Джехван ровно дышит

Мы теперь словно Стрелки часов, застывшие на 12.30 Повернувшись спиной друг к другу, Мы смотрим в разные стороны, Собираясь все бросить... BEAST - 12.30       Жизнь – очень сложная штука. Она обязательно подсовывает какую-то свинью в тот самый момент, когда кажется, что все идет гладко.       «Вот откуда только взялся этот засранец на мою голову?», - думает Джехван, пока Хонбин настойчиво пытается терзать его губы своими. Джанни даже не сопротивляется. Они же вроде как встречаться начали, значит Бину положено. Сам на это согласился.       Но так ведь мирно с Лео за чашкой кофе беседовали, будто бы и не случилось ничего, и вот, случился Хонбин. Он залетел на кухню в тот самый момент, когда Тэгун уже было собрался пооткровенничать с Кеном, притянул опешившего Джехвана к себе и начал целовать, вогнав в ступор обоих вокалистов.       - Прости, я соскучился, - наконец, отстраняясь, Бин с какой-то загадочной улыбкой в духе Моны Лизы смотрит Джанни в глаза, а тот просто раздумывает, какую степень восторга он должен проявить, чтобы продемонстрировать Лео, для которого и разыгрывался спектакль, что ему понравилось.       - Черт, Бин, это было… - все же пытается как-то отреагировать Джехван, но его прерывают самым грубым образом. Воншик, который с подачи Хека оказался еще одним зрителем разыгравшейся трагикомедии, резко хватает Кена за руку и тащит прочь из кухни, оставляя Хонбина на растерзание зрителю, все это время сжимавшему в руке столовый нож, поскольку перед представлением собирался намазать себе масло на булочку.       - Ну вот, а я только попкорн нашел, - летит вслед обоим разочарованный возглас Санхека, после которого раздается звон. Очевидно, ножу нашли применение.       Джехван оказывается в комнате Воншика. Резко захлопнув дверь, тот грубо прижимает к ней немного растерявшегося Кена.       - Что ты делаешь, придурок? – Джанни пытается оттолкнуть рэпера, но это все равно, что двигать шкаф.       - Никогда больше не позволяй ему себя целовать… - Рави, судя по голосу, взбешен, а в глазах его плещется ярость.       - Ты, кажется, забываешь, Равия, - Джехван пытается быть спокойным, хотя сердце его выстукивает бешеный ритм, словно пытаясь с помощью азбуки Морзе передать свои чувства, – Мы больше не в месте, и я имею право целоваться с тем, с кем захочу.       - Нет уж, - Воншик прижимается всем телом, - Ты только мой. Навсегда. Уясни это, Джехван.       - Твой? А как же Лео? – Джанни мысленно пытается считать, почему-то по-японски, чтобы хоть как-то отвлечься от близости столь желанного тела, - Ты готов бросить его?       - Я уж тебе говорил, что это только работа, - губы Воншика оказываются в опасной близости от лица вокалиста, - Сколько можно повторять?       - Видел я эту вашу работу… - Кен изо всех сил отталкивает рэпера, - Лично видел, как вы в гримерке целовались, так что не нужно мне тут сказки теперь рассказывать…       - Когда видел? Не могло такого быть, – Воншик смотрит на вокалиста невинным взглядом. – Ты же знаешь, что в моем сердце только Кен.       - Ложь, - Джехван начинает злиться, - Я не слепой. В первый же день. Я хотел поддержать вас, приехал специально, но застал «веселую» картину. Оставь меня в покое, Рави. Ты выбрал Лео, будь с ним. Он давно этого хотел. А я буду встречаться с Бином. Джанни поворачивается к Воншику спиной, намереваясь уйти, но вновь оказывается в тисках его объятий.       - Это недоразумение, - Рави крепко сжимает руки Кена, покрывая его лицо поцелуями, - Мы просто репетировали. Это был не настоящий поцелуй.       - Пусти! – Джехван пытается увернуться, но с каждым поцелуем его сопротивление становится все слабее, а сердце все больше рвется из груди.       