Осколки стереотипов

Аннабет.

От улыбки уже сводило скулы, но я была не в состоянии это контролировать. Да и невозможно было не улыбаться, наблюдая за тем, как Перси, то и дело фыркая и усмехаясь, пытался выбрать подходящую песню из того скудного количества, которое имелось на моем ноутбуке. Признаться честно, я любила хорошую музыку, да что уж там, думаю, все её любят, но не всегда хватало времени, чтобы найти понравившуюся песню. И на самом деле, когда возвращаешься домой после очередного напряженного дня в компании мистера Ди или чертежей, особого желания — тоже. Сейчас же я сидела на полу, прижавшись к стене, в зале, где обычно в дневное время тренировались охранники королевской семьи. Уставшая до предела, но и счастливая до ужаса. Придя этим вечером на кухню в Восточном крыле со сложенным втрое листком бумаги, зажатым между пальцев, и со сверкающими глазами, я ткнула практически каждого из своих друзей носом в место, где стояла роспись короля Аида, пару раз перед этим воскликнув, что получила работу. Исключением стал, разве что, Нико, которого вместе со всеми там не оказалось и кто, кажется, старательно избегал меня эти пару дней. Вернувшись тем вечером вместе с хитро улыбающимися близнецами, которые в унисон заявили, как им понравилась эта комната, заставленная цветами, название которой ни один, естественно, не запомнил, Ди Анджело быстро попрощался со всеми и удалился так же быстро, как и пришел. Я не была уверена: он так резко отреагировал на упоминание Перси Бьянкой или же случилось что-то ещё. Собственно, больше я его и не видела. Не только потому, что тоже была готова послать парня вместе с его глупой импульсивностью к чёрту, но и потому, что все воскресенье посвятила целиком и полностью доработке своего проекта. А сегодня, в понедельник, будучи на ногах с семи утра и поспав только три часа, я вылавливала постоянно жутко занятого Диониса в коридорах, битый час просидела в очереди, слушая как секретарь бесцельно трепалась по телефону. Выйдя из этого здания уже в обед, счастливая донельзя, и вызвав такси, потому как это было единственным способом спокойно перемещаться по городу без риска быть узнанной, я долго, возможно, даже слишком, беседовала с королём. Поэтому была, по меньшей мере, просто измотана, когда вспомнила про обещание встретиться с Перси. Мало того, что отменять встречу во второй раз было бы попросту невежливо, так я ещё и чертовски хотела его увидеть. Думаю, даже если принц разделял мое желание, уже через пятнадцать минут рассказа о моём дне и восторженных воскликов, он сильно об этом пожалел. Хотя продолжал улыбаться даже тогда, когда, подняв с пола своей комнаты выпавшую из кармана моих джинс брошюру с рекламой курсов бальных танцев, выслушал историю о том, как она ко мне попала и зачем вообще мне могли понадобиться бальные танцы. — Но мне правда не сложно, Аннабет, — произносит Перси, когда я со смехом передала ему слова Бьянки. И, на самом деле, не прошло и получаса, как мы, пробравшись в Западное крыло, словно какие-то воришки, сидели на полу плечом к плечу, не совсем уверенные, что эта идея граничит с благоразумием. Ведь здесь нас мог увидеть кто угодно, начиная обычным поваром или официантом, просто проходившим мимо и заглянувшим в одно из больших окон этого зала, заканчивая той же Рейчел, путь которой в последние дни пролегал именно через это крыло, ведь бал должен был состояться в одной из его комнат. Девушка до сих пор не выбрала в какой именно, но была уверена, что её идея уникальна и будет идеально воплощена в любом месте. Немного самодовольно, но Дэр бы не бросала слова на ветер. А какая у неё была идея и в чём именно заключалась ее уникальность, естественно, никто не знал. Плюс ко всему, Рейч не забыла и о близившихся рождественских и новогодних праздниках, заставляя своих бедных помощников таскать тяжелые коробки, доверху набитые украшениями. — Зато во дворце будет чувствоваться дух праздника! — как-то раз заявила она. Думаю, люди, меняющие по указке Дэр локацию коробок, по крайней мере пока, ничего не почувствовали. — Маклин ходит счастливая до невозможности, — почему-то вдруг начинает Перси, наконец, выбрав подходящую мелодию, и, поднявшись, протягивает мне руку, приглашая на танец. Надеюсь, мои отговорки и честное признание в том, что обе мои ноги — левые, достаточно хорошо подготовили его к отдавленным ногам. — Какая именно Маклин? — вздергиваю бровь. Тем временем, Джексон кладёт мою руку себе на плечо, а свою — мне на талию. Я не сопротивляюсь, уверенная в том, что у него в итоге всё равно ничего не получится, но вполне себе довольная подобным времяпрепровождением. — На самом