Однажды живые позавидуют мертвым

Несмотря на дождь, Артур решил идти дальше. Под покровом грома и ливня он мог безбоязненно пересечь открытые улицы, чего опасался бы в ясную погоду. Он шел вдоль набережной с открывающимся видом через Темзу на мрачный горизонт из множества силуэтов зданий, Тауэрский мост до сих пор был подсвечен прожекторами, а черная зеркальная гладь воды шла волнами и рябью. На том берегу Артур видел деревянный помост пирса, возле которого стояла большая грузовая баржа. На судне ходили люди, неловко размахивали руками, изгибались, сутулились, ударялись о большие железные контейнеры. Их было там двадцать или двадцать пять навскидку, все, кто понадеялись на спасение и не получили его. Из воды подмигивали красные столбики с сигнальными огнями и, как мертвый обрубленный лес, тут и там торчали подгнивающие деревянные сваи. Моторная лодка своим острым носом выехала на отмель и перевернулась, замерев кверху брюхом среди сваленных в кучу бочек. Артур шел вдоль изгороди, накинув на голову капюшон и предупредительно держась в тени. Он прошел мимо надписи «МЫ ВСЕ ОБРЕЧЕНЫ», которая соседствовала с неоновыми вывесками и рекламными щитами, где были изображены улыбающиеся семьи. Кому теперь есть дело до рекламы? До товаров в магазинах? До новой приставки, машины, поездки на Гавайи? Над головой послышался ритмичный шум, и Артур задрал голову, присматриваясь. Это был вертолет, направляющийся в сторону тюрьмы, которая черной махиной стен возвышалась на том берегу. - Как там, в Тауэре? – спросил он по рации. - Десять человек, из них двое раненых, не считая детей, совсем маленьких. Ждут посадку вертолета во внутреннем дворе. - Ну, надеюсь, у них все получится, - пожелал им Артур, рассчитывая, что когда-нибудь придет и его очередь. Ему все равно было не успеть к ним, даже если бы он бежал со всех ног. Вплавь он ни за что не сунулся бы, так как еще у водоочистительной станции видел нескольких тварей в воде, и это был не самый безопасный путь. - Шуму они наведут, будь здоров. Такое ни одним дождем не скроешь. Если успеют смыться вовремя, то это будет первая удачная эвакуация с начала эпидемии. Конечно, они еще не знают, что их раненые, - рация неловко замолчала, - в общем, они никуда не полетят. - Они заражены? - Угу, - словно был занят другим, задумчиво ответил Мародер. - И что, их просто оставят здесь? Умирать? – возмутился Артур. Рация не стала с ним спорить или что-то доказывать, а просто спросила: - А ты как думаешь? Как бы ты поступил с теми, кто через пару дней будет опасен для всех? Ты бы рискнул? Артур остановился, провожая тяжелым безрадостным взглядом огни вертолета, пока тот освещал себе путь в небе, а затем с глухим хлопаньем скрылся за стенами Тауэра. Дождь косыми каплями падал на лицо, молнии перестали подсвечивать низкие тучи, и небо словно стало темнее. - Они же еще люди, их нельзя оставлять, - наконец произнес он. – Это не по-человечески. - Ты прав, ЕЩЕ люди, – уточнил он, а затем согласился. - И да, это не по-человечески. Я бы на их месте просто пристрелил бы больных, чтобы не мучились. Артур подумал, что ему показалось. Или дождь помешал ему расслышать. - Ты бы их что? – переспросил он, продолжив путь в тенях набережной. Он обошел дорогу, спустившись к воде, снова поднялся по каменным ступеням, направляясь к повороту, который уходил за реставрирующееся здание, закрытое тентом «Скоро открытие! Мы ждем вас 1 ноября! Развлекательная программа для детей и взрослых, подарки всем!». Артур подумал, что это выглядело даже иронично. Тент раскачивался на заборе от ветра, задувающего в щели и надувающего его, как парус, а прозрачные капли стекали по некогда яркому шрифту. - Только не говори, что их нужно оставить в живых, пока они не начнут гореть живьем изнутри? – неожиданно едко спросил Мародер. Артур понимал отчасти, что имел в виду псих. Зачем обрекать