***
Гарри появился из камина на площади Гриммо и улыбнулся в пустоту. Наконец-то наступили выходные! Две недели он работал почти без отдыха, а теперь у него есть три дня, которые он посвятит сну, встрече с друзьями, походу на квиддичный матч и закончит наконец работу над кинжалом. Заниматься кузнечным делом он стал главным образом для расслабления — это хобби было ему больше всего по душе. Он даже в одно время смог выпросить у Макгонагалл меч Гриффиндора для анализа. Гоблинскую сталь в итоге не получил, конечно, но соединение которое он придумал и стал использовать в своих изделиях, тоже было отличным: сталь превосходно реагировала на магию, была достаточно гибка, но не слишком, а режущие свойства вообще были на высоте. Не обошлось без использования современных магловских сплавов, но вряд ли на него подадут в суд, так что он не беспокоился по этому поводу. — Шуша! — позвал Гарри эльфа. — Да, хозяин Гарри, сэр? — спросил появившейся домовик. — Я хочу на ужин обязательно что-нибудь мясное. Пусть будет шницель. С грибным соусом! И пирог с патокой, — сказал с кивком Поттер. — А после еды наполните мне ванну, с тем грейпфрутовым зельем, которое я принес на прошлой неделе. На завтра приготовьте мне те джинсы с вставками из драконьей кожи и рубашку… — Темно-синюю с воротником стойкой? — непочтительно перебил домовик, но Гарри на это было откровенно наплевать. На самом деле он бы наплевал даже устрой домовики в его доме свою эльфийскую вечеринку. Главное чтобы он не умер с голода и в особняке было чисто. Грязь в доме будила не самые приятные воспоминания. — Да, именно ее, спасибо, Шуша, — поблагодарил его Гарри. Домовик сразу исчез, а Поттер пошел переодеваться в более удобную одежду. Свободный вечер и никакого Берка! Во всяком случае, он на это надеялся. За ужином он бегло просмотрел Пророк, который не удалось глянуть на завтраке из-за работы, не обнаружил ничего достойного внимания и стал рассуждать о Реддле. Этот парень сейчас не воспринимался как Темный Лорд, потому что он в любом случае им уже никогда не станет — Гарри скорее запрет его на всю жизнь в изоляторе, или прикончит. Хорошо было бы, если бы Том свои таланты использовал в научной сфере — ведь это тоже путь к величию. Да, он долгий, но и за научные открытия дают орден Мерлина. Сам Гарри был обладателем такого ордена первой степени, правда это давало только небольшую прибавку к зарплате и место в Визенгамоте, которое он использовал ну очень редко: его толпа брюзжащих стариков неимоверно раздражала. После первого посещенного заседания он клятвенно пообещал себе, что будет систематично их посещать только после пятидесяти лет, до этого возраста там просто нечего делать. Поэтому доверенность на свое место он отдал Гермионе, которая в свою очередь передала полномочия Августе Лонгботтом. Гарри подавил желание потереть лоб и вернулся к мыслям о Реддле. Поттеру показалось, что семена сомнений уже посеяны и в следующую встречу можно будет задать второй вопрос. Вот только Том обязательно постарается обхитрить, считая себя самым умным, забывая, что сейчас его окружает не кучка недорослей, пусть и из знатных семей, а вполне себе взрослые маги, у которых мозги есть, да и опытом они не обделены. Так что придется Тому давать клятву. Вообще, если Реддл все-таки покинет изолятор, то клятвами он будет опутан с пяток до кончиков волос — даже Снейп бы присвистнул. Такие меры безопасности не просто прихоть — это разумная предосторожность и необходимость, потому что не ясно до чего сможет додуматься на сей раз гениальный мозг Тома Реддла. А амбиции он, хочет того или нет, направит в мирное русло. Так и за жизнь бояться не придется, и проживет он долго, может даже счастливо. Пока есть возможность все исправить. Гарри тряхнул головой и все-таки потер многострадальный лоб — дурацкая привычка была почти забыта, но иногда напоминала о себе. Уже позже, ложась в постель, он подумал, что даже если опутать Реддла клятвами, то он может найти способ их обойти, а самый надежный способ уберечь мир от его амбиций — это держать его рядом с собой или приставить к какому-нибудь другому надежному человеку. А для этого надо наладить более-менее приятельские отношения. От этой мысли он поежился, но быстро прекратил забивать себе голову всякой жутью перед сном и очистил сознание, чтобы скорее уснуть.***
