Доступный

      И затишье вправду было. Из комнаты Олафа не выпускали, но исправно кормили четыре раза в день. Каролина и Эрни уходили каждый вечер и приходили после рассвета. Их тела продавали многим, разным, красивым или страшным, женщинам и мужчинам. Кто их выберет — того они должны ублажить по высшему разряду.       У Олафа другая функция. Он был дорогой, но совершенно бесправный.       Как только его травмы зажили, его снова кинули в оборот. В комнату-камеру лично пришёл Джонас и осмотрел Олафа с ног до головы. Нет, больше он его не связывал — лишь заставил встать на колени и зацепил поводок с ошейником.       Норвежский принц старался не думать об ущемлённой гордости. Просто в какой-то момент она стала уходить на второй план.       «Тело — всего лишь наша оболочка. Я найду выход, как выйти из этого ада. Сдаться — это не для меня».       А о побеге и его способах воплощения Олаф думал очень и очень часто, потому что больше, находясь в четырёх стенах без каких-либо отвлекающих занятиях, думать было не о чем.       — Сегодня тебе повезло. Я заметил, что ты не питаешь страсти к мужчинам и их достоинствам. Ни разу я не видел твоей заинтересованности… — Джонас многозначительно посмотрел на пах юноши, который ни разу за всё время при нём не подал признаки жизни. — Но, быть может, женское тело сможет тебя раззадорить, как думаешь? Я же о тебе забочусь, как никак.       Он даже как-то по отечески потрепал Олафа за щёку. И они пошли, точнее, мужчина пошёл, а пленник — пополз на коленях. Длинные коридоры, простой интерьер без изысков и тусклый свет.       В этот раз покупательницей была миловидная девушка. В одной сорочке, сквозь которой проглядывались стоячие алые соски, она коротко кивнула Джонасу, забрала поводок и скрылась в комнате вместе с юношей, закрыв дверь на засов.       Олафа девушка удивила. Что она может делать в столь отвратительно развратном месте и почему вообще она является покупательницей?       — Меня зовут Мария, — она нервничала, но её взгляд оценивающе осмотрел тело и лицо принца полностью. — Сними эту дрянь с себя и встань с колен, не позорься перед леди.