людей умирать мучительно долго, если можно было решить все одним выстрелом? Но разве даже в мирное время они убивали больных раком? Когда ты знаешь, что отпущенный тебе срок краток, разве ты не имеешь право прожить свои оставшиеся дни так, как хочется? Полнее и живее оттого, что дата уже назначена, смерть ждет, и это не то свидание, на которое ты можешь не явиться. - Ты не имеешь права решать, кому жить, а кому умереть, старик. Какие бы гуманные цели ты не преследовал, - непреклонно произнес Артур, угрюмо шлепая по лужам. - Как знать, - загадочно ответил тот, не вдаваясь в подробности. Сначала он увидел разбитый полицейский броневик, въехавший задним ходом в здание возле закрытой лестницы, ведущей в подвал обычного дома. Красная кирпичная кладка осыпалась и прогнулась от удара. На асфальте валялась грифельная доска, на которой остались лишь потеки от мела и остатки цифр. Артур несмело подошел к гигантской машине, заглядывая в запотевшее мокрое окно. На переднем сидении он обнаружил полицейского в черной военной форме, зажатого ремнем и со сработавшей подушкой безопасности на коленях, которая успела сдуться. Тот вяло трепыхался, скалил зубы через пластик забрала от шлема и бился в непробиваемое стекло. Не стоило и думать, чтобы отогнать броневик с места. С этой тварью он точно не справится, учитывая бронежилет и броню. Он обошел машину и приметил окошко, закрытое решеткой, как в старых темницах, прямо возле асфальта. Туда непрерывно стекала вода. - Ариадна? – позвал он, сев на корточки и обращаясь в темноту. – Ариадна, это я, Артур. Ты там? Раздались тихие шаги, скрип двери, и лестницу осветил слабый, но теплый огонек свечи. Ариадна оказалась невысокой девушкой-подростком в бордовом и грязном на рукавах свитере в оранжевой безрукавке поверх. У нее были темные глаза, которыми она недоверчиво взглянула на него снизу вверх. - Артур? – неуверенно спросила она, держа свечку обеими руками, словно греясь. – Ха, - она натужно кашлянула и едва улыбнулась, - никогда не думала, что буду так радоваться другому живому человеку. Кстати, по голосу мне казалось, что ты старше. - Уж какой есть, - пожал он плечами. - Ты там как? - Да вроде пока нормально, - она осмотрелась в грязном мокром подвале. – Там внутри теплее, чем здесь. Это старое кафе с магазином пластинок, так что я удобно устроилась. - А твари? – обеспокоенно спросил он, рассматривая решетку на окне. Штыри были толстые, едва ли их можно были спилить даже ножовкой. Может, если только болгаркой или газовой резкой, но где их взять? - Мне повезло, тут был только хозяин, когда все случилось. И я сначала уронила на него антресоль… - она запнулась и нехотя проговорила, - хорошо, что у него на столе был нож, а то я бы не успела найти еще что-нибудь. - Ты молодец, - он кивнул. – Как у тебя с едой? Я тут захватил копченые сосиски и сэндвичи на всякий случай. Она прямо-таки расцвела от его слов: - Ты не поверишь, насколько меня заманало есть печенье, а ничего, кроме него, тут просто не осталось. Я готова слона съесть. Артур скинул ей, как веревку, сосиски и пластиковый контейнер. Она тут же распаковала его и аппетитно вгрызлась в хлебцы, смешно намотав связку сосисок на шею, как экзотические бусы. - Погоди секунду, я свяжусь с Мародером. Ариадна только довольно прошамкала что-то в ответ, умудряясь локтем придерживать свечку возле груди. - Я нашел ее, - доложил Артур, - но решетка тут как в тюрьме, хрен сломаешь. Поблизости есть что-нибудь, чтобы разрезать железо? Рация прошуршала в размышляющей паузе: - Если только в автосервисе, чуть дальше по улице, – а затем насмешливо спросила: - Не боишься идти? Вдруг там зомби в неограниченном количестве? - Почему я должен бояться? – нахмурился Артур, оглядываясь на подрагивающий огонек свечи Ариадны, отражающийся в воде и стенах. Еще бы хорошо было добыть ей лекарства. Он очень