Контрольный вопрос

Марволо ожидал от своего появления в Хогвартсе чего угодно: от подначек до откровенных издевательств, но никак не вежливого интереса парочки чистокровных. Остальные иногда спрашивали про учебную систему США, и Том отвечал заранее заготовленными ответами — об учебе в штатах он прочел достаточно много, а то, что он учился по легенде заочно, существенно упрощало задачу. Рэйвенкло оказался не так плох, как он думал. Не сказать, что это факультет помешанных на учебе — скорее просто очень увлеченных личностей. Вписаться в эту атмосферу было совсем не трудно, тем более он думал над тем, чтобы заняться после школы исследовательской деятельностью. Но куда именно дальше идти, он еще не придумал, хотя Поттер постоянно утверждал, что будущее магов за артефакторикой. Марволо подозревал, что это были попытки направить его амбиции в мирное русло. В принципе, когда путь политический для него закрыт, это было неплохим вариантом для становления великим. А еще ему не хватало Поттера. Глупо и иррационально — он служил якорем, и как бы Мракс ни хотел за него не цепляться — не получалось. Он привык, что каждый вечер он видит Поттера, почти каждый - общается с ним, а на выходных Гарри тащит его куда-нибудь прогуляться. Даже в паб «Гарцующий гиппогриф» как-то затащил. В пьяном состоянии Поттер будто сбрасывал с себя опыт последних прожитых десяти лет, верил во всякую чушь и забавно злился на министра и Министерство — даром, что сам там работал. — Оборотни, понимаешь, Марволо! Они могут выйти из своих гетто, если в ближайшие пару лет не дать им достаточно прав и свобод. А вейлы? Простенькие чары защиты от их очарования, и у нас будет еще больше волшебного населения. А наги? Их всех выгнали обратно в Индию еще двести лет назад! — пьяно вещал ему Поттер. Том был согласен, но не высказывался, а то рисковал получить еще одну тираду в ответ. Гарри пихал и ему бокал, но Марволо не хотел выглядеть так же нелепо, и разумно отказывался от огневиски, просив у бармена яблочного сока. На факультете он так и не нашел друзей — разве что пару приятелей, с которыми можно было обсудить что-то из науки и политики. Хотя именно друзей он и не искал — их у него никогда не было, и он не стремился это менять. Может, сначала это были соратники для интриг внутри Слизерина, а потом уже последователи — Рыцари. Но он завоевывал влияние на факультете даже не один год, а на Рэйвенкло слишком ценилась независимость — Поттер не зря пихнул его именно на этот факультет, собрать полноценных последователей тут было невозможно. Их факультет часто ставили в паре с Хаффлпаффом — и если раньше он барсуков презирал, то теперь стал относиться более-менее нормально: они были совершенно такими же учениками, как и все. Может чуть более сочувствующими, но не более. Он так же переписывался с Поттером посредством планшета с протеевыми чарами — и тот ему в одном из разговоров поведал, что систему факультетов хотят упразднить, потому что это делает мышление учеников стереотипным, ведь, попадая в коллектив, пытаешься соответствовать его стандартам, а они в Хогвартсе строились на песенках шляпы, и веками укреплялись в головах магов Англии. Гриффиндор — смельчаки и безрассудные сорвиголовы, Хаффлпафф — добряки и раззявы, Рэйвенкло — зануды и заучки, Слизеринцы — подлецы и хитрецы. И даже если до распределения ты думал, что ты добрый и смелый, то при попадании в Слизерин хочешь-не хочешь, станешь подлым и хитрым. Марволо тогда даже не знал, что ответить — ведь это Хогвартс! Это в его сути — деление учеников на четыре Дома. Ведь и в остальных школах есть подобное деление. Примерно так он и ответил, на что Поттер сообщил, что это пошло как раз от Хогвартса. Не зная, как дальше вести переписку с упертым Поттером, он тогда бросил планшет подальше, чтобы не перевести тему на чушь вроде «сегодня отличился на основах артефакторики — я лучший по этому предмету на потоке». Похвастаться хотелось, но это было глупостью, и он не знал, как Поттер на такое отреагирует. Просто похвалит, или пройдется по самолюбию, напомнив, что Волдеморт тоже был хорош в создании артефактов? К ноябрю Марволо чувствовал себя уже чуть комфортнее — он привык к манере разговоров, к порядкам, перестал кривиться от юбок у девушек длиной выше колена, даже сам перестал повязывать галстук — большинство его сокурсников надели его только единожды — на первый пир. Чем современным подросткам не угодил галстук, он так и не понял, но избавление от одного пункта утренней рутины немного освободило времени для сна, пусть это и была пара минут. Этикет стал куда более простым для изучения — даже на Слизерине достаточно было просто аккуратно есть, чтобы на тебя не смотрели как на дикаря из Лютного. Что в Хогвартсе поразило больше всего — так это количество учеников. Их было около тысячи, в его время их насчитывалось не больше четырех