***
Ханбин прогуливался недалеко от парка, в который любил ходить в детстве. Это место напоминает ему о славных деньках, когда отец был занят работой и не мешал ему жить собственной жизнью. Детская площадка вызывала улыбку и лёгкую ностальгию. Он словно искал самого себя в этих детях, что резво бегали по всем качелям, лавочкам, горках. Он проводит внимательным взглядом за мальчиком-омегой, бегущий к своей маме. Мать с радостью поднимает сына на руки и ругает за новые ссадины и раны. Ребёнок лишь весело смеётся, тем самым успокаивая её переживающее сердце. Ханбин почему-то улыбается тоже. Он переводит свой взгляд со счастливых матери и ребёнка на парня, что сидел буквально в двух шагах от них на лавочке. Его взгляд был таким глубоким и задумчивым, что альфа не смел его потревожить. Бин узнает этого омегу везде, среди всех людей мира. Но именно сейчас он его не узнавал: выпирающий живот, слегка сгорбленная спина, отросшие волосы, слегка прикрывающие глаза, улыбка такая яркая, хоть и уголки губ лишь слегка вздёрнуты — это всё ему чуждо. Ему Чжинхван казался неприступной крепостью с семью замками из стали, без двери. А здесь он был абсолютно спокойным и нормальным, словно и не было «того», есть только «этот». Но такой Хван нравился Ханбину даже больше. Однако маленькая, или нет, деталь немного вбивала альфу в тупик — он беременный. «Кого же ты выбрал, глупый Хван-и» — думал про себя парень, неотрывно смотря на омегу. Сердце сжалось сильнее от мысли, что больше нет возможности вернуть его, но душа так и не хочет мириться с этой мыслью. Чжинхван встаёт с лавочки и быстрым шагом идёт к подъезду, Ханбин думает, что Хван почувствовал его запах и убежал, но на то не было похоже. Ноги сами несут Ханбина за своей омегой и приводят его к лестнице. По запаху, Бин доходит до нужного этажа и тормозит. Он слышит как падают деньги и словно весь мир вокруг него застывает. Он видит только его, будто прекрасное народное достояние для любителя. Мир вновь вращается и Ханбин подходит ближе. — Я помогу, — говорит Ханбин, но сам слышит «Я люблю тебя». Омега поворачивается к нему лицом и впервые за всё время его глаза смотрят именно на Ханбина, ведь обычно отводил взгляд или вовсе игнорировал присутствие альфы. Сердце Ханбина пускается в бешеный пляс его любви.- Не бойся. Я ничего не сделаю.- он опускается на колени, ноги еле держат, и пытается невидящим взором найти хоть одну монету. — Зачем ты здесь, Ханбин? — этот голос словно выводит его из транса, он пытается взять себя в руки и ему это кое-как удаётся. Но сил посмотреть ему в глаза в ответ всё ещё не хватает. — Просто мимо проходил. Я не знал, что у тебя будет ребёнок. Поздравляю.- голос словно не свой, он и сам не понимает что говорит. Парень медленным взглядом находит ещё монеты и уже идёт туда. А в голове голос так и кричит «люблю». — Как-то не искренне звучит. Что с тобой? Заболел? — «да, заболел» — хочет ответить альфа, но не может. И сам не знает почему. Но мозг подсказывает, что, всё же, нужно ответить: -Что-то вроде того. Держи, — он взял руку омеги в свою и дрожащими от волнения руками пересыпал мелочь в его ладонь. Так не хочет отпускать его нежную руку, что кусает губу с внутренней стороны почти до крови. — Удачи тебе, Чжинхван. Надеюсь, у тебя будет здоровый малыш и вы будете счастливы.- всё что может выдавить из себя Бин. — Ханбин, это… — Не нужно. Мне пора. Пока, — он вымучено улыбнулся и быстро забежал в лифт, со всей силы вдавливая кнопку первого этажа. Дверь лифта закрывается и Ханбин падает на пол, сжимая кулаки так сильно, что на ладонях появляются сначала красных отметины, а затем струится маленькая кровавая дорожка.- Я так сильно люблю тебя, глупый.***Месяц спустя***
