***
Стефан рыдал и бил стены склепа до тех пор, пока не сбил костяшки в кровь. Он чувствовал себя потерянно, эмоции захлёстывали с головой, жгли его, будто он плавал в кислоте. Слова Деймона были очень похожи на слова человека, описанного в его дневниках. Неужели всё, что там написано, действительно правда? Он просто не мог с этим смириться. Ему казалось, что он сейчас вот-вот потеряет рассудок. И что ему теперь делать? Куда податься? Позволит ли ему Деймон вернуться в Поместье? Станет ли вообще теперь с ним разговаривать? Может, его вообще не будет в доме? Так много вопросов вертелось в голове — каждый оставлял рваную рану на сердце, ведь ни одного ответа не было. Да, он повёл себя просто глупо. Ему не следовало целовать Деймона. Он должен был догадаться, что тот явно не разделяет его чувств. Они ведь были одной крови, а братья подобные чувства друг к другу не испытывают. Просто ему так сильно нужно было утешение… Он хотел показать Деймону, насколько благодарен ему, как боготворит его. Эта необходимость заставила его показать истинное отношение, но это и стало слишком шокирующим потрясением для Деймона, и теперь он от него отвернулся. Ангел ушёл и не собирался возвращаться. Стефан лёг на скамейку, стараясь уснуть. Возможно, утром всё встанет на свои места. Может быть, ему удастся всё отыграть назад. Быть может, ещё не слишком поздно. Он едва ли спал. Цемент под ним не обеспечивал никакого удобства, но был чем-то знакомым. Мягкость и тепло кроватей и одеял были для Стефана новым опытом. А вот нечто холодное и жёсткое было тем, к чему он успел привыкнуть. Возможно, всё вело к тому, чтобы он в итоге оказался в этом склепе. Возможно, ему следовало здесь остаться и признать, что такая жизнь ему и уготована. Может, ему пора было уже сдаться и перестать пытаться вернуть то, что он, если верить словам окружающих, потерял? На самом деле его беспокоило только одно — его ангел. Ему не нужны никакие воспоминания. Было, конечно, интересно узнавать, каким он был раньше, но тем человеком он больше не являлся. С ним слишком многое произошло, и теперь тот парень, что писал дневник, казался ему чересчур наивным и глупым. Тот парень был настолько чутким, что это даже вредило ему самому. Он слишком заботился о других и, несмотря на это, закончил тем, что его предали, растоптали и кинули на дно озера на целый год, пока его любимые люди спокойно проживали свои жизни без него. Елена сказала, что они начали подозревать что-то только спустя три месяца и только потому, что в городе вновь объявился Сайлас, пытавшийся выдать себя за него. Нет, серьёзно?! Три месяца он кричал в агонии, снова и снова тонул в темноте, и ни один не начал волноваться из-за такого долгого отсутствия? От этих мыслей у него снова навернулись слёзы. Такие себе друзья они были, конечно. Если б они любили этого парня так же сильно, как он о них заботился, то обязательно заметили бы, что что-то не так. И в конечном счёте тем, кто не сдавался и продолжал искать, оказался Деймон, но Стефан готов был поспорить, что чувство вины играло немаловажную роль, ведь Деймон и сам на этом заострил внимание. Так что сомнений не оставалось. Но, несмотря ни на что, Деймон был его ангелом. Стефан покачал головой и зарылся пальцами в волосы, шмыгнув носом. Мозг просто разрывался на части от осознания, что он больше не рядом с тем человеком, которого, как он думал, знал лучше всех. Его ангел и этот ублюдочный брат из дневника. Но мог ведь он быть и тем, и другим? В зависимости от обстоятельств он мог демонстрировать то или иное лицо, и сегодняшние грубые слова просто показали его с его неприятной стороны… Нет, нет, хватит! Он повернулся на другой бок и закрыл лицо ладонями, стараясь заставить себя не думать. Сон принесёт облегчение. Ему нужно поспать, или он просто съедет с катушек. В конце концов он уснул, но через пару часов проснулся от собственного крика в темноте склепа, пытаясь схватиться за крышку сейфа, которая, как ему показалось, была над ним. Так происходило несколько раз за ночь, и каждый раз, когда он понимал, что не в сейфе, он звал Деймона. Каждый раз ему нужно было несколько минут, чтобы вспомнить, что он теперь снова один. Когда взошло солнце и первые лучи проникли в склеп, Стефан поднялся, благодарный, что ночь подошла к концу. Он был просто измучен, чувствовал себя совершенно больным и побеждённым. Он посмотрел на труп на полу и прикусил губу. Деймон сказал, что хотел утаить его кровожадную натуру, потому что скажи он об этом — и Стефан вновь сорвётся. И Стефану пришлось признать, что так оно в конечном счёте и произошло, как только он прочёл в дневнике о себе все те факты, которые Деймон решил скрыть. Может быть, его план и сработал бы, но теперь они никогда не узнают. Он покачал головой, обессиленно выходя из склепа. Он постарается не допустить, чтобы голод вновь превратил его в парня из дневника. Этот человек умер. Теперь Стефан не будет таким наивным и глупым. Было очевидно, что чрезмерная забота об окружающих приводит к тому, что тебя топчут только сильнее. Больше он подобную ошибку не совершит. Он сделает так, как предложил Деймон, и повзрослеет. Найдёт место, где будет жить, разберётся с самим собой, поймёт, что делать дальше со своей жизнью и свободой. Ему необязательно тут оставаться. Его вообще ничего теперь не должно волновать. Он прочёл, что вампиры умеют отключать эмоции. Так он и сделает. Зачем вообще терпеть боль, если можно не чувствовать ничего? Ангел ушёл и мог никогда не вернуться. И почему он вообще теперь должен верить хоть одному из этих людей или пытаться восстановить ту жизнь, что пошла ко дну? Он мог бы просто отключить все чувства и жить дальше. Создавать свою историю, быть совершенно новым человеком без эмоционального багажа, гнева и сожалений. Да, он определённо так и сделает.***
