Откровение

— Ого, — вырвалось у меня, когда в покореженном теле на земле я с трудом узнал Нокаута. Лицо его, хорошенько приложенное об землю, полностью сливалось с волосами — сплошное красное месиво. Я как-то запоздало вспомнил, что недавно около школы расчистили снег, и присвистнул: — Жаркий поцелуй со щебнем, — за спиной раздались вялые смешки. Я обернулся и взглядом отыскал в толпе Брейкдауна. Казалось, маска холодности и отчуждения пошла по швам: нервно дергающиеся, полные немого ужаса глаза явственно говорили об этом. Пальцы лихорадочно пытались схватить воздух. Это было странное, но довольно приятное зрелище. Ни для кого не было секретом, что брюнет к Нокауту неравнодушен. Еще бы, они дружили еще с пеленок, наверное, и всегда ходили вместе. Они отлично дополняли друг друга. У одного была голова на плечах, а у второго — грубая сила, и это был убойный дуэт. Частенько Брейкдаун отдувался за Нокаута, потому что тот был хиляком, но имел очень острый язык. Все знали одну простую истину — если свяжешься с красноволосым гадом, будешь иметь дело с качком. Мне не раз приходила в голову мысль о том, что тот просто использует силу Брейкдауна, а так он ему и за даром не нужен. Брейкдаун же напротив, все воспринимал серьезно и, как мне казалось, действительно считал Нокаута своим другом. По крайней мере, только рядом с ним унылая мина брюнета разглаживалась, и на ней появлялось какое-то жалкое подобие улыбки. И сейчас мне почему-то особенно весело было наблюдать, как самообладание Брейкдауна дало сбой. Немаленький такой сбой. — Что тут происходит? — расталкивая школьников, к Нокауту пробрался Юникрон. Увидев его, он тут же кинулся к нему. — Вызовите кто-нибудь скорую! — крикнул он, нащупывая пульс. — Да-а, — язвительно протянул я, поворачиваясь к брюнету, — Брейкдаун, вызови своему дружку скорую. — От звука моего голоса он вздрогнул и оторвал взгляд от бездыханного тела Нокаута. Растерянность на его лице быстро сменила ненависть и, сжав кулаки, он развернулся, быстрым шагом уходя прочь. — Эй, куда ты? — насмешливо крикнул я ему в след под общий хохот. Окинув меня презрительным взглядом, рядом стоящий Рэтчет сказал: — Ну и мразь же ты. — Какой есть, — я развел руками. — А ты же вроде медик, вот и помог бы ему, он вроде еще не сдох, — я подтянулся на носках, пытаясь что-нибудь рассмотреть из-за спины профессора. И правда, грудная клетка, пробитая каким-то штырем, слабо трепыхалась. Рэтчет открыл рот, собираясь съязвить мне в ответ, но его оборвал профессор, обращаясь к нам: — Нужно донести его до школы, пока не приехала скорая, — он убрал мобильник в карман и повернулся к нам. — Я пас, — я поднял руки, отступая на пару шагов назад, а за мной и остальные «Десептиконы». Пачкать руки об это недоразумение не хотелось, да и не в наших это принципах. Рэтчет и еще пару «Автоботов» вышли из толпы, причем он намеренно задел меня плечом. Они подхватили разбитого Нокаута и потащили его в школу. Мы проследили за ними, пока они не скрылись за ближайшим поворотом, а затем я повернулся к «Десептиконам». — Так, пойдемте, а то Мегатрон опять орать будет, что мы опаздываем, — я преувеличил, конечно, орать он не будет, но недовольство из него так и будет выпирать. Я развернулся, направляясь к ближайшему входу и кутаясь в куртку. В спину тут же уперлось несколько ненавидящих и презрительных взглядов. В них было столько яда, что я реально чувствовал их на своей шкуре. Отчего-то хотелось улыбаться. Своя, родная атмосфера. Эти убогие до сих пор шепчутся за моей спиной, но слова поперек мне сказать не могут. Тупые стадные животные, созданные только для того, чтобы вылизывать мои ботинки. Всю дорогу до нашего места я чувствовал, как из меня вытаскивали позвоночник и перемывали мне кости. Замечательно. Все еще не признают меня. После того случая в школьном дворе я потерял авторитет, но сколько им нужно времени, чтобы все вернуть на места? Впрочем, меня не особо интересует это. Я просто знаю, что я стою гораздо выше их, и осознание сего факта греет мне душу. — Что так долго? — проворчал Мегатрон, когда я плюхнулся рядом на подоконник, стягивая с себя мокрую куртку. — Знаешь, ты много пропустил, — я принял вытряхивать снег из капюшона. — Что