Восьмой месяц беременности стал для Чжинхвана самым тяжёлым, болезненным. Ребёнок то и делал, что всё время пинался как сумасшедший, доставляя дискомфорт своему родителю. Ни один день не проходил без болезненных стонов омеги. Каждый день он словно боролся со своим чадом и обычно держал позицию победителя. Однако в последнее время толчки стали просто невыносимыми и это заметил Донхёк. Он немедленно отвёз друга в поликлинику, хоть тот и сопротивлялся, говорил, что всё хорошо, просто малыш беснуется. Но как и предполагал Хёк, дела были хуже. Доктор неотрывным взглядом следил за плодом на экране компьютера, делая круговые движения трансдюсером. Он снял свои очки, вздохнув, и посмотрел на Чжинхвана: — Пора ложиться на сохранение, у Вас возможна угроза выкидыша. Следует перестраховаться.- врач берёт ручку и уже что-то пишет в своей бумажке. — Но ведь я чувствую себя отлично! Только ребёнок пинается… И иногда внизу живота тянет. Но в остальном всё хорошо.- Чжинхван садится прямо и в упор смотрит на мужчину, но тот даже не повернулся в его сторону. — Это очень редко, когда такое может произойти на таких поздних сроках. Это называют преждевременными родами, но в нашем случае именно выкидыш. Ребёнку не комфортно, он чувствует опасность и даёт Вам сигналы. Прошу прислушаться ко мне, но всё же это Ваш выбор. — Хван-и, ты уверен, что всё хорошо. Может лучше перестраховаться? — Донхёк кладёт свою руку на плечо другу и смотрит таким взглядом, что отказать нереально и Чжинхван просто кивает головой.- Правда? Слава Богу. Доктор выписал некоторые лекарства и выписку на сохранение в одной приличной клинике для беременных. На выходе из больницы, Чжинхван ещё раз посмотрел на этот листок. Каждое из этих лекарств скорее всего стоит пол состояния, плюс госпитализация ударит по бюджету. Именно об этом и переживал омега. Да, за ребёнка тоже и очень сильно, но денег не так много, как казалось бы. Донхёк увидел опечаленное лицо друга и, видимо, догадался. — Не переживай, я помогу тебе с финансами, это ведь я настоял на госпитализации. — Не стоит, я не хочу быть тебе обязанным, ты и так слишком много для меня делаешь.- Хван запихнул листок в карман и перевёл взгляд на омегу, — Всё нормально, протяну. — Я правда хочу помочь.- он вновь смотрит этим взглядом, который покоряет сердце Хвана, не оставляя не единой мысли об отказе. — Делай что хочешь. Весёлый Донхёк так и прыгал вокруг. Они дошли до аптеки, Хёк взял список и сам всё купил. Хван просто не хотел знать сумму, которую друг оставил на эти лекарства. Он вернулся буквально через минуту с маленьким пакетом. Омега вручил этот пакет Хвану и сказал идти вперёд, ему захотелось в уборную. Парень закивал головой и указал на ближайшую лавочку, и сказал, что будет ждать там. Беременный омега доковылял к лавочке и присел на неё, поставив рюкзак и пакет на лавочку. Донхёк вернулся быстро со сладкой ватой в руках. Чжинхван тут же просиял — это именно то, чего он хотел! Дома забот не было, поэтому только зайдя за порог Чжинхван добрался до спальни и повалился на кровать. Он блаженно прикрыл глаза, отдаваясь полному единению с мягкостью кровати. Она словно уносила всю его усталость и волнения. От такого он и не заметил как уснул. Проснулся только утром от запаха прекрасной еды. Его ноги сами по себе несли его тело к источнику столь приятного аромата. На кухне как обычно сидел Донхёк и читал какую-то книгу. — О, ты проснулся! С добрым утром, точнее обедом. — Ага, — омега присел рядом и принялся за завтрак.- Мне сегодня в больницу, верно? — Да, я уже собрал сумку с вещами, просмотри всё, если я что-то забыл, доложи. А мне нужно убегать, сегодня на работе полный завал.- он закрыл книгу и положил её на край стола, — Добирайся осторожно, лучше вызови такси. Я бы попросил Джунхэ тебя отвезти, но он уехал с самого утра и телефон вне сети, наверное где-то за городом. Во сколько будешь выезжать? — Где-то в десять. Присмотришь за Муном, пока я буду в больнице? — интересуется Хван, доедая последний кусочек яичницы. — Конечно, я буду навещать тебя каждый день, приносить фрукты, заботиться. — Это не обязательно. Приходи раз в два дня, не чаще. Я хочу тишины и покоя. — Но… Ладно, если тебе будет так лучше, то я так и сделаю. — Спасибо. — Всё, я пошёл. Удачи тебе, Хван-и. Я позвоню вечером.- он вышел из кухни и натянув свои сапоги, уходит из квартиры, негромко хлопая дверью. — Может, отдых мне и впрямь нужен. Особенно от него.