Откровение

      Свершилось то, чего я так боялся. Меня затянуло в этот водоворот. Круговая порука, из которой не выбраться. Мне плохо. Мне дурно, мне страшно, мне не по себе. Жизнь превратилась в ад с момента последнего разговора с Праймом. Не могу ничего с собой поделать, он нужен мне больше, чем воздух. Но я смотрю на него и понимаю, что моя участь — удушье.       Черт возьми.       Мне хочется разбить голову о первый попавшийся косяк, потому что это невыносимо.       Блять.       Он смотрит на меня, улыбаясь так, что мне хочется вскрыться прямо там, где я стою.       Я отвечаю ему ядовитой ухмылкой, закусывая щеку до крови. Расцарапанная рука кровоточит как ниагарский водопад. Этот раунд снова в ничью.       Блятьблятьблять.       Я в прострации. Можно представить, что я парю, но на самом деле я опускаюсь на дно. Я готов выскоблить свой череп изнутри, лишь бы он больше не приходил ко мне. Я не нахожу покоя даже во снах. Он снится мне каждую ночь. Я схожу с ума. Я плачу, мастурбирую под одеялом и схожу с ума. Гребаный грязный извращенец.       Я схожу с ума. Мои внутренности только от одного его вида скручиваются в тугую спираль. В груди становится так больно, что слезы на глаза наворачиваются. Я долго не выдержу этого.       Щелчок. Яркая вспышка в мозгу. Сознание с трудом возвращается в реальность, услышав родной голос.       - Ты слышишь меня? — кто-то тряс меня за плечо.       - Слышу, не ори, — раздраженно ответил я, потирая глаза и потягиваясь. Я открыл глаза и понял, что это было ошибкой. Его лицо очень близко к моему. Я отвернулся и нервно сглотнул.       - Чего надо? — наигранно грубо спросил я, поднимаясь с пола и оглядывая автоботов с ног до головы.       - Как там Нокаут? — спросил Оптимус, косясь на Джазза, который выглядит так, будто Прайм его под дулом автомата притащил. Непривычно видеть нашего шута таким: нервным, заламывающим руки. Глаза его испуганно бегают по сторонам. Не знает куда деться. Интересно. Какой подарок на этот раз?       Я усмехнулся, ероша челку.       - Пф, а ты-то с чего им заинтересовался? — я прислонился к стене, скрещивая руки на груди.       - Да так, — Оптимус пожал плечами, расплываясь в хитрой ухмылке. — Просто информация есть насчет него.       Я закашлялся.       - Что?       - Что слышал, — предводитель Автоботов повернулся к Джаззу. — Рассказывай.       Джазз вздрогнул от звука его голоса и метнул взгляд в меня, будто ища поддержки. Поняв, что от меня он мало чего добьется, он вздохнул и произнес:       - Я знаю, кто сделал это с Нокаутом.       - Что? — мои глаза удивленно распахнулись.       - Ты что, тупой?! — вышел из себя автобот. — Я же ясно сказал: я видел, кто скинул Нокаута с крыши.       Я отлип от стены и, взяв его за руку, повел в сторону выхода.       - Эй, ты куда меня тащишь?! — начал упираться брюнет. — А ты подробности знать не хочешь, нет?       - Ты тоже пошли, — обратился я к Оптимусу, совершенно игнорируя второго автобота, — Будешь его моральной поддержкой, а то обделается небось, — я выдавил кривую усмешку. Прайм нахмурился, но молча повиновался. Мы прошли через несколько этажей и остановились перед знакомой дверью — обитель шлака и дерьма. Я ни минуты не раздумывая пнул ее и дернул Джазза за руку, выталкивая в открытое пространство коридора Десептиконов. Шум утих, все замерли, оглядывая автобота. Тот отдышался и поднял голову, посылая в меня злобные взгляды.       - Что это, Старскрим? Ты принес нам пищу для потехи? — спросил Мегатрон, усмехаясь так гадко, что его ухмылкой можно было отравиться.       