сотен. Из-за этого общих гостиных на каждом факультете было три — для первого-третьего курса, четвертого-пятого и для шестого-седьмого. Как это все вмещалось в выделенные изначально помещения — не ясно. Том был уверен, что у чар расширения пространства должны быть какие-то ограничения. Когда он решил спросить это у Флитвика, то тот только загадочно усмехнулся и сказал: «магия!». Хотя до этого исправно отвечал на все вопросы. Удивительно было видеть Макгонагалл в роли директора — ведь в его времени она была младше на четыре года. Чисто из вредности Том пару раз делал пакости на уроках, правда, никому не вредящие и совершенно безобидные. Подкинул на зельях слизеринцу в котел лишние ингредиенты, на защите связал вместе шнурки ботинок гриффиндорцу, покрасил волосы какой-то уж слишком тупой девице с Хаффлпаффа. Его ни разу не засекли, и не могли понять, откуда такое берется. В школе были местные шутники — близнецы Пруэтт из львятника, но они были младше на два курса, так что даже не попали в категорию подозреваемых. В начале декабря Поттер похвастался, что выбил себе отпуск на рождественские каникулы и активно зазывал его в Блэк-хаус. Марвало и сам бы вернулся, даже уговаривать не надо — нет, он, конечно, не соскучился по Поттеру. Просто ему нужно было подтверждение, что все происходящее — реально, а не плод его фантазии. *** — Итак, кто из вас попрется в Хогвартс, чтобы проверить защитные чары? Нет, Поттер, ты их скорее расхерачишь окончательно, если там не все ладно, — сразу ответил Берк, даже не взглянув на Гарри. — Продавлю силой, где скажут, — как можно мягче ответил Поттер. Берк почему-то развеселился. — Знаю я твое продавлю силой! Хочешь крестника и объект забрать из школы в обход Хогвартс-экспресса, верно? — оскалился Скорпион. Гарри закатил глаза и отпил еще чая. — Предположим. Одно другому не мешает, — возразил Гарри. — Пусть идет кто-то еще, у кого ребенок в Хогвартсе учится, чтобы я был не один такой умный. Тем более половина учеников перемещается через камины друзей в Хогсмиде. — Ладно, но если потом обнаружится косяк — аннулирую нахуй отпуск, — пригрозил Берк. — Какого Мерлина? У меня отпуска уже полтора года не было, — охренел от такой наглости Гарри. — Это тебе мотивация, чтобы сделал все аккуратно, а в напарники к тебе приставим заместителя отдела разработок, у него дочка в Хогвартсе, вроде, — задумчиво сказал Берк и покосился на ждущую своего часа бутылку огневиски на одной из полок. Гарри пообещал себе спрятать ее как можно надежнее, чтобы никто не покусился на заначку раньше времени. Плановая проверка щитов Хогвартса и Хогсмида проходила за пару дней до Рождества — из-за того, что в Хогсмиде очень активно гуляли в зимние праздники и было бы весьма печально, если бы маглы увидели магические фейерверки в одну из ночей. Одно время за это был ответственен аврорат, но у них и без того было достаточно работы — приходилось следить за этими самыми гуляньями, предотвращать стычки выпивших волшебников, отправлять в отделения слишком буйных и смотреть, чтобы во всей этой вакханалии не потерялись дети. В общем, пора праздников для аврората была особенно веселой. На Хогвартс и Хогсмид в среднем уходило тридцать шесть часов бдения, как показали предыдущие проверки. За это время надо было обойти обозначенную территорию, и подлатать, где надо, чары, благо, таких мест было не так уж много – проверки проходили дважды в год, а за сильными повреждениями следили преподаватели. В итоге выходило, что им надо начать примерно в полночь двадцать второго декабря и уйдут они утром двадцать третьего числа, как раз в день начала каникул. Это при условии, что большую часть времени Гарри и напарник продержатся на бодрящем настое. — Ты, Поттер, тут почти бесполезен, — ныл уже второй час Вилсон Грейбл. Отдел разработок позывных не получал, поэтому сейчас они обращались друг к другу по именам, хотя Вилсон говорил фамилию Гарри с интонацией «Мордред!», явно сетуя на такое наказание в напарниках. — Тут тоже надави. Нет, вроде нормально. — Еще часа четыре, и я свалюсь с нервным истощением, если ты продолжишь ныть, — проворчал Гарри. — Он еще и жалуется, химеров выползень! — возмутился Вилсон. — Хотя с тобой быстрее выходит, чем с артефактом, признаю. Может, в тридцать часов уляжемся. — Видишь! А ты сказал, что бесполезен, — прищурившись, заметил Гарри. — Сила есть — ума не надо, — это про тебя, — оповестил его напарник и в очередной раз сунул в рот конфету. У Гарри появилось острое желание отобрать у Грейбла мешочек с ними и спалить его адским пламенем. Сколько можно жрать? Гарри почувствовал приступ ностальгии, когда они проходили недалеко от визжащей хижины, даже захотелось туда зайти. Конечно, сейчас это было неуместно, но он пообещал себе в июне сходить на могилы Сириуса и Люпина. Странно, за десять лет он даже не вспоминал о существовании этой