Шрамы

На твоем теле много шрамов, следов былых заданий, но я вижу лишь пять из них. Ты тоже смотришь на мой шрам в виде креста, скользишь по нему взглядом. Всё, что произошло, поставило точно такой же крест на наших жизнях, смешно, не правда ли? Тебе не смешно. Ты смотришь на меня так, как смотрел до нашего первого разговора в детдоме — с жалостью. Больше я не видел такого взгляда, никогда после. Ты всегда заботился, а не жалел. Мы были юные и счастливые. Держались за руки, пока никто не видит, пили дешевое вино на Невском, и думали, что нам открыт весь мир. Помню, как ты прижимал меня к себе, чтобы осенний ветер не забрался под куртку, и сейчас ты делаешь шаг и гладишь меня по волосам, совсем как в тот вечер. Мы стоим, кожа к коже, и я чувствую на себе боль от пяти пуль. Только обнимаешь ты не меня, а тот неоплаканный призрак юности, который не можешь отпустить. Целуешь шею и не смотришь в лицо. Боишься увидеть потухший взгляд, я знаю. Ты всегда говорил, что мои глаза горят огнем, но, видимо, в итоге это пламя сожгло меня изнутри. Касаюсь холодными пальцами шрама на твоей груди, осторожно, лишь самыми кончиками, но и этого хватает, чтобы ты проснулся и увидел МЕНЯ, а не того, кто давно уже умер. Резко отстраняешься и уходишь прочь, громко хлопнув железной дверью, оставив меня одного, с мыслью, что лучше бы умер Я, а не тот счастливый подросток, которого ты полюбил. Лучше бы я. Олег, прости меня, прости.