Однажды живые позавидуют мертвым

- Нам будет нужен рефрижератор или холодильник, который можно будет погрузить в фургон. Оружие у меня есть, но мне понадобится несколько пластин взрывчатки. Две мощные, остальные послабее – для шума. Найт, успевший настроиться на ночной моцион и приготовиться ко сну, стоял в коридоре общаги и щурился от яркого света с выражением лица человека уверенного, что мир вокруг спятил. - Ты куда собрался, идиот? – пренебрежительно спросил он у Артура, который набрасывал какие-то записи в свой блокнот. Тот выглядел собранно, в своем полном рабочем облачении: черный костюм с приталенным жилетом, на котором крест-накрест сходились широкие ремни кобуры с кольтами сорок седьмого калибра. Под жилетом топорщились запасные обоймы, за спиной выглядывали камы - два серпа, больше смахивающих на косы с укороченной рукояткой, подогнанной под размер руки и уменьшенным в длину лезвием. Камы сделала Гала специально для Артура, который предпочитал оружие для двух рук для боя на расстоянии рукопашной. В обоих лезвиях были вырезаны круглые отверстия для облегчения веса. Артур надел кожаные черные перчатки и пригладил волосы гелем, и Найт понял, что тот настроен очень серьезно. - А ну стой, сосунок, я сейчас напялю штаны, мы выйдем, и ты объяснишь, что тут, блять, нахер происходит. Как только Найт скрылся за дверью, из комнаты напротив, заинтересованный шумом, высунул свой любопытный нос Оливер. Он удивленно уставился на Артура, который выглядел, словно собрался на очередную вылазку. - Куда это ты на ночь глядя? - Не твое дело, - спокойно ответил тот, не отрываясь от записей. Оливер заглянул ему за плечо, увидел, как тот делал пометки возле набросанного на странице плана местности с названием «СП-4», узнал заезды к восточной базе и удивленно присвистнул. - Это же, - начал было он, но замолчал под взглядом Артура. – Ты чокнулся, - нервно улыбнулся ему Оливер, боясь приступов агрессии. - Это тоже не твое дело. - Как скажешь, - легко согласился тот, подняв руки в безоружном жесте. Вышел Найт, открывший дверь словно пинком, на ходу застегнул ширинку и, даже не зашнуровав ботинки, которые торчали в разные стороны, а язычок задевал пол, двинулся по коридору. - И почему я уверен, что во всем снова виноват доктор? - заявил он громким недовольным голосом, не оглядываясь, уверенный, что Артур последовал за ним. На улице дул еще теплый ветерок, а из освещения в сгущающейся тьме был фонарь возле подъезда, освещавший ступеньки. Мелкая мошкара вилась у плафона, праздный народ разбежался по домам, и на пустыре возле здания наступила неожиданная тишина. Найт закурил самокрутку, а за ними следом вышел Оливер. Артур с сомнением покосился на увязавшегося за ними парня, Найт вздохнул и махнул рукой: - Этот слишком туп, чтобы кому-нибудь рассказать, так что, давай, выкладывай. Оливер не обиделся, за годы обучения под начальством у Найта он уже привык, что тот оскорблял все и вся напропалую. Ну, кроме Галы, но это был особенный случай и особенная женщина, которой в их рядах позволялось все. Когда Артура выпустили из больницы, но не допустили до обучения, он пошел к Гале. У нее было уютно, несмотря на колоссальное количество оружия и острых предметов на квадратный миллиметр. Ему нравились ее подземная кузница, свет печи, жар металла, отбрасывающий всполохи на стены, как она рассыпала дорожками порох по столу, когда готовила патроны, как у нее, как у Кобба, все инструменты висели в строгой соразмерности на стене или лежали на полках. Гала плавила метал в печи, сливала в форму, сдувая выбившиеся из-под банданы пряди со лба и утирая испарину тыльной стороной руки. У нее были удивительно сильные руки, очерченные бицепсы, темная бронзовая кожа, блестящая от пота, пока она, тяжело дыша, перетаскивала двумя руками за щипцы раскаленное железо, укладывала на специальную заниженную наковальню, брала в руки молот и с размаху выбивала искры