Откровение

Мой день определенно удался. Сарказм, конечно. Потому что из всего, что я сегодня хотел, меньше всего меня прельщала перспектива драки с «Автоботами». Ну нет же, Мегатрону припекло смахнуться с ними именно в этот день. Сюда только не хватает мелодии из вестерна — и можно снимать неплохой боевик. Потому как день выдался ветреным, и тех, у кого особо длинные волосы, просто мотало из стороны в сторону. Мои патлы трепало нещадно, они то и дело лезли в глаза, и я решил заколоть челку, послав всех шутников, вроде Мегатрона и Саундвейва подальше. Короче, картина маслом - мы, «Автоботы» и «Десептиконы», стояли друг напротив друга на школьной крыше, ветер раздувал волосы, делая из окружающих чудовищ, а я преспокойно стоял, как эдакий мальчик-одуванчик с цветными заколками в моих оливковых волосах. — Что это? — усмехнувшись, Айронхайд ткнул в меня пальцем, — Новый стиль? Тебе идет. — Я смерил идиота презрительным взглядом и, хмыкнув, отвернулся, отметив про себя, что надо не забыть оторвать ему чертов палец, которым он не устает в меня тыкать. — А где Прайм? — Меня передернуло от звука знакомого имени, но я не подал виду, что меня это интересует. После того, что случилось в раздевалке, Оптимус стал вести себя странно. Он так и не подошел выяснить что случилось, что меня обрадовало и огорчило одновременно. Когда наши взгляды сталкивались, улыбка на его губах тут же меркла, и он отворачивался, пряча растерянный взгляд. Меня порядком интригует такое поведение, но не могу же я подойти к нему и спросить напрямую что происходит. Это просто глупо. — Оптимуса сегодня не будет, — хмуро ответил Рэтчет, скрестив руки на груди. — Это меня огорчает, — разочарованно протянул Мегатрон, выбросив сигарету в сторону и принявшись поочередно хрустеть пальцами. — А что, без Оптимуса мы и смахнуться не можем? — прокричал Айронхайд, в ярости сжимая кулаки. Ну как всегда. Только нажми газ, так он заведется с пол оборота. Этим он меня особенно выбешивает. — Мы для тебя не соперники, что ли? — Без него будет скучно, — ответил наш предводитель, лениво зевая и почесывая светлый затылок. Тут-то у брюнета совсем сдали тормоза. Он проорал что-то вроде боевого клича и бросился на Мегатрона. Опрометчиво, однако. Тот даже с места не сдвинулся. Схватив Айронахайда за запястье, он завернул ему руку и отправил в обратный полет. Наши рассмеялись, а я лишь расплылся в ядовитой усмешке. И это послужило сигналом к наступлению для других «Автоботов». Все-таки гордость есть даже у них. Мы с Мегатроном отошли в сторону, наблюдая, как драка начинает принимать нехилые обороты. Но смотреть было забавно. Даже появилась жажда поучаствовать и отомстить кое-кому за пару нелестных фраз в мой адрес. — Итак, почему мы стоим здесь? — спросил я, наблюдая, как Арси с торжествующим видом разбивает челюсть Брейкдауну, который не вовремя отвлекся. Мегатрон по обыкновению достал сигарету и закурил. — Прайма нет, подраться не с кем. Тут даже соперников стоящих нет, — мы как по команде расступились в стороны от брошенного в стену Джазза, который, простонав, сполз вниз. Мы с Мегатроном удивленно переглянулись и засмеялись. — Значит, ты признаешь его достойным противником? — спросил я, задорно на него посмотрев. Настроение, в последнее время болтавшееся на отметке «Ниже нуля», резко скакнуло вверх. Не знаю, что на меня подействовало, но было просто смешно смотреть на «цыплячьи бои», как это называет Мегатрон. Он выдохнул облачко дыма и посмотрел на меня. — Почему нет? Я же не сказал, что он сильнее. Он просто… — парень запнулся и, сплюнув слюну в сторону, затянулся вновь, — Я не знаю как это объяснить. Если