Осколки стереотипов

Талия.

— Позапрошлым утром в конференц-зале гостиницы «Юпитер» Двенадцатого королевства проходила встреча Его Королевского Высочества принца Чарльза с журналистами. Обсуждались такие волнующие народ всех Двенадцати королевств темы, как переход управления в руки принца, которому недавно исполнился двадцать один год. Принц Бекендорф также неоднократно высказывался относительно войны между его родным и Одиннадцатым королевствами. Всё было хорошо. Клянусь, всё было так чертовски хорошо, что хотелось ущипнуть себя и удостовериться не сон ли это. Близнецы Стоулл устроили из разжигания камина целое представление, которое в итоге чуть было не стоило всей гостиной в Южном крыле. Калипсо отчитала своего жениха по поводу жутко украшенной ёлки в холле и, тяжело вздыхая, взялась за дело самостоятельно. Кастеллан с непроницаемым выражением лица по просьбе Рейчел, — замученной рыжей девушки с грозным взглядом, которая, судя по всему, отвечала за каждый ёлочный шар собственной головой, — пытался помочь Рейне, явно не очень недовольной подобным помощником, закрепить светящиеся гирлянды на перилах. Раскрасневшаяся Аннабет пыталась урезонить Клариссу, взъевшуюся на того самого Криса, из-за которого, — при мне лишь однажды, — напилась. Слишком довольный Перси посмеивался над ними вместе с Эндрю и Дрю, которые, насколько я помню, должны были помогать Фрэнку и Уиллу в Восточном крыле. Бьянка, загадочно улыбаясь, не расставалась со своим фотоаппаратом, успев запечатлеть, я уверена, много интереснейших моментов. А Нико, усевшись на одну из огромных коробок с украшениями, хмуро оглядывал происходящее. Сомневаюсь, что его это радовало, — наверное, больше удивлял сам факт того, что все мы добровольно вызвались помочь. Надо сказать, не его одного, потому что я то и дело ловила на себе заинтересованные взгляды проходящих мимо работников дворца. Признаться, я даже представить боюсь, какие сплетни уже могли расползтись, подобно паутине. — «Мой отец много лет не желал остановить это, и я могу обещать вам, что моё время не будет военным. Пятидесяти лет должно быть достаточно на осознание всей глупости происходящего», — конец цитаты. Трудно не назвать подобное заявление самоуверенным, ведь Одиннадцатое королевство уже не раз давало понять, что не откажется от притязаний на некоторые достаточно обширные территории своих соседей. Представитель Боргардов сообщает, что предложенные Бекендорфом условия составляют меньше четверти того, на что они претендуют. Сама же королевская семья отказывается встречаться с журналистами. Всё было хорошо. Когда большая часть была закончена, часы показывали десять вечера, и все, кто не валился с ног от усталости, собрались в небольшой, но уютной гостиной Восточного крыла. Две девушки, имен которых я так и не узнала, но, кажется, они работают во дворце горничными, в компании троих парней из охраны весело смеялись над их шутками, сидя за небольшим столом. Рейчел, устало откинувшаяся на спинку кресла, прикрыв глаза, ждала своего жениха, который должен был забрать её домой. Расслабившийся под конец вечера Люк, заняв три кресла у окна в дальнем углу комнаты, о чём-то с жаром спорил с Рейной и Бьянкой, которая параллельно ещё и что-то увлечённо искала в своем ноутбуке. А поначалу недоверчиво поглядывающий в их сторону Нико растянулся на диване, сдвинув меня на самый край и, судя по всему, удобно устроив голову на моих ногах. — Отодвинься от меня, чёрт возьми, — гневным шепотом говорила я, искоса поглядывая в сторону сидевшей за столом компании. — Чем ты постоянно недовольна, Грейс? — перехватив мою руку в паре сантиметров от своих волос, спрашивал Ди Анджело, даже не открывая глаз. — Я жутко устал. — Кто-нибудь может нас увидеть. — Можно было бы волноваться об этом, если бы я тебя поцеловал, — фыркнул он и, ухмыльнувшись, добавил, когда я не нашлась, что ответить: — Хотя если тебе очень хочется поволноваться, то я знаю, где висит омела. — Кажется, их отказам должен прийти конец в сложившейся обстановке. Сегодня, ровно в восемь пятьдесят шесть, у границы Двенадцатого и Одиннадцатого королевств, недалеко от одного из населенных пунктов, прогремела серия взрывов. О пострадавших и погибших не сообщается, но, насколько нам известно, король Бекендорф направил туда все свободные спасательные отряды. Вполне возможно, что с одним из них отправился и сам принц Чарльз. Боргарды не делали официальных заявлений, но логично предположить, что именно такой и была их реакция на слова Бекендорфа-младшего. Всё было хорошо. Я рассмеялась в ответ на слова Нико, легонько ударив его в плечо. Он улыбнулся и, посоветовав расслабиться, спустя меньше пятнадцати минут уснул. Гостиная опустела, а я, наблюдая за тем, как потрескивают дрова в камине, не могла сдвинуться с места. Включённый