там? — спросил он, оглядывая «Десептиконов». — Там… Нокаут… и… — несмело начал какой-то паренек, опуская глаза и засовывая руки глубже в карманы куртки. — Наша птичка певчая допрыгалась, — хмыкнув, пояснил я. — Я почему-то даже не удивлен, — Мегатрон выкинул окурок и захлопнул форточку. — А где Брейкдаун? — он вытянул шею, выискивая брюнета, но я покачал головой: — Его нет. Сбежал, трус, — объяснил я, увидев недоумевающий взгляд седовласого. — Странно. Даже не пытался за него заступиться? — удивленно спросил тот. — За что там заступаться-то? За кусок мяса на земле? — я усмехнулся. — Не понял, — протянул Мегатрон. — А, ну да, ты же всех подробностей не знаешь, — встрепенулся я. Я подробно и в красках описал ему, как мы нашли Нокаута, чуть-чуть приврал от себя и, закончив, созерцал задумчивое лицо предводителя. — Хм, у тебя нет догадок, кто это может быть? — спросил он, наконец, посмотрев на меня. — М? — я удивленно вскинул брови. — С чего такое беспокойство? — Понимаешь, если он из наших, то с нас первых будут спрашивать. Так что нам лучше поразнюхать на этот счет и, если это кто-то из «Десептиконов», позаботиться о том, чтобы его с нами не было, понял? — все это он мне прошептал на ухо. Кругом трепались «Десептиконы», а я мучительно соображал, пытаясь переварить услышанное. — Но… послушай, — возразил я, — у крысеныша было с полшколы врагов, их всех можно подозревать! — я неопределенно махнул рукой. — Мне не нужно, чтобы ты их всех подозревал, — сказал Мегатрон, выуживая откуда-то сигарету и закуривая. — Мне нужно, чтобы ты обшарил наших и всего лишь. — Я нахмурился. Опять на меня вешают какую-то глупую работу, как будто мне больше нечего делать. Но с другой стороны, мне и самому было интересно, кому, наконец, удалось загнать Нокаута в угол. Да и не отвертеться мне все равно, так что я лишь коротко кивнул, на что Мегатрон удовлетворенно хмыкнул. — Я пошел, — сказал я, глянув на часы. — Куда? — спросил Мегатрон, стряхивая пепел прямо на пол. Я поморщился. — Дела, дела. Не все же время мне тут с вами прохлаждаться, — я соскочил с подоконника и, накинув свою куртку, направился к выходу. — И все же прическа у тебя пидарская! — со смехом крикнул мне Мегатрон. Я развернулся и с ехидной улыбкой показал ему средний палец. Меня уже изрядно поджимало время, но без происшествий, конечно, не обошлось. — Старскрим! — на руке у меня повисло что-то синеволосое, пышногрудое и предположительно женского пола. Я закатил глаза. — Ну, что еще, Райфл? — я попытался отцепить ее маленькие цепкие пальчики от своего рукава. Но не тут-то было. Она крепко вцепилась в мою куртку и еще минут пятнадцать болтала о чем-то, глупо краснея и смеясь. Я почти не слушал ее, лишь периодически поглядывая на часы и хмуро окидывая «Десептиконов», которые уже начали тихонько посмеиваться и тыкать в нас пальцем, перешептываясь. Саундвейв же сидел с каменным лицом и буравил меня взглядом. Во всей этой ситуации только это меня и радовало. — Извини, Райфл, но мне нужно бежать, — мне все же удалось отвязаться от нее, и я быстро выскочил из коридора, оставляя за спиной удивленную девушку и град насмешек. Облегченно вздохнув, я посмотрел на время и направился в то место, где мы с Оптимусом договорились встретиться. Да, вот такие мы девочки-самоубийцы. Несмотря на то, что нас в любой момент могут застукать, мы продолжаем по-тихому встречаться в школе. Вообще, я уверен, что никто нас не увидит, кроме одной надоедливой девчонки, которая в последнее время просто не отстает от меня. Как только мы вернулись с зимних каникул, Райфл настойчиво меня преследует везде, куда бы я ни пошел. Сначала было приятно такое внимание к моей персоне, но сейчас это переходит все рамки. Слава Богу, хоть сейчас я смог от нее отвязаться. Дверь, ведущая на заброшенный этаж, встретила меня жалобным скрипом. Я тихонько толкнул ее, боясь, что при большем напоре она просто упадет с петель. По коридору гулял ветер, переметая небольшие кучки снега из одного угла в другой. В самом конце коридора на какой-то куче хлама сидел Оптимус с книгой в руках. — Эй, — крикнул я, привлекая его внимание. Он поднял голову и улыбнулся, закрывая книгу и убирая ее в сумку. — Долго ждешь? — я