— Доброго дня, — поприветствовал Грифона Том. Он был на самом деле рад его видеть. За три дня одиночества, кажется, он достиг неплохих результатов в самовнушении и обдумывании плюсов жизни не вечной, а долгой. Только вот он знал, что его пребывание тут на этом не закончится. Конечно, пришлось немного покопаться в собственной голове — благо магия разума ему давалась очень хорошо. Он смог осуществить желаемое не перекроив свою личность. Так хотелось похвастаться! Но Том не знал, можно ли было использовать такие методы. — Доброго, — бодро отозвался невыразимец и как-то совершенно по-плебейски плюхнулся на стул. Похоже, у него было хорошее настроение. — Я готов ответить на вопрос правильно, — сдерживая самодовольство сказал Том. — Прямо сейчас. — О, это отлично. Но вы же понимаете, что все не так просто? Вы дадите Непреложный обет, и поклянетесь, что не будете искать способа жить вечно, — вкрадчиво сказал Грифон. Том поджал губы и кивнул. Он подозревал, что с него возьмут клятву. Но ему никто не запретит искать способ жить долго. Алхимиком на подобии Фламеля он конечно не станет, но вряд ли Философский камень — единственный способ прожить дольше, чем обычные люди. А еще надо обязательно найти способ не дать телу умереть, если на него нападут. — Понимаю, но это все равно потеря своих знаний, своих мыслей… — начал недовольно говорить Том, но невыразимец его перебил: — О, сохранить это додумались уже очень давно, неужели вы не думали о портретах? — с искренним удивлением спросил невыразимец. — Но я-то все равно буду мертв! Ведь смерть — это конец! — запротестовал Реддл. — Да, душа отправится за чертоги Госпожи, но часть вашего разума все равно будет в портрете, с вашими воспоминаниями, эмоциями и восприятием, — мягко возразил невыразимец. Том задумался. По-хорошему, ему надо бы больше времени для раздумий, он совсем забыл о портретах, не брал их в расчет, потому что видел в основном в Хогвартсе, и они были просто фоном, он никогда не обращал на них внимание. Но он знал, что чистокровные очень ценят портреты своих предков и иногда даже обращаются к ним за советом. Со вздохом он согласился: — Хорошо. Так и быть. Давайте Веритасерум, а потом я дам клятву. Жутко интересно, какой следующий вопрос, — честно сказал Реддл. Он все еще хотел хоть как-то привязать к себе невыразимца, пусть он и казался непрошибаемым сейчас из-за того, что его лица не видно, но нет таких людей, к которым нельзя найти подход. — Человек дела, — протянул невыразимец и поставил перед ним флакон с зельем, а потом и безоар. Том нахмурился. С ним редко так общались и он чувствовал себя от этого странно. Эта фраза была больше похожа на подтрунивание, не сказать, что это было обидно или неприятно, но непривычно точно. Реддл выпил зелье и Грифон задал вопрос: — Вы хотите жить вечно? — Нет. От невыразимца даже пошла легкая, но приятная волна магии. Удивительно, что он так рад из-за того, что Реддл ответил так, как он хотел. — Следующий контрольный вопрос. Надеюсь, вы быстрее придете к правильному ответу на него, — оптимистично сказал Грифон и продолжил: — Что нужно делать с волшебниками, которые выросли среди маглов? — Изолировать от магического сообщества, — глухо сказал Реддл. — Неправильный ответ, ешьте безоар, — со вздохом сказал невыразимец. Реддл проглотил противоядие и внутренне кипел от гнева. Все-таки как же эти люди хорошо его знают, даже формулировка… — Мордред! — выругался он и ударил ладонью по столу. — Маглокровки оскверняют наше общество, и если вводить их в него, то с самого рождения! — Очень лицемерно с вашей стороны, — холодным голосом сказал невыразимец, а Том от злости даже встал и облокотился об стол. — Да что вы знаете! Я днями и ночами изучал устройство магического общества, только не спал в библиотеке, вливался как мог, искал свои магические корни! — почти прорычал он. — А вы не думали, что сейчас другое время, совсем другое? В ваши дни маги почти застыли в средних веках своими порядками. Сейчас у нас