотря на то, что его ругают.
— Что, простите? — Старый преподавателе никак не мог успокоиться. Он желал выплеснуть скопившийся годами гнев на этого нерадивого юнца. В этом гневе, виноват вовсе не Чимин. В этом виновата вся никчемная жизнь учителя, в которой, у него не вышло добиться того, о чем он так мечтал. — Я вас не понимаю. Разъясните. Нам всем будет интересно.
— Кажется, он уже ответил на интересующий вас вопрос. Не вижу смысла продолжать эту дискуссию. Таким образом, вы подвергаете учебный процесс срыву. — Чонгук берет Чимина за руку и рывком опускает на стул. Чим сразу же чувствует облегчение. Чувствует защиту, которую может дать ему Чон. Теперь, он находится в полной безопасности. Парень смиренно плюхается на жесткое сидение стула, отдавая себя полностью под контроль Чонгука. — Может перестанете пялиться и уткнете свои лица в учебники? — Все словно по щелчку отворачиваются. Они боятся даже шелохнуться. Ничего удивительного. Ни у кого нет ни малейшего желания соревноваться с хищником. — Что ж, давайте продолжим.
Чонгук не может сдержать свою улыбку. Ему невероятно приятно, что Чимин осмелился ради него на такой шаг. Казалось бы, всего лишь мелочь, но даже она способна растопить холодное сердце Чона.
Звонок. Подъем. Учтиво наигранный поклон. Толпа молодых людей по своему обыкновению поднимается на крышу, всего лишь за одним, казалось бы, незримым, исключением. Чонгук и Чимин отстранились от всех присутствующих. Им хотелось бы насладиться друг другом, причем без посторонних. Только они.
Чонгук, по привычке, облокачивается на перила и вглядывается в серое осеннее небо. Пустой разговор, не несущий никакой смысловой нагрузки, однако именно в таком разговоре, можно лучше узнать своего собеседника. Чимин красочно рассказывает о своем детстве. Оно было наполнено заботой родителей. Во всяком случае, пока мать не умерла. Отец нашел утешение в работе, на которой проводил все свободное время. Таким образом, он совершенно забыл о воспитании маленького Чима. Так Чимин впервые познал жизненный урок. Одиночество. Заглушить это колкое чувство, ему помогло рисование. Небрежные наброски постепенно перерастали в обдуманные работы, пропорционально тому, как маленький мальчик превращался в прекрасного юношу. В своих картинах, в конце концов, парень и нашел смысл жизни. Но, отец был против поступления в Сеульский Институт Искусств. Несмотря на все пререкания, он отправил сына на факультет международного права.
— Первый год мне было невероятно сложно учиться здесь. К тому же, мне довольно сложно привыкнуть к обществу людей. Особенно к такому обществу, как тут. — Чимин кинул беглый взгляд на кучку парней, столпившихся неподалеку от них. Сегодня они как никогда притихли. Чонгук внимательно следит за взглядом своего парня. Неожиданно, он осознает, что сам является одним из тех, к кому Чимину приходится привыкать. Приходится привыкать и переступать через себя. И все это, ради того, чтобы быть рядом с ним. — Тут каждый третий, сын какой-нибудь шишки. Нетрудно догадаться, что даже здесь есть своя иерархия. Вы с братом отличаетесь от всех остальных. Вы словно находитесь на самой верхней ступени. Неприкасаемые. — Чимин стоял напротив Чонгука, смотря в одно из самых дорогих лиц в жизни. Чиму, никак не удавалось понять, как за столь короткий срок Чонгук смог засесть у него в сердце. Ведь об этом парне, ходила не самая лучшая молва. Никто и речи не вел о каких-либо серьезных отношениях. Ни одна красотка, крутившаяся вокруг него, не могла рассчитывать на это. Как такой человек вообще мог обратить внимание на такого тихого и скрытного человека, как Чимин? Парень опустил глаза в бетонный пол и принялся рассматривать свои потертые кеды. — Я ведь ничего не знаю о тебе.
Чонгук ухмыльнулся. Чимин вновь смог заставить его лицо сиять. Как в одном человеке может быть столько милого? Столько живого? Чонгук резко хватает парня за бедра и прижимает к себе. Их лица друг напротив друга. Несмотря на то, что один, порядком выше другого, сейчас они находятся на одном уровне. Чимин стоит между широко расставленных ног и боится сделать лишнее движение. Боится лишний раз вздохнуть. Неожиданность заставляет парня краснеть. Близость заставляет сердце прыгать от счастья. Жилистые руки пробираются под майку, оголяя упругий живот. Пальцы, еле касаясь подушечками, перебирают едва заметные кубики пресса. Они смакуют каждый сантиметр желанной кожи. Такой нежной. Такой горячей. Чонгука возбуждает покорность, исходящая от жертвы.
— На нас же смотрят… — Звуки, едва заметно слетающие с губ возбужденного юноши, заплетаются с постоянно прерывающимся дыханием. Он не решается даже посмотреть в сторону позади стоящих парней. Они стоят настолько близко, что даже находясь спиной к ним, можно услышать едва заметное, недовольное перешептывание. Все, что подвластно сейчас Чимину, так это потупить свой испуганный взгляд и молча смотреть на руки Чонгука, которые, в отличии от него, совершенно не дрожат. — Ты совершенно не думаешь о том, что о тебе будут говорить?