подошел ближе и присел рядом с ним на доску, предварительно проведя по ней ладонью. — Нет, — он отрицательно покачал головой, по-прежнему улыбаясь. — Ну, что новенького? — спросил я, закидывая ногу на ногу и засовывая руки в карманы. — Слышал про Нокаута. Соболезную, — я посмотрел на него как на идиота. Он хлопнул себя по лбу. — Ну да, у вас же не такие порядки, как у нас. И что делать будете? — А ничего. Мне придется прошмонать всех наших, вдруг кто-то замешан. Кстати, ты не мог бы поспрашивать своих ребят? — я окинул его вопросительным взглядом. Оптимус кивнул. — Я, конечно, поспрашиваю, — он взъерошил волосы на затылке, —, но за своих ребят я могу поручиться. Никто из моих не мог этого сделать. Я помню, многие из наших его недолюбливали, но до такого мы еще не… — Ой, хватит, — перебил я его. — Меня тошнит от вашего сборища святош. — Прайм нахмурился, но ничего не сказал. Мне даже стало как-то не по себе. — Короче, ты можешь просто мне помочь? — посмотрев на него, спросил я. — Конечно, — ответил Оптимус. — Вот и хорошо, — я облегченно вздохнул. Оптимус улыбнулся, отворачиваясь. Дунул ветер, стягивая с него капюшон куртки. — Что это? — спросил я, когда он поспешно натянул капюшон обратно. — Да ничего особенного, — Оптимус нервно рассмеялся, и я заметил, что он пытается не смотреть в мою сторону. Я резко дернул капюшон назад, открывая его лицо. — Красотень, — с язвой в голосе констатировал я, рассматривая огромный синяк на скуле Оптимуса. — Откуда? — он виновато улыбнулся, ероша волосы на затылке. — Встретились с Мегатроном на нейтральной территории. — Я вскипел. — Ты идиот?! — заорал я, соскочив со своего места. — Господи, почему вы, два здоровых парня, ведете себя как малолетки? — я со стоном сел обратно, хватаясь за голову. — Вы же оба понимаете, что так нельзя. Почему же? — я посмотрел ему в глаза. Парень усмехнулся. — Я не знаю. Он меня бесит и я его также. Я просто теряю рассудок рядом с ним. — А не влюблен ли ты часом? — я издал нервный смешок и тут же получил подзатыльник. — За что? — удивленно спросил я, потирая ушибленное место. — За то, — строго произнес Оптимус, будто отчитывая меня за какую-то провинность. Хотя это я его должен отчитывать и выписывать профилактические звездюлины за такое неразумное поведение. Но получилось по-другому. — Ты прекрасно знаешь, о чем я, — парень нахмурился, отворачиваясь. Я хмыкнул, соскребая старую облупившуюся краску с доски, что раньше была подоконником. Наступило какое-то неловкое молчание, лишь ветер свистел в трещинах стен. — Эта девушка… — вдруг произнес Оптимус, смотря в пол, — кто она такая? — я удивленно посмотрел на него, искренне не понимая, о чем он говорит. А потом до меня дошло. — Ты о Райфл, что ли? — Я не знаю, как ее зовут, — пробурчал парень, сразу давая понять, что его настроение испорчено к чертям. Я улыбнулся. — Ревнуешь, что ли? — спросил я, положив руку ему на плечо и наклоняясь ближе. — А мы ведь даже не друзья. — Он резко повернулся ко мне, окидывая мрачным взглядом. — Я просто не могу спросить? — Можешь, конечно… Стой, ты следишь за мной? — моему возмущению не было предела. — Еще чего, — Оптимус высокомерно задрал нос, — она же к тебе на каждом углу липнет. Сам уже, небось, вешаешься, — он усмехнулся. Мне осталось лишь с тяжелым вздохом кивнуть. — Она мне буквально прохода не дает. Сначала, не спорю, мне было приятно ее внимание, но сейчас… На каждом шагу она рядом. Постоянно болтает о чем-то, расспрашивает и таскается за мной. Я еле от нее отвязался, чтобы прийти сюда, — я возвел руки к небу. – О, Господи, если благодетель означает вечные страдания, я хочу остаться законченным грешником! Одно радует: Саундвейв бесится, когда видит, что Райфл крутится вокруг меня, — я победно ухмыльнулся. — А ты не пробовал ей как-то намекнуть, что она надоедает? — спросил Оптимус. — Да пробовал, — отмахнулся я. — И по-хорошему, и по-плохому. Вроде ходила такая печальная, что меня даже совесть грызла. Но нет же, на следующий день все повторилось! Я сойду с ума с ней. А ведь такая милая девушка с виду была… — В тихом омуте черти водятся, — усмехнулся парень. — Это да, — согласился я. — Но пока я могу лицезреть разъяренную физиономию Саундвейва, это не