хижины. И конечно, надо было рассказать о ней Тедди — это ведь наследие от его отца, по сути. А вот карту Мародеров он оставит все-таки себе до поры до времени, слишком уж удобная вещь. Можно было сделать копию, но такое дело было явно не по его мозгам. Марволо, может, идею подкинуть, чтобы на каникулах не раздумывал о своем великом предназначении? Все равно для чего-то вредящего он ее использовать не сможет, а мелкие пакости его гения студенты как-нибудь переживут. Они с Грейблом управились еще до завтрака в Хогвартсе, и Гарри решил навестить Хагрида, оставив Вилсона и его мордредов мешок с конфетами, — там чары расширения пространства, что ли? — одних. Пусть сам себе занятие находит. Благо, Хагрид не спал. Увидев Гарри, он сразу широко улыбнулся и горячо начал его приветствовать, так и рискуя оставить Поттера без одной из верхних конечностей. — Гарри, рад видеть, редко ты теперь сюда заглядываешь! Проходи, проходи, — засуетился Хагрид и пошел ставить чайник. Поттер грустно посмотрел на миску с кексами. Они и свежими не были доступны для употребления, что же происходило с вчерашними? — Доброго утра, Хагрид. Как жизнь? — поприветствовал его Гарри и зашел в хижину. Драконов и прочей опасной дряни в ней на первый взгляд не обнаружилось, так что он выдохнул: с Хагрида станется держать в доме всяких тварей. — Хорошо жизнь. Ты бы хоть предупредил насчет мажонка Мраксов! Так похож на молодого Сам-Знаешь-Кого, не отличить почти. Гарри внутренне заледенел. Можно сделать вид, что он умственно-отсталый идиот и не заметил схожести, но выглядеть совсем уж кретином не шибко хотелось. Жалея, что кидать Конфундус на друга — явный моветон, он решил напереть на реальное родство двух Мраксов. — Так они же братья троюродные, у них и предок общий есть — Марволо Мракс, который дед еще Тома Реддла. Этому Марволо он прадед. Вот и похожи. Как он себя ведет? — осторожно поинтересовался Гарри. — Спокойный, почти ни с кем не разговаривает, — сказал Хагрид пододвигая к Гарри миску с кексами. Поттер еле подавил разочарованный вздох. — Я хотел пособолезновать насчет матери, но он постоянно уходит, как только я хочу подойти. Гарри мысленно закатил глаза. Хагрид и хороший тон — вещи, которые были созданы явно на разных планетах. Искать встречи, чтобы специально выразить соболезнование, при этом не злорадствуя. Простой как кнат Хагрид просто не понимает, что так делать не принято. Еще раз глянув на миску с кексами, Поттер взял один, уже на ощупь чувствуя каменность этой ошибки кондитерского ремесла. Чтобы не остаться без зубов, он рискнул сунуть его в чай. Интересно, минуты хватит? Гарри подумал, что лучше было бы сходить к Розмерте — вот уж кто мог бы рассказать все сплетни с округи. А Хагрид ему десять минут описывает, как принимал роды у единорога. На седьмом курсе он бы точно от этого рассказа потерял всякий аппетит, но после тех органов для ритуалов его брезгливость снизилась на несколько пунктов. Когда время подошло к завтраку, Гарри спешно засобирался в замок — он хотел во время трапезы проникнуть в башню Рэйвенкло и дождаться там Марволо, а с ним пойти уже за Тедди. Дождавшись, когда последний ученик покинет башню, Гарри подошел к орлу, стукнул молотком, и услышал загадку: — Что есть мгновение по сравнению с вечностью? Поттер завис. Ответ вроде очевиден, но не может же все быть так просто? — Вечность — долго, а мгновение — пара секунд, — растрепав волосы, ответил Гарри. — Неверно. Придется вам ждать кого-то, кто сможет отгадать загадку, — бесстрастным голосом сказал орел. Поттер недовольно скривил губы, но ответ в голову внезапным озарением так и не пришел, так что он достал опять карту и стал смотреть, где Тедди и Марволо. Последний возвращался в башню первым, и похоже, единственным. Все остальные ученики столпились у главного входа. Даже Тедди. Гарри скривился — фиг он теперь его найдет. Быстренько достав планшет, он начиркал крестнику, чтобы тот вернулся в гостиную и ждал его там. Мракс тем временем поднялся и удивленно уставился на Гарри. Поттер же подавил в себе желание встрепать волосы Марволо — он и не подозревал, что за лето так к нему привык. Все-таки он слишком быстро привязывается к людям. — Я так понимаю, это должен был быть сюрприз, — мягким голосом сказал Марволо. — Но ты, в силу скудности своего ума, не разгадал загадку. — Весьма непочтительно так отзываться о своем опекуне, — заметил Гарри, хотя ничуть не оскорбился, его Марволо обидеть не хотел. Тем более они с Берком привыкли слушать оды о своих умственных способностях — что он, что Скорпион были организаторами, лидерами, оперативниками, боевиками, но точно не умниками. Каждому свое. Мракс тем временем стукнул по колокольчику, и орел опять задал загадку: — Что есть мгновение по сравнению с вечностью? — Время относительно, как вечность может вместиться в мгновение, так и мгновение