Новая битва

Прошёл ещё день, Деймона вовлекали во всё более ужасные эксперименты. Мучители будто бы наказывали его за что-то. Возможно, так и было. Он был единственным человеком, сумевшим сбежать из этой тюрьмы, поэтому, вероятно, они пытали его с особенным пристрастием, просто чтобы у него даже не закралась мысль проделать этот трюк снова. Стефан старался давать им отпор каждый раз, когда они приходили, но терпел неудачу, ведь был слишком слаб. Он продолжал кормить брата своей кровью, желая помочь ему продержаться. Жалкие капли человеческой крови, выделяемые им на день, никак не помогали Деймону вылечиться, особенно когда мучители вырезали куски его органов. Это была не наука. Это была месть. Стефан умолял их, чтобы они резали его вместо брата. Почему всегда Деймон? Почему у него откачали кровь лишь однажды и на этом всё закончилось? Деймон никогда ни в чём его не обвинял; на самом деле они едва ли разговаривали, ведь боль его была невыносимой. — Поговори со мной. Я скоро с ума сойду, слушая лишь собственный голос, — тихо сказал Стефан однажды, поглаживая брата по лбу. Деймон тяжело сглотнул. — Я не хочу, чтобы ты меня успокаивал, Стефан, — с трудом выговорил он. Его голосовые связки продолжали периодически удалять, поэтому он не мог кричать. Сегодня Стефану пришлось отдать много своей крови, чтобы всё восстановилось и зажило. — Крутой, — тихо сказал Стефан, крепче прижимая Деймона к себе и удерживая его голову на своих коленях; тот слабо улыбнулся. — Весь мир не вращается вокруг тебя. Деймон вопросительно посмотрел вверх, на него. — Мне это тоже нужно, — продолжил Стефан свою мысль. Брат долго всматривался в его лицо, затем устало опустил веки. — Не думал, что увижу тебя когда-нибудь снова, — пробормотал Деймон. — После… Стефан прикусил губу. — Знаю. Я тоже, — признался он. Они замолчали. Стефан задавался вопросом: действительно ли брат желал наконец обсудить произошедшее между ними? — Прости, что предположил… что ты тоже меня хочешь, — нервно сказал Стефан. Деймон же тяжело вздохнул. Стефан ждал ответа, но брат продолжал молчать. — Ты что-нибудь ещё хочешь добавить? — подтолкнул тот его. Деймон распахнул глаза. — Нет. — Нет? — неверяще переспросил Стефан. — Ты не считаешь, что чересчур вспылил тогда? Деймон скривился от боли и попытался перевернуться, сползая с колен брата. Стефан не стал удерживать, всё ещё удивлённо и недоверчиво рассматривая его. — Мой младший брат попытался со мной переспать, я не считаю, что вспылил тогда. Стефан раздражённо вздохнул: он просто не мог поверить, что брат такой тупой. Деймон немного отполз, увеличивая между ними дистанцию, и повернулся к нему спиной. Стефан постарался сдержать гнев, в очередной раз напомнив себе, что, несмотря на то что он не воспринимал Деймона как брата, тот всё-таки считал его прежним Стефаном. Реакция Деймона была естественной и логичной, пусть и не хотелось этого признавать. — Почему тогда ты позволил себя поцеловать? — Потому что ты умолял, — было ему ответом. — Но я не умолял лечь со мной в кровать и допустить все те прикосновения. Ты ведь меня не остановил, — возразил Стефан. Деймон застонал. — Я не знал, что ты зайдёшь так далеко. Ты ведь сказал, что в том самом смысле меня не рассматриваешь. — Я не знал, что именно чувствую. Если б ты дал мне шанс объясниться, то понял бы. — Это ничего не изменило бы, Стефан. Я не могу дать тебе то, чего ты хочешь. — Полагаю, ты точно знаешь, чего я хочу? Ты, типа, знаешь всё на свете обо мне? Ну вот тебе новость дня, Деймон: я больше не тот парень, которого ты помнишь. И никогда им не был. Я, может быть, и твой брат, но ты — не мой. Я этого не помню. — Но это не значит, что я тоже забыл, Стефан. — Деймон повернулся к нему и посмотрел в глаза. Стефан держал взгляд до тех пор, пока Деймон не сдался и отвёл глаза. — Я просто хотел быть с тобой близок — вот и всё. Я не планировал ничего такого. Ты был единственным человеком, с которым я чувствовал связь. На какое-то время между ними снова повисла тишина. — Почему ты чувствовал её именно со мной? — напряжённо прошептал Деймон. — Не знаю, — в