Осколки стереотипов

Аннабет.

Наблюдая за тем, как уже третья стопка коньяка, (не считая тех, что она опустошила во дворце) за две минуты оказывается в горле Клариссы, я готова взвыть от безысходности. Она в очередной раз нам ничего не говорит, но не нужно быть гением, чтобы догадаться, что неожиданной причиной попойки Ла Ру является никто иной, как Крис. Чего стоят одни лишь их переглядки с разных концов помещения. Гроувер, натирая до блеска бокалы за барной стойкой, уже пару раз делал мне настойчивые знаки руками, означавшие, что этих двоих стоит срочно увозить отсюда и по раздельности. Иначе от нашего излюбленного «Олимпа» ничего не останется. Этот парень, по обыкновению своему полный позитива и какой-то неоправданной радости, в любой момент дня и ночи был готов помочь нам в любом деле. И пусть эти «дела» чаще всего ограничивались помощью в затаскивании пьяного Родригеса в машину или обслуживания стола, за который его порой силком усаживал Нико, ссылаясь на чрезмерную загруженность и долгое пребывание поодаль от своих друзей. В любом случае, Гроуверу и его Можжевелке всегда бы нашлось место за любым из наших столов, в любое время и по любому поводу. — А ей точно ещё не хватит? — Талия опасливо покосилась в сторону Клариссы. — Ей уже давно хватит, — отвечает Рейчел с другой стороны дивана, на котором мы все, кроме Криса, благополучно разместились. — Только кто ее остановит? — Ди Анджело бы мог, — задумчиво протянул Октавиан, никогда не влезавший в разборки этих двоих. Да и не уверена, что Ла Ру бы его послушала — её отношения с парнем Рейчел всегда были немного суховаты. — Но этот чёрт сегодня не с нами. Я устало вздохнула и, откинувшись на мягкие диванные подушки, в который раз огляделась по сторонам. Кажется, даже тот чёрт, из-за которого Нико сегодня не с нами, не собирается появляться. Он так убедительно доказывал мне, что сможет добраться до бара сам из-за каких-то своих незаконченных дел, пусть это, скорее всего, и было ложью. Неужели Перси не мог просто сказать, что передумал, и не хочет появляться в месте, где его запросто могут узнать, да ещё и с нами? Клянусь, если он не покажет свой величественный зад сюда до полуночи, то перечитает все женские романы в библиотеке короля Аида! В конце концов, мне потом краснеть перед Нико и друзьями, а оправдываться, если честно, точно не входит в список моих преимуществ или хобби. — Аннабет, может быть, стоит забрать её и отвезти домой? — Талия выглядела шокированной и, то и дело раздраженно вздыхая, поглядывала куда-то в другой конец помещения, теребя рукав тёмной кофты. Желая хоть как-то отвлечься от навязчивых мыслей о Перси, я, проследив за её взглядом, обнаруживаю, что причиной этой раздраженности и желания поскорее покинуть это помещение, является никто иной, как Рон. Он работает тут официантом уже, без малого, два года и не умеет отказываться от такой отвратительной черты, как наглое разглядывание всех симпатичных особ женского пола. Помнится, однажды он неплохо получил за это от злого Криса, которому не понравились его переглядки и похабные намеки в сторону Клариссы. Тогда защищавший честь своей девушки, я уверена, Родригес поступил бы точно так же и сейчас, даже зная, что Ла Ру вполне может постоять за себя самостоятельно.  Проще говоря, зная Рона, который, если исключить все вышеперечисленное, был порой даже неплохим парнем, я могу понять шок и смущение Талии. И, наверное, это оправданный шок. Не думаю, что кто-либо в её окружении (тем более, девушки) вливает в себя алкоголь с такой скоростью и завидной выдержкой — Ла Ру даже не морщилась; а парни позволяют себе бросать подобные взгляды на занятых девушек. Но, по крайней мере, у принцессы Грейс хватает благоразумия не следовать её примеру в употреблении спиртного и не выпытывать подробностей о причине неожиданной тяги к таковому Клариссы. В который раз я радуюсь, что в коридоре по пути к выходу из Восточного крыла, нам с