может продлиться вечность, — сразу же ответил Марволо. — Лаконичная формулировка, — проскрежетал орел и открыл проход. — Почему ты вернулся в башню? — спросил Гарри, разглядывая гостиную старших курсов. Тут было все почти так, как он помнил, разве что мебель стала чуть более современной. — Не захотел сваливать свою сумку в общую кучу, — чуть скривившись, ответил Мракс. — А ты что тут делаешь? — Секрет, — усмехнулся Гарри. Даже учитывая, что инкогнито они с Вилсоном не соблюдали, это была информация о работе, так что была запрещена к распространению и разглашению. Марволо выразительно закатил глаза и исчез за дверьми, ведущими к спальням. Гарри знал, что спальни старших курсов расположены выше всего, наверняка там восхитительный вид из окна. Вообще особого секрета в том, что в Хогвартсе удалось разместить так много учеников не было: места в замке было предусмотрено на полторы тысячи человек — с запасом, и задумано это было строителями, просто раньше нижние этажи башен не использовались, как использовались не все уровни подземелий. Просто по входам этого не сказать — тут уже колдовал профессор Флитвик, и что именно он сделал, чтобы студенты миновали лестницы, Гарри не имел и малейшего понятия. — Нам надо зайти еще за твоим крестником? — со вздохом спросил Марволо. — Тебе бы в пророки, — ответил Гарри, отвлекаясь от вида из окна. С Гриммо Гарри ушел почти сразу — оставил там Тома, проследил, чтобы Тедди попал к бабушке, а потом отправился на работу, заранее сообщив Марволо, что он вернется поздно и вряд ли в трезвом состоянии — Берк слишком хищно смотрел на заначку. *** Когда Том увидел у входа в башню Рэйвенкло Гарри, то с большим трудом справлялся с желанием подойти поближе и хотя бы дотронуться до его плеча — проверить реальность происходящего. Из-за своих иррациональных чувств и путаницы в них, он даже нагрубил, больше от растерянности, чем от злости. Слава Мерлину, что Гарри не оскорбился — устраивать разбор полетов совершенно не хотелось. То, что Поттер пришел, было, Мордред его дери, приятно. А то, что он не разгадал такую простую загадку — даже немного развеселило. А потом невыразимец вернулся еле стоящим на ногах и заплетающимся языком сообщил, что до полудня его не будить, и ушел спать, напевая какую-то песню про гиппогрифа. И почему его старшая копия ненавидела Гарри? И все было бы прекрасно, не осчастливь Поттер его планами на предрождественский день. — Сюда придет Гермиона с парнем, Рон с женой, Андромеда и Тедди, Джинни с Симусом, Джордж с Алисией и Терри Бут с другом, — сообщил он за обедом. — Зачем такое сборище? — недоумевал Том. А в мыслях скривился — дурацкий сленг в школе приелся, а в Блэк-хаусе казалось неуместным его использование. — Мне процитировать тебе книгу по праздникам Великобритании и их традициям? — мягким голосом спросил Гарри. — Магловское, — не удержался Том и скривил губы. — И как по-твоему должны праздновать Рождество маги? — усмехнулся Поттер и глянул на него сквозь бокал с вином. — У кельтов были Самайн и Йоль, — вспомнил Том. Сам он их никогда не праздновал, как собственно и Рождество с Хэллоуином. — Языческое, религия, — сразу отрезал Поттер. — У магов всего парочка своих праздников, которые мы собственно и не празднуем, а торжества нужны в любом случае, так чем Рождество не угодило? В некоторых странах отмечают только Новый год — это праздник не религиозный. Мы его тоже будем отмечать, но для всех праздников свои традиции. В предрождественский день можно пригласить всех родных и близких, а двадцать пятого мы останемся тут вдвоем. Тем более так удобнее, познакомишься со всеми сразу. А это рано или поздно произойдет в любом случае, ведь как минимум по бумагам ты являешься моей семьей. Марволо только кивнул, хотя уточнение про бумаги резануло слух — по совершенно не ясной причине. — А Тедди? Он же тоже твоя семья, — решил уточнить Том. — Ты мог бы заметить, что мы не слишком близки, — спокойно сказал Поттер. — Я пытаюсь быть примерным крестным, но из-за работы мне это не слишком удается, бабушка ему куда ближе. Я пошлю подарки и открытку, но Рождество — праздник семейный. Я буду лишним у Андромеды, а она и Тедди — тут. Тем более Вальбурга не слишком ее любит. — А где ты его отмечал до этого? — удивился Марволо. Про Вальбургу он уже знал, и ее реакция была совершенно предсказуема, поэтому не стал даже заострять внимания на этом уточнении. — На работе, где еще, — пожал плечами Поттер. — Там и в Рождество найдется чем заняться, более того, дел может прибавиться — пьяные маги опасны даже сами для себя. — И не жаль было, что приходится работать, когда все сидят в уютном семейном кругу? — поинтересовался Том. Гарри не производил впечатление человека, который предпочитает работу, а не игры в карты или шахматы возле камина в Рождественский вечер. — Мы там все друг друга знаем, в Департаменте текучка