We Might Be Dead By Tomorrow

Полдесятого вечера. Ребята зашли в квартиру Ника, разулись и сняли куртки. Как только шатен включил свет, Святослав принялся осматриваться. Квартира была большой и хорошо обустроенной, потому в голове блондина сразу созрел вопрос: — Ты один тут живешь? — он прошел следом за Ником, который уже сидел в зале с двумя кружками чая и ждал его. «Неужели я так долго все осматривал?» — Свят нахмурился, но увидев улыбку Ника сразу оттаял. Ему еще повезло, что он не знал конкретной причины того, почему Киоссе позвал его к себе. — С родителями. Они часто не ночуют дома, так что мы одни. Садись, — ответил Ник и похлопал ладонью рядом с собой, приглашая парня на диван. Тот лишь кивнул и сел рядом, почему-то сейчас у него внутри присутствовало некое волнение, которое он не мог объяснить. — Так что ты хотел мне показать? — спросил он, потирая руки о колени и обвивая пальцами кружку с чаем. — В общем… Из какого ты города? — спросил Киса, чтобы убедиться. — Заинск, но при чем тут это? — Знаешь, у меня был друг в детстве. Мы не очень много общались, он на год был старше меня… Мы жили тогда в небольшом городке, я тогда очень ценил нашу с ним дружбу, но был слишком мал, чтобы грызться за нее. Дело в том, что у того мальчика была не очень хорошая семья, по словам моего отчима. Он запрещал мне общаться с этим мальчиком, но я все равно иногда сбегал, лишь бы побыть с ним. А потом родителям это все надоело и они увезли меня сюда. Я был слишком мал для того, чтобы моё мнение хоть кого-то интересовало и из-за этого я потерял тогда связь с этим мальчиком. Первое время я очень переживал из-за этого, потом все так быстро пошло, что я уже забыл о нем. Школа, много новых людей, друзья, да и мы не общались, чтобы напоминать о себе друг другу. И потому я как-то выкинул это все из своей памяти. А вчера… Я сидел в зале, смотрел старые снимки и нашел вот этот… — Киоссе вытащил из альбома фотографию и дрожащими руками протянул ее блондину. — Там сзади подпись и… — Твою мать… — Степанов резко выдохнул, посмотрев на фото, а затем на Ника. С одной стороны он был рад, что его старый друг нашелся, хоть и спустя столько лет, но встретить его было очень неожиданно и приятно, а тем более, когда этот друг такой хороший, такой классный и милый… Но, с другой стороны, внутри была обида. Сильная обида на него за то, что уехал, за то, что оставил. И за то, что из-за этого «предательства» он был очень замкнут всю свою жизнь. Так получилось, что он просто перестал говорить. Родители его пытались помочь, но все было безуспешно. Говорить он потом начал, но все равно друзей не имел. Всю жизнь его считали странным. Он был изгоем для класса. А теперь сбежал. Надеялся начать новую жизнь, стать другим, и это, можно сказать, удалось. Сейчас он не имел много друзей, но они были. Он мог веселиться и не заботиться о том, что скажет что-то не то. Тем более Никите, который сразу дал понять, что рад новому другу, но сейчас… Свят боролся внутри себя. Уйти ему или остаться, но потом, отдав фотографию дрожащей рукой, спросил: — Почему ты тогда уехал?.. — блондин закрыл глаза и сжал волосы на затылке руками. — Это из-за отца. Он… Ему не нравилась твоя семья, потому что она «неправильная», он запрещал мне, когда мы жили там, общаться с тобой. Поэтому я редко выходил. А потом… Просто психанул и увез сюда. Я не смог тогда даже попрощаться, прости, у меня не было на это шанса. Тогда я быстро выкинул тебя из головы, но сейчас… Когда мы встретились, я понял, как соскучился, — Киоссе осторожно обнял друга, но тот отстранился. — Вот как, значит… — вздохнул он. То, что его родителей не принимают, не было для него каким-то новым явлением. Он это понял еще когда пошел в первый класс. Над ним некоторые смеялись, а некоторые смотрели с непониманием вечером, когда за ним в школу приезжали двое мужчин, а не как за многими мама или папа. Потом в более старшей школе над ним издевались, но сам он не считал это чем-то страшным, даже наоборот, думал, что его семья необычна и это круто. И он ни за что бы не променял свою семью на других людей. Он любил свою семью. Всегда любил. О другой Свят и мечтать не мог, сколько же тепла ему давали эти люди, сколько заботы… — Свят… — Никита вывел его из раздумий и попытался обнять снова, но тот встал с дивана и пошел в прихожую. — Я пожалуй пойду… Пока, — Степанов поджал губы. Он понимал, что Ник не виноват, но не мог, или не хотел, пересиливать обиду. — Что? Подожди, Свят! Я никуда тебя не отпущу… — Киоссе подбежал к голубоглазому, хватая его за руки и целуя нежно в губы.