надеялся, что это не тот самый вирус, который превращал людей в агрессивных тварей, а обычная простуда. - Истинная речь рыцаря, малец, - расхохотался тот. – Ну, раз ты решил спасти принцессу, храбрый воин, я тебе помогу. Буду верным оруженосцем. На свадьбу-то пригласишь потом? Артур почувствовал жар, затопивший щеки, и поспешно оборвал психа, пока тот не стал ерничать на эту тему дальше. - Я просто пытаюсь помочь, - недовольно прошептал он в рацию, стараясь, чтобы Ариадна его не услышала, - ты ведь сам сказал, что кроме меня идти сюда некому. Это ты притащил меня, так что заткнись, пожалуйста. - Пацан, да ты же ходячий синдром идеального героя, что мне еще оставалось делать? – легко признался Мародер. Артура неприятно кольнуло. Он еще тогда понимал, что поход за спасением Ариадны был только предлогом, чтобы вытащить его из отеля, но до нынешнего момента псих не тыкал в этот факт носом. - Да пошел ты, - беззлобно отозвался он. - Не злись, малец, ты так забавно реагируешь, что я порой просто не могу удержаться, - и, услышав, как тот раздраженно фыркнул, он послушно съехал с темы. - Да молчу я, молчу. - Артур, - позвала его Ариадна, - ты сейчас уйдешь? Он обернулся и, снова присев на корточки и наклонившись, извиняющимся тоном произнес: - Мне придется. У меня нет инструментов вскрыть это дерьмо, - он казался себе усталым, потасканным жизнью путешественником, по сравнению с отсидевшейся в тишине девушкой. Он вспомнил про аэрозолевый баллончик в рюкзаке и добавил: - Но я оставлю на асфальте надпись, чтобы, даже если я не вернусь, кто-нибудь с вертолета увидел ее и помог тебе. Хорошо? Она кивнула. - Спасибо! Когда вернешься, просто позови. Я буду ждать, - сказала она напоследок, прежде чем скрыться обратно за дверью. – Береги себя! Автосервис он нашел под старой вывеской «Семейный бизнес с 1982». Ему даже не пришлось заходить, инструменты лежали в разбитой витрине. Он посветил на них фонариком. - Возьми ту, что с аккумулятором, а то еще розетку искать, нахрен надо, – посоветовал Мародер. - Я все в толк не возьму, - произнес Артур, укладывая тяжеленный инструмент в рюкзак, чтобы, если что, было сподручнее убегать, - когда твои таланты кончатся? Есть на свете то, чего ты не умеешь? - Вязать, - на полном серьезе ответил тот. – Шить еще кое-как получается, но вязать ничего, кроме морских узлов, так и не научился. Кстати, будешь включать болгарку, держи подальше от лица, я себе как-то все брови искрами спалил. Артур рассмеялся, идя по пустой улице, пока дождь стихал, накрапывая мелкими каплями. Наверное, он странно смотрелся со стороны, разговаривая с самим собой и ухмыляясь. - И как ты ходил без бровей? - Как, как… молча. И еще, малец, с собственного опыта говорю: если не хочешь говорить правды, то постарайся придумать ложь убедительнее, чем работа сапером по выходным. На это тот только прыснул, зажимая рот ладонью. - Неужели кто-то повелся на эту чушь? – поинтересовался Артур, посмеиваясь. - Ну, тогда я врал еще не так убедительно, - довольно отозвался Мародер. – Я был так юн и так невинен. - И сколько тебе было? – Артур не стал придираться к невинности психа, в которую верилось с трудом. Ему показалось странным, что при Ариадне тот едва ли сказал три предложения в рацию, но, как только они остались вдвоем, стал заливаться настоящим соловьем, испуская лучи очарования. - Чуть старше тебя. Я забрал один сейф в заброшенный гараж и истязал его тысячью разными способами. Тетка, увидев потом прожженную в нескольких местах рубашку, отвесила мне таких подзатыльников, что мне еще месяц икалось. Рука у нее была тяжелая, - словно отдавая дань уважения, произнес тот. - Зачем тебе понадобился сейф? – удивился Артур. - Ну как же, буйная молодость, поиски себя, различные хобби. Я даже марки собирал, но как-то не прижилось. Тетка все жаловалась, что я весь в деда пошел, правда, тот все