кадров минимальная. Мы может и не семья, но все хорошие знакомые. Я там не страдал, а вполне себе неплохо проводил время, — мягко ответил Гарри и встал из-за стола. — Буду в кузнице, если понадоблюсь. Марволо глянул на Вальбургу — ее вообще трудно было поначалу воспринимать, ведь еще недавно он видел ее — активную и жизнерадостную, — на шестом курсе Хогвартса, а сейчас она портрет и совершенно поменялась. И в смертях ее сыновей оказался виноват Волдеморт, пусть и косвенно. Тому вообще было трудно поверить, что многочисленный клан Блэков канул в небытие, и чистокровных Блэков не осталось. У Драко Малфоя была мать урожденная Блэк, Гарри с бабушкой Блэк и Тедди такой же. А ведь в своем времени Том знал лично четырех представителей этой семьи, а вообще носителей этой фамилии было не меньше десяти. Приложил ли к этому руку Волдеморт? Хорошо, что именно на него Вальбурга зла не держала, понимала, что он уже никогда не станет Темным Лордом. Иногда с ней можно было побеседовать — она пусть и не была сплетницей, но о событиях происходивших внутри Блэк-хауса рассказывала охотно, пусть и не всегда с удовольствием. Хотя рассказывать было почти нечего — Поттер очень много торчал в своем Департаменте, иногда не появляясь месяцами, притаскивал с собой «кучу всякого магического хлама», Том сомневался, что это был хлам — скорее Вальбурга не знала о том, для чего эти вещи предназначены, а Поттер не торопился ее просвещать. Еще жаловалась на толпы грязнокровок и предателей крови и радовалась, когда из них вырастали вполне себе приличные маги. В молодости Вальбурга была куда большей брюзгой — скорей всего полное вымирание собственного клана сильно изменило ее взгляды. Жаловалась она так же на варварство Гарри — тот почти сразу после конфликта утащил всю библиотеку в какие-то дали и даже не слушал ее возмущения, хотя последние пару лет притаскивал книги обратно небольшими партиями и докупал свои. Такое расходование семейных знаний и достояний она переживала весьма остро: ругалась, пыталась давить на слабости, но Поттер был непоколебим. Том, благодаря разговорам в изоляторе, знал, куда и зачем были унесены книги, но Вальбурга была непреклонна — это Блэки искали источники знаний, сами писали манускрипты, и они, по ее мнению, должны были остаться в семье и только в ней. Том даже не стал ее переубеждать — он сам принял это весьма неохотно, хотя результат таких акций был уже налицо. Том ушел в свою комнату, чтобы подумать над планами на будущее , потому что он уже полгода топтался на месте, так ни к чему и не придя в итоге. Одна из клятв, которую с него взяли, звучала так: «Я не собираюсь влиять на политический курс магической Британии ни словом, ни делом». Эта клятва далась ему трудней всего — Марволо до последнего надеялся, что ему просто запретят создавать какое-то свое политическое движение. Можно было, конечно, уехать в другую страну — на них никаких запретов не накладывали, объясняя это тем, что это будет уже не их головная боль. Было в крайней степени неприятно слышать о себе так пренебрежительно, будто он мигрень какая-то, с которой нужно как можно скорее справиться и больше с ней не сталкиваться. Но Мраксу хотелось остаться в Англии — это была его страна, страна его предков и страна, где находился Хогвартс — его первый дом. И вряд ли в ближайшие несколько лет он будет готов к новой культурной адаптации. Так как Марволо был крайне хорош в артефакторике — профессор его очень хвалил, то это был самый доступный способ рассказать миру о себе. Но тогда начинать создавать нечто свое следовало как можно скорее. А еще ему совсем скоро исполнялось семнадцать — и он боялся, что Гарри просто выкинет его на улицу, к этому он был совершенно не готов, потому план по привязыванию Гарри к себе был все еще актуален. Хотя официально семнадцать ему теперь исполнялось первого февраля — ставить выдуманный день рождения и настоящий близко было слишком рискованно, а вот месяц разницы уже никого никак не озаботит. — Вальбурга, — позвал он портрет. Она часто слонялась по всем картинам в доме, и сейчас оказалась пейзаже в его комнате. — А как Поттер относится к присутствию посторонних в своей мастерской? — Никого не выгонял, — обтекаемо ответила Блэк. — Но у него не так много гостей, а его пассии, — сказала с отвращением Вальбурга, — обычно не горели желанием узнать, как он кует свои изделия. Марволо удивился такому отвращению в голосе Вальбурги к любовным связям Поттера. Неужели у того совершенно не было вкуса? Но спрашивать подробнее казалось чем-то неприличным, и он оставил этот разговор для более подходящего случая. — Я тогда зайду к нему, — предупредил он и направился к подземельям. В Блэк-хаусе с его посещения еще в сороковых почти ничего не поменялось — когда он впервые зашел в него, то казалось, что он и не покидал своего времени. Это было неожиданно приятно. Но