Однажды живые позавидуют мертвым

Фургон сильно покачивался на поворотах, так как Кобб, который сидел на водительском сидении, был отвлечен рассказом. - Это все из-за сыворотки. Мол всегда интересовала возможность использования самого вируса для изготовления противоядия. Она предположила, что если обычному человеку без единого ранения вколоть активную сыворотку, то заражения не произойдет, а только улучшатся его физические показатели. Частичная регенерация, увеличение силы, скорости. Из зомби выкачивать вирус всегда опасно, а та аномалия была достаточно спокойной. Я только сейчас понял, что она все-таки приняла дозу. - Поэтому у нее нормальные глаза? – спросил Оливер, кивая себе за спину. - Не только. Вирусу в ее теле не было необходимости активироваться, поэтому у нее не поднялась температура, которая бы заставила ее мозг вскипеть и капилляры лопаться. Я думаю, у нее остались примитивные мозговые функции, но я должен ее протестировать. Может, есть остаточная память. Это все сложно, столько тестов нужно провести, прежде чем я смогу что-то сказать: на гемоглобин, эритроциты, скорость оседания, сканирование мозга, - покачал тот головой и бросил взгляд в зеркало заднего вида. - Хотя твоя жена теперь зомби, ты вроде держишься молодцом. - А разве моя рефлексия спасет ее? Или вернет ее моим детям? – жестко спросил Кобб, напоминая Оливеру, что он не его друг и пониманием здесь не пахло. - Артур, с тобой все в порядке? – Доминик смотрел обеспокоенно, хотя не напирал и не допрашивал, пока тот сидел в кузове рядом с дребезжащим холодильником, подсоединенным к аккумулятору. Артур был весь взъерошенный, с масляными пятнами на темной рубашке и следами, словно от порезов, и молчаливый как черная дыра. Его лицо сплошь покрывали кровавые пятна и брызги, как будто он был индейцем с боевой раскраской, и даже по волосам капала кровь на затылок. Артур сидел, широко расставив ноги для устойчивости и уперев локти в колени, пока сам кузов сильно трясся на неровной дороге. Голову он придерживал руками, сцепив пальцы в замок, и смотрел в пол. Вряд ли он что-то видел, так как его глаза были широко раскрыты и не улавливали никакого движения. - Эй, чокнутый, - позвал его Оливер, и тот удивленно моргнул. - А? – поднял голову Артур, словно не услышал ни единого слова до этого. – Дом, у тебя бензин мигает, - нахмурился он, увидев приборную панель и возвращаясь в реальность. – Ты взял запасную канистру? - Да, она там, с твоей стороны среди сумок. - Притормози где-нибудь, где потише. Не хотелось бы устраивать шумиху, отстреливаясь от ненужного внимания шатающихся зомби. Кобб молча кивнул и повез их за поворот среди одноэтажных зданий, перед которыми некогда были аккуратные дорожки и подстриженный газон, а сейчас поднялась высокая трава, все заросло бурьяном и дикими суровыми цветами холмов. Осень все ближе подходила к городу, и разметку на дороге тонким слоем закрывала опавшая листва, взметнувшаяся от проезда шин в разные стороны. Они остановились возле домов, которые смахивали по стилю на театр Шекспира, с выпирающими деревянными балками, белой штукатуркой и тяжелыми ставнями. - Хочу остановиться на светофоре или припарковаться, - грустно засмеялся Кобб, ставя машину на ручник. – Старые привычки трудно убить. Даже все время думаю, что на бордюр нельзя заезжать. Артур открыл заднюю дверь и спрыгнул на тротуар. Ночь еще не закончилась, ветер гулял по безлюдным улицам, путался в голых кустах, ростках деревьев, которые пробивались прямо сквозь мокрый асфальт. Брошенные машины до сих пор стояли там же, где их когда-то оставили убегающие люди: с открытыми дверцами, перевернутыми кузовами, со смятыми бамперами и разбитыми фарами. Из одного минивена выпало детское кресло. Солдаты выезжали сюда на зачистку, и двери многих домов были наглухо заколочены. На стенах были флажки, которые повесили уже после заражения, уточняющие, что в каких-то магазинах или домах еще были места, где можно было укрыться. Они были