конечно нет расцвета гуманизма, и браки по расчету бывают, и бастардов иногда топят, но это все равно другое общество. Да и маглорожденные узнают о своих способностях раньше и начальная школа у них уже магическая. — Как? Почему вы мне об этом не говорили? — глухо спросил Том и довольно быстро растерял запал, даже спорить расхотелось. — А вы спрашивали? — весело спросил Грифон. — У нас тут дебаты по этому поводу были почище, чем когда выясняли, возродился Волдеморт или все же нет, — фыркнул собеседник. — Расскажете? — совсем потерянно поинтересовался Реддл. — Хмм, — замялся невыразимец и дернул руку, но быстро положил ее обратно на стол. Может, привычка какая? — Пожалуй, могу рассказать, вам-то в начальную школу в любом случае не нужно. — Два года назад последнее подписание прошел законопроект о начальных школах для детей с магическими способностями, где будет проходить их учеба с семи до одиннадцати лет, при которой будет работать так же выходная школа, где будут учиться дети с пяти до семи лет. Родители детей из волшебных семей могут так же продолжать заниматься с ними дома до поступления в Хогвартс, но детям, у которых родители маглы, обязательно надо посещать именно такую школу, чтобы они не чувствовали отчуждения. Одна партия хотела поступить как вы, — медленно проговорил последнюю фразу Грифон и, выдержав паузу, продолжил: — Но они оказались не слишком подкованы в ментальной магии. Невозможно заставить забыть собственного ребенка. Единственный, кто сможет заставить забыть о существовании чада у родителей — это само чадо. Потому что с детьми, даже с одной беременностью связано слишком много воспоминаний, и у человека после заклинания забвения все равно будет проясняться разум, когда он будет замечать несостыковки. Даже у магла. Мозг — очень сложная штука, — разъяснил невыразимец. — Не помню, чтобы об этом где-то писалось, — задумчиво протянул Том. — Это недавнее открытие, — с усмешкой сказал собеседник. — Так что теперь дети ходят в начальные магические школы, их открыли в Шотландии, Англии и Ирландии, собственно. По несколько штук. К родителям приходят представители министерства, убеждают, что это необходимо, подсоединяют дом к каминной сети, даже если это квартира, и подключают к камину в Дырявом котле, Трем метлам и к школе, в которую будет ходить ребенок. Система нова и неотлаженна, но мы стараемся сделать мир лучше. Ну что же, что вы хотите сделать с волшебниками, которые выросли среди маглов? — Это немного неуместный вопрос, учитывая последнюю информацию. Эти дети не растут среди маглов, — заметил Том. — У них появляются другие друзья-волшебники, они больше узнают о нашем вкладе в историю, при поступлении в Хогвартс они не будут выделяться и чувствовать себя неловко среди волшебства. Даже учитывая, что сильные колдуны среди маглорожденных — редкость, они могут стать частью волшебного сообщества, и им будет это сделать проще, чем маглорожденным в мое время. — Тогда вопрос может звучать как «Как вы видите будущее маглорожденных в нашем обществе?». Готовы ответить на него? — задал очередной вопрос Грифон. — Не знаю, — честно ответил Реддл. — Всегда видел маглорожденных как волшебников второго сорта, чуть лучше маглов. — Почему? — Они паразитируют на знаниях наших предков, пользуются благами нашего общества, при этом воротят нос и заявляют, что у нас средневековье. Осуждают идеологию, косо смотрят на однополые пары, не понимают, почему маги разделяют понятия супружества и любви. Не все обучены грамоте и не понимают сути магии, — перечислил Реддл и поджал губы. Невыразимец опять хмыкнул и Реддл приготовился к новой ошеломляющей информации. И начать он видимо решил вновь издалека. — Двенадцатого апреля 1961 года космический корабль серии Восток поднял на орбиту первого космонавта. Двадцать первого июля 1969 года в ходе операции Апполон-11 на Луну ступила нога человека. Двадцатого ноября 1998 года на орбиту нашей планеты был выведен первый элемент Международной космической станции. Как думаете, было бы это возможно, если бы маглы не объединяли веками свои знания и опыт? Может ли одна династия стать великой настолько, чтобы создать первый