все равно мебель стояла новая, а тролльи ноги и головы домовиков из прихожей исчезли. Раньше в столовой были еще и головы волков, грифонов и чучела авгуреев, а теперь вместо них стояли кованые канделябры и простые подсвечники — наверное, работа Поттера. Том постучал в дверь, надеясь, что его все же услышат — заходить без разрешения не хотелось, мало ли чем там занят Поттер? Но его опасения не оправдались, и в коридоре мгновенно появились звуки потрескивающего огня, какой-то тихий звон и звучное: — Входи, открыто! Мастерская встретила его запахом дыма и угольной пыли, хотя работала магическая вентиляция, тут все пропиталось этим духом кузницы. Это не было неприятно, но сильно контрастировало с чуть прелым воздухом подземелий. И магия тут чувствовалась совсем другая — Поттеровская. Ощущалась она как ветер после дождя летом. Свежо, легко и тепло. Сам Гарри сунул за ухо карандаш и с интересом смотрел на Марволо. — Какими судьбами? Летом ты сюда не заходил, — поинтересовался Поттер. Том чуть себе по лбу не залепил от досады. Не говорить же Гарри, что он пришел сюда налаживать связи и из-за нежелания опять быть выкинутым за борт жизни? Но идея пришла довольно быстро — Поттер разве что пинком его в артефакторику не отправлял, можно сыграть на этом. — Мне нужны какие-нибудь заготовки для простеньких артефактов. Советуют начинать с магических светильников, зачарования на определенный цикл действий. Вроде магловского термометра. — Совсем забыл! — внезапно воскликнул Гарри и сделал пасс призывающего заклинания палочкой. Том удивленно на него посмотрел, но стал ждать, что же прилетит. Его ожидания не оправдались — прилетел старый замызганный пергамент. Марволо иронично на него посмотрел и приподнял бровь в немом вопросе. — Это сокровище почище некоторых самых древних книг! — заметив его иронию, сердито сказал Гарри. — Иди сюда. Да ближе, а то ничего не увидишь. Том подошел со спины к Гарри, и теперь видел «сокровище» весьма близко. — Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость, — сказал Гарри и прикоснулся кончиком палочки к карте. Она развернулась и на ней медленно стал появляться текст зелеными чернилами: «Господа Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост, поставщики вспомогательных средств для волшебников-шалунов с гордостью представляют своё новое изобретение — Карту Мародеров…» — Мародеров? — саркастично протянул Марволо. — Ничего ты не понимаешь. А название — слово красивое, вот они и решили, что будут именно мародерами. Ничего общего с настоящей деятельностью этих людей господа Сохатый, Бродяга и Лунатик не имели. Лучше смотри! — сказал Гарри и развернул карту. Том восхитился — карта Хогвартса! И будто читая его мысли, Поттер добавил: — Не просто карта, — довольно протянул он и указал на точку на карте. Миневра Макгонагалл находилась в директорской башне и стояла, судя по карте, у стены. Карта Хогвартса, которая показывает передвижения его жителей! Почему в его времени ее не было? — Эту карту создали мой отец, крестный, отец Тедди и еще один их приятель, — последнее слово Поттер чуть ли не прорычал, — на пятом курсе Хогвартса. Конечно, я тебе ее не дарю — самому пригодится. Но ты можешь ее изучить, если выйдет — скопировать. Главное, чтобы по возвращении ко мне она работала как и прежде. Шалость удалась, — закончил он, и карта свернулась. Том взял ее в руки и почти сразу понял, что там есть не меньше трех слоев скрытых чернил, скорей всего рунный тоже должен быть — без них такое создать почти нереально. — Спасибо, — поблагодарил он, и положил карту в карман. — Очень хочется скопировать, хотя вряд ли это возможно сделать полностью вне замка. — Я тоже так думаю, кажется мне, что на большинстве помещений есть какие-то метки, — кивнул Гарри. Том кивнул и решил перевести тему. Людям же всегда интересно рассказывать о своих увлечениях, и им нравится, когда их слушают — даже сам Мракс не был в этом исключением. Поэтому он спросил: — Расскажешь, как происходит создание кинжала с самого начала? И Гарри с удовольствием рассказывал — буквально с самого начала — создания эскиза. А Марволо казалось, что он проваливается в мягкие интонации голоса Поттера — от него почти ускользал смысл того, о чем тот говорил. Разжигание горна, плавка металла, чары — вроде Поттер ничего не пропускал, а Мракс все равно понимал только через слово. Вышли из мастерской они только через несколько часов, пропустив время ужина. А Марволо казалось, что в нем что-то надломилось. На следующий день должны были появиться друзья Поттера, и Мракс ждал этого момента с содроганием — ему не хотелось, чтобы вообще кто-либо приходил, пусть даже это будет сам Мерлин. Но альтернативы не было. Со смиренным вздохом он настроился на ужасный день и спустился в гостиную, где Гарри уже ждал посетителей у камина. — Ты совершенно зря рефлексируешь, — в очередной