актуальны раньше, а сейчас на стенах падальщики разрисовали свои круги, помечая собственные охотничьи угодья. Оливер вышел из машины следом, стал рыться в вещах и когда не нашел канистру, позвал Кобба. Тот с раздраженным вздохом перелез через сиденье, чтобы помочь ему в поисках. - Я отойду ненадолго, - сказал Артур, подхватывая свою сумку. - Только приглядывай за своей спиной, - бросил ему Кобб, повернулся к Оливеру и отвесил ему затрещину, потому что канистра была у него прямо перед носом. - Как всегда, - откликнулся он, оставляя их одних. Камни брусчатки заледенели за ночь, отражая бликами лунный свет. Небо было на удивление светлым для трех часов утра, и висели сумеречные сизые облака, обрывками расползшиеся до самого горизонта. Воздух изо рта выходил тонкими завитушками белесого пара, пока Артур шел через газон напрямик к площади с несколькими бронзовыми скульптурами, скамейками и мелким гравием, который ветер за долгое время успел разнести с дорожки окрест. Мир не перестал существовать, когда люди покинули свои обжитые места, наоборот, здесь чувствовался покой больше, чем когда-либо Артур ощущал в любом городе. Покой кладбища. Он скинул сумку на скамью и стал разоружаться. Камы с лязгом упали на чугунный завиток скамьи, проехавшись по ниму лезвиями, он снял портупею, проверяя целостность ремней, и стал расстегивать рубашку. Прежде чем скинуть ее с плеч, он пошарил в сумке, чтобы отыскать сменную. Пришлось выложить рацию, бутылку воды, запасной окуляр для винтовки, который чаще служил ему как карманный телескоп или бинокль, несколько обойм, чтобы под водолазкой найти синюю сорочку. Эта была из более прочного материала, чем предыдущая, с широким мягким воротничком. Рация вдруг ожила и несколько раз прошипела через равные интервалы. Артур стоял в расстегнутой на груди рубашке, чувствуя кожей холодные прикосновения ветра, отчего мурашки пробегались волнами по спине. Рыться в сумке приходилось, согнувшись возле скамьи на достаточно открытом участке, чтобы видеть, если кто-то вознамерится подкрасться к нему. Он подозрительно уставился на рацию в секундном замешательстве, припоминая, что сам недавно видел, как оба его товарища сняли наушники и сложили их в бардачок. Рука сама потянулась к рации, и Артур, облизнув вмиг пересохшие губы, выпрямился и нажал на кнопку связи. Через небольшую паузу в эфире он выдохнул пар на динамик, взял себя в руки и спокойно произнес: - Я знаю, что это ты. Последовала тишина, в которой Артур ждал ответа со сбившимся с ритма сердцем и даже прикрыл глаза, словно ночь его слепила. - Я, - отозвалась рация, и в этом коротком слове Мародер умудрился вложить столько самодовольства, что Артур невольно улыбнулся в темноте, ощущая, как отпускала тяжесть в груди. - И где ты? – осторожно поинтересовался он, пока напряжение осело в его животе, а дыхание стало тише. - Сзади тебя, - сочным хриплым баритоном ответила рация. Такого ответа Артур не ожидал и, прежде чем понял, что сделал, пистолет оказался у него во второй руке, нацеленный на пустую улицу за спиной. Он проверил глазами пространство и, если у Мародера не было суперсилы становиться тонким, как эти черные в темноте деревья, то его явно здесь не наблюдалось. Рация нагло рассмеялась и светским отстраненным тоном спросила: - Ты же не думал, что я окажусь настолько дураком, чтобы подойти к тебе, вооруженному до зубов? Артур прищурился, на всякий случай проверяя все ближайшие места, откуда могла вестись слежка, но никого не нашел. Ни тени, ни движения. С одной стороны, он чувствовал, что погорячился, и сработали рефлексы, которые больше переживали за жизнь, чем за то, какое впечатление он производил. С другой стороны, прошло уже много времени, мало ли что могло случиться с моральными принципами психа? Мародер, видно, тоже был такого мнения, поэтому спрятался на удивление хорошо и предпочел связаться издалека. - Ну, не до зубов, но, во всяком случае, я теперь более подготовлен к неприятным встречам, чем