Полудохлые танцы

      — Анастасия Тишкевич, две тысячи второго года рождения… — Все тот же, до боли знакомый нам полицейский, уже перешел на допрос следующего подростка, — Анастасия, расскажите мне все, что Вы знаете.       Мужчина изрядно устал от бюрократии, которая происходила ежедневно в его кабинете. Миллионы бумаг, которые нарастали на столе, как горы, недопустимое количество вопросов от начальства и бесконечно рыдающие родители и дети, которых вызывают раз за разом в участок. Все это могло показаться морально уничтожающим, но для офицера это была просто безэмоциональная и муторная работа. Его грёзы о карьере следователя разбились об кафельный пол, когда полицейский понял, что большую часть работы составляют рапорты и доклады вышестоящим. Мечта о ловле преступников, допросы подозреваемых, поиски тайн, секретные задания и выбивание дверей одной ногой рухнули окончательно.       Что касается девочки, то нельзя было передать те чувства, которые переполняли её. Посмотрев на неё, можно было увидеть всю боль вселенной. Глаза были опухшие и красные от слез и такие… Пустые и безжизненные? Вид был потрепан знатно, золотистые волосы выглядели так, словно их пытались вырвать, руки болезненно худые и с синяками на костяшках, одна из них вообще опухла и посинела. Девушка смотрела будто не на офицера, а мимо него. Мужчина старался вести себя лояльно и следовать советам пдн-щиц*, но каждый раз видя глаза, которые находились на мокром месте, неосознанно хотелось психануть. Нет, он же представитель правоохранительных органов, вести себя, как мудак, попросту нельзя, тем более с ребенком.       — Я понимаю, Вы пережили такую потерю, но Вам надо расс…- Полицейский остановился на полуслове, в воздухе повисло молчание и через какие-то доли секунд, на весь кабинет разразился душераздирающий крик, который привел в ступор Лейтенанта. Крик словно доносился до самого выхода из полицейского участка, а может и дальше. В нем было столько боли, что казалось, ещё секунда и девушка упадет от бессилия.        — Оставьте меня в покое! Я ничего не знаю, и не знала! Никто не знал! — Девушка кричала так, что в ушах начало звенеть.       Полицейский окончательно понял, что ему вряд ли чего-то добиться от подростков. Он никогда не понимал этих эмоций, да и не хотел. Ему казалось все это… Слишком сложным, слишком раздутым. Взрослые люди предпочитали забыть, что сами были в таком возрасте и времена их молодости проходили ещё в большем ужасе. Девяностые, после этого слова сразу становится все понятно.       Мужчина сделал глоток воды и решил, что выйти из помещения будет лучше, и дать девочке собраться с мыслями, дать ей воды, чтобы можно было продолжить допрос потенциального свидетеля, а в голове девочки, тем временем, все крутилась одна и та же песня.       …Представь, что мы незнакомы…       Эта песня бесконечно звучит в голове, как ночной кошмар.       …Без боли не снять нам оковы…       Эта песня снится, даже во снах приходит и не замолкая играет в голове.       …Танцуй со мной в темноте…       Эта песня заполняет все пространство и начинает душить.       …Танцуй со мной в темноте…       — Помогите…       …Танцуй со мной в темноте…       — Прошу помогите мне! Я так больше не могу!       …Танцуй со мной в темноте…       — Помогите! — Настя кричала до срыва голоса, пока не послышался шум за дверью в допросную комнату.       Оглушающий крик в никуда. Мужчина стоявший за дверью вздрогнул от неожиданности. Внутри стал переворачиваться мир, ведь, он настолько был погружен в свою работу, что позабыл, что подростки такие же люди, но которые не всё могут выдержать. Детская психика не способна справляться со стрессом, взрослые более-менее еще приспособлены к решению проблем, но не подрастающее поколение, которое каждую даже мало- мальски важную проблему воспринимают, как трагедию.       — Никто не поможет теперь, ты и эта песня навсегда. Страдай.       Девушка посмотрела в угол комнаты, но там никого не было. Не было для любого здравомыслящего человека, но не для Тишкевич. Она видела того, кого уже не существовало на этой бренной земле. Слезы предательски скатывались вниз и каплями разбивались о холодный кафель. Голова гудела от постоянных слез, тело дрожало, она была на грани нервного срыва.       — Ты же знал, как я тебя любила, как мы все тебя любили. Почему ты.?       Никто не должен переживать такое, особенно в подростковом возрасте.       