протезы коллекционировал. Приколи, да? Приходишь такой, чаю попить, а вся квартира в пластмассовых ногах, руках на шарнирах. С тех пор просто ненавижу манекены. - Веселая у тебя семейка была, я смотрю. - Ага, отличные люди, но это не помешало мне сбежать от них, как только стукнуло восемнадцать, - с легкой грустью добавил Мародер, помолчал и вдруг осторожно спросил: - Детка, все эти задушевные разговоры хороши, но куда ты, собственно, идешь? Тебе в другую сторону. Здание Госпиталя Гайс и Сент Томас состояло из девятнадцати зданий, и то, что возвышалось перед ним, было одним из тех, что построили в семидесятые, но Артур этого не знал. Он всего лишь хотел заглянуть мимоходом, забрать антибиотики, чьи названия он помнил с тех времен, когда ему самому выписывал педиатр в Вашингтоне, и по-тихому свалить. - Малец, - предупреждающе произнес Мародер, - то, что тебе везло до сих пор, далеко не значит, что будет везти всегда. Зачем ты нарываешься? - Хватит драматизировать, я не буду заходить, – отмахнулся он, выходя на площадь с неработающим фонтаном. Слева стоял основной корпус, похожий на старое общежитие с блеклыми балконами, замызганными стеклами и стальными дверьми с вертикальными маленькими окошками. Справа же находилось небольшое и очень старое здание, словно прямиком с кладбища: серые стены, кованая решетка, черный острый шифер. - Мне нужна любая скорая или аптека. Не понимаю, что это за манера у вас, англичан, строить церковь рядом с больницей? - Это не церковь, это склеп, - недовольно пояснил тот. - Супер, еще лучше, - мрачно сказал Артур, выискивая выезд для машин скорой помощи. Дождь незаметно кончился, и вокруг разлилась неприятная тишина. До рассвета было еще далеко, но сумеречная ночь уже не была такой непроглядной. – И зачем тут склеп? - Там похоронен основатель больницы. Малец, давай без лишней самодеятельности, вернись назад, пока ничего не случилось. Я понимаю, что ты хочешь произвести на даму впечатление, но оно того не стоит, правда. - Чего ты так волнуешься? Тут дело на одну минуту, - за склепом стояла пустая скорая с приглашающе открытыми дверями. Артур сделал запасной круг, обойдя машину и осмотрев ее со всех сторон, и, удостоверившись, что никто не прячется под ней, а водительское сидение пусто, он подошел к кузову. Носилки со сдернутой в сторону простыней валялись на боку, висели прозрачные трубки от капельниц и каких-то аппаратов, на множестве ящиков были написаны странные сокращения, которые, наверное, могли быть расшифрованы только другими врачами. Он взял фонарик из кармана и открыл ящик в тележке с дефибриллятором, там лежали бутылки с гелем с разным содержанием солей, резиновые жгуты, обеззараживающие салфетки, латексные синие перчатки и чистые шприцы в упаковках. - Артур, немедленно уходи, - неожиданно сказал Мародер. - Сейчас, я почти нашел, - проговорил тот, открывая следующий ящик, заставленный ампулами: адреналином, инсулином, морфином и другими, чьи названия он был не в состоянии даже выговорить. В самом нижнем отсеке он нашел стандартный набор обычных лекарств в картонных коробочках и быстро стал их просматривать. - Я сказал, БЫСТРО НА ВЫХОД! – тот повысил тон до приказного, и Артур с тихим «да вашу ж мать» убрал фонарик, схватил первые попавшиеся упаковки и спрыгнул со скорой, быстро направляясь обратно к дороге, придерживая свою ношу у живота обеими руками. Он не успел пересечь площадь, как вдруг услышал удивленный мужской голос. - Денни? Денни, это ты? Он был готов драпать изо всех сил, ожидая услышать знакомое рычание, однако это точно не смахивало на те звуки, которые обычно издавали твари. Артур добежал до середины площади, но против воли обернулся - возле фонтана растерянно стоял мужчина лет сорока в бежевом и на удивлении чистом свитере с круглым воротом и кремовых брюках. Артур от удивления замедлил шаг. - Что за..? - Не стой