деле, обе, — усмехается Персей, начиная движение. Вполне естественно: вел он, а единственное, что я успевала — это глядеть себе прямо под ноги, пытаясь вспомнить уроки Ди Анджело, на которых, помимо моего самолюбия, страдало ещё и его терпение. — Всё не так уж и плохо, Чейз! — Это потому, что я стараюсь. И мне уже надоедает, поэтому не спеши называть себя великими учителем, — отвечаю я и, даже не поднимая головы, чувствую его улыбку. — И, если честно, то причиной необычного поведения Дрю Маклин мог запросто оказаться Эндрю. — Эндрю? — Наш друг, — поднимаю на него глаза и, усмехнувшись, добавляю: — Не выгляди таким удивленным, Дрю рассказывала нам, что вы познакомились и при каких обстоятельствах. — Тот самый, который не позволил Ди Анджело дать мне по лицу? — вдруг удивленно выдаёт Перси, и я с довольным видом киваю. Эта история была рассказана принцессой, которая так и осталась частой гостьей в нашем крыле, не так уж и давно. И все отреагировали на неё по-разному: Нико, например, в очередной раз закатил глаза и пробубнил, что получил заслуженно, но Эндрю зря его удержал, когда тот хотел дать сдачи. Парень ухмыльнулся, заявив, что всегда рад лишить Ди Анджело какого бы то ни было удовольствия. Все остальные же лишь посмеивались. И только я осталась при своем мнении, которое, конечно, не высказала, что неплохо бы им хоть раз просто поговорить без привычных подначек и колкостей. Но все мы знаем: Нико это, по его словам, совсем не надо, а Перси не станет навязываться. — Подожди, — не прекращая попыток довести мой «квадрат»* до автоматизма, вдруг говорит принц. — Ты общалась с Дрю? — Да, — стараясь сохранять спокойный вид, отвечаю я. — И, оказывается, она совсем не такая, какой я себе её представляла. — Почему ты не говорила об этом? — А был смысл? Если хочешь знать, то я и о тебе раньше отзывалась очень не лестно, — улыбаюсь и, на секунду забывшись, все-таки наступаю ему на ногу. — Прости! — Чёрт! У тебя тяжёлая нога, Бет. — Я же тебя предупреждала, — мы замираем на месте, и я ловлю себя на мысли, что готова провести ещё время в компании этого зеленоглазого парня. Забавно, что даже усталость померкла на фоне этого глупого чувства окрыленности, которое вряд ли граничило с нормальностью. — А что по поводу принцессы Пайпер? — вдруг спрашиваю я. — А что с ней? — Перси недоумевающе на меня смотрит. — Ты говорил, что до невозможности счастливы обе сестры. — Ну, тут ответ предельно прост, и, посмотрев на Джейсона, ты бы сама это поняла, — принц недовольно стреляет глазами в мою сторону, когда я выключаю мелодию на ноутбуке и, положив его к себе на колени, снова усаживаюсь на пол. — А Дрю, значит, нашла себе телохранителя? — Он работает охранником королевской семьи, — шутливо толкаю парня, когда тот усаживается рядом со мной, а потом позволяю себе рассмеяться — И это всё больше становится похожим на сбор сплетен для жёлтой прессы. К чему ты вообще начал про Маклин? Несколько секунд Перси молчал, в упор смотря мне в глаза и заставляя в очередной раз покраснеть. Я уже начала сомневаться, что брюнет вообще услышал мои слова, когда он вдруг заговорил: — Я вдруг начал замечать, что за этот прием произошло слишком многое. И почему-то уверен, что кому-либо извне это не очень понравится. — Ты имеешь ввиду меня? — со вздохом спрашиваю я. — Вряд ли ты можешь кому-то не понравиться, Чейз, — ухмыляется он, наклонившись ко мне так, что мы соприкоснулись носами. Но я быстро отпряла, борясь с желанием послать его куда подальше или поддаться порыву. — Например, Талия, — продолжал Джексон таким голосом, каким обычно Рейчел пыталась посвятить своего жениха в некоторые тонкости своей работы.  — Ты видела, что она сделала с волосами? — На самом деле, я даже помогла ей в этом, — натянув невинную улыбочку, отвечаю я. — Совсем немного. — Забавно, что ты с самого начала показалась мне полна предрассудков по поводу нас. — Забавно, что я именно такой и была, — пожимаю плечами, — и, по отношению к некоторым, возможно, до сих пор такой остаюсь. — Это невероятно сложно, Аннабет, — я хмыкаю в ответ, а он переплетает наши пальцы, — быть один на один со своими проблемами. — Я не имею ни малейшего представления об этих проблемах, Перси, — пожимаю плечами. — Не считая всего нескольких. И мы снова погружаемся в молчание. Несмотря на то, что даже молчать с этим человеком мне было уютно, сейчас мое желание развить тему запросто могло подтолкнуть меня к тому, чтобы прервать затянувшееся молчание. Впервые за всё время, пока между нами происходит нечто необъяснимое, Перси затронул тему, волнующую меня уже не первый день: что на самом деле происходит в мире принцев и принцесс, куда