— Разве тебе не все равно? — Чон неотрывно смотрит в лицо возлюбленного, который никак не может осознать, что первому совершенно плевать на то, о чем будут говорить за его спиной. Ему не впервой быть главной фигурой в сплетнях университета. Быть на первой полосе. Старый урок отца, эхом всплывает в голове. Нельзя быть слабым. Что касается всего остального — можно. Без проблем. Все что угодно, лишь бы тебя не сожрали. — Взгляни на это стадо. Каждый, кто находится в нем, не сможет ничего другого, кроме как перешептываться у меня за спиной. Никто. Никто из них не осмелится сказать мне это в лицо. Ведь страх, который они испытывают ко мне, самое правильное чувство. В противном случае я их разорву на том же самом месте, где они осмелятся что-то вякнуть в мою сторону.
Чимин поднимает взгляд вверх, наблюдая совершенно другого Чонгука. Он видит иную личность. Видит зверя. Глаза, которые, так ярко светятся огнем. Аура, окутывающая Чонгука, способна поглотить любого, кто осмелится приблизиться к этим двоим.
Звонок. Толпа неспешно покидают крышу университета, слегка застревая и подталкивая друг друга в узком дверном проеме. Звонок, который слышали практически все, кроме Чимина и Чонгука. Эти двое находятся в своем личном мире. Стоило последнему человеку скрыться за тонкой дверью, как зверь, словно срывается с цепи, впиваясь в пухлые губы своей жертвы. Чимин инстинктивно подается навстречу, позволяя заточить себя в крепкие объятия. Каждая частичка его разгоряченного тела, умоляла хищника не останавливаться ни при каких условиях. Правда в том, что зверь вовсе и не собирался этого делать.
Разум, не столь давно контролирующий тело, отключается. Окончательно и бесповоротно. Чонгук как можно жестко хватает Чимина за талию. Поцелуй, некогда, страстный и нежный, становится чересчур острым и палящим. Хищнику снова хочется поглотить неразумную жертву, осмеливающуюся находиться с ним рядом. Зверь жадно покусывает Чимина за шею, зализывая после каждого укуса покрасневшие места. Раз за разом. Укус за укусом. Чимину становится больнее с каждой секундой. Удовольствие, граничащее с безумием. Чонгук предвкушает дальнейшее развитие событий, смакуя каждое вздрагивание глупой жертвы. Этот вкус сводит зверя с ума. Вкус, который заставляет совершать опрометчивые поступки.
— Прошу… — Застрявшие слова, сквозь блаженный стон, пытаются вырваться изо рта Чимина. Он старается не обращать внимания на жгучую боль, которую доставляет ему зверь, потерявший последние капли самообладания. К тому же, жертва вовсе не против боли. Она ей нравится. Однако, сейчас, Чонгук слишком сильно впивается в его нежную кожу. Хищник переходит границу дозволенного. Чимин изо всех сил пытается отдаться во власть своим чувствам и эмоциям, но чудовищный дискомфорт берет над ним верх. — Прошу, чуть тише.
Но Чонгук не слышит его, продолжая свой натиск. Ему мало этого. Ему хочется большего. Он упивается вкусом алых губ, раздирая мягкую плоть своими острыми клыками. Он чувствует запах свежей крови. Крови, которую мечтает попробовать любой хищник, увидев свою добычу.
Голова Чимина начинает кружиться. Ноги становятся ватными. Он из последних сил старается не потерять сознание. Ему до невероятности больно от пыток, которым его подвергает зверь. Но этот ураган эмоций, бушующий в его груди, нравится жертве, несмотря на то, что доставляет море страданий. Он давно потерял понимание действительности. Ему не понятно, чего он хочет. Быть со зверем. А может быть с Чонгуком. Две обоюдоострых стороны меча. Стороны Чонгука. Чимин любит их обоих.
Резкий хруст, похожий на глухой звук бьющегося окна, раздающийся где-то снизу. Звук, приводящий зверя в чувства. Чонгук мгновенно останавливается. Он смотрит на Чимина пустыми, практически стеклянными глазами. Довольно страшное чувство. Словно секунду назад здесь был вовсе не он. Это произошло вновь. Зверь вырвался из клетки, не спросив разрешения. Это могло означать только одно. Контролировать зверя — выше сил Чонгука. Парень видит окровавленные губы Чимина и не верит своим глазам. Он никак не может осознать, что все это, дело его рук.
— Тебе больно? — Чон проводит ладонью по гладкой щеке парня, стараясь хоть как-то загладить свою вину. Ему кажется, что проявленная нежность — единственное, что он сейчас может сделать для возлюбленного. — Это ведь сделал я?
— Я сам виноват в этом. — Шепчет Чимин, стараясь не заострять внимание на произошедшем. Признаться, он и сам до конца не понял, что сейчас произошло. Боль и наслаждение. Счастье и безумие. — Это я ее прикусил. Не переживай.
Чонгук недоверчиво смотрит на Чимина. В глубине души, он понимает, что парень врет. Но, яркая улыбка с отблесками солнца в каплях крови, обезоруживает. Чон совершенно запутался. Он никак не может вспомнить события последних десяти минут. Он обязан научиться контролировать себя, иначе… иначе, для него не останется выбора, кроме как уйти. Уйти от Чимина. Уйти, чтобы не причинить ему боли, или чего хуже, не убить во время очередного приступа. Ему придется уйти, чтобы защитить парня от самого себя.
— Нам пора. Пойдем. — Розоволосый парень одобрительно кивает, соглашаясь с Чонгуком. Они молча покидают крышу, оставаясь каждый в своих собственных мыслях.