магический космический корабль? — спросил Грифон, Том уже было хотел ответить, но невыразимец продолжил еще до того, как он открыл рот. Хотя Реддл хотел возразить почти на автомате. Такие новости были даже слишком ошеломляющи. — Это риторический вопрос. Нет, люди одной семьи никогда бы не смогли накопить столько знаний, чтобы создать нечто подобное. Даже Хогвартс — один огромный магический артефакт создан трудами четырех семей, которые решили объединиться ради общей цели. — После конфликта у оппозиционеров происходили конфискации. Хотя сейчас это можно больше назвать заимствованием. И конфисковалось не золото и драгоценные камни, а библиотеки, за которые семьи держались сильнее всего. С выбором у них было примерно как у вас. Эти знания объединяются до сих пор, большинство из того, чем пользуются современные маги, создано именно с помощью объединенных знаний десятков поколений многих чистокровных семей Великобритании, стран Америки и Европы — у которых проходили немного другие акции, в ходе которых маги расставались с библиотеками добровольно. Именно поэтому мы сейчас активно прогрессируем и развиваем доступные только нам науки. Именно поэтому мы смогли открыть университет, — все говорил и говорил невыразимец. Похоже, сел на своего любимого конька. А Том так же слушал и слушал. Нет, он никогда не задумывался об этом, у него просто не было особой возможности для этого. И хорошо, что Грифон привел в пример Хогвартс, это более-менее прояснило то, о чем он говорил. Когда собеседник замолчал, Том только кивнул, так и не придумав достойного ответа. — В общем-то маглы и маглорожденные просто привыкли, что знания — для всех. Они доступны, пусть и стоят денег. Конечно библиотека Хогвартса обширна, но там хранятся в основном материалы которые понадобятся при получении школьного образования. — Мне надо подумать, — глухо сказал Том. — Слишком много информации. — Понимаю, — кивнул невыразимец и встал. — Я приду через три дня. — Может, через два? — заинтересованным тоном спросил Реддл. — Мерлин с вами, через два, если этого времени вам будет достаточно, — хмыкнул Грифон и скрылся в дымке. А Том решил сначала поспать. Информации было очень много, и он буквально чувствовал, как ему прочищают мозги. В голове что-то ломалось и крутилось, она даже разболелась. Слишком многое из того, во что он верил всегда, что было для него просто непоколебимой истиной, стало простыми ничего не значащими словами. Он накрылся одеялом с головой и, укутавшись в него, как в кокон, уснул.***
Гарри материл себя на чем свет стоит и ходил по кабинету как загнанный зверь. Он непозволительно расслабился и вывалил на Реддла слишком много информации. Конечно, ничего секретного — просто чем больше данных получает несостоявшийся Темный Лорд, тем длиннее поводок и тем меньше шансов, что его смогут удержать при себе люди которым накажут за ним следить, когда он покинет изолятор. В том, что это случится, он уже не сомневался — Гарри сам этому способствует как может, кретин. Видимо у Реддла талант такой — разговорить человека, при этом не говоря ничего. Поттер давно не замечал за собой такого желания рассказать о последних успехах человечества в целом и успехах магов в частности. Рон слушал о магических новинках вполуха, Гермиона говорила, что она хочет сама все оценить, Джинни интересовалась ограниченным количеством вещей — в основном чем-то бытовым или для ухода за собой, Невилл следил только за новинками в гербологии. Иногда можно было поговорить с Симусом и Дином на эту тему, но они довольно быстро начинали скучать. Его более-менее понимал Терри, но даже он иногда мог взвыть: «Гарри, ну сколько можно!». В отделе разработок торчал Майкл Корнер, но он уходил в такие дебри, что у Поттера уши закручивались в трубочку, а в голове стоял вопрос: «Что ты, Мордред тебя дери, несешь?». Так что такой благодарный слушатель, как Реддл, иногда был ему просто необходим. В голове промелькнула мысль нанять с такой целью девицу легкого поведения, но что-то не очень хотелось прослыть клиническим идиотом на все бордели Лютного. Гарри взъерошил себе волосы и остановился. Дебильная мысль, достойная комментария «пятьдесят