я скажу, что он может с правой ударить так, что ты потом не соберешься, ты меня поймешь? — я усмехнулся и отрицательно помотал головой. Он раздосадованно цокнул языком и, откинув сигарету в сторону, принялся объяснять, оперевшись спиной на стену. — Просто он сильнее вас. В его глазах нет этого дикого ужаса, который появляется у других при виде меня. Он не убегает, как трус, он дерется. И мне это нравится. Таких приятнее ломать, — я смерил его хмурым взглядом и спросил: — Но таких идиотов полно. Вон, этот например, — я кивнул в сторону Айронахайда, но Мегатрон лишь помотал головой. — Ты меня слушаешь? Я сказал, он сильнее. Прайм единственный, кого мне будет не так легко одолеть, как остальных. И да, ты прав, я признаю его достойным противником. — я отвернулся от него и вклинился взглядом в мешанину тел, обхватив себя руками. Вот значит как. Признаюсь, меня на этом моменте даже ревность кольнула. Оказывается, у них такие близкие отношения, что мне даже завидно становится. У них такая резкая неприязнь к друг другу, что создается впечатление, будто они поздними вечерами долбят друг друга в темных переулках. Жестко, грубо и грязно. Я усмехнулся своим собственным мыслям, от чего Мегатрон бросил на меня удивленный взгляд. — Ты сегодня странный какой-то, — сказал он, докуривая очередную сигарету. — Заболел, что ли? — я улыбнулся и покачал головой. В мою голову пришел весьма нескромный вопрос. — Слушай, — светловолосый вопросительно посмотрел на меня, а я замялся, стоит ли мне говорить или нет, но в конце концов я решился, — Тебе нравится Оптимус? — это было самое сложное решение в моей жизни. Я глубоко вздохнул, убеждая себя в том, что сломанный нос не такая уж и потеря. Тем более, мне его уже не раз ломали. Но Мегатрон отреагировал на удивление спокойно. Вскинул серебристые брови и, легким движением пальца стряхнув пепел с сигареты, спросил: — Че? Я разве на гомика похож? — он презрительно скривился и отвернулся, а я рассмеялся. Он недоуменно на меня глянул, а затем закатил глаза. На душе стало как-то легче. Значит все-таки ничего. — Пошли уже, шутник хренов, — проворчал Мегатрон, поправляя сумку на плече и давая знак Саундвейву, чтобы тот подошел. Тот вынырнул откуда-то из толпы и, мелькая голубой шевелюрой, быстро подбежал к нам. — Оставляю все на тебя. Расскажешь потом, как все прошло, — красноглазый кивнул и также незаметно, как и появился, растворился в толпе. Мегатрон удовлетворенно хмыкнул и, тряхнув серебристой челкой, направился к выходу с крыши. Я бросил последний взгляд на драку и вышел вслед за ним. Весь последующий день мои мысли занимал ни кто иной, как Оптимус Прайм. Как всегда, впрочем. Я исподлобья косился на него, а он отвечал мне хмурыми взглядами. По моему, это уже вошло в привычку. Я не могу спокойно и секунды усидеть, если не буду хоть раз в минуту кидать на него насмешливый взгляд. Меня одолевает какая-то нервозность, будто бы через пять секунд содержание воздуха в моих легких сойдет на нет и я задохнусь. Мне хочется смеяться и плакать одновременно над своей ничтожностью. Я отчаянно пытаюсь задавить себя своей ненавистью к Оптимусу, но это мало что дает. Мне кажется, я поддаюсь гниению изнутри, давая себе покрываться плесенью и обрастать вонючими грибами. Любой бы на моем месте уже давно бросил бы это занятие и пошел бы открыто заявлять о своих чувствах, но только не я. Нет же, я буду до последнего корчить из себя вселенского злодея, а на деле заниматься самобичеванием, но ничего ему не скажу. Еще один заинтересованный взгляд в его сторону — и он сжал в руке карандаш, разламывая его на несколько частей. Ура, я достиг