под громкий ритмичный звон. В этот момент она была по-настоящему красива. Артур, даже с нерабочей правой рукой с радостью помогал ей с оружием или в мелких делах. Она видела его интерес, его неподдельное восхищение, и в благодарность учила, как обращаться с тем или иным ружьем, винтовкой или карабином. Гала была первой, кто сказал ему напрямую: - Увечье – это не проклятье и не испытание на прочность. Это указ от судьбы обратить внимание на какое-то решение рядом, которое невероятно облегчит тебе жизнь. Даже слабость можно превратить в силу. - Но меня в тир не пускают, - расстроенно поник Артур, сидя перед ней на барном стуле. – Никаких тренингов с ножами. Найт меня выгнал даже тогда, когда я был единственным, кто пришел в пять утра на пробежку. - Кусок кретина, - выругалась Гала. – Я с ним поговорю, но кое с чем я помогу тебе сама. Тебя интересуют ножи? Артур кивнул, смотря на нее внимательными широко открытыми глазами. - А для чего они тебе? - Защитить себя, - с готовностью произнес тот. Гала неприятно рассмеялась, как старая ведьма, запрокидывая голову. - Тоже мне защитник нашелся. Может, тебе щит сделать? Панцирь? Спрячешься в сейф и будешь там сидеть? А? – Улыбка исчезла с ее лица, оставив полную серьезность. - Нет, Артур. Ножи нужны, чтобы убивать, и точка. Даже эти слепцы военные больше кочевряжатся со своими приемами, захватами, широкими замахами, в основном бравируя и запугивая, чем используя весь потенциал. - Бравируя? – переспросил Артур, который видел одну из тренировок со спаррингом и отметил, что, если Найт со своим армейским ножом и хотел испугать, у него это отлично получалось. Гала взяла один из ножей, заправленный в ножны, и кинула ему. Он неловко придержал его на коленях, оголил лезвие и взял левой рукой за рукоять. - А теперь покажи, как они замахиваются, - коварно улыбаясь, произнесла она, откидываясь в своей каталке. Артур неуверенно поднял нож над головой, как какой-нибудь маньяк из фильма «Психо». Гала снова рассмеялась, согнувшись пополам и прихватив живот руками. - Ой, перцы, отжигаете, - утерла она слезы, подкатила к замершему Артуру и протянула руку за ножом. - А теперь давай я покажу тебе разницу. Твой замах, - она повторила его высокое движение, - направлен против человека. Испуг, животный инстинкт, страх. Зомби не имеют страха. Им наплевать на твои красивые движения. – Она неуловимо быстро развернула кисть, выбросила руку вперед, и нож вдруг оказался у самого горла Артура, щекоча кожу под подбородком. - Бей быстро, бей наверняка. Молниеносно, - она как по щелчкам отметила лезвием его грудь, плечо, живот так быстро, что если бы она нападала, то прошлась бы по всем зонам за несколько секунд. – Эта серия называется – пулеметная очередь. И вот так ты должен сражаться со всеми видами оружия. Никаких сомнений. Действие без затраты на мысль. Попробуешь? Она передала нож рукоятью вперед, и Артур заново посмотрел на оружие в своих руках. Повязка закрывала его правую руку почти до локтя, распоротые жилы и мышцы еще не скоро заработают как раньше. - А левой тоже можно научиться? Гала кровожадно ухмыльнулась и пожала плечами: - А почему бы и нет? Именно Гала была рядом, когда с него сняли повязки, и самолично проехалась с ним до штаба Найта, чтобы понаблюдать, как Артур сразится в учебном поединке с Оливером. Он шел спокойно, не торопясь, в ритме ее коляски, двигаясь намного плавнее, чем раньше. Вчера они отрабатывали скрытность и незаметность, когда Гала гнала его по кустам пейнтбольным ружьем, а он старался использовать свой мелкий рост и небольшой вес для маневренности. Из этого тяжко, но положительно выходил толк. Они подошли к песочной насыпи, где Артура ждала стоеросовая детина с кулаками, способными проломить голову с одного удара. Найт встал рядом с Галой, успев пробежаться по ней заинтересованным взглядом. Она знала, что нравится ему, и он никогда не упускал возможности попытать