очередной раз вздохнул Стефан. — Возможно, со мной что-то не так, как ты и сказал. Деймон вновь обернулся, чтобы посмотреть на брата. — Нет, я не это имел в виду. Я просто… — Я понял. Я отвратителен тебе. — Я не могу понять… как ты можешь любить меня таким образом? Я твой брат, и я парень. — Почему это имеет значение? — Просто имеет, — нахмурился Деймон. — У меня нет предпочтений в поле, если ты об этом говоришь. Мне и девушки кажутся привлекательными, просто… я не чувствую ничего ни к кому. Все чужие, — попытался выразить чувства Стефан, нервно потирая руки. — Диссоциативная амнезия, — сказал Деймон. — М? — Вот что это такое. Я много читал, пытаясь понять. Стефан сел прямее, с интересом уставившись на брата. — С твоими мозгами всё в порядке, воспоминания всё ещё внутри — просто пережитая травма блокировала их. Некоторые люди, переживающие подобные события, впоследствии испытывают трудности с самоидентификацией. Отсюда могут наблюдаться изменения в личности. — Они навсегда? — Существует лечение — для людей, по крайней мере, — но в основном оно состоит из методов, помогающих свыкнуться с произошедшим, и позволить своему мозгу вспомнить. — Деймон вновь посмотрел на Стефана, который невидяще уставился в пространство. — Ты хочешь, чтобы он вернулся, правда? — наконец сказал Стефан. Деймон повернулся к нему и нахмурился. — Ты хочешь, чтобы я пообщался с мозгоправом и он помог вернуть прежнего Стефана, тогда ты сможешь жить спокойно и забыть обо мне. — Стефан, я… — начал Деймон, голос его звучал виновато и смущённо. Стефан сжал зубы и кивнул, стараясь сдержать слёзы. — Я не хочу этих воспоминаний, ты что, не понимаешь? Этот парень… всё, что с ним происходило… Я не хочу ничего этого помнить. У него в конечном счёте ничего не осталось. Вообще ничего. Его жизнь была в руинах. — У него было кое-что, Стефан. То есть… у тебя. У тебя были друзья, был я… — Вы на пару с моей девушкой замутили прямо у меня под носом, и, судя по всему, я пытался уехать к чертям собачьим подальше от тебя, — резко ответил он. — Что? Ты вспоминаешь? — нахмурился ещё больше Деймон. — Да тут гением быть не надо, чтобы догадаться, как он мог бы поступить. А я? Я бы остался и во всём разобрался. Скорее всего, поначалу я бы тебя хорошенько отмудохал, но то я. Я такой. Деймон закрыл глаза и поражённо покачал головой. Стефана было совершенно невозможно убедить, что он остался тем же человеком. Он чётко разделял себя нынешнего и прежнюю личность. — Если б ты смог увидеть во мне кого-то, кроме своего брата… — Стефан умолк на мгновение, когда поймал нервный взгляд Деймона. — Смог бы ты что-то ко мне почувствовать? Наверху заскрипела дверь, и оба подскочили. Сердца колотились в горле, парни в страхе переглянулись. «Только не Деймона, пожалуйста!» Похитители подошли к клетке, Стефан заметил, как задрожал Деймон. Тогда он загородил его собой. — Проблемы в раю, парни? Не трогаете друг друга, как раньше, — сказал один из мужчин. Стефан сжал зубы. — Сегодня моя очередь. Он больше не вынесет, не без человеческой крови! — Не волнуйся, сегодня вы оба участвуете. И никакого ожидания. Второй мужчина вошёл в клетку, за ним и первый. Деймон панически задышал, Стефан приобнял его за плечи. — Пошли, чем быстрее начнём, тем скорее вернётесь сюда. Давайте. Они знали, что не смогут дать отпор, поэтому послушно пошли вверх по лестнице. Стефан поддерживал брата, но вскоре их разделили и развели по разным комнатам. — Пожалуйста! С него достаточно! — закричал Стефан, но его проигнорировали и толкнули к металлическому столу. Когда Деймона отвели в другую в комнату, Стефан услышал, как возвращающиеся мучители о чём-то беседовали. Он подался вперёд, натягивая ремни, сковывающие конечности, и прислушался. — …фаза четыре? — Завтра. «Фаза четыре. Что это ещё за херня такая?» Стефан помнил, как похитители упоминали о ней в тот день, когда узнали, что они братья. Он и понятия не имел, о чём речь, но точно знал, что ни о чём хорошем. Деймон назвал того доктора Менгеле. Насколько правдой это было? Имя, сохранившееся в истории, и по сей день наводило страх на весь мир. Стефан