- как и всегда, омега оставил посуду в раковине, а сам пошёл просматривать сумку, которую так бережно собирал Донхёк. Как и сказал его друг, он собрал в ней всё необходимое. Чжинхван только дополнил журнальчиками и книгами, которые читал каждый день, хоть на занятия уже не ходит. Срок не позволяет, на работе тоже дали декрет. Омега закинул ещё парочку «нужных» вещей и задумался. Каким хреном ему добраться до больницы с такой тяжеленной сумкой, даже до первого этажа еле доползёт, а с угрозой выкидыша и подавно не может — боится. В таких случаях, когда вообще нет выхода, на его взгляд, он звонит Дживону. И тот, как всегда, не подводит. Сразу же соглашается и обещает приехать через пол часа. В дверь раздался звонок и на пороге стоял Дживон с широченной улыбкой, протягивая пакет. В нём оказался сок и фрукты. Тут же с порога он спросил, что от него требуется. — Мне нужно добраться до больницы, но в моём положении мне нельзя напрягаться. Поможешь мне добраться? — Чжинхван просто умоляюще смотрит на альфу и тот мягко улыбается, но видно беспокойство в глазах. — Конечно же, я как раз на машине. Но, Чжинхван, что-то плохое случилось, что тебя кладут в больницу? — он проходит за сумкой и с лёгкостью закидывает лямку на плечо. — Что-то вроде… У меня возможность выкидыша, врач посоветовал лечь на сохранение. Он сказал, что это практически невозможно на таких сроках и ему нужно тщательнее обследовать меня и найти проблему дискомфорта у ребёнка. — Через сколько тебе рожать? — спрашивает альфа, когда Хван уже закрывал квартиру. — Около месяца, может чуть больше, может меньше. Небольшие отклонения в сроках нормально, не страшно. — Понятно. Доехали до больницы они быстро, по пути Дживон ещё пару раз задавал интересующие его вопросы, а после замолчал. Они вместе зашли в больницу, нашли нужного врача и предоставили ему карточку о том, что его выписали именно в это заведение. Чжинхвану пришлось подписать несколько бумаг и после он может спокойно заселиться в свою палату. Она находилась на третьем этаже, поэтому Чжинхван сразу начал причитать, что беременному негоже ползти так высоко. Дживон лишь рассмеялся и предложил донести омегу к его палате, на что схлопотал хорошего подзатыльника, но так и не перестал смеяться. Также альфа помог разложить вещи в тумбочке и даже сходил на первый осмотр вместе с омегой. Так дело близилось к четырём вечера и Дживону уже пора уходить. Он попрощался с омегой, пожелал удачи и сказал, что навестит, когда будет время, а так как у него времени просто завались — ошиваться будет тут часто. Но Чжинхван и не против компании, всё же одиночество убивает и пугает его. Возможно именно это и чувствовал малыш и своими ударами давал понять своему глупому папе, что он теперь не одинок. Чжинхван бережно гладил свой живот и разговаривал со своим малышом, пока монотонность собственного голоса не склонила в сон его самого.***
— Вот так вот.- Дживон садится в кресло и протягивает ноги до середины стола. — Ты уверен, что это ребёнок Ханбина? — спрашивает Хёнсок, переводя взгляд с фотографии Чжинхвана с уже немалым животом на Дживона. — На все сто. Чжинхван не будет требовать алиментов, не в его… — Да о чём ты говоришь! — прервал его строгий голос отца.- Это всё неважно! Самое важное, — он выдержал небольшую паузу.- Я наконец-то стану дедушкой! — он посмотрел с такой нежностью на Хвана, будто перед ним очень милый щенок. — Чего? Я думал ты злишься, что я не рассказал тебе об этом. Я просто не хотел предавать тайну Чжинхвана. Он меня попросил. — Ханбин полный придурок, но я не хочу, чтобы из-за его глупого характера страдали его омега и ребёнок. Я помогу со всеми финансами, которые уйдут на лечение, затраты там всякие. Анонимно естественно. А когда он начнёт интересоваться кто ему это присылает — свалим всё на Ханбина! Сделаем грязную работу для чистых намерений, так сказать. — А тебе не кажется, что Чжинхван не из тех, кто просто так подарки принимает. — Об этом будем думать уже после первой неудачи, а сейчас нужно скорее приводить план в действие, чтобы ребёнок рос в полной семье!