раз сказал невыразимец. — Никто тебя допрашивать не будет. — И Веритасерумом поить, да, — иронично ответил Марволо. — Дело не в этом, а в том, что это общество совершенно чужих людей, которые мне даже неинтересны. — Гермиона — заместитель начальника бюро, отвечающего за законодательство Магической Великобритании. Рон — известный квиддичный игрок и председатель бюро спортивных игр в Министерстве. Джинни ведет колонку в Ежедневном Пророке, Терри — кавалер ордена Мерлина третьей степени за научные открытия, — занудным голосом перечислил Поттер. — А про Джорджа ты и без меня знаешь. Марвало сложил руки на груди. Как бы не расхваливал своих друзей Поттер, Мраксу они все равно люди совершенно чужие. А знакомства в Министерстве неожиданно стали совершенно бесполезны — ведь он их все равно не сможет использовать. Первой прибыла Гермиона Гренджер в сопровождении какого-то амбала ростом не меньше двух метров. Волосы у этого памятника силе были пшеничного цвета, одет был как и подобает случаю — в пиджак и брюки. Гарри тоже вырядился примерно так же — хотя обычно носил футболки и джинсы. Скрепя сердце, Марволо признал, что ему отлично шел деловой вид. — Гермиона, Роджер, позвольте представить — мой подопечный Марволо Мракс — он за полгода выбился в пятерку лучших учеников Хогвартса. Марволо — Гермиона Гренджер, я о ней тебе рассказывал, и Роджер Роллс, жених Гермионы, он владелец клуба «Астральная бабочка», — по правилам хорошего тона представил их Гарри. Марволо даже немного удивился — Поттер обычно не заморачивался с такой ерундой. — Приятно. Как тебе Хогвартс? — спросила Гермиона. — Там сейчас больше предметов, чем когда училась я. — Хорошо, до этого я был на заочном обучении, поэтому мне не с чем сравнивать, — осторожно начал Марволо, все-таки эти люди лично видели Волдеморта, хотя вряд ли то змееподобное существо хоть немного походило на него. — Сейчас госпожа директор переживает насчет первого курса следующего года. — Да, в 1999 году произошел так называемый бэби-бум в Магической Великобритании — Волдеморт окончательно погиб, к власти пришли ответственные люди, в стране появилась относительная стабильность и благополучие. Хогвартс ожидает не меньше девяноста первокурсников, — с кивком сказала Гренджер. Светский разговор закончили очередные гости — Рональд Уизли и Сара Шафик. Последняя работала в компании «Молния» экспертом по чарам стабилизации. Рон оценивающе его оглядел и пожал руку. — Мы, если честно, очень переживали, вдруг ты унаследовал Мраксовское безумие, — прямо сказал Рональд, а Том поджал губы. — Видимо, нет. Как в США, где ты жил? — Недалеко от Игл-Ривера, штат Мичиган, — заученно сказал Марволо. — В Англии мне нравится больше. — Это хорошо, — улыбнулся Рональд и сразу крикнул Гарри, который сидел в другом углу комнаты и беседовал с Роджером: — В этом доме наливают гостям? — В этом доме наливают гостям хоть до посинения, но только когда они все приходят! — тоже повышенным голосом ответил ему Поттер. Дальше пришел Тедди с бабушкой и он почему-то решил, что Марволо адекватно воспримет его объятья, и, правда, Том отталкивать его не спешил — это явно выйдет ему боком потом, поэтому стоически терпел обжимания и детский лепет. А Гарри он это еще припомнит. Терри Бут вышел из камина с кудрявым рыжим парнем — им оказался ирландец Кланки Хьюз, аврор. Сходу Терри, не расшаркиваясь, обвиняюще сказал Гарри: — Твои, гиппогриф ты лишайный, отчеты недоделанные, спихнули на меня. — Ничего не знаю, у меня отпуск. У тебя вот недавно был, я половину времени за тебя работу делал, и ничего, — фыркнул Гарри и демонстративно отвернулся обратно к Роджеру. Последней пришла семья Финниган, и Том воздал хвалы Мерлину за то, что они не взяли с собой ребенка. И кажется, эта атмосфера дружелюбия и радушия, которая царила среди друзей Поттера, стала как-то сказываться и на Марволо — Тедди перестал так раздражать, люди вокруг оказались неожиданно приятными собеседниками, никто не навязывал свое внимание, только Поттер иногда его привлекал к общему обсуждению спрашивая: «А ты что думаешь, Марволо?». — Закон об оборотнях пройдет скоро последнее слушание в Визенгамоте, а потом останется только доработать артефакт подавления разума зверя, но он будет стоить жутких денег — мало какому оборотню придется по карману. Так что при официальном трудоустройстве работодатель обязуется купить его для подопечного за счет фирмы, и его стоимость будет восполняться из зарплаты сотрудника. Такая инициатива будет поддерживаться субсидиями или понижением налога, — рассказывала Гренджер. Марволо мысленно ее хвалил — вроде все логично получается, и все в выигрыше, но ведь далеко не все оборотни захотят подавлять разум зверя: он читал, что это состояние сравнимо с наркотической эйфорией, особенно у тех, у кого ликантропия врожденная. Есть, конечно, и исключения, но мало кто