телефон с открытой лентой новостей остался лежать на небольшом круглом столике с причудливой лампой, под головой Ди Анджело лежала небольшая диванная подушка. Он проснулся лишь однажды и, зевнув, сказал, чтобы я тоже шла спать, а потом толкнул в сторону двери. — Это было очень грубо, — недовольно протянула я, усевшись на кресло неподалеку, всем своим видом показывая, что не собираюсь его слушаться. — Это называется забота, Талия, — ответил Нико, переворачиваясь на другой бок, спиной ко мне. — Я плох в этом, ты сама говорила. — Я говорила, что твою братскую заботу уже давно пора ослабить. — Какая разница, — протянул парень и уже через пару секунд снова засопел. Возможно, следовало всё же пойти спать тогда. По крайней мере, в таком случае, я бы не проснулась в седьмом часу утра с раскрытой книгой на коленях из-за громкого уведомления телефона, которое, кажется, слышало всё крыло, и жуткой боли в шее. Тогда бы я не просмотрела злосчастное видео с фрагментом из утреннего выпуска новостей одной из первых. Сжатые в тонкую линию губы диктора, совсем не к месту накрашенные ярко-красной помадой, и режущие слух слова, которые я, наверное, выучила наизусть, ведь они звучали отовсюду. — Бекендорфы отказываются комментировать ситуацию… По телевизору. В газетах. В онлайн-изданиях. — Нашему специальному корреспонденту удалось пообщаться с одним из спасателей… Это была самая громкая новость того утра. — Четверо пострадавших доставлены в больницы. Сообщается, что их состояние стабильно. Погибших нет, но, кажется, королевской семье Двенадцатого королевства следует сделать определенные выводы из случившегося… И самая шокирующая для всех нас. *** — Ты в порядке? Я смотрю строго перед собой, боясь встречаться взглядом хоть с кем-нибудь из находящихся в комнате. Силы спуститься нашли в себе далеко немногие. А вот на то, чтобы заговорить, всё же ни у кого смелости не хватало. Даже не знаю, зачем я вышла на завтрак. Возможно, следовало остаться у себя, вместе с Нико, и молча наслаждаться покоем. Потому что я более чем уверена, что после произошедшего вряд ли у нас когда-нибудь еще будет такая возможность. — Талия? Судя по всему, Перси и Аннабет пришли к такому же выводу. Только намного раньше. Думаю, именно поэтому их сейчас здесь и нет. Как и Джейсона с Пайпер, и Лео с Калипсо. На них случившееся, естественно, никак не повлияет, но они могли решить, что нам так будет легче. Легче не смотреть на тех, у кого всё ещё впереди. Хотя в первом случае вполне может быть, что мой брат просто в очередной раз проспал. Кастеллан тоже так и не появился, и я не могла себе представить, что он должен чувствовать после таких новостей. Ведь, в отличие от всех нас, Люк является хорошим другом Чарли. Уилл молча ковырял яичницу с беконом. Фрэнк вертел в руке свой стакан с соком, сдвинув брови на переносице. Дрю, как и Рейна, быстро проглотили свой завтрак и поспешили встать из-за стола, так и не проронив ни слова. Стоуллы о чем-то тихо переговаривались между собой, от их обычной веселости не осталось и следа.  Бьянка обеспокоенно поглядывала в сторону своего брата, который, в свою очередь, так же обеспокоенно косился на меня. — Грейс, чёрт побери, ты пугаешь меня! — Со мной всё нормально. — Мне так не кажется. — И зачем тогда спрашивать? — Я беспокоюсь. — Я знаю, — вздыхаю и выдавливаю из себя улыбку. — Пройдёшься со мной? Я ловлю на себе взгляд Бьянки, глаза которой, кажется, в паре мгновений от того, чтобы наполниться слезами. Неужели она так переживает за нас? Самое удивительное, что я не чувствовала того же. Только какая-то странная обречённость грузом опустилась на плечи. Никто — никто, черт побери — не ожидал подобной реакции со стороны Одиннадцатого королевства. Какой разговор может идти о мире, если одно лишь интервью привело к очередному урону? И как можно думать о том, что у нас с Нико есть шанс на то, чтобы просто быть? Возможно ли предугадать реакцию наших родителей? Хватит ли у меня смелости поговорить папой об этом? А отец Перси? Люк был резок, но всё же чертовски прав: наше королевство в состоянии объявить войну, а расторгнутые помолвки, как известно, уже не раз приводили к ним. И пока мне не исполнится двадцать один, а Нико или Перси не будут состоять в законном браке, ни у кого из нас не будет возможности хоть как-то влиять на ход событий. Я молча встаю и, стараясь двигаться как можно тише, иду следом за Ди Анджело к большим двустворчатым дверям. Никто не смотрит в нашу сторону. И я уверена, что никто не сдвинулся с места, когда за нами закрылись двери. О спокойствии и потеплении в отношениях между нами в последние дни напоминает только украшенная совершенно не сочетающимися между собой по цвету шарами и мишурой ёлка в гостиной Южного крыла, — немного нелепая, но, тем не менее, чертовски красивая. Не