Клариссой, еле передвигающейся на своих двоих, будучи уже немного подшофе, встретилась именно Талия. Кажется, она неплохо смутилась, заметив нас, и даже начала оправдываться, что из нашего крыла выходить на улицу незамеченной намного легче, нежели через главный вход. И глядела на меня полными шока и какой-то иронии глазами, когда Кларисса, узнав её, неожиданно даже для меня начала звать с собой, уверяя, что ей понравится, а в машине как раз есть свободное место. Я лишь привела в аргумент то, что из нас двоих некому сесть за руль, ведь Кларисса уже выпила, а я, будучи до сих пор в гипсе, под которым, кстати, жутко чесалась лодыжка, не смогла бы водить, даже очень сильно того захотев. И, как оказалось, Талия Грейс очень даже неплохо справляется с ролью водителя и поводыря, которым ей придется ненадолго стать, чтобы довести не в меру дружелюбную и веселую Клариссу. — Наверное, стоит ещё немного подождать Перси, — опомнившись, бубню в ответ, глядя на циферблат на экране телефона, электронные стрелки которого недавно перевалили за одиннадцать. — Если не появится, то сразу же уедем. *** И он не появился. Ни через пятнадцать минут, ни через полчаса. Ни даже через чёртов час! Чувствуя себя полной идиоткой, я ещё пару минут грозно дышала на своё отражение в зеркале туалета, параллельно коря себя за то, что мучалась с ненавистной мне плойкой, чтобы привести непослушные волосы в порядок. Почему-то мне было важно, чтобы Перси не считал меня неряхой, не заботящейся о своём внешнем виде. Какое-то неожиданное и, кажется, даже не попадающее под определение «нормального» рвение подтолкнуло меня на это. И не только на это. Я, надо сказать, впервые за последние пару месяцев, открыла свою до смешного небольшую шкатулку с украшениями и даже впервые воспользовалась дорогими духами, подаренными мне отцом на прошлый день рождения. Видимо, я повела себя так глупо, что стыдно мне за это теперь будет до конца своих дней. Более того, мои старания даже не были оценены ни кем, кроме Октавиана, который, если честно, никогда не был скуп на приятные и, конечно же, не выходящие за рамки дозволенного комплименты.  Всё ещё надеясь, словно до сих пор действительно не все потеряно, я в последний раз оглядела парковку перед входом, освещаемую одной лишь неоновой вывеской с названием бара, прежде чем сесть на переднее сиденье машины отца Клариссы и, затащив костыли с собой, захлопнуть дверь с такой силой, что Ла Ру, будь она в состоянии, уже давно бы отчитала меня за это. — Обратно? — сняв большой чёрный капюшон и встряхнув такими же угольными волосами, Талия вопросительно посмотрела на меня, а потом вдруг усмехнулась, посмотрев на Клариссу, мирно посапывающую на заднем сидении. — Или сделать пару кругов, чтобы она очухалась и было не так проблематично занести её во дворец?  Я лишь кивнула, приняв её последнее предложение, и, включив музыку, перевела взгляд на окно. Машины, водители которых, кажется, соблазнившись тёмным временем суток, совершенно позабыли о всяких правилах дорожного движения, проносились мимо с огромной скоростью. Я не любила скорость. Она пугала меня, если честно, особенно, когда я по глупости прочитала сводку в газете, автор которой предоставил читателям статистику и частоту смертей на дороге. Пусть всё ещё молчала, когда Нико позволял себе разогнаться на пустом шоссе, хотя в голове уже проносились мысли о том, как машину заносит в кювет. Поднимаю глаза вверх и едва сдерживаю восхищенный вздох. Звёзды рассыпались по иссиня-черному полотну небосвода вокруг полумесяца, то и дело поблескивающего там серебряным венцом. А острые вершины деревьев, окаймляющие этот чудесный вид, покачивались на ветру. Ведь, как ни странно, погода до сих пор не порадовала нас первым снегом, пусть завтра уже зима официально вступала в свои права. Признаться, каждый год я, словно ребенок, жду этих чудесных осадков с большим нетерпением и не могу усидеть в помещении, когда