захочет отказаться от этого состояния. Об этом он и сказал Гренджер. — У них тут выбор как и у обычного магловского наркомана — или продолжаешь получать удовольствие от своего состояния, или социализируешься. Не носящие артефакта будут продолжать сидеть в гетто, — прокомментировала она. Дальше Симус разливался соловьем о своей работе в магическом питомнике у Каттлея — гиппогрифы, грифоны, фестралы, там даже жили несколько фениксов, пусть и не постоянно, и парочка авгуреев, невесть как приученных не улетать при приближении людей. Роджер сетовал на семикурсников Хогвартса, которые непонятно как попали на вечеринку, где было море алкоголя, и интересовался у Гарри, как это предотвратить в следующий раз — ведь они каким-то образом временно состарили свою магическую подпись. — Роджер, мне кажется, они просто скопировали чьи-то подписи на артефакт, скорей всего у студентов, — пожал плечами Гарри. — Этот артефакт из продажи не убрать, пусть он и входит в категорию условно-разрешенных, ведь он может понадобиться при подтверждении трат или намерений в контракте при дистанционном обращении. А магловскую систему с паспортами мы не можем взять и сходу ввести, потому что в подобном свидетельстве должно стоять несколько уровней защиты. — И все равно при нужной сноровке эту систему можно будет обойти, — напомнил Мракс. — Суть в том, чтобы игра не стоила свеч. — Верно, — кивнул Гарри. В целом, встреча прошла неплохо. После ужина они стали играть в настольные игры, которые с собой притащил Джордж Уизли, и начали планомерно напиваться — почти все. Том от предложенного ему огневиски отказался, чтобы не выглядеть нелепо, но за остальными наблюдал с плохо скрытым весельем. Поттер сдался первым и пошел спать, и эта встреча совершенно потеряла для Марволо смысл, так что он покинул вечер следующим. А утром он обнаружил под рождественской елью, Мерлин их побери, подарки! Он совсем о них забыл и сам ничего не подготовил. А вот Гарри подарил ему три метательных ножа собственного изготовления — что было весьма неожиданно, но приятно, и набор заготовок под артефакты с несколькими тематическими книгами. Марволо понимал, что это больше подталкивание его на «правильный путь», чем желание порадовать близкого человека. Но это все равно были подарки, которых он никогда не получал. Рыцари отроду ничего ему не дарили, кроме открыток, ведь он сам решил соблюдать дистанцию. Настроение поднялось на небывалые высоты — поэтому за завтраком он решил, что с него не убудет, если он искренне улыбнется Поттеру и поблагодарит. Сам он отделался только открыткой, но решил, что на Новый год сделает подарок — в конце концов просто некультурно не ответить взаимностью. В день Рождества и правда не было никаких гостей — они вдвоем сидели у камина, Поттер показывал некоторые свои воспоминания в Омуте, играли в карты, читали. Это было очень похоже на уютный семейный вечер, и Марволо даже не знал, как реагировать на это. Ему была крайне комфортна сама обстановка, но идеальную картину мира портили собственные двойственные чувства. Он никогда не хотел привязываться к кому-то, потому что это слабость, он всегда отгораживался от окружающих. Но при этом компания Поттера дарила чувство защищенности и спокойствия — никакая иная компания не вызывала подобного ощущения. Никогда. Теплый и уютный вечер прервал Патронус суриката, голос которого раздался необычайно громко на фоне трескающего камина и шороха книжных страниц. — Обломался ты с отпуском, Поттер, срочно появись в отделе. — Да чтоб его мантикоры сожрали, суку такую, — проворчал Гарри, и спешно встал, не обратив внимания на упавшую с колен книгу. — Марволо, прости. Не знаю, когда вернусь, если хочешь, пригласи кого-нибудь из школы в гости, или сам погости у приятелей. После этого он весьма спешно поднялся по лестнице, и Мракс слышал только то, как он тихо матерится, ругая свое начальство. *** — У нас тут серийный убийца или маньяк, Грифон, — необычайно серьезно сказал Берк. — Тройное убийство у маглов, еще одно - весьма жестокое у них же, и убийство мага. Мы надеемся, что больше преступлений не будет, но лучше перестраховаться. Следственное бюро аврората опускает руки: жертвы убиты в основном Авадой, но наша сеть не засекла ее использования в этот временной промежуток. Более того, никакой магической подписи, будто инфери использовал заклинание, а не маг. — Вот же Мордред, — глухо сказал Поттер. — Пиздец отпуск получился. На кой-черт тебе именно я? — Ну, тебе явно благоволит госпожа Фортуна, будто ты в детстве котел Феликса Фелициса выпил, а еще ты отличный оперативник. Ну и конечно, это дело мы не будем афишировать до последнего — а ты не болтаешь лишнего. Так что вперед, я уже отправил к тебе в кабинет то, что удалось раскопать. Там и уже мои наработки, вроде той, почему я решил, что убийца один и тот же. Тебя это заинтересует, поверь.