просто напоминает, но ещё и заставляет усомниться в том, что подобное может повториться после событий сегодняшней ночи. — Мне кажется… — Я хотела… Мы останавливаемся посреди главного холла недалеко от дверей, ведущих в Южное крыло, и начинаем говорить одновременно. — Лучше ты, — уступаю я, прекрасно осознавая, что если скажу первой, то могу сделать только хуже. — Мне кажется, нам не стоит рубить с плеча, — на удивление спокойно произносит Нико. — Я знаю, о чём ты думаешь. Но будет лучше, если мы оставим этот разговор на потом. — У нас не так много времени, — шумно выдыхаю. — Сегодня вечером должны вернуться родители, а через несколько дней… — Мне исполнится двадцать один, — заканчивает за меня Нико, и, увидев всё то же отчаяние в его глазах, я сдерживаю стон. Чёрт возьми, как же это всё мне надоело. — Тебе тоже надо будет встретиться с журналистами, как Чарльзу, — я поджимаю губы. — Ты знаешь, что будешь говорить? Все будут ждать твоего мнения по поводу случившегося. Но мы оба знаем, что это совсем не то, о чем я хочу спросить. Мы еще ни разу не обсуждали то, что Нико собирается сказать на вопросы о его свадьбе, которые, несомненно, будут. И много. — Я что-нибудь придумаю, — Нико криво и совершенно не искренне улыбается. — Верь мне, Грейс, всё будет в порядке. — Мой отец, — я нервно сглатываю, — ты думаешь, мой отец тоже способен на такое? — Я не знаю, — он поднимает мое лицо к себе за подбородок. — Если я расскажу ему… — Нет, — резко произносит Ди Анджело, не дав мне закончить, а после добавляет, отчеканивая каждое слово: — Ты ничего не станешь рассказывать. — Но если он… — Это глупо, Талия, — тёмные глаза Нико смотрят на меня предостерегающе, словно парень сдерживается из последних сил. Кажется, ещё немного, и он сорвется. — Подумай о Перси и Аннабет. — Точно, — я распахиваю глаза. — Наверное, нам нужно с ними поговорить. — Сомневаюсь, что им нужна наша компания, — губы Ди Анджело растягиваются в его привычной ухмылке. — Да и вообще компания. — Но что тогда мы можем сделать? — кажется, мой взгляд передает всю мою растерянность, потому что брюнет, поджав губы, в успокаивающем жесте касается кончиками пальцев моей щеки. — У нас есть время собраться с мыслями, — выдавливает из себя он. Я опускаю глаза в пол, с живым интересом разглядывая свою обувь. Родители говорили мне о долге каждого правителя и об ответственности, которую мы несём, столько, сколько я себя помню. И я всегда считала, что смогу с легкостью отодвинуть на задний план собственные чувства и желания, если вдруг дело примет подобный оборот. Я была уверена в себе и своей выдержке, ведь я — Талия Грейс, наследная принцесса Первого королевства, и по-другому просто быть не может. Я была уверена, что готова ко всему: выйти замуж за лучшего друга, который всегда был мне как брат, и прожить с ним всю жизнь; с достоинством управлять нашими двумя странами. Подавать пример. Я была уверена. Ровно до того момента, когда впервые поймала себя на том, что думаю о Нико Ди Анджело. Мне нельзя было о нём думать, нельзя было разговаривать, нельзя было позволять вернуть себя настоящую. Чего уж там, наверное, мне надо было стремглав бежать в противоположную сторону, увидев его неподалёку. Но я оказалась недостаточно благоразумна для этого. Я позволила себе забыться. И, вопреки всем отчаянным крикам здравого смысла, я позволила себе влюбиться. А как можно поступать благоразумно, если ты влюблён, но не можешь признаться в этом даже себе? Особенно, когда вас таких двое. И я не знаю, что произошло бы дальше, если бы новости этого утра не отрезвили меня. Всех нас. Меня растили, обучая всему тому, что должна знать и уметь королева. Я считала это своей судьбой двадцать чёртовых лет. Даже несмотря на то, как сильно мне порой хотелось почувствовать себя обыкновенной девушкой, необремененной властью. Тогда я, наверное, не знала бы, навсегда или лишь на определенный период времени какая-то невидимая сила свела меня с Ди Анджело. Не знала бы, когда всё закончится. И мне не пришлось бы заканчивать это самостоятельно. Но меня зовут Талия Грейс, я — наследная принцесса Первого королевства, и я ничего не могу с этим поделать. Как не могут Нико или Перси. Как не может и Чарльз Бекендорф, кем следует восхищаться просто из-за выдержки и стойкости, с которой он переносит всё, что на него свалилась. Не уверена, что смогла бы также. — Ничего сейчас не говори, Грейс, — неожиданно сухо процеживает Ди Анджело, вырывая меня из мыслей. — Мне нужно время. Не в силах ответить хоть что-то вразумительное, я только киваю и даже не думаю сопротивляться, когда Нико, наплевав на все те стены, которые я только что пыталась мысленно выстроить между нами, прижимает меня к себе, крепко обнимая. Наплевав на то, что я для себя уже всё решила. А он это прекрасно понял.