Я покачал головой.       - Эй, Нокаут, — красноволосый вздрогнул, и улыбка сползла с его лица, — не поведаешь нам, кто сотворил с тобой такое неприятное обстоятельство? — я с силой ткнул его в грудь, и его зрачки округлились от ужаса. Он напрягся и покраснел, видно было, что ему не хватает воздуха.       - Ой, прости, — я всплеснул руками и сделал обеспокоенное лицо. — Сильно больно?       Брейкдаун, до этого придерживающий Нокаута сзади, заскрежетал зубами.       - Не кипятись, здоровяк, — я похлопал его по плечу. — Истина прояснится сейчас.       - Я не знаю… — раздался слабый хрип Нокаута. — Я не знаю! — заорал он, испепеляя меня взглядом. По его лицу катился пот.       Я рассмеялся и подошел к Джаззу.       - А вот он знает, — сказал я, приобняв Джазза за плечи. — Ну что, поведаешь нам эту печальную историю?       Ах, этот сладостный момент всеобщего напряжения! Мое сознание разрывает эйфория. Я впервые за несколько недель чувствую небывалый подъем. Я оглядываю всех, пытаясь угадать, кто крыса. Может ты, неизвестный забитый пацан? Или ты, подметала из верхнего ряда? Или ты, тот, что мастурбирует на первоклашек в туалете? Я хочу расхохотаться, потому что возможно сейчас я умру от счастья.       Все переглядываются. Все тоже решили поиграть в эту игру.       Тишину нарушил голос Саундвейва:       - Да это же бред! — он скривился и поднялся со своего места. — Никто из нас не поверит какому-то автоботу.       - Да ну? Даже мне? — все взгляды обратились на Оптимуса.       - А смысл нам тебе верить? Это же в твоих интересах, если кто-то из нас вылетит! — синеглазый ткнул его в грудь. Мне тут же захотелось оторвать этот палец и засунуть его куда подальше.       - Не забудь — я не такой, как вы, — прошипел Оптимус, смотря на Саундвейва сверху вниз. Похоже, у последнего затряслись поджилки. Он отшатнулся от предводителя Автоботов и переключил свое внимание на Джазза.       - Ну, а что скажешь ты, милашка в синих шортах? — яд начал сочиться из его рта. Но Джазз посмотрел на него так, что дурно стало даже мне.       Он хмыкнул и скрестил руки на груди.       - А я вот что скажу, — он повернулся к Саундвейву и усмехнулся еще шире. — Уж не знаю, что они с тобой сделают, но думаю, ты получишь свое. Это он скинул Нокаута с крыши, — автобот кивнул в сторону Саундвейва. Тот замер, будто онемел. Глаза распахнулись от ужаса. Несколько десятков жадных взглядов впились в него, словно раскаленные жала. Нокаут сжался, видимо, надеясь провалиться сквозь стену. А вокруг меня взорвался мир. Я почувствовал небывалое облегчение, и злорадство, эта липкая противная субстанция, начало заполнять мою душу.       - Он врет… — дрожащим голосом произнес синеглазый. — Не верьте ему! — крикнул он, испуганно оглядывая всех находящихся вокруг.       - Да ну, вот как ты запел? — спросил Джазз, подскочив к Саундвейву. — Там на крыше ты по-другому пел. Еще и по морде ему вдогонку врезал, когда он поскользнулся. Хотя спасти его мог, — автобот кивнул в сторону Нокаута. Весь этот праведный бред звучал смешно с точки зрения нас, десептиконов, потому что каждый из нас, будь у него такая возможность, конечно, скинул бы своего противника. Удивительно, как этот гадюшник еще не развалился, если у нас царит такая милая анархия.       Мегатрон задумчиво жевал фильтр сигареты.       - Что скажешь? — обратился он ко мне, пока Саундвейв пытался вырваться из крепкой хватки Оптимуса и надавать Джаззу по морде. Я покачал головой.       - Автоботы хоть и мутные типы (Джазз и Оптимус возмущенно надулись), но врать им незачем. Я верю.       - А что скажут остальные? — седовласый медленно обвел взглядом толпу.       «Нашел у кого мнение спрашивать», — подумал я, нахмурившись. Но толпа взревела, и послышалось что-то, отдаленно напоминающее «Да» или «Верю».       - Значит, мы приняли решение, — сказал Мегатрон, сползая с подоконника. — Мы изгоняем тебя из Десептиконов. Правила сам знаешь. Тебе запрещено примыкать к какой-либо фракции, запрещено заходить на территорию, которая принадлежит какой-либо группировке. Позже мы тебя клеймим, но не сейчас. — Седовласый стряхнул пепел на пол и снова затянулся.       Оптимус отпустил красноглазого, и он упал на колени, безжизненным взглядом упираясь в пол.       - Но… как… — он поднял глаза и посмотрел на Мегатрона. — Ты не можешь!       Мегатрон снисходительно усмехнулся.       - О, еще как могу.       Саундвейв просидел в замешательстве еще пару секунд, а затем встал и, ни слова не сказав, ушел, демонстративно хлопнув дверью.       - Это что? — удивленно спросил я, смотря ему во след. — «Ах, ждите меня, я вернусь!» — я театрально запрокинул голову назад. Публика ликовала. Мне будто дали пощёчину, вырывая из всей этой глупой депрессии. Я купался в этих овациях, пока мне на плечо не легла чья-то теплая ладонь.       - Ну, наши дела тут окончены, мы пошли, — Оптимус улыбнулся, и я почувствовал, как начинаю таять.       - Ах, да… — я растерялся, не зная, что сказать.       - Ты еще не подумал? — спросил он, многозначительно глядя мне в глаза. На меня тут же накатила необъяснимая злоба. Зачем надо было это делать опять? Зачем все рушить?!       - Нет, — отрезал я, спихнув его руку со своего плеча. — Нам не о чем разговаривать, я уже говорил.       - Хм, вот как, — он почему-то улыбнулся еще шире. Я почувствовал, что закипаю.       - Ты придурок?! Катись к чертям! — я отпихнул его и пулей ринулся к выходу.       Он догнал меня где-то на четвертом этаже между западным и южным крылом. Кто знает, какой черт меня туда потащил, но это уже было неважно. Оптимус схватил меня за талию, крепко обнимая со спины и упираясь лицом в мои лопатки.       - Пусти меня! — заверещал я, вырываясь. Но кольцо его рук сомкнулось только сильнее. И я услышал его тихий, мягкий голос:       - Не уходи. — Я замер и потерял дар речи. — Не делай этого снова.       Я повернулся, удивленно хлопая глазами. Он снова улыбнулся своей самой лучшей улыбкой: спокойно и легко линия его губ искривилась, складываясь в маленький луч солнца.       - Как ты не поймешь уже, — произнес Оптимус, гладя меня кончиками пальцев по щеке, — убегать бесполезно. Я все равно найду тебя и никуда не отпущу.       Мои глаза удивленно распахнулись, когда он резко подался вперед. Его губы впились в мои, и я потерял голову. Он сжал мою руку в своей, а другую положил на талию так, чтобы я не смог вырваться или сбежать. Но я не хотел. Я бы не за какие богатства на свете не отдал бы этот момент. Я просто утонул в нем. Его губы, руки, волосы, лицо — он весь сводит меня с ума. Я хочу обладать им, но понимаю, что этому не бывать.       Я обвил его шею руками, зарываясь пальцами в волосы. Его запах кружил мне голову. Мне казалось, мы растворились во времени и пространстве. Или все это какой-то нереальный сон, что очень сомнительно, учитывая то, что снилось мне последние недели три. Но сейчас это было неважно. Он гладил мои волосы, целовал мое лицо, а в груди болезненно ныло сердце. Я был и рад такому раскладу, но с другой стороны приходило осознание того, что когда все это кончится, я снова буду корчиться от боли и захлебываться слезами. Но я не нашел в себе силы оттолкнуть его. Я ловил его поцелуи как желанный кислород, еще секунда — и я начну задыхаться, потому что не найду его губ. И это действительно случилось — он отодвинулся, тяжело дыша, раскрасневшийся, взъерошенный, но безмерно счастливый.       - Чего лыбишься? — проворчал я, отворачиваясь, чтобы он не заметил мою улыбку. Прайм усмехнулся, но как-то по-доброму. Он притянул меня к себе, заставляя посмотреть в его глаза. Мы соприкоснулись лбами, и я почувствовал, что вновь предательски краснею.       - Я люблю тебя, — произнес Оптимус. Чудовище в груди радостно взвыло, а я не мог поверить своим ушам. Табуны мурашек побежали по моей спине.       - Я люблю тебя, — его губы вновь накрыли мои, но лишь на пару секунд.       - Я люблю тебя, — его теплое дыхание коснулось моей шеи.       Я готов был впервые в своей жизни разрыдаться от счастья. Но я мог лишь сидеть как изваяние, потому что ужасно боялся разрушить эту идиллию. Мне не хотелось верить, что все это мне кажется.       Но, собравшись с силами, я все-таки спросил:       - К чему все это?       Оптимус перестал улыбаться и отвел глаза.       - Я хотел показать тебе, что на самом деле это очень легко сказать, если любишь человека искренне. Это невероятно приятно. Внутри будто фейерверк взрывается, и такое облегчение наступает, что… — я резко дернулся, сжав кулаки.       - Ты чего? — обеспокоенно спросил Прайм и протянул ко мне ладонь, но я ударил по ней, отмахиваясь.       - Чего ты хочешь добиться, м, Прайм? — мое лицо приобрело выражение глубочайшего презрения.       Он резко помрачнел.       - Брось. Я сотни раз видел этот твой цирк. Ты не сможешь отвертеться на этот раз.       - Не смогу? А я и не бегу никуда, — я ядовито усмехнулся, смотря, как на его лице появились отражения великих душевных мук. На самом деле я не хотел этого делать, и мне больно видеть его страдания. Но я трус. Я не смог. Снова. И теперь нужно покончить с этим раз и навсегда. «Прости, — подумал я про себя, глядя Оптимусу прямо в глаза, — не нужен тебе такой, как я. Уж лучше ненавидь и презирай, чем люби». Я понимаю, что отказываюсь сейчас от мечты своей жизни, но я также осознаю сейчас другое. Я не стою всех этих страданий. Я люблю его, я не хочу, чтобы он мучился из-за меня. Из-за такого гада, урода и труса, как я. До выпуска осталось совсем немного. Я вытерплю. А сейчас я пойду до конца.       - Ты уж извини, но это была всего лишь игра. Маленькая интрижка. Знаешь, переходный возраст, гормоны и все в этом духе. Но с обычной девчонкой как-то глупо заигрывать. И поставил себе цель повыше, — я улыбнулся, чувствуя, что еще немного и расплачусь. Боль, отчаяние, безнадежность и любовь к этому дураку рвали мою душу на куски. Но я не мог остановиться на полпути. Он молчал. Он просто молча смотрел в мои глаза, не говоря ни слова. Но я играл хорошо. Я выдержал этот взгляд, полный ненависти, боли, печали и еще чего-то — мне было не понять чего.       - Значит, игра? — бесцветным голосом спросил он. Я почувствовал, что мое солнышко неумолимо гаснет, но не мог спасти его. Похоже, не он один будет ненавидеть меня до конца жизни. Я сам обеспечу себе пожизненную каторгу.       - Ну да. Весело же! — я рассмеялся холодно и бездушно. Этот смех эхом отражался от моей души и возвращался обратно. А я не мог остановиться. Он перерос в настоящую истерику.       Краем уха я услышал, как Оптимус обогнул меня и вышел, громко хлопнув коридорной дверью. А я все смеялся и смеялся. Пока не упал на колени и не зарыдал в голос. Мой мир разрушен. Моя жизнь больше не имеет смысла.