снежные хлопья наконец начинают свой путь вниз. Из-за этой привычки мне уже не один раз посчастливилось свалиться с простудой в начале декабря, но, видимо, в этом году мне это не грозит. Думаю, с гипсом на ноге особо под снегом не погуляешь. Если только сесть на землю и, завороженно уставившись вверх, поставить под угрозу не только почки и пятую точку, но и заставить сомневаться людей, которые могут оказаться свидетелями этого, в моём психическом здоровье. — Уверена, у Перси были причины не прийти, — сделав музыку немного тише, говорит Талия, не отрывая взгляда от дороги. — Пусть это его и не оправдывает. — Это не так важно, — вру. — Важнее то, что теперь у меня есть полное право засчитать ему техническое поражение.  — Не думаю, что он согласится так просто отступить, особенно, если его причины окажутся серьёзнее, чем мы думаем, — она усмехается, но взгляд вдруг становится задумчивым.  Не знаю, что Талия имеет ввиду под «серьёзнее», но, как мне кажется, неожиданное нежелание светиться с, мягко говоря, неподходящими ему людьми — можно этим посчитать. Хотелось бы мне знать причину своей неожиданной злости, которая на данный момент, кажется, переполняла меня полностью, продолжая накатывать волнами, но это не помешало мне сделать, возможно, предвзятый, но вывод.  — Или он просто не захотел, — слова успевают вырваться раньше, чем я — опомниться и закрыть рот. Не думаю, что стоит высказывать свои неоправданные предположения о парне его невесте, от которой у него, уж наверняка, секретов нет. — Не захотел победить в споре? — Почему ты думаешь, что он бы победил? — кажется, Талия хотела добавить что-то ещё, но мой неожиданный вопрос заставил её замолчать. Неужели она тоже, как Перси, полна цинизма и для себя решила, что хороших людей не осталось? Может быть, за дверьми кабинета министров их отцов, но не здесь, в реальном мире, который, кажется, так же далёк для них, как для меня или Клариссы приёмы или балы. — Потому, что я согласна с ним, — на выдохе произносит Талия, и я вижу, как она сильнее сжимает руль. — Глупости! — восклицаю я и, вновь приготовившись к очередной словесной перепалке, делаю музыку, все ещё достаточно громко бьющую из колонок, на минимум. — Вы не можете судить обо всех! — Но я могу судить по тому, что видела. По людям, которых знаю, — она грустно усмехается. — А из моих близких знакомых, признаться честно, относительно хорошими людьми я могу назвать только Перси и Джейсона. — А твой отец? Или мачеха? — хмурюсь, вновь мысленно одергивая и коря себя за излишне любопытство. Мне совершенно не должны быть интересны семейные проблемы принцессы Грейс, более того, я не должна о них спрашивать. Но, чёрт побери, мне было интересно. Странное желание выслушать или даже помочь чем-нибудь пугало и, в свою очередь, придавало некой смелости, которой, по сути, и быть-то не должно. Ведь мы даже не подруги. И, безусловно, никогда не сможем ими стать. Слишком уж разные у нас жизненные обстоятельства, окружение. Просто мы разные. Взять хотя бы то, что девушка, каким-то непонятным образом согласившаяся сесть с малознакомыми людьми в машину и помочь им, — не побоюсь этого слова, наследная принцесса самого большого и процветающего королевства из всех двенадцати. А кто я? Я Аннабет Чейз — недо-архитектор короля без высшего образования, хоть как-то карабкающийся по карьерной лестнице лишь благодаря связям отца и амбициям. И этим всё сказано. — Мой отец? Вообще-то, он  организовал сва… — вижу, что она, наверное, неожиданно даже для самой себя, а для меня — и подавно, хочет договорить, но вдруг резко замолкает и закусывает нижнюю губу. — Впрочем, мой отец король, который положил жизнь на карту благополучия своей страны. Наверное, это делает его хорошим человеком, пусть и из-за постоянной работы времени на семью у него не всегда хватало. Открываю рот, но тут же резко его закрываю, поняв, что сейчас не стоит перебивать Талию. Наверное, я затронула