баллов с Гриффиндора, мистер Поттер», не просто появилась, а буквально светилась в голове. Реддл хочет понравиться ему — это видно даже невооруженным взглядом. Он же может немного привязать к себе Реддла — настолько, насколько это вообще возможно с потенциальным социопатом. Том в любом случае захочет использовать его, можно сделать это взаимно, к всеобщему удовольствию. Поттер посмотрел на темный потолок и усмехнулся. Скорей всего Реддл уже неплохо к нему относится. Гарри знает, что ему нужно, пусть и поверхностно. В мире нет никого, кто знал бы Тома Реддла лучше него. Когда он растянул губы в коварной усмешке, в кабинет буквально влетел Скорпион и окинув его оценивающим взглядом, сказал: — Ты кого-то убил? — Было дело, недели три назад, — не понял вопроса Гарри. — Ты клыки скалишь, как будто захватил как минимум половину Британии. И не три недели назад, а пару минут как, — пояснил Скорпион. — Думал, что делать с Реддлом, — сев за чайный столик, сказал Грифон. — Еб твою мать, быть объектом твоего энтузиазма — дело незавидное, мои ему соболезнования. Поттер даже вспыхнул от возмущения и с хмурым видом буркнул: — Нихуя себе претензии. Кто от этого страдал? — Ну я переключу твое внимание на кое-что не менее интересное. Будем уповать на твою удачу. Надо найти того, кто кинул в Сьюзан Боунс Империо, — проигнорировал его возмущения начальник. Гарри оживился. Подобные расследования ему всегда нравились, даром что он кретин в ментальной магии. Зато смекалки и хитрости ему не занимать, когда надо. С ментальной магией вообще вышло печально. Его начали обучать ей почти сразу, но даже через год еженедельных занятий он мог поставить щит, который пробивал менталист средней силы. Преподаватель считал, что это последствия пребывания в голове крестража, да и не были Поттеры магами разума никогда. Поэтому блок ему возводили искусственно в течение целого года, и в этот год он почти не выходил из Отдела, потому что его голова уже на тот момент была переполнена весьма интересной информацией. Процедура была очень неприятной и его голову успели прошерстить вдоль и поперек, хорошо хоть клятвы о неразглашении были даны. Скорпион оставил ему папку с данными по делу и ушел. Гарри отстраненно осматривал бумаги и думал о том, что поведал Тому. А ведь столько всего еще хотелось рассказать! Как минимум то, что у Блэков в библиотеке были сохранены фундаментальные законы Алхимии еще за авторством Слизерина. Их и сам Слизерин зажопил, так и Блэки откопавшие это сокровище в свое время тоже не были щедры и не делились находкой с академическими сообществами. Заново эти законы открыл уже Фламель — он как раз поспешил поделиться, на основе этих законов составили таблицу совместимости ингредиентов. Если бы еще Слизерин оставил свои открытия в библиотеке Хогвартса, то таблица была бы составлена еще за два века до появления Фламеля! А сейчас научное сообщество разве что не молится на Фламеля, даром, что он умер — наверняка скоро станет именем нарицательным. Все свои открытия и находки он оставил гильдии Алхимиков и наказал в завещании, чтобы все это было опубликовано. Что-то уже было устаревшим, что-то алхимик выпускал и до этого, публикуясь в научных журналах, а было что-то и принципиально новое. Сейчас самые обеспеченные маги мира не могли нарадоваться на зелье, прототипом которого был Эликсир Жизни. Оно не продлевало жизнь, но омолаживало, и при принятии каждый квартал, сохраняло состояние молодости до самого конца. Фламель писал, что опробовал его на трех людях и по мере того, как приходил их срок покидать этот мир у них начинались замедления естественных процессов, пропадала острота ума и человек буквально чах на глазах. Длилось это чуть больше года, а потом испытуемый просто не просыпался. Так что Тому не нужно будет искать рецепт долголетия — он теперь народное достояние. Ингредиенты конечно один уникальней другого, но их вполне можно найти или заказать заранее. Гарри посмотрел на флакон с оборотным зельем и встал из-за стола. Пора приниматься за работу. Он может быть хоть сотню раз заместителем начальника Департамента Тайн, но любовь к оперативной работе никогда никуда не денется.