раньше, - с прохладцей произнес Артур. - Дааа, я заметил, ты уж поверь, - издевательски протянул Мародер. - Это что за разделочные ножи у тебя были за спиной? Ты ограбил черепашек-ниндзя? - Японский серп для сбора рисовых полей, который позже стал оружием. Так где ты? – Артур даже не помыслил перестать оглядываться, ведь поводов доверять Мародеру было не слишком много. - Ты накостылял толпе зомби сельскохозяйственной лопаткой? – тот расхохотался в голос, разрушая тишину улицы напополам с треском рации. – Хах, ой, я не могу… - Двумя, если быть точным, - безэмоционально сказал Артур. – И это серп, как я уже говорил. Лучше подумай, до чего довели японских крестьян, чтобы произошла такая трансформация. Ты, видимо, мало разбираешься в садовом инвентаре, не так ли? - Можно сказать - вот мы и нашли все-таки у меня слабые стороны, – произнес тот, словно они продолжали уже начатый разговор, отсмеялся, отдышался и перешел к делу. - Ладно, видишь перед собой высотку со стеклянным куполом? Артур взял окуляр и присмотрелся к обычному жилому дому, который стоял в полукилометре. Сначала он провел линзой вверх, заметил небольшую фигурку на открытом балконе одной из квартир и вернул к ней прицел. Пришлось даже увеличить масштаб, чтобы поверить в то, что он увидел. Мародер действительно стоял там: в черной мотоциклетной куртке с канареечно-желтыми полосами, облокотившись локтями о перила и отклячив зад, и приветственно махал рукой в перчатке. Издевательски так махал, игриво перебирая пальцами в воздухе. Возле ноги валялся мотоциклетный шлем, за спиной виднелся приклад винтовки, а сам Мародер точно так же смотрел на него в бинокль, закрывая тем самым лицо. Артур не сильно за это переживал, так как дальность была слишком большая, и он видел только контуры, цвета, но никаких мелких деталей. - Лапонька, скажи папочке «привееет», - мурлыкнул тот в рацию, и Артур непроизвольно улыбнулся, и что-то внутри него дернулось как струна. Они не особо душевно начали разговор, но тут даже он не смог сопротивляться. - Привет, - мягко и тихо повторил Артур, не узнавая собственный голос, и неожиданно для себя откровенно добавил: - Я был уверен, что тебя не существует и ты плод моего воображения. - Что? – наигранно возмутился Мародер. – Я произвел так мало впечатления?! Ты даже не скучал? Не видел меня во снах, как прекрасного спасителя? Как я разочарован, милый, ты даже не представляешь. Только не говори, что ты даже не вздрочнул разок на мой светлый образ? - Боже, заткнись, - Артур фыркнул и покачал головой. Было странно слушать чушь психа так знакомо, почти по-родному. - Я видел Ариадну. Она сказала, что не помнит, что ты с ней разговаривал. - И она, Брут? – В окуляр было видно, как тот схватился за сердце и чуть откинулся назад, имитируя начало падения. – Да что ж вы за дети-то такие. Ни памяти, ни уважения к старшим. Кошмар. Хотя девочку я еще прощу, у нее ведь температура была, но ты… я б тебя… кхмм, – Мародер хотел добавить что-то еще, но остановился. Артур был уверен, что продолжение было весьма непристойным, учитывая последнюю интонацию и последовавшую за ней неловкую паузу, и даже не знал, как на это ответить. Никто никогда не разговаривал с ним подобным образом. - Не отвлекай меня, – непоследовательно приказал Мародер, словно это Артур был виноват в чужих мыслях. - Я хотел спросить, поросенок, где ты успел получить все эти шрамы? Я же отправил тебя в самую тихую деревню аж с четырьмя порогами стен! Как?! Как ты умудрился вляпаться и там? Все желание радоваться встрече пропало, как будто его сдуло ледяным ветром. Артур вспомнил, что заляпан в крови с ног до головы, мрачно убрал окуляр от лица, чувствуя, наконец, как из-за холода онемели пальцы. - А ну-ка повтори, что ты сказал? Обманчиво вежливый тон Артура насторожил Мародера: - А что? Там было плохо? - Из-за тебя меня отправили в Мейнленд? – от внезапной тихой ярости, которая поднялась в нем, можно было резать стальные листы на заводах. – В