слишком болезненную и важную для неё тему. Кажется, в следующий раз, если он вообще будет, стоит помалкивать, ведь я даже немного понимаю её. Отец тоже частенько засиживался на работе допоздна, поэтому до переезда во дворец вечера я проводила в своей комнате, в гордом одиночестве поедая конфеты и наблюдая за героями мультфильма, изредка отвлекаясь, чтобы попросить соседку, приглядывающую за мной, переставить диск в DVD-плеере. Сказать честно, после переезда мало что изменилось. Разве что, теперь я, будучи постарше, проводила вечера за книгой. Или с Лу Эллен, слушая её самые разнообразные истории, а порой даже помогая чем-то на кухне. — А с Герой я практически не общаюсь, — немного помолчав, произносит Талия. — Она очень раздражала меня в первое время, а после, наверное, я просто смирилась. Мы живём под одной крышей, но игнорируем друг друга, и меня это более чем устраивает. — Поначалу я тоже относилась к своей мачехе предвзято, — зачем-то говорю я, глядя в лобовое стекло перед собой. — Но потом мы как-то нашли общий язык. Это, обычно, приходит со временем, если люди не оказываются совсем уж гнилыми. — О чем я и говорю, — отвечает и, почти с неразличимой горечью вздохнув, добавляет: — Но, к сожалению, чаще всего мне встречались именно такие. Я не успеваю ничего сказать, как вдруг слышу нечеловеческий стон, доносящийся с заднего сиденья. А уже через пару секунд между нашими с Талией головами появляется помятое лицо Клариссы, которая хмурится, приложив руку ко лбу. Складка, пролегшая между бровей, становится ещё глубже, когда она видит за рулём принцессу. Ла Ру даже несколько секунд моргает, словно Грейс не более чем иллюзия и может в любой момент исчезнуть. — Боги, что она тут делает? — издав ещё один стон, спрашивает Кларисса, усаживаясь ровно. — Где мы и почему мне так хреново? — Ты её сама пригласила, вообще-то, — сдавленно хихикнув, отвечаю я, заранее подняв руки в примирительном жесте. — Мы катаемся, а вот плохо тебе из-за почти целой бутылки коньяка, которую ты в себя влила по, к сожалению, неизвестной мне причине. — Какого чёрта мы катаемся, а не едем обратно? — наверное, это единственный вопрос, пришедший в её ещё не до конца протрезвевшую голову. — Как давно? — Больше часа, — говорит Талия, быстро глянув на циферблат наручных часов. — Нам не представлялось возможным дотащить тебя до комнаты в таком состоянии, — говорю я, невинно улыбнувшись. — Вот и решили дождаться, пока хотя бы немного протрезвеешь. — Ох, пожалуйста, достань бутылку воды, — смотря через зеркало на Талию, говорит Кларисса. — Она должна быть под водительским местом. Ничего не ответив, принцесса Грейс, не опуская взгляда, начинает шарить рукой по полу под своим сиденьем. И, осознав, что это не принесет никакого результата, едва слышно выругивается и опускает глаза, пока я, стараясь хоть как-то помочь, включаю подсветку. Наверное, это и стало ключевой и самой огромной ошибкой. Потому что не проходит и пятнадцати секунд, как Кларисса вдруг распахивает глаза и, громко чертыхнувшись, кричит: — Тормози! Удивительно, но принцесса реагирует молниеносно и именно это спасает жизнь двум мужчинам, так неожиданно вырасшим на нашем пути. Скрип тормозов, возглас Талии, громкий крик, который я не смогла сдержать, и отборный мат Ла Ру разрезают ночную тишину этого шоссе и рощи вокруг него. Открыв глаза, я поднимаю их на двух парней, зажмурившихся в свете фар, чтобы в следующую секунду удивлённо открывать и закрывать рот, не в силах хоть как-то прокомментировать это зрелище. Перси, подбитый глаз которого заплыл, а рукав светлой куртки испачкан в крови, что-то говорит стоящему рядом Нико. Он лишь прикрывает разбитую скулу рукой, на костяшках которой видны кровоподтёки. Надо только удостовериться, что это не кровь принца Персея, узнать, что всё-таки произошло и обработать им обоим раны. А потом, клянусь, я их убью. И, судя по сжатым в кулаки рукам Талии, мы сделаем это вместе.