счастья, каждый раз приглашая ее провести с ним время. А еще она знала, что он был повернут на инвалидах, и его заводили ее покореженные ноги. Даже ее шрамы он осматривал с такой жаждой, словно хотел быть там, когда ее калечили. Ее это не пугало, тем более фетиши у всех были разные, и это был еще не самый опасный, но чувство мерзости не оставляло ее, пока она находилась рядом с ним. - Твой птенчик вылетел из клетки? – ехидно спросил Найт, складывая руки на груди. Гала никогда не опускалась до ответов на его подначки, загадочно промолчала и только кивнула, разрешая Артуру сделать то, что он должен. Оливер демонстративно размял плечи, смотря на него сверху вниз, хрустнул пальцами и успел сделать в его сторону ровно один широкий шаг. В следующую секунду стороннему наблюдателю могло показаться, что Артур метнулся поддержать Оливера, словно приобнял его, пряча левую руку между ними, и тот вдруг резко сипло выдохнул, чувствуя, как подогнулись колени. Тот упал, как мешок с картошкой, вздымая в воздух облако песка. Когда пыль осела, оказалось, что Оливер лежал лицом в землю и от болевого шока едва мог дышать, пока его локоть был вывернут, как куриное крылышко. Артур стряхнул с плеча невидимую пыль, подошел к Гале, и они молча покинули штаб. - Я кое-что скажу тебе, хотя стоило бы отпустить сейчас одного, чтобы выбить из тебя дурь, – Найт затушил сигарету о пряжку ремня и скинул окурок в сторону. Артур никогда не нравился ему, и он никогда этого не скрывал. Он даже не понимал, почему Гала привязалась к пацаненку, но чувствовал, словно часть внутренней ее силы, которая его неимоверно притягивала, теперь светилась и в мальчишке. – Так вот, слушай, - он ткнул в Артура пальцем для пущей концентрации внимания. – Здесь совершенно другие правила жизни. Это тебе не деревня на Мейнленде. Это Лондон, и он сожрет тебя с потрохами. За то время, пока зомби мешали нам навести порядок, вырвались все заключенные из всех тюрем, за которыми никто уже давно не присматривал. Они объединились в банду, и эти падальщики стали нашей головной болью. Ты думаешь, это зомби вырезали всю Строительную Площадку на четвертой промзоне? Да хера с два. Это все эти пидарасы: маньяки, насильники, убийцы, которых возглавил какой-то самый жестокий ублюдок, чтоб его черти взяли. - На базу напали люди? – уточнил Артур, прищуриваясь. - Они подорвали стену, созвали ручной сиреной зомби и смотрели, как людей поголовно вырезали у них на глазах. Сейчас они властвуют в городе, а не мы или мертвые. И ты собрался пойти туда один, да? Все еще хочешь пожертвовать своей шкурой ради нашего докторишки, выжившего из ума? – спросил Найт, скалясь. Артур замолчал, с нечитаемым выражением лица разглядывая ночное небо. Эти люди не знали о том, что было в его прошлом. Часть знал Кобб, часть знала Гала, но все его прошлое не знал никто. Артур помнил то чувство первой потери, когда самый близкий тебе человек остается за бортом жизни, а ты просто ничего не можешь сделать. Ты беспомощен. Ты напуган. У тебя есть в арсенале только упрямство и любовь, которая не может позволить оставить близкого человека где-то там. Ведь всегда есть надежда на последний шанс. Что ты будешь делать, если мог спасти и не спас? Артур помнил, как мысль об отце точила его изнутри, и он никогда не пожелал бы такого Коббу. - Да, - твердо ответил он. – И теперь я думаю, что стоит поторопиться, чтобы успеть за ночь. – А потом, словно и не слышал предупреждения, спокойно сказал: - Так ты достанешь мне рефрижератор? Найт сплюнул от досады, а Оливер покачал головой и отвернулся. - Ну, точно больной. На Мейнленде Артур уходил рано, еще едва светало, и приходил поздно, когда в доме уже все спали. Одетт тогда сильно постарела и сдала за последние годы, но говорила, что хлопоты с детьми были ей по-прежнему в радость, поэтому обычно ложилась одной из первых, но в этот раз сидела за столом при огонечке свечи и явно дожидалась