эту абсолютную глушь, где ни черта не происходит? - Господи, и это все твои претензии? Я уже испугался, что там тебе как минимум встретился грязный подлый педофил, - отмахнулся Мародер. - Он мне уже встретился, - злобно ответил тот, крепя рацию на ремень штанов и стягивая с себя рубашку. – Все никак отвязаться не могу. - У нашего малыша прорезался острый язычок, - язвительно заметила рация. – Ты так недоволен, что я пытался обезопасить твое будущее? Артур замолчал, взял край рубашки, намочил его из бутылки и протер лицо. Сменную сорочку он надевал, тщательно вдевая пуговицы в петельки и расправляя манжеты. Он никогда не выходил из себя и знал, что доводы психа были весьма обоснованы в той ситуации. Мародер же не заставлял Артура переться к маяку, не отправлял его в пасть к тем собакам, не скидывал его на тонкую грань между жизнью и смертью, где в нем окончательно что-то умерло и больше не могло вернуться назад. Почему он искал виноватого в том, что теперь он менее человечен, чем тот же Оливер? «Это ведь был твой выбор», - сам себе сказал Артур, снова беря рацию в руку. - Прости, ты прав. Это здесь не при чем. Я, правда, благодарен и... - он прикрыл рукой глаза, выговаривая самое сокровенное, что было в его душе и что он должен был сказать с самого начала. Оно точило его изнутри, бесило, травило душу, пока он был уверен, что Мародера даже не существовало. – А черт с тобой, я рад, что ты жив. Я даже не могу объяснить, насколько рад, – он грустно рассмеялся во внезапно наступившую тишину эфира. – Я почти молился, чтобы все оказалось правдой: и зомби, и путь до убежища, и все эти смерти, которые я видел и пережил, все это готов был пройти еще раз, только бы ты снова, как раньше, позвал меня по рации, – Артур выдохнул, словно избавился от огромного груза. – Смешно, да? Он не хотел спорить с Мародером или ругаться. Только не с ним. С кем угодно Артур готов был быть сильным, непробиваемым и холодным, но с психом это было почти физически больно. Словно он обижал его незаслуженно и несправедливо. Он сказал то, что должен был и подумал - «да и хер с ней, гордостью, пусть думает, что хочет». Артур ждал насмешливого смеха или хмыканья, но получил лишь тишину. - Ты вырос, малыш. Даже не знаю, как к тебе подступиться теперь. Ты волновался за меня? – после небольшой паузы с какой-то странной нежностью, которая вдруг появилась у него в голосе, спросил Мародер. - Конечно, старик, - устало откликнулся он. – Хотя какое тебе дело до обычного пацана, которого ты спас? - Если бы ты был обычным пацаном, разве я бы пошел тогда в больницу вытаскивать твою очаровательную попку из самой гущи дерьма? – ласково ответил тот вопросом на вопрос. Первое впечатление Артура, что встретились два чужака, едва узнающие друг друга, исчезло, и теперь разговор стал как-то намного теплее. - Я думаю, ты понтовался, - без обиняков сказал ему Артур. - Ну, это тоже, - рассмеялся псих и добавил тихим хриплым шепотом, который словно меховым кончиком скользнул тому вдоль хребта. – Как ты хорошо знаешь меня, а, хороший мой? Артуру пришлось сглотнуть и стряхнуть с себя это ощущение. Мурашки упрямо пробежались по спине, поднимая волосы дыбом. Иногда он ненавидел, как тот владел своим голосом и интонацией. Артур уже собрал сумку обратно и натянул ремни на плечи. - Мародер, а можно вопрос? - Какой хочешь, детка. Ты можешь спросить меня даже о том, какого цвета на мне трусы, - вдруг щедро разрешил тот. Ответ был настолько неожиданным и прозвучал так порочно, что Артур поперхнулся. - Хотя погоди, сейчас посмотрю. Что-то я совсем уже забыл, - в рации была слышна возня и звук расстегивающейся ширинки, от которого Артура моментально бросило в жар. – Ага! Черные, лапонька, вполне себе приличные. - Ты придурок, ты знаешь? Я даже забыл, о чем хотел спросить, - пожаловался он психу, нервно смеясь. – Какое мне дело до твоих трусов? - Ну, мало ли. Знать никогда не помешает. Про свои не скажешь? – голос у того был какой-то беззащитно