людям, подобным мне, вход воспрещен. Это больше напоминало заголовок какой-то статьи в жёлтой газетёнке, чтения которых я предпочитаю избегать, но человеку, имевшему неосторожность связаться с будущим королём, было трудно бороться с любопытством. Я хотела узнать побольше о его жизни, да и, как бы это сопливо ни прозвучало, сердцу отчаянно хотелось стать её частью. И, чувствуя себя влюблённой идиоткой, я почему-то была уверена, что мои чувства были взаимны. Именно это и было самым странным и неожиданным: я не нуждалась в подтверждении, хотя и не планировала окончательно терять голову. Но я всё равно его получила. — Мой отец всегда был помешан на благополучии нашего королевства, — Перси начал издалека, и я по непонятной причине напряглась. — Думаю, это делает его хорошим королем. Да отцом и мужем он всегда был достойным. Но, наверное, только в расхождении мнений кроется вечная проблема отцов и детей. Мы никогда не понимали друг друга, потому что он действительно считал Талию, — мою подругу, — лучшим вариантом для меня. И я вряд ли могу его обвинять, ведь моих родителей тоже свела далеко не судьба. Хотя, чёрт его знает, что такое судьба. Но мама никогда особо не придерживалась этого мнения, хотя открыто не говорила, почему. Не знаю, может, думала, что я далёк от понимания чего-то подобного или просто всегда хотела дочку, — на этих словах мы практически одновременно издаём смешок. — Но я до сих пор не имею понятия, как ей удалось с этим смириться. — Скорее всего, она просто полюбила твоего отца, — высказываюсь я. — Такое же бывает, разве нет? — Возможно, — пожимает плечами. — Как-то раз я пытался поговорить об этом с Талией, но она явно была не в настроении, чтобы строить планы на будущее. — Страшно представить, что она чувствовала всё это время. — До недавних пор мне казалось, что она смирилась, — хмыкает он. — Пусть я и не понимаю, какого чёрта с ней происходит, но рад, что она ожила. — Ты рад, что твоя невеста может передумать выходить замуж? — усмехаюсь. Перси внимательно на меня посмотрел, и мне вдруг подумалось, что, при подобных обстоятельствах, моя ирония могла прозвучать, как едкое замечание. И, возможно, во мне говорили банальная обида и отчаяние, ведь я не знала, как быть дальше. Ситуация, с одной стороны, прояснилась, а с другой — только еще больше запуталась. Свадьбе суждено было состояться, и не совсем заинтересованных в этом дворце стало на одного человека больше. Но, забредя в своих рассуждениях в тупик, мы с Перси, не сговариваясь, больше не затронули этой темы, в очередной раз позволяя фортуне самой обо всем позаботиться. И я уж точно не была уверена каким именно местом она повернётся к нам теперь. — Я был готов продолжать скрывать то, что между нами, и дальше, — говорит Персей. — А что между нами? — с лукавой улыбкой интересуюсь я, когда Джексон закидывает руку мне на плечи. — Хотелось бы мне знать, Чейз, — хмыкает, — но лучше бы этому продолжаться подольше. — Ты сказал, что был готов, — после секундного молчания продолжаю я, опустив голову Перси на плечо. — Что изменилось? — Теперь об этом хочется рассказать абсолютно всем. — Глупости, — я хмурюсь, не очень удовлетворённая таким ответом. — Ты же отлично знаешь, что тогда начнется. — Даже лучше, чем ты. — Тогда ты сумасшедший, Перси Джексон, — подытожила я, и моё лицо вмиг разгладилось. — Считай, что ты свела меня с ума, — подмигивает он. Вновь зардевшись, я промолчала, не зная, что ещё можно сказать. Казалось, я вряд ли смогу вымолвить еще хоть слово, полностью погруженная в мысли о том, какие противоречивые чувства сейчас вызвал этот короткий диалог во мне и с какой периодичностью к моим щекам приливала кровь за этот час. Я прикрываю глаза, вспоминая, в чём пыталась себя убедить, когда шла в сторону комнаты Перси. Мне тогда на мгновение показалось, что совершенно неважно, как всё сложится дальше и будут ли каким бы то ни было образом пересекаться наши жизненные пути. Что единственное, действительно важное сейчас, — наслаждаться моментом. Но только лишь на мгновение. Потом я чуть было вновь не погрузилась в мрачные мысли относительно будущего. Хотя этот разговор позволил мне надеяться на нечто большее, вселил надежду, и я, наверное, потом очень об этом пожалею. Но я решила растянуть это мгновение настолько, насколько мне позволит здравый смысл и обстоятельства. Парень так ничего и не сказал, как, собственно и я, не желая куда-то уходить отсюда. Мне было спокойно. И в один момент, должно быть, усталость взяла надо мной верх, потому что не прошло и десяти минут, как я провалилась в спокойный, безмятежный сон, охрану которого целиком и полностью доверила Перси Джексону.