Выжившие

Порыв ледяного ветра бросил в лицо горсть колких снежинок. Дыхание перехватило, горло будто наждаком царапало, глаза слезились, и слезы обжигали замерзшие щеки. Холод пробирался под старый шерстяной плащ, и Айрис дрожала, но не желала повернуть назад, к старому замку. Майпо застыл как вкопанный посреди подъемного моста. Выругавшись сквозь зубы, Айрис ударила его пятками. Конь не двинулся с места даже после трех ударов хлыста, словно и не почувствовал их. — Давай же, хороший мой! — Айрис почувствовала, что задыхается. Страх, который заставил ее бежать из дома среди ночи, страх перед чем-то неотвратимым и очень, очень недобрым, с каждой минутой разгорался все сильнее, душил и лишал рассудка. — Поехали, ну! — Стойте! — старый конюх, нелепо всплескивая руками, звал ее от ворот замка. — Стойте, эрэа, вы ж только смерть найдете, коль сбежите! Глупый, до чего же он глупый! Смерть — в этом замке, а вы из него шагу ступить боитесь. — Айрис, подождите! — Наль замер у самого начала моста. Вцепился в поводья своего чалого, и не понять было, кто боится сильнее — конь или хозяин. — Уедем утром, сейчас нельзя! Буря... Утром никого из них в живых не будет — Айрис знала это. Она слышала угрозу в шепоте камней, а он не смолкал ни на миг. Казалось, против Надора ополчились сами горы, а старый замок пытался спасти своих обитателей, уговаривая, умоляя их: «Бегите, спасайтесь!» Но матушка не слышала его зова, и сестры тоже. Они лишь смотрели на Айрис со страхом и недоверием, а Эдит даже посоветовала ей провести четверо суток в молитве и посте, дабы отвадить Закатное наваждение. Тогда она поняла, что потеряла свою семью. Боли пока не было, только злость — на глухую мать, которая не желала поверить ей даже ради спасения своей жизни, на сестер, покорных овечек, которые с подачи Мирабеллы старательно ее осуждали. А еще была жажда жить. Отчаянная жажда приговоренного к смерти, согласного до конца дней своих стать нищим бродягой — лишь бы жить, и вдыхать восхитительно свежий воздух, и жмуриться от солнца, и чувствовать капли дождя на лице. Айрис спрыгнула с Майпо, обошла его и, взглянув в умные карие глаза, умоляюще произнесла: — Мы должны ехать. Мы должны жить, слышишь? Нам нужно к маршалу Савиньяку, иначе он не узнает, что столица захвачена, а герцог Алва в плену. Если мы погибнем, то и он погибнет, понимаешь ты?.. Конь опустил голову, а потом сделал несколько нетвердых шагов вперед. Едва не разрыдавшись от счастья, Айрис вернулась в седло, и в следующий же миг Майпо сорвался в галоп. Казалось, он сбросил цепь, удерживавшую его у Надора, и был рад этому не меньше наездницы. — Айрис! — Наль, растрепанный, в полурасстегнутом плаще и наспех завязанном сером шарфе, мчался за ней, нахлестывая перепуганного чалого. — Айрис, куда же... Она не удостоила его ответом, упиваясь обретенной свободой и бесстрашием. Впервые за долгие месяцы ей было легко дышать, словно кто-то одним движением рассек сдавливающий грудь корсет. Ветер хлестал в лицо, снег забивался под воротник, но Айрис едва замечала это. Смертельная ловушка осталась позади, ее ждали дорога, буря — и жизнь. — Айрис!!! — Наль захлебнулся полным ужаса криком, и она не смогла не обернуться. Кузен замер, хватая ртом воздух и показывая рукой в просвет между деревьями, где на удивительно далекой скале возвышался замок. — Смотри... Следующие мгновения показались кошмарным сном: земля дрогнула, застонала глухо, и мрачная твердыня начала рассыпаться, как сломанная игрушка. Первой обрушилась высокая Сторожевая башня, затем — Герцогская, которую занимали покои отца, а вслед за ней рухнула вся восточная стена. Камни рычали и плакали, а замок умирал, хороня под собой тех, кто отказался его слышать. Наль схватил Айрис за плечи, заставив вздрогнуть — она не заметила даже, что спешилась и теперь стоит по колено в свежем снегу. Кончено, все кончено... Нет больше матери и сестер, старушки няни и строгого отца Маттео... Отчего же ей почти не больно?! — Мы... Должны... — по рыхлому бледному лицу кузена катились крупные, как осколки хрусталя, слезы. — Мы должны вернуться, Айрис! Мы должны им помочь... — Некому там помогать, — она знала это, как знала о надвигающейся гибели. — Поверь мне, некому. Наль отступил на несколько шагов и рухнул на колени в снег, давясь рыданиями. — Отец... Матушка... — выдавил он, задыхаясь. Айрис неловко погладила его по взмокшим волосам, поправила сползший шарф. — Мне жаль твоих родных, Реджинальд. — Нужно вернуться! Вдруг они просто заперты... Под завалами можно выжить, я знаю, в Надоре уже бывали землетрясения, и... Поморщившись от жалости, Айрис изо всех сил ударила Наля по щеке. Он покачнулся и затих, понурив голову и содрогаясь всем телом. — Нужно ехать, Реджинальд, иначе мы здесь окоченеем. — Нет... Полная внезапной злобы, Айрис схватила кузена за ворот и заставила поднять взгляд. — Вставай. Сейчас же. Ты забыл, что нам нужно сделать? Армия маршала Савиньяка уходит, пока ты здесь рыдаешь, и Ро... герцог Алва ждет помощи! В тюрьме! Вставай — и не заставляй меня думать, что твое спасение было напрасным. Наль, не ответив, тяжело поднялся на ноги и побрел к нетерпеливо переминавшемуся чалому. Айрис легко вскочила на Майпо и в последний раз взглянула на руины Надора. Позади не осталось ничего. Впереди расстилалась опасная долгая дорога, ведущая прямиком в неизвестность. — Только дождитесь меня, монсеньор, — прошептала Айрис, направляя Майпо по засыпанной снегом тропинке. — И мы обязательно выживем.