радостный, на который даже и не сильно обидишься. - Иди к черту, старик! – послал его тот, но даже по своим меркам как-то неубедительно. У него сейчас в голове не укладывалось, как человек мог так просто говорить о таком. Он в недоумении пялился в темноту, пока заправлял оружие в кобуру, вздохнул, потер лоб и покачал головой. Артур даже не знал, что теперь сказать. - Хах, милый мой, я думаю, у меня только что созрел план, - заявил ему Мародер через минуту. - Это должно меня напугать или успокоить? – подозрительно спросил тот. - Смотря какой ответ ты дашь, – загадочно ответила рация. - Ты, в общем, как? Я не прошу приходить безоружным, но ты не против встретиться со мной? Ну, на более близкой дистанции? – осторожно поинтересовалась рация, словно опасаясь отказа. - Возможно. Не знаю, - пожал тот плечами. - А если конкретнее? – с такой трогательной надеждой уточнил Мародер, что Артуру показалось, что тысячи золотистых лабрадоров в этот момент смотрели на него своими влажными умоляющими глазами. - Ну, я не против, - сдался Артур, который не видел в этом ничего предосудительного. – Но сначала все-таки ответь на вопрос: почему ты постоянно называешь меня этими прозвищами? – скривился он, отмечая, что раньше тот хотя бы делал это изредка, но сейчас его словно прорвало. - Согласишься навестить меня в моей конуре, дорогуша, и я тебе Все. Подробно. Расскажу. - Последние слова были произнесены настолько низким интимным тоном с долей игривости, что у Артура перехватило дыхание и заныло внизу живота. - Прекрати так делать! – приказал он психу, не сразу придя в себя. - Как «так»? – пусть он не смотрел в окуляр, но был уверен, что Мародер сейчас просигналил ему бровями, делая вид, что не понимает о чем идет речь. Его голос можно было сравнить с тем, как должны шептать непристойности в самое ушко, наедине, где-то в темной спальне с игрой в смятой постели на двоих, но никак не по рации, на улице, малознакомому парню, с которым виделись всего второй раз. Больше всего Артура пугала даже не социальная подоплека, а его собственная реакция, которая говорила, что это все дико смущало и немного нравилось. Мародер беззлобно рассмеялся, словно с облегчением. - Прости меня, детка. Никак не могу себя взять в руки, безумно хочу расспросить тебя о твоей жизни, о шрамах и сжать тебя в объятиях как следует. Только об этом и думаю. Жду не дождусь, когда… - по рации раздался странный звонкий стук по железу, и тот, не выключая связь, проорал: - Харе стучаться, господа зомби. Никто вам не откроет! Идите стонать под другие двери! - Это твой способ отгонять их? – улыбаясь, спросил Артур. - А чем не вариант, детка? Я тебе кого угодно отгоню, если хорошенько попросишь, – чуть ли не лопаясь от удовольствия, произнес Мародер, когда его снова отвлекли шумом. – Да что за черт… Артур вдруг услышал, как проскрежетал металл, ударившись о что-то с размаху, и рация заглохла. Он позвал один раз, второй, бросился к сумке, но та долго не открывалась во в миг вспотевших руках. Артур схватил окуляр, навел на здание, но на балконе никого не оказалось. Дверь была распахнута настежь, чернея на фоне беспросветным проемом. Шлем остался там же, где лежал. Артур спустил прицел ниже и успел поймать взглядом, как летела вниз винтовка, и его сковал страх изнутри, как леденеют окна, с треском и мгновенно. - Господи, нет, - попросил он у кого-то, в кого верили люди, когда несчастье обрушивалось с мощью десятитонной плиты. – Ну нет же, нет. Так не может быть, – его широко раскрытые глаза вглядывались в темный проем здания, пытаясь различить хоть какую-то подсказку, когда он увидел мелькнувший свет, тени людей и больше ничего. - Да твою ж мать! – он схватил сумку на плечо и бегом бросился к фургону Кобба. Любовь, я думал, - жар и свет. А вышло - полутьма и трепет. Любовь, я думал, - Солнца Смех. А вышло - тихий лунный лепет. Ищите в горестях Любовь, В слезах, в участии, в заботе, Во тьме, в снегах, среди нагих И сирых. Там ее найдете!