Деймон вообще не спал. Стефан не пришёл домой, но его это не удивило. Вернувшись, он застал Елену, мечущуюся из угла в угол, — у него уже просто не оставалось на неё никаких сил. С самого начала у него не было никаких сомнений, что она разозлится, узнав, как он разрулил ситуацию. Они спорили до криков, потом она заплакала, он сдался и принялся её успокаивать. И всегда всё происходило по такому сценарию. Будто они были заевшей пластинкой. К слову, то, что именно поцелуй Стефана стал первопричиной его жестокого поведения, он упоминать не стал. Ей не обязательно знать такие подробности. К тому же он был совершенно уверен, что виноватым всё равно окажется он, как всегда и бывало. Теперь, когда Клаус уехал, Деймон стал козлом отпущения за все неверные поступки, совершённые в Мистик Фоллс. К счастью, теперь ему было абсолютно на это плевать. Он спас брата, и у него всё будет хорошо. Можно возвращаться обратно к пофигизму. Свою работу он выполнил. Спустя пару дней он начал беспокоиться. Он пытался игнорировать это чувство, напивался до потери сознания, но всё-таки полностью от него избавиться не получалось. Стефан не возвращался, и новостей о нём никаких не было. Он, пожалуй, был слишком резок с ним. Это была ошибка, не стоило так. И чем больше проходило растянутых как резина дней, тем лучше он понимал это. Деймон знал, что Стефан способен о себе позаботиться. Да, он слишком себя жалел, но всё же глубоко внутри оставался сильным. Он всё ещё был бойцом, и существовала масса вещей, ради которых ему стоило жить. Хотя это ведь был тот человек, которого он знал до сейфа. А новый Стефан был совсем другим. Он жаждал помощи, боялся и, судя по всему, был геем? Деймон никак не мог избавиться от чувства неправильности всего этого. Как кто-то может настолько измениться? Возможно, его травма была так глубока, что изменила самую суть личности? Деймон был уверен, что в целом Стефан всё ещё оставался тем же человеком. Что он всё равно предпримет что-то, как сделал бы это раньше — просто должно пройти время. Однако время шло, и Деймон понимал, что этот новый Стефан не ведёт себя так, как от него ожидают. Деймон взялся за чтение старой литературы по психологии, чтобы понять, что теперь происходит в мозгу у Стефана. Единственное, что ему удалось понять — это то, что предвидеть, насколько изменился брат, невозможно. Его решения больше не были предсказуемыми, и Деймон не мог отрицать и своей доли вины во всех этих изменениях. Сексуальная ориентация Стефана изменилась только потому, что Деймон стал его новым миром. Какой же он был дурак, он должен был отреагировать на поцелуй совсем по-другому. Возможно, своей реакцией он нанёс Стефану даже больший вред, чем всё то время, проведённое им в сейфе… Деймон чувствовал себя ужасно виноватым. В лесу стали появляться трупы, полиция начала заводить новые дела. И тогда Деймон понял, насколько облажался. Руки и ноги всегда были вырваны из тел и валялись разбросанными по округе, и Деймон понимал, что это означало что-то совсем плохое. Стефану было плевать. Раньше Стефан всегда старался складывать тела и их части в одну кучу, потому что его мучили угрызения совести, но теперь он явно не беспокоился о таких мелочах. Он просто разрывал их и оставлял всё как есть. — Деймон, что происходит?! — немедленно потребовала Елена ответа, услышав новости. — Я думала, ты взял всё в свои руки? Думала, я могу рассчитывать на тебя, что ты ему поможешь?! — Раз ты так сильно его любишь, почему бы тебе самой обо всём не позаботиться? — закричал он в ответ. Они поцапались как кошка с собакой. — Почему он отключил их? Почему?! Почему просто не позвонил мне? — Елена снова плакала. — Новость дня! Он ненавидит нас, Елена! Ты открыла ящик Пандоры, теперь Стефан не верит никому. Да и зачем ему, чёрт возьми, это делать, если он считает, что мы с ним просто играем? — Ты должен с ним поговорить! Сделай хоть что-то, пока мы его не потеряли. — Если он отключил чувства, тогда я ничего не смогу сделать, чтобы он включил их снова. — Но меня ты заставил! Просто подумай! Деймон покачал головой. — Это было совсем другое. У тебя ведь оставались воспоминания, и ты знала, на кого тебе не плевать. — Ему не наплевать на тебя. Ты тот, кто сможет спасти его от самого себя. И это случится не из-за его любви ко мне, а потому что он любит тебя. Ты его ангел. Деймон скривился от последних слов, Елена взяла его за руку. Он знал, что у него нет выбора. Она права. Если у кого и был шанс вернуть человечность Стефана, так это у него. Если он по-прежнему воспринимал его как ангелоподобное существо, которое так сильно поразило его воображение, тогда шанс всё ещё был. Возможно, ему следует притворяться немного убедительнее. Может быть, ему даже удастся вжиться в эту роль как следует.