старался не думать о выживших в лагере Освенцима. Он встречал некоторых, и их истории были самыми ужасающими из всего, что ему довелось слышать или даже пережить в своей вампирской жизни — а это говорило о многом. У некоторых людей была огромная склонность к насилию, порой даже вампиры были просто невинными котятами в сравнении с ними. В этот раз доктор сделал всё в точности так же, как и в прошлый. Он выкачивал из Стефана кровь, пока тот стонал и пытался вырваться, ведь такими темпами у него не осталось бы ничего, чем он смог бы вылечить Деймона. Очередной пакет с кровью наполнился, а Стефан всё пытался узнать: что такого особенного в его крови? Неужели доктор просто выкачивал её из него, а потом вливал некоторое количество обратно? В этом не было никакого смысла. Потом он подумал о докторе Менгеле и его экспериментах на близнецах и двойняшках. Возможно, это кровь Деймона сейчас вливали в него вместо его собственной? И что бы это доказало? Он был совершенно не в состоянии не то что ходить — но даже твёрдо стоять на ногах, когда его привели обратно в клетку. Стефана бросили внутрь, и он с трудом поднял голову, оглядываясь в поисках брата. Его ещё не было. И криков его не было слышно. Стефану оставалось лишь надеяться, что они не вырезали вновь его голосовые связки, ведь это даже на вид было донельзя болезненным. Стефан с трудом сел, облокотившись на стену и тяжело дыша. Прошло около часа, и он начал волноваться. — Эй! — крикнул Стефан из последних сил. — Где он?! Его голос эхом прокатился по подвалу, и Стефан задался вопросом, насколько же большим было это помещение. Были ли и другие, точно так же запертые в клетках? Наконец дверь наверху распахнулась, и Стефан сел прямее. Звуков, будто кого-то тащили, не было. Стефан понадеялся, что на этот раз Деймона не изувечили так уж сильно и он без посторонней помощи идёт в клетку. Но когда Стефан увидел, что брата просто несут на руках, всё внутри задрожало от страха. Он поднялся на ватных ногах и прерывисто выдохнул, когда похитители отворили клетку и кинули Деймона внутрь. Стефан бросился к брату и вдруг отшатнулся, в страхе закричав, когда увидел его лицо: из-под век текли струйки крови, голосовые связки снова были удалены. Стефан затащил его головой на колени и принялся убаюкивать. На щеках Деймона было так много крови… Стефан знал, что это могло означать лишь одно. Его глаза… его глаза были… Он даже не мог заставить себя закончить мысль. — Деймон? — прошептал Стефан. Он прокусил запястье и поднёс его к губам брата. Деймон принялся пить, но чем дольше пил, тем больше усиливалась его боль. Излечение было таким же болезненным, как и операция. Если б это была человеческая кровь, тогда всё прошло бы гораздо быстрее, но у Стефана была лишь его кровь, и её было не так уж и много. Деймон скривился, закрыл глаза ладонями и беззвучно всхлипнул. — Елена, прошу, найди нас… — сказал Стефан обессиленно, подняв лицо к потолку. — Пожалуйста, Елена… Деймон не мог говорить, ничего не видел, и это подкосило его сильнее, чем другие эксперименты, проводимые над ним. Стефан не мог даже представить, что тот чувствовал. Хотя, наверное, мог. Он был долгое время заперт в сейфе в полной темноте. Он не видел тогда даже собственных рук, бьющих в крышку, а крики не разносились в воде. Всё нежелание Деймона быть успокоенным просто смыло, как только Стефан обнял его и принялся убаюкивать, целуя в макушку, шепча успокаивающие слова. Деймон же сжимал пальцами его футболку, не отпуская от себя. Стефан подвинул их обоих к стене для опоры. Деймон никогда не выглядел настолько маленьким и растерянным. Стефан заплакал от жалости к брату. — Твои глаза восстановятся. Восстановятся, — бормотал он. — Просто расслабься и позволь им вырасти снова. Они часами сидели так, держась друг за друга, Стефан качал его в руках. Деймон всё дрожал, и брат попытался отвлечь его. — Когда я был в сейфе, я тоже ничего не видел — лишь черноту. — Деймон лишь крепче сжал в ответ его футболку. — Я старался вообразить какое-нибудь красивое место. Такое, где я чувствовал бы себя в безопасности. Деймон