столбом. Уходи оттуда! - Денни, постой! Мальчик мой, куда ты?! – отчаянно позвали с другого конца площади. - Старик, это не тварь. Он даже на больного не смахивает, - Артур бегал глазами по фигуре мужчины, чем-то похожего на его собственного отца. На какую-то первую долю секунды он, было, решил, что это действительно он, но сразу понял, что ошибся. У этого типа были темные волосы, зачесанные назад, узкий с горбинкой нос и потерянный взгляд. - Блять, Артур, не обращай на него внимания и вали оттуда нахер! - Да погоди ты, не ори, - он перехватил свою ношу в одну руку и выдернул наушник из уха, когда Мародер стал непечатно материться, мешая ему услышать, что в это время говорил человек у фонтана. Артур неуверенно сделал пару шагов в обратном направлении, при первых признаках опасности собираясь убежать. - Извините, сэр. Я не Денни, вы ошиблись, - осторожно произнес Артур. Мужчина, словно удостоверяясь в правдивости его слов, тоже подошел ближе и как-то сразу сдулся, сгорбился и тоскливо осмотрелся. - Да, да, я вижу теперь. Прости меня, мальчик. Я просто… Денни потерялся во время этого сумасшествия, и я уже отчаялся его найти. Столько смертей, столько крови, а он бродит где-то один. И тут ты, и я… - Как вас зовут? – участливо спросил Артур, прерывая чужой несвязный поток мыслей. Он не чувствовал угрозы, мужчина целиком погряз в своем горе и даже словно сжался, стоя посреди пустынной площади вместе с ним. - Марк, - сморгнул мужчина, - Маркус Стайл, я был главой отдела местной скорой помощи, до того… - он махнул рукой в сторону безжизненного города. – До всего, в принципе. Сейчас это не так уж и важно, не так ли? Кем мы были раньше. - Меня зовут Артур, - мягко улыбнулся он, сочувствуя его потере. – Как вы тут оказались один? - Не один, нет… - начал было Маркус, когда Артур вдруг услышал четкий щелчок взводимого курка за спиной. Он медленно обернулся и увидел смотрящее в него дуло дробовика в руках женщины-полицейского. Она глянула на него, прищурившись, взяла на мушку, и командным голосом, не терпящим возражений, велела: - А ну, положите-ка, молодой человек, все, что вы держите, на землю, и поднимите руки, пока я вам башку не отстрелила. И тут раздался взрыв. Они все смотрели, как темное небо осенило новое зарево, поднялось не как в кинолентах - серым грибом, а огненным всполохом, ярким языком пламени, и вернулось к Тауэру, продолжая подсвечивать низкие тучи, цедя вверх равномерный черный дым. - Вот же суки гребаные, - в сердцах пробормотала полицейская, опуская дробовик. Из дверей больницы тут же выбежали еще три человека, и на их лицах был написан страх и ошеломление. - Что случилось, Кейт? – спросил мужчина-афроамериканец в такой же полицейской форме, посмотрел вдаль и тоже выматерился. - Это была группа Хордовски, - скривился некто, похожий на детектива из старых фильмов: лысеющий, полноватый, в длинном плаще поверх видавшего виды костюма, с помятой и обрюзгшей рожей человека, любящего принять за воротник. Несмотря на ночь, на нем были круглые солнцезащитные очки. - Какой кошмар, - подала слабый, почти детский голосок хрупкая девушка в коричневом платье, которая держалась позади всех, заламывая руки. - Я слышала, они перелетели на крышу из-за ворвавшихся в Тауэр зомби, - мрачно произнесла Кейт. – А потом задержались, когда Хордовски отказался улетать, оставив на растерзание Моник и Ричарда. Скоты эти военные… - Уроды, - согласился с ней афроамериканец и спросил, смерив Артура неприязненным взглядом: - А это еще что за крыса? - У него наушник от рации! – в ужасе уставилась на него блеющая девушка, показывая пальцем. Кейт снова подняла на него оружие и жестко спросила: - Ты что тут забыл, пацан? И учти - соврешь, и я тут же добавлю твоему организму свинца. Внезапно все внимание сосредоточилось на Артуре, когда вперед вышел Марк, закрывая его своим телом, и