Артура. Он скинул сумку в угол, чувствуя приятную усталость мышц, так как набегался за день, и подошел к старушке, ушедшей в транс. - Она снова под твоей кроватью, - взглянула Одетт исподлобья. Артур не стал садиться, мечтая только помыться и завалиться на кровать. На кухне не было образцового порядка, стояли смешные цветные кружки с именами, висели флажки с поздравлением с днем рождения, которое он в очередной раз пропустил, лежали игрушки, мячики, детская одежда сушилась на бельевых веревках в коридоре. Он смотрел на имена, нацарапанные на столешнице самыми предприимчивыми, и провел пальцами по вмятинам. - Лике уже шесть, а она все прячется под твою кровать, как только что-нибудь случается, и сидит там целыми днями, пока тебя нет. - Мне не жалко, - спокойно отозвался Артур, смотря старушке прямо в глаза. - Ты знаешь, что это не нормально. Артур уже был сыт по горло, как все в доме пытались разговаривать с ним на эту тему. Оливер даже попытался ерничать, что, дескать «теперь Артуру даже не подрочить одностволку», пока малышка лежала, забившись в самый дальний угол возле стены. Одна радость - Оливера можно было заткнуть одной хорошей угрозой и не возвращаться к теме больше никогда. - И что ты хочешь, чтобы я сделал? Выгнал ее? – спросил Артур. - Если потребуется, - согласилась Одетт. - Нет, - покачал он головой, забирая сумку. – Сами можете делать, что хотите, а меня все устраивает. Старушка разочарованно поджала губы и ушла в свою комнату. Она редко говорила с Артуром, тем более это было в девяноста процентах случаев делом бесполезным, ведь с ним в принципе редко кто разговаривал, кроме Галы и Кобба. Он всегда был один. И ему это нравилось. Он поднялся в свою комнату, нарочито шумно закрыл дверь, не включая свет, разобрал вещи. При необходимости он мог зайти так, что она даже бы не услышала его, но пугать Лику он не собирался. Она лежала в беспросветной темноте между полом и кроватью на высоких ножках, но, когда Артур повернулся, она, видимо, сильнее нажала на лизунчика, который начинал светиться голубым мигающим светом. У Артура была целая орава таких игрушек, которые он использовал для выманивания зомби, а Лика так с ним здоровалась каждый вечер. - Спокойной ночи, - произнес Артур и завалился на кровать. Через некоторое время он из-под прикрытых ресниц видел, как девочка выбиралась и уходила в свою комнату. Все они были неправы: она не боялась темноты, не боялась конфликтов, но приходила к Артуру, как самостоятельный котенок, который всегда сам решал, где он будет отдыхать и где по-настоящему безопасное место. А еще никто не знал, что девчонка втихую также ходила к Гале, где составляла им компанию, отказываясь говорить, но выражая эмоции лицом лучше многих. Война изменила всех, и теперь каждый искал свой угол или человека, который мог бы стать утешением. Когда Артур в настоящем надевал поясную кобуру, проверял нож в ботинке и метательные клинки, сделанные Галой с примесью облегченного алюминия, прилаживал камы за спину, запасался несколькими обоймами для кольтов, захватив не только обычные пули, но и разрывные, которые входили в тело аккуратно, а выходили, оставляя брешь размером с волейбольный мяч, его не отпускала мысль, что ему стоило бы найти утешение в чем-то другом. В ком-то более реальном, чем его ненастоящий собеседник. Забыть то чувство защищенности, которое так кратко промелькнуло в его жизни. Забыть. И от этой мысли он чувствовал, как разрывалось сердце. Найт достал ему хороший фургон и к нему горизонтальный холодильник с подсветкой изнутри, не питая иллюзий, что, если он откажет Артуру, тот не достанет его другим способом, который мало кому мог понравиться. Зато он отправил с ними Оливера, наказав следить за этими оболтусами и докладывать по рации, если что-то пойдет не так. Через два часа фургон двинулся через город, который очень сильно изменился за то время, пока Артур отсутствовал. Природа