* * *

      — Сколько можно звонить? Эти ублюдки из Банка, хоть знают сколько сейчас времени? — Лика была в бешенстве, сейчас, извините, три часа ночи, — алло! Алло, блять!       Лика все-таки взяла трубку и, возможно, уже сто раз пожалела… Лучше бы она поставила аппарат на беззвучный режим.       — Л-Лика, приве-ет…        Сейчас из лица девушки можно было делать маски на Хэллоуин, иллюстрации в книгах ужасов и пугать маленьких детей на ночь, потому что, только посмотрев на неё, можно было понять, что дай ей нож или топор, она без раздумий убьёт любого. Больше её удивляло то, что человек, с которым был конфликт, позвонил ей в ночи, да и состояние его было не совсем понятным. Стало по-настоящему жутко.       — Ах, ты тварь. Ты откуда взял мой номер, полуночная зараза, а? — Девчушка шипела в трубку.       Её сонный мозг отказывался верить в то, что ей действительно позвонил одноклассник. В этот самый момент хотелось крикнуть и кинуть мобильный телефон об стену. Настроение и так было мерзким, а тут еще непонятный звоночек в три часа ночи.       — Твоя подруж… подру… Настя короче.       Слышалось на том конце трубки, как язык сильно заплетался. Была интересна причина такого поведения, которое явно привело к алкогольному опьянению. Нет ничего страшнее, когда подросток начинает упиваться.       — Я даже через трубку чувствую запах спиртного, ты сколько выхлебал, придурок? — Лика взяла сигарету и вышла на балкон. В голове она предусмотрительно сделала осечку, что следует серьезно поговорить с подругой.       Раз поспать ей сегодня не удастся, то хотя бы надо выкурить пару сигарет, и это уже доставит пару радостных мгновений. Девушка издала громкий зевок, показывать свое безразличие уже не хотелось, но и долго вести диалог желания не было.       — Э-э-э… Я ща посмотрю, по-одожди… — На другом конце трубки послушался удар об твердую поверхность, — я в п-порядке!       Девушка закатила глаза, и зажгла чертову сигарету с третьей попытки. В этом городе явно у многих проблемы с зажигалками.       — Я вы-ыпил бутылку коньяка, половину мартини, ну-у, во мне пол-литра водки, — Собеседник замолчал, — ты была права, моя пидорская натура вырвалась наружу, представляешь? Я такой ублюдок. От меня все чего- то ждут. Я мечтаю о смерти… О см-мерти и любви.       Послышался истерический смех, самое удивительное, как в этого человека влезло такое количество алкоголя. Лика посмотрела как тлеет сигарета, чуть позже она подняла голову… Миллионы звезд смотрели на неё.       — Ты что ли за раз все это выпил? Пиздишь, ты бы просто сдох от такого количества алкашки. — Янг зевнула еще раз, глаза предательски болели и все норовились закрыться.       На другом конце слышались тяжелые вздохи, складывалось ощущение, будто мальчишке становилось плохо и ему было тяжело дышать. Но, скорее всего, это элементарные последствия истерики. Видимо, парень не так давно, едва успокоился и по этой причине совершает такие странные выкидоны.       — Н-нет, я н-начал пи-ить, с-спустя д-два ч-часа, п-после п-прихода до-омой, — Речь звучала еще более неразборчивой и усталой, — я-я, уж-же пь-пью, хуй зн-нает ско-олько времени…       Единственное, что Лике отчетливо было слышно, лишь последние пару слов. Значит, парень заливает свое горе не первый час, и только сейчас начал постепенно просыхать, мозг у него работает для пьяного не так плохо.       — Знаешь, смерть — не самое страшное, что с тобой может произойти. Страшнее неё, только тупая и бессмысленная любовь. — Девушка на секунду задержала дыхание, и тут же из её рта повалили клубы пара.       На другом конце послышалось вновь тяжелое сопение.       — Я мертв, и я разлагаюсь… — Послышались всхлипывания, — я устал, мне так тяжело…       Лика уже и не знала, что сказать ему. В горле пересохло… Она слышала, как ему больно говорить, как он мучается. Миронов всегда пытался казаться сильным, что ему плевать на все, но только слепой человек не заметит, как ему плохо и как его моральное состояние ухудшается с каждым днем. Но причина его звонка так и осталась загадкой для всех. Было тяжело воспринимать его эмоции, но что-то внутри девушки щелкнуло. То самое чувство жалости, которое она испытывала к близким людям. Нет, не потому что, они жалкие, а потому что, её нутро сразу хотело помочь и решить вопросы всех несчастных.       — Пр-рости, я по-ойду. Я на-аверно з-зря поз-з-звонил, с-спасибо, что выс-слушала. — Мальчик сбросил трубку и повисла гнетущая тишина.       Девушка все так же смотрела на небо, и думала, как же ей быть дальше? Почему она вообще должна думать о судьбе одноклассника, если её проблемы были ей дороже. Никто не решит все то дерьмо, что преследует год за годом.       — Что мне делать?       Но звезды предпочли промолчать на столь болезненный вопрос.