спокойно попросил, подняв руки вверх: - Господа, я прошу вас, успокойтесь. Офицер Даррел, опустите оружие, это всего лишь ребенок. Мы же цивилизованные люди, не нужно пороть горячку. Мальчик, то есть Артур, сейчас нам все скажет и так. Не видите разве? Он же напуган. Артура не страшили эти люди, но вот пушкой можно было тыкать в него и поменьше. Он выпрямился и с достоинством произнес: - Я не крыса, я просто искал антибиотики для одной девушки, которая застряла в подвале. А сейчас немного не та ситуация, чтобы идти в аптеку за рецептом. Кейт с сомнением покосилась на него из-за плеча Марка, опустила дробовик к ноге и со злобной усмешкой уточнила: - А по рации с тобой Иисус Христос говорил? - Нет, - нахмурился Артур. – Я не знаю, кто он, но он помог мне выбраться из отеля, где я очнулся. - А этот добрый самаритянин, - вдруг встрял лысеющий детектив, доставая сигареты из кармана и прикуривая, - чисто случайно не вел тебя через город, исчезая из эфира в самый ответственный момент? Артур наблюдал, как тлеющий огонек сигареты отразился в стеклах очков, и расширившимися глазами посмотрел сначала на Кейт, а затем на обернувшегося Марка, ища ответа на не заданный вопрос. - Хах, еще один смертник, - покачал головой афроамериканец. - Что значит "еще один"? – напряженно спросил он, видя сочувствие в глазах людей и не понимая, что происходит. - А то, что этот парень, какие он бы имена не носил, вел вначале всех нас и чуть не угробил каждого, - произнес Марк, подошел к Артуру вплотную и положил ему руку на плечо. – Идем с нами, или он убьет тебя рано или поздно. - Пусть выкинет рацию! – воскликнула девушка из-за спины Кейт. – Иначе тот может связаться с ним и уговорить подставить нас! - Да плюнь ты на него, - посоветовал афроамериканец Марку, отворачиваясь, словно ему и дела не было до трагедии Артура и его судьбы, как таковой. – Хочет подохнуть где-нибудь в канализации, пускай. Свобода воли, мать ее. Артур вздрогнул, вспоминая сначала свой нелегкий путь, полный ужаса и одиночества, а затем совсем некстати перед внутренним взором возник труп подростка из магазина. «Хорошо шел», - сказал тогда Мародер. Вот так. Всего лишь два слова о человеческой жизни, холодные и безликие. Не вовремя со стороны дороги послышалось рычание приближающихся тварей. Их топот доходил даже до этого места, отражаясь от высоких стен. - Решай быстрее, мальчик, - посоветовал детектив и ушел вслед за полицейским и молоденькой девушкой. – И выбери правильно, чтобы потом не пожалеть. Марк смотрел ему прямо в глаза, ожидая его решения. Времени на размышление у Артура оставалось все меньше, твари кричали все ближе и громче. - Мы все прошли через это, парень, - сплюнула Кейт по-мужски, - всем мозги пудрил, ублюдок. Назвался мне Хакером, - хмыкнула она, и Артур похолодел изнутри. – И знаешь, что было, когда я доверилась ему? Вот это. Она отвернула ворот, за которым виднелся бинт. - Шесть швов и гребаная орда тварей, которые пытались меня сожрать, когда я проснулась. Артур хотел отойти, попросить время для разговора с психом, время, чтобы понять, что было правдой, и узнать, насколько случайно включилась тогда сигнализация в магазине, но не стал. Ариадна? Возможно, она тоже была частью программы. Добрый ласковый голос, который уговаривал его жить? Наглой издевкой маньяка, забавляющегося с жертвой. Сомнения сложились в недостающий пазл. У Артура стекла слеза по щеке, но он быстро вытер ее рукавом, отцепил рацию и разжал пальцы, выпуская ее из рук. Следом полетели лекарства. Когда они бежали внутрь больницы, он даже не оглянулся на камеру сбоку здания. Он ушел, как уходили все в этой стране, не прощаясь. [...] Восторг мой Феб воспламенил, И, упоенный, стал я петь... А он меж тем меня пленил, Раскинув шелковую сеть. Мой князь со мной играет зло. Когда пою я перед ним, Он расправляет мне крыло И рабством тешится моим.