Как бы ему ни было больно, он просто в очередной раз не может устоять против этих губ, против этого тепла, которое так привык получать в собственное пользование. И пусть теперь Воншик кажется далеким и пахнет туалетной водой Лео, но его поцелуи вновь разжигают в душе Джехвана пламя, которое он не в силах унять, напрочь забывая о своей гордости. Боль от беспомощности и безысходности захлестывает с головой, и Джанни просто сдается, а щеки его становятся влажными от слез.       - Ты что, плачешь? – Воншик неожиданно замирает, видя слезы. Не такой реакции он ожидал. – Эй, не плачь. Не поступай так со мной…       - Я тебя ненавижу… - слетает с губ Джехвана. «Я тебя люблю», - мысленно опровергает он сказанное.       - Прости… - Рави теряет весь запал, отпуская Кена, - Я не хотел причинить тебе боль. Не хотел, чтобы ты стал таким.       - Но ты причинил… - Джехван тихо шепчет, так как едва держит себя в руках, - И я стал…       - Что мне сделать, чтобы вернуть тебя прежнего? – Воншик смотрит с надеждой, которая угасает, как только он встречается взглядом с вокалистом.       - Ты уже ничего не сможешь сделать, Рави. Слишком поздно… - Джехван уходит, на ходу вытирая слезы. Та стена, которой он так усердно ограждал себя все эти дни, рухнула, и теперь он снова беспомощен перед Воншиком. Хочется где-то спрятаться, чтобы никто не нашел, но не успевает он и пары шагов сделать, как его перехватывает Хек, пытающийся с воодушевлением рассказать, что Бин поспешно ретировался с кухни, как только остался наедине с Лео, и теперь неизвестно, где он. Вот только Джехван его не слышит. Он просто пытается дышать. Хоть как-то…       Вечер вновь проходит тихо. Воншик, вернувшись после выступления, сразу же запирается в комнате, Хек с Бином где-то скрываются за пределами общежития от назойливого лидера, неожиданно пожелавшего пройтись с ними по магазинам. Сам лидер, так и не дождавшись своих потенциальных носильщиков, по магазинам отправляется в одиночку, поскольку Джехван на его предложение никак не отреагировал, изобразив статую человека, задумавшегося перед телевизором.       Локацию Лео определить сложно, да и не особо хочется, поэтому появление второго вокалиста рядом с собственной персоной Кена очень удивляет. Джанни просто смотрит на экран, даже не представляя, что тот ему показывает, когда обнаруживает рядом с собой на диване Тэгуна, протягивающего ему чашку чая.       - Поговорим? – Лео спокоен, и во взгляде его уверенность, которая передается и Джехвану.       - О чем? – он берет чашку, стараясь не обжечься. Не обжечься об Тэгуна.       - Почему ты не злишься на меня? – любопытный взгляд, заставляющий улыбнуться. Лео не так равнодушен, как кажется.       - Не могу на тебя злиться. Ты ведь тоже его любишь, - Кен вздыхает, - Ты уже во второй раз крадешь его у меня, и я понял, что бессмысленно бороться с неизбежным. Я вынужден отдать его тебе, но ненавидеть тебя не вижу смысла.       - Я не люблю его, - Тэгун выдает резче, чем обычно, вызывая у Джехвана удивление.       - Что значит, не любишь?       - Точнее, не знаю, люблю ли я его. Я запутался.       - Значит, ты просто хотел его получить, да?       - Я просто хотел почувствовать то же самое, что чувствовал в прошлый раз, - Лео опускает голову, будто в растерянности, - Но сейчас иначе. Я не могу и на шаг к нему подступиться. Кроме того, еще есть…       - Хонбин? – Джехван смотрит осуждающе. Какого черта? Он готов простить любовь, но не эгоизм. - Ты причиняешь ему боль, знаешь?       - Я не знаю, что мне теперь делать, - вздох, - Я не знаю, что я чувствую к Бину. Я боюсь своих чувств к нему. Наверное, поэтому я решился на этот шаг.       - Если ты не можешь разобраться с кашей в своей голове, тогда оставь Бина в покое.       - Не могу. Сам не знаю, почему, но не могу.       - Ты эгоист, Лео-хен, - Джехван хлопает Тэгуна по плечу. – Ты ведь выбрал Воншика, не трогай Бина. Это больно, знаешь ли, смотреть, как твой любимый с другим. Я уже прошел через эту боль, поэтому сделаю все возможное, чтобы Бинни избежал того