имеет значения, — я довольно потянулся, закладывая руки за голову. — Зря ты так. Может у нее серьезные чувства, а ты играешься, — в голосе Оптимуса не было укора, но совесть неприятно кольнуло. — Да все нормально будет, — я улыбнулся и похлопал его по плечу. Но себе все же пообещал подумать над этим. Тем более девушка временами становилась совсем невыносимой. Проблему надо было срочно решать. После нашего разговора мы с Оптимусом поплелись на уроки каждый своим путем, чтобы нас не заметили. Идиотизм, конечно, я ни за что не поверю, что никто ни о чем не догадался. Но все же простые меры предосторожности не помешают. Меня по-прежнему душит зависимость от Мегатрона. Хотя в какой-то момент казалось, что вот-вот рванет, и я разрушу все, что так долго строил. Я ненавижу себя за эту связь, за то, что я так зависим от мнения окружающих. У нас с Праймом все прям как в мыльной опере – мы, возможно, любим друг друга, но вместе быть не сможем. Ну, я-то точно люблю, а вот он… Я до конца не понимаю его отношение ко мне. У него одни сплошные намеки. Почему он напрямую не скажет, что чувствует? Хотя мне ли говорить об этом? Ведь я тоже хорош. Из-за моего поганого характера я вообще никогда не смогу сказать ему об этом. Мне кажется, во мне существует такая черта, которую я никогда не смогу переступить. И вот как раз за этой чертой лежит признание. Такое чувство, что если я расскажу ему о своей любви, то признаю свое полное поражение. Это как контрольный выстрел в голову. Потому что я ненавижу показывать свои слабости. Черт, перед кем угодно, но не перед Праймом. Никогда. *** — Эй, — Саундвейв толкнул меня в плечо, заставляя обратить на себя внимания. Я повернулся и окинул его презрительным взглядом. — У тебя какие-то проблемы? — Это у тебя проблемы, — я посмотрел на парня, а затем огляделся вокруг. На нас уставились с десяток заинтересованных глаз. Ну здорово, только прилюдных разборок мне сегодня не хватало. — У меня проблем нет, — скептически изгибая бровь, спокойно ответил я. Кулак просвистел в миллиметре от моего лица, но, к счастью, я успел увернуться. Саундвейв схватил меня за грудки так, что мы столкнулись лбами. — Ты мне не хочешь объяснить, какого черта моя девушка бегает за тобой? — зло прошипел парень. — У нее спросить не хочешь? — не менее злобно спросил я. — Пакли от меня убери! — я отцепил его руки от себя, брезгливо стряхивая невидимые пылинки и выбешивая его еще больше. — Да ты сейчас в табло получишь! — я поднял на него ошарашенный взгляд, а затем расхохотался, запрокинув голову назад. — Я? От тебя? Кишка не тонка? — в моем голосе сквозил яд. Парень сжал кулаки, сдернул с шеи наушники, откидывая их куда-то в сторону, и закатал рукава светло-синего свитера. Мы сцепились, и преимущество было явно на моей стороне. Я сбил его с ног и подмял по себя, сжимая коленями бедра. Только я замахнулся для того, чтобы разнести ему челюсть и вытащить его проклятый язык, как раздался крик: — Прекратите! — мы одновременно повернули головы в сторону запыхавшейся Райфл. Она немного отдышалась и подбежала ко мне, стаскивая меня с Саундвейва. — Какого черта, Райфл?! — заорал тот, поднимаясь с пола и отряхиваясь. Она вцепилась в мою руку, будто искала у меня решимости. Я даже почувствовал, как ее ногти впились в мое предплечье — Т-ты еще спрашиваешь?! — воскликнула она, опуская глаза. Он непонимающе уставился на нее. Девушка продолжила: — Ты же всю жизнь помыкал мной, а я-то тебя любила, наивная дура. Бегала за тобой, как ненормальная, а в итоге что? — я чувствовал, что мне тут не место. И вообще, всем находящимся тут не место, кроме этих двоих. Все это напоминала мне сцену из мелодрамы. И почему я участвую в таком? — О чем ты? — не сразу спросил Саундвейв, поднимая глаза. — О том! — крикнула Райфл. — Я больше не твоя рабыня! Я люблю Старскрима! — у всех присутствующих отвалилась челюсть, в том числе и у меня. Но еще больший шок испытали все, когда она подтянулась на носках и поцеловала меня. У Саундвейва нервно задергался глаз. Мегатрон выронил сигарету, кто-то подавился водой, а у меня от удивления глаза полезли на лоб. Потому что я видел совершенно идентичное выражение в противоположном конце коридора. На лице Оптимуса.