пика совершенства в игре «Попробуй довести до ручки Прайма». Я усмехнулся и откинулся на стуле, обращая взгляд на доску. Не сомневаюсь, что он сейчас сверлит во мне дыру своим ярко-синим взглядом. О да, Старскрим, ты просто прекрасен. Я тихонько смеюсь про себя, в таком состоянии мне хочется посвящать себе самому хвалебные оды. После того, как прозвенел звонок с последнего урока, Оптимус тут же поднялся и, быстро скинув свои вещи в сумку, вылетел из класса. Я удивленно посмотрел ему в след, а затем расплылся в усмешке. О Боже, как прекрасно это чувство! Мне показалось, что у меня отросли крылья. Все-таки бесить людей — это весело. Особенно, когда это само Спокойствие Оптимус Прайм. Бывшее Спокойствие, разумеется. Я вышел из школы в очень хорошем расположении духа, засунув руки в карманы и напевая какую-то навязчивую мелодию. Но как всегда это бывает, моя радость длилась недолго. — Эй, в чем твоя проблема? — я обернулся на знакомый голос и усмехнулся. Что ж, другого ожидать не приходилось. — О чем ты, дорогуша? — расплывшись в ехидной усмешке, спросил я, глядя как Оптимус становится все мрачнее и мрачнее. — Это что, какой-то новый метод стеба надо мной? Или как? — он делает шаг ко мне, приближаясь почти вплотную. Я восхищенно отмечаю про себя, что он почти на полторы головы выше меня. — Нет, методы все те же самые, — я пытаюсь быть таким же стервозным, что и всегда, но честно говоря, глядя на него, мне становится страшно. Я никогда не видел Оптимуса таким. Передо мной будто стоял совсем другой человек. И я уже жалею о том, что разозлил его. Я ведь совсем не знаю, что он может выкинуть. — Послушай, если тебе есть что сказать, так говори! Или это очередная тупая шуточка? Так скажу тебе прямо, меня жутко это бесит. Сначала ты просто пялился на меня, потом ты полез ко мне целоваться, а сейчас ведешь себя так, будто знаешь что-то, чего не знаю я. — он схватил меня за руку и притянул к себе, заглядывая прямо в глаза. Мое сердце остановилось*. Я сглотнул и отвел взгляд. Мне было страшно на него посмотреть. Его глаза, всегда синие, сейчас же были темными, почти черными. — Так скажи мне, чего я не должен знать. — вкрадчиво прошептал он, наклоняясь к моему уху. По спине поползли мурашки. Я дернулся, вырывая руку, и когда мне это удалось, я холодно, наигранно расхохотался. — Я же говорил Прайм, что у тебя воображение бурное. Это был просто стеб, тупая шутка, ты прав, — зло прошипел я. — Хоть один раз в жизни твои мозги тебе понадобились. — О, да неужели? И на многих парней ты ради шутки вешаешься?! — с иронией в голосе спросил Оптимус. — Слушай, ты меня воспитывать будешь?! Я что хочу, то и делаю, и обоснования мне не требуется. А ты уже напридумывал себе чего-то там, и рад. — Чего-то там? Ну да, я же, в твоем понимании, дурак, у которого ни глаз, ни мозгов нет, — он зло заскрипел зубами, наклоняясь ближе. — Скажи мне тогда, от чего я тебе так нравлюсь? — «Я и сам не знаю» — мысленно ответил я, но в слух произнес: — Ты не понимаешь, о чем говоришь. Мы же враги, не забыл еще? И я не из тех, кому парни нравятся. Даже если бы это было так, это был бы не ты. — я собрался уходить, но он снова спросил: — Значит, я тебя не устраиваю, да? — я обернулся и удивленно посмотрел на него. — С чего такие вопросы? — Прайм посмотрел на меня своими синими глазами, в которых на секунду, как мне показалось, отразилась какая-то необъяснимая боль, а затем он ответил: — Ни с чего. Мне все ясно. — он резко развернулся и пошел прочь, оставляя меня в недоумении. «Значит ли это, что у меня появился шанс?» — подумал я, глядя как ярко-красная макушка скрылась в толпе прохожих.