брала верх, разрастались деревья, посередь широких автострад пробивались ветки, кусты, трава, лозы оплетали дома, поднимаясь по водостоку, гулял одинокий ветер, а лужи после недавнего дождя отражали лунные отблески. Оливер сидел за рулем, пока Артур показывал подробную карту Коббу. Тому придется сидеть на рации, чтобы вести его среди множества помещений, лабиринта коридоров и огромной площади основного здания стройки. Кобб сосредоточенно слушал, кивал и обещал держать с ним связь через радиоприемник. Когда они подъехали, Оливер заглушил мотор и погасил фары, оставляя грузовик в ночной тишине как предмет пейзажа. Артур еще раз проверил оружие, разобрал кольты, проверил возвратные пружины, посмотрел в пустое дуло, зная, что паранойя - это слишком, а вот если в нужный момент пойдет осечка – второго шанса у него не будет. Оливер вышел вслед за ним на тихую улицу возле забора. - Сиди внутри, - бросил ему Артур, натягивая на лицо респиратор и пряча в карманах цветастые лизунчики. Он размялся, потянул разогретые мышцы, но Оливер все еще стоял рядом. - Что? - Ты правда пойдешь внутрь за женой Кобба? – спросил тот, смотря на него странным взглядом. - А на что это еще похоже? – Артур старался говорить шепотом, но даже так это звучало как «не задавай идиотских вопросов». - А… - Оливер замялся и неловко потер шею. – А ты бы пошел за мной, если бы что-нибудь случилось? Артур безразлично пожал плечами. - Да. Тот совсем скис, перехватил винтовку, сглотнул и кивнул сам себе. - Тогда я с тобой, но только до первого этажа. Оливер не видел, как Артур в темноте пристально посмотрел на первого труса деревни Мейнленд, который был похож на выкормленного бугая, и улыбнулся под маской. Иногда ты получаешь помощь и поддержку от тех, от кого не ждешь. И это самое приятное. Они пробирались среди спецтехники: больших грузовиков, предназначенных для отсыпки грунта, экскаваторов, которые раззявили свои ковши, как гигантские рты, мимо кранов с длинными вытянутыми стрелами, чьи силуэты терялись в ночном небе. Настоящее кладбище машин, расставленных на пустыре возле стройки. Это действительно была многочисленная база, так как зомби здесь бродило очень много. Группами по десять-двадцать особей за раз возле опрокинутого прожектора или подмигивающей неоновой лампы. Оливер шел как слон, который пытался спрятаться в кустах, постоянно чертыхаясь себе под нос, в то время как Артур передвигался неслышимой тенью. Шел, низко пригибаясь за техникой, даже не шурша гравием под ботинками, так легок был его шаг. На один глаз у него был надет прибор ночного видения, чтобы не напороться в темноте на какую-нибудь тварь, прилегшую отдохнуть. Артур цепким взглядом окинул всю базу, приметил на сторожках камеры наблюдения, и его кольнула острая боль прозвучавшей в голове фразы «если бы…». Он выкинул мысль, не успевшую даже сформироваться полностью. Не место и не время. Они дошли до брезента, который топорщился и шуршал на ветру, поднырнули под него и оказались на заброшенной стройке. По полу были рассыпаны белые сухие смеси из пакетов, словно мука, лежали инструменты, железные болты, гаечные ключи, перевернутые тачки для перевозки. Стены вокруг были голые, бетонные, с пустыми проемами для окон. Артур беззвучно приказал Оливеру остановиться, снял прибор с глаза, чтобы тот не мешался, и отдал ему. Тот попытался впихнуть прибор обратно, но Артур только молча покачал головой, поправил перчатки, подпрыгнул до ближайшей железной балки, которая была вбита у потолка для каркаса второго этажа, уцепился, подтянулся и быстрой ловкой перебежкой двинулся вглубь. Оливер увидел, как тот исчез в темноте, не издав ни звука, и подумал - «началось». В бездонной глубине, в бескрайней, Блуждаем втайне, плачем втайне. Под вихрем, воющим в алчбе, Крадется Призрак мой к тебе - Узнать, обнюхивая снег, Куда направишь ты свой бег. Сквозь частый дождь и зимний град Когда воротишься назад?