спрятал лицо на груди брата, вжимаясь в футболку. — Существовало одно место, которое приходило на ум чаще других. Оно находилось около водопада, солнце ярко освещало и грело мою кожу. Умиротворяло меня. Под ногами были трава и песок, я притворялся, что способен подняться на ноги и посмотреть в небо. Притворялся, что могу делать что захочу; двигаться так, как не позволял мне сейф. Я мог сделать сальто, плавать, бегать… Деймон прерывисто выдохнул, и Стефан склонил голову, прижимаясь щекой к его макушке. — Подумай о месте. Где ты чувствуешь себя в безопасности? — настаивал Стефан, а Деймон лишь качал головой. — Должно быть что-то. Где-то, где ты чувствуешь себя как дома. — Дом, — прохрипел Деймон. Стефан улыбнулся, когда понял, что голос вернулся к брату. — Мы выберемся, и потом я возьму тебя с собой, чтобы найти мой водопад. Идёт? Деймон кивнул, всё ещё не отрываясь от футболки Стефана. — Возможно, мы начнём всё сначала, — прошептал Стефан, и Деймон снова кивнул. — Можешь для меня кое-что сделать? Стефан нервно сглотнул, а Деймон сжал в ответ его футболку крепче. — Попытайся попробовать узнать меня получше. Я знаю, что фактически я тот же парень, которого ты знал всю свою жизнь… но он всё же не я. Мне не нужны его воспоминания, его багаж. Я просто хочу быть тем, кто есть сейчас. Я не могу быть твоим братом. Деймон отпустил его футболку, поднял к нему лицо и как будто попытался открыть глаза. Стефан задержал в страхе дыхание, боясь увидеть пустые глазницы под веками брата, но тот не стал их открывать, и Стефан немного расслабился. Он мягко погладил Деймона по щеке. — Ты правда так не хочешь? — прокаркал Деймон. — Быть моим братом. На его лице отразилась боль, и Стефан не знал, была ли она эмоциональной или физической. — Прости, — сказал он, и Деймон, казалось, совсем поник. — Даже когда у меня не оставалось ничего, за что я мог бы сражаться в жизни, ты был тем, ради кого я жил. — Казалось, он говорил с самим собой. — Твой брат обвинял тебя во всех смертных грехах. В тех дневниках он называл тебя монстром, который разрушил его жизнь. — Да, он был тем ещё весельчаком, — слабо улыбнулся Деймон. — Долгое время он действительно так думал, а потом Елена… я просто… Меня никогда не любили в ответ. Я не смог её отпустить. Я знал, как сильно это тебя ранит… его ранит… но всё равно это сделал. — Я не помню. Моя жизнь началась с того момента, как ты вынул меня из сейфа и окружил заботой. Деймон тихо застонал и снова вжался лицом в футболку Стефана. Тот легко обнял его. Какое-то время Деймон молчал, провалившись в сон. Он крепко обнимал Стефана за талию, на что тот лишь легко улыбался. Он не мог избавиться от мысли, что, возможно, именно сейчас Деймон по-настоящему его понял. Он выложил все карты на стол и честно сказал, чего ожидает от Деймона. Конечно, тот не смог бы полюбить кого-то, кого считал братом. Но Стефан надеялся, что он хотя бы сможет попытаться познакомиться с ним нынешним, отпустив все мысли о нём как о Стефане Сальваторе. Возможно, тогда они смогут подружиться. Без сомнения, он желал чего-то большего, но он никогда бы не предпринял ничего без ответного желания Деймона. Для их ситуации попытка дружбы уже была бы лучшим исходом. Быть может, нахождение здесь в какой-то мере сыграло им на руку: объединило их вновь. Один из похитителей принёс им человеческой крови и долго наблюдал, как они поддерживают друг друга. Стефан не обманывался, надеясь, что у этих людей была совесть и сочувствие. По крайней мере, не по отношению к вампирам. Хотя то, как мужчина смотрел на них, вселяло маленькую надежду в сердце. — Пожалуйста, не трогайте его больше, — сказал Стефан ровным, спокойным голосом, стараясь не разбудить уснувшего брата. Все испытываемые им эмоции отразились в голосе, что, казалось, повергло человека в состояние шока. Тот поставил маленькие стаканы с кровью на пол и ушёл, выглядел он при этом ошеломлённо. Стефан тихо вздохнул. Он дал поспать Деймону ещё немного. Боль слишком измотала брата. Стефан услышал шум открывающейся наверху двери, через которую вышел человек, и его тихий шёпот: — Они готовы.