Осколки стереотипов

Аннабет.

Я смотрела на футболку Бьянки и, чувствуя себя на редкость неловко, думала, как сильно её цвет похож на цвет глаз Перси. Весь вечер того дня, как я позволила себе признать, что у нас получится дружить, и вечер следующего дня мы провели вместе, пока я боролась с навязчивыми мыслями, что мне приятно его общество. Не до конца уверенная в том, что эти мысли имеют место быть в нашей ситуации, я весь вчерашний день провела, вспоминая глупые шутки Персея и так же глупо посмеиваясь, наверняка, выглядя при этом, как сумасшедшая. Мы договорились встретиться и сегодня, но я уже в который раз усомнилась в правильности своего решения сказать «да». Ведь эти встречи, чего греха таить, почему-то приятные встречи, уже начинают казаться мне хорошей идеей. А, как известно, к хорошему быстро привыкаешь. Но, чёрт возьми, я не могла отказать, глядя ему прямо в глаза, и ненавидела себя за это. Не знаю, чем это было обосновано, но у меня как будто дыхание перехватывало. Хотя, как мне уже удалось заметить, Перси, в свою очередь, тоже как-то странно на меня смотрел, видимо, считая, что я не замечаю, и не упускал возможности помочь мне. То помогал подняться со стула, то донести книгу обратно на полку, то дверь придержал. Я очень хотела верить, это лишь по причине того, что из-за него я вывихнула лодыжку, и он, может даже неосознанно, таким образом пытается загладить свою вину. Хотя что-то мне подсказывало, что дело было не только в этом. Но я понятия не имела в чём. — Октавиан всегда казался мне странным, — задумчиво протягивает Нико на другом конце провода, — Но, как оказалось, он совсем с головой не дружит. — Ди Анджело, ещё одна подобная шутка, и, клянусь, я вычеркну тебя из списка приглашённых! — недовольно хмыкает Рейчел, явно уставшая от подколов этим утром, разливая по бокалам вино. — О каком списке идёт речь? — недоуменно спрашивает Бьянка, качая головой в ответ на протянутый ей бокал с алкоголем и наполняя свой стакан соком. — Ты же говорила, что хочешь свадьбу летом. — Хочу, — кивает Дэр, — но надо вовремя начать планировать. — Чёрт побери, Рейчел! Парень сделал тебе предложение только вчера вечером, а ты уже составляешь список приглашённых? — удивлённо восклицает принц, а через секунду его голос вдруг становится серьёзным: — Срочно дай этому психу трубку, его надо спасать. — Нико! — практически в унисон одергивают его Бьянка и Рейчел. Потом вдруг одновременно переводят взгляд на меня, словно ожидая, что я их поддержу. Делаю глоток вина из бокала, который мне чуть ли не силой вручила рыжеволосая девушка, и молча смотрю на них в ответ, невинно улыбнувшись. В отличие от подруг, меня не смущают подшучивания и сарказм Ди Анджело. Больше меня интересует, что послужило причиной его хорошего настроения этим холодным зимним утром. Я думала, что знаю Нико достаточно хорошо, ведь, пока шли гудки, буквально слышала, как он проговаривает нечто вроде «Этого и следовало ожидать», а потом в его привычной насмешливой манере поздравляет будущую миссис Август. Но этого не произошло ни через пять минут, ни через пятнадцать. — Как тебе эта девушка? — размышляя о причине его хорошего настроения, перевожу тему я, вдруг осознав, что ещё даже не знаю её имени. — То есть, вы понравились друг другу? — Её зовут Рейна, — словно прочитав мои мысли, говорит Нико, — и она забавная, — выдавливает из себя парень, и мои брови автоматически взлетают вверх. — Но мне кажется, единственные отношения, которые могут быть между нами, — дружеские. — Интересно, почему тогда папа такой улыбчивый с самого утра? — с иронией в голосе спрашивает Бьянка. — Ты сказал ему то же самое? — Нет, мы ещё не говорили, — бубнит он в ответ, и я понимаю, что Ди Анджело понятия не имеет, как донести отцу, что у него с этой девушкой ничего не получится. — Удачи, — достаточно громко, чтобы меня было слышно говорю я, понимая, что каждый подобный разговор — испытание для него. — Она будет кстати, — с усмешкой произносит принц и, прежде чем отключиться, добавляет: — Поздравляю, Дэр. Не изображай помешанную на планировании и, возможно, по приезду я угощу будущих молодожёнов шампанским. — Чёртов шантажист, — на этот раз беззлобно, даже усмехнувшись, говорит Рейчел. Я больше чем уверена, новость о том, что Октавиан сделал своей девушке предложение после трёх лет отношений, обрадовала Ди Анджело, звонившего, чтобы сообщить нам о своём возвращении следующим утром, намного больше, чем он делал вид. Да и я, признаться, была готова вместе с невестой подпрыгнуть, когда она с загадочной улыбкой показала свою правую руку с аккуратным обручальным кольцом. Если бы не костыли, я бы, плюнув на любую сдержанность, так и поступила.  Если честно, я сомневалась в том, что следовало говорить о подобном по телефону, особенно зная, через что сейчас проходит Нико. Искренне радоваться тому, что его друзья, наконец, решились на нечто подобное, что, вероятнее всего, целиком и полностью изменит их жизни, надеюсь, в лучшую сторону, — это одно. А вот понимать, что случайного знакомства, неожиданного осознания своей влюбленности, глупых шуток друзей, неловкости и неторопливого развития отношений, на которые никто не может повлиять, — что всего этого никогда не будет, — совершенно другое. У королей много привилегий, но эта, на первый взгляд совсем незначительная, им не дана. Не знаю, задумывался Нико о подобном, но точно уверена, что никогда бы не произнёс этого вслух. Кто-кто, а этот человек точно не стал бы жаловаться, сетуя на несправедливость. — Алкоголь с самого утра? — в комнату вваливается сонный Эндрю, который провел эту ночь во дворце по просьбе мистера Ла Ру. — Кто-то родился или умер? — Боги, оказывается, у всех моих друзей мужского пола отвратительное чувство юмора, — закатывает глаза Рейчел, делая глоток из своего бокала. — Ты даже не дала шанса Крису, — напоминаю я, отправляя в рот маленький кусочек сыра. — У Родригеса оно самое отвратительное, — настаивала девушка. — Видимо, когда-то он так остроумно пошутил, что у них с Клариссой уже целый год не ладится. Я на секунду задумалась. Уж не знаю, как остроумно пошутил в тот день Крис, но давно стало понятно, что им обоим пора заканчивать шутить, и решать, чего они оба хотят от жизни, а, в частности, друг от друга. Совсем не удивительно, что они не объяснили абсолютно никому, даже мистеру Ла Ру, причину своего неожиданного и чертовски болезненного расставания. Первые пару дней после этого Кларисса провела в моей комнате в исключительно девчачьей компании, переодически гневно что-то бубня себе под нос, расхаживая туда-сюда, или заливаясь слезами. А Крис то и дело ввязывался на тренировках в драки, из которых его приходилось вытаскивать Эндрю. Когда за сутки он покалечил троих парней, заработав себе фингал под глазом и разбив губу, мистер Ла Ру отстранил его на неделю, а парни пытались хоть как-то помочь, отвлекая его разговорами на отстраненные темы. Но что уж там, помочь смогло только время. Хотя все мы знаем, что подобное не проходит бесследно. А чувства тем более. — Интересная версия, — открыв холодильник и достав из него бутылку минеральной воды, говорит Эндрю и усаживается на стул рядом со мной. — Так, может быть, кто-нибудь всё-таки объяснит мне, почему с тем, что на повестке дня, нельзя справиться без алкоголя? — Рейчел выходит замуж! — воодушевленно воскликнула, всё это время молчавшая, Бьянка. — За кого? — невозмутимо спрашивает парень, и я, не удержавшись, позволяю себе рассмеяться. Кажется, вино с утра определенно было плохой идеей. — Да идите вы все к чёрту! — всплеснув руками, окончательно выходит из себя Дэр. И, высоко задрав голову, быстрыми шагами покидает помещение, громко цокая каблуками. Было понятно, что её раздражают эти подколы, но я была не слишком трезвой даже после двух с половиной бокалов вина, чтобы упрекнуть за это Эндрю или же пойти сейчас за подругой. Очень сомневаюсь, что у меня получится быстро дойти до её небольшого кабинета здесь, не разбив по пути парочку ваз. — Я рад за вас, Рейч! — кричит ей вслед парень, за что его бьёт по руке Бьянка, упрекнув в том, что некоторые ещё не поднялись в свой законный выходной. И пусть уборка в комнатах гостей требовалась практически ежедневно, в выходные горничным позволялось начинать работу к полудню. Такая роскошь, к сожалению, не была доступна поварам или официантам, которые уже в половине десятого утра сервировали и накрывали столы для завтрака. Не знаю, почему принцессе Ди Анджело не спалось в девять утра, ведь она обычно предпочитала пропускать завтраки, когда сияющая буквально изнутри Рейчел вошла в Восточное крыло, но я практически всю ночь просидела за проектом. И зашла на кухню, чтобы заварить себе очередную чашку кофе и вернуться к работе, но вместо этого пила уже третий бокал вина, которое оказалось неплохим расслабителем после бессонной ночи, и потеряла целый час времени. Сдача и поход к мистеру Ди должны были состояться через три дня, как раз на следующий день после того, как мне снимут гипс. Естественно, не оставалось времени ни на разработку ноги после двухнедельного пребывания в одном положении, ни на небольшой перерыв, но я не из тех, кто станет отступать и, уж тем более, отказываться от мечты и шанса на её исполнения из-за, надеюсь, незначительной боли в ноге. Плюс ко всему, у меня лишь вывих, а не перелом, и папа обещал съездить со мной, чтобы помочь, если вдруг будет необходимость. Я была рада, что отправлюсь туда не одна, ведь ужасно нервничала. От этой встречи и рекомендательного письма, которое этот мужчина с отвратительным чувством юмора может и не написать, зависело получу я работу у короля или нет. Знаю, Нико принял бы меня и без этого, но документальное подтверждение моей компетентности не повредит. Тем более, помимо королевской семьи, ко мне, как и к папе, могут обращаться другие люди, живущие в Третьем королевстве. Думаю, их не убедит честное слово Ди Анджело, что я знаю своё дело. Не трудно догадаться, что эта работа — мой единственный шанс помочь семье, пока отец будет строить своё архитектурное агенство, и в последствии обеспечить будущее для себя самой. — Терпеть не могу красное вино. Да ещё и игристое, — придвинув к себе стоящую напротив меня бутылку, говорит Эндрю, глядя то на её содержимое, то на меня. — Думаю, тебе хватит, Бет. — А вдруг мне нравится красное вино? — прекрасно понимая, что мне действительно хватит, спрашиваю я. — Вот и пей его, — закатывает глаза парень, закрывая бутылку. — Только вечерами и исключительно по пятницам. — Но они же отмечали! — вступает в разговор Бьянка. — Несовершеннолетним слова не давали, — хмуро отвечает Эндрю, косясь на её бокал с апельсиновым соком. А потом, вдруг расплывшись в улыбке, смотрит на меня и спрашивает: — Ну и когда этот новоиспечённый жених порадует нас своим присутствием? *** Я наблюдала за тем, как мелкие снежинки падают с неба, и улыбалась. Именно в это самое мгновение я чувствовала себя лучше, чем следовало бы человеку, просидевшему всю ночь за чертежами и ноутбуком. Скорее всего, винить в этом следовало три бокала красного вина, хорошие новости и решение немного отдохнуть прежде чем опять погрузиться в мир планирования. Тем более, за эту ночь я успела намного больше, чем рассчитывала, и, наконец, могла выдохнуть спокойно. Эндрю помог мне выйти на улицу и даже сесть на скамейку под высоким деревом, куда не падал снег, предварительно расстелив на ней плед. Я заверила его, что всё со мной будет в порядке, и, если в этом будет необходимость, я позвоню, чтобы парень помог мне зайти внутрь. Он долго сомневался, но мой уверенный взгляд, думаю, сделал своё дело. Более того, стимулом отправить его обратно было и то, что мне надо срочно протрезветь перед тем, как встречаться с Перси, а потом с Талией и Сьюзен, которая согласилась приехать сегодня вечером, чтобы помочь нам. Не стану же я объяснять Эндрю, что к чему и какие у нас с этим принцем отношения? Хотя бы просто потому, что я сама не до конца была уверена, какие у нас с Перси отношения. Но мне очень уж не хотелось представать перед ним, а, в последствии, перед Талией и Сьюзен в этом, так сказать, не лучшем виде. Мало ли что я могу сделать, плохо соображая. Всё-таки я пьянею слишком быстро. И именно поэтому, стараюсь вообще не пить, ограничиваясь лишь бокалом шампанского и только в особом случае. Но сегодня случай было более чем особенным, и я была слишком рада за подругу, чтобы отказать. Да и вино, признаться, было как раз кстати. — Что ты здесь делаешь? — передо мной возникает высокая фигура Персея, глядящего на меня с ухмылкой. У него на голове нет шапки, и я почему-то нахожу забавным то, как смотрятся снежинки на его тёмных волосах. Как сахарная пудра на шоколадном торте. — А ты? — поправляя свою шапку, спрашиваю я и улыбаюсь. — Решил пройтись, — он вдруг хмурится и наклоняется так, что наши лица находятся на одном уровне. — Всё в порядке? — Всё отлично, — протягиваю я, каким-то участком ещё не затуманенного сознания понимая, что улыбка выходит неестественно широкой. — Аннабет, ты что, нетрезвая? — присаживаясь передо мной на корточки, спрашивает он. А я с удивлением обнаруживаю, что у Перси, оказывается, очень длинные ресницы. Или мне кажется? — Главное, что я не пьяная, Перси, — нагло отвечаю и, протянув руку, провожу ей по его волосам, смахнув с них снежинки. — Это действительно многое меняет, — усмехается принц, а потом смотрит на циферблат своих наручных часов и выгибает бровь. — Что может быть за повод выпить в одиннадцать утра? — Мы отмечали помолвку друзей, — вряд ли можно было улыбнуться шире. На секунду я задумываюсь, так же были рады Перси и Талия, когда новость об их свадьбе стала официальной? Я бы не обрадовалась, попытайся кто-нибудь заставить меня выйти замуж. Но я и не принцесса. Кто знает, может, за эти три года у них появились чувства друг к другу? На мои слова Персей только мягко улыбается, а потом на несколько мгновений замирает, глядя куда-то себе под ноги. Мне становится интересно, о чем он думает. Может, вспоминает о дне, когда отдал Талии фамильный перстень?  Я почувствовала болезненный укол, подумав об этом, но списала всё на помутнение рассудка и излишнюю заинтересованность, которая не могла не настораживать, но я упорно не обращала на нее внимания. — Может быть, проводить тебя внутрь? — участливо предлагает Перси, смотря мне прямо в глаза. Я глубоко вздыхаю, вдруг поняв, что между нашими лицами осталось, как минимум, сантиметров десять. — Ты думаешь, я не смогу дойти сама? — почувствовав в его предложении вызов, я хмурюсь. — А ты думаешь, что сможешь? Конечно, нет. Я была уверена, что у меня вряд ли получится даже встать на костыли, не упав. Но Перси явно надо мной насмехался, а вытерпеть подобное я не могла. Я потянулась за костылями, не разрывая зрительного контакта с этим наглецом, смотревшего так иронично, что меня это начинало порядком раздражать. Ухватившись за ручку, я сделала, на удивление, довольно-таки успешную попытку подняться. На одно радостное мгновение мне даже показалось, что я могу держать равновесие, и алкоголь не в силах влиять на мой вестибулярный аппарат. Но лишь на мгновение. Стоило мне только поднять взгляд, в котором явно должно было читаться нечто вроде «Подавись своими сомнениями», как здоровая нога заскользила по небольшому выступу, на котором стояла излюбленная мною скамейка. Я почувствовала, как начинаю терять равновесие. Костыли с грохотом упали на мёрзлую землю, и я с ужасом подумала, что их пластиковые ручки могут запросто треснуть или, того хуже, вовсе отвалиться. У меня сейчас нет денег на новые! Тем более, будет очень глупо и непрактично покупать их за два дня до снятия гипса. На кой-черт они мне будут нужны? Размахивая руками, в попытках хоть за что-нибудь ухватиться, с громким возгласом «Чёрт!», я все ещё надеялась хоть как-то устоять на одной ноге. Но слишком поздно поняла, что у меня это вряд ли получится. То есть, совершенно точно не получится. Я зажмурилась, приготовившись к падению на холодную, покрытую снегом землю, и представила, как буду, громко чертыхаясь, искать телефон, чтобы позвонить Эндрю. И клясться самой себе, что больше никогда и глотка вина не сделаю! Прошло ещё пару секунд, прежде чем я поняла, что вместо падения и боли в вывихнутой ноге чувствую лишь мужские руки, вовремя схватившие меня за талию, и позволила себе, облегчённо вздохнув, открыть глаза. И задержать дыхание. Потому что лицо Перси было слишком близко. Катастрофически, ужасно, чрезвычайно близко. Так близко, что я чувствовала его прерывистое дыхание на своей шее. Четко видела, как расширены его зрачки. Невольно переведя взгляд на его губы, я поняла, что сейчас самое время либо отстраниться, либо что-то сказать, иначе я, не в силах себя контролировать, сделаю то, о чём сразу же пожалею. И не известно, как на это может отреагировать Перси. — Мне кажется, я это уже где-то видела, — видя перед собой только его лицо и не зная, куда смотреть, говорю я, остановившись на глазах. — Я плохо держусь на ногах, ты меня спасаешь. Как банально. Но он ничего не ответил. Только улыбнулся. Я не знала, почему он все ещё не помог мне принять вертикальное положение или сесть обратно на скамейку. И мне было стыдно признать, что я была не против так постоять ещё немного. Ненадолго выпасть из реальности, застрять в этой самой секунде и находиться в таком положении ровно до момента, пока не выветрится вино, и я не пойму, как глупо выгляжу. Это был порыв. Эмоциональный, возможно, импульсивный и даже глупый. Но я не могла и, в глубине души, не очень-то и хотела это контролировать. Я подалась вперёд, сократив расстояние между нами до пары ничтожных сантиметров. — Это неправильно, — практически ему в губы прошептала я, пока сердце отбивало чечётку. — Я знаю, — голос принца был хриплым, и я поняла, что он чувствует себя так же, как и я. Одновременно неловко и уверенно. Только в чём? — Мы, вероятнее всего, пожалеем, — ещё тише говорю я, ловя себя на мысли, что, может быть, у его губ солоноватый привкус. Как у морской воды. — Я знаю. Прежде чем я успела сказать ещё что-то, что могло бы заставить нас отойти друг от друга, как минимум, на несколько метров, Перси резко наклонился и впился мне в губы так, как будто это был последний поцелуй в его жизни. По телу побежали мурашки, но мне было совсем не холодно. В животе затрепетало, и мне подумалось, что даже зимой можно найти бабочек. Я не знаю, сколько мы так простояли, обдуваемые незначительным ветерком, осыпаемые огромным количеством снежинок, которые моментально таяли, приземляясь на наши разгореченные губы. Здравый смысл требовал оттолкнуть его немедленно, обвиняя меня в том, что я по собственной безрассудности позволила этому случиться. Ведь я знаю этого человека всего две недели. Подсознание выдавало картинки того, как за нами именно сейчас кто-то наблюдает, снимая на камеру, обвиняя лишь принца Джексона, позволившего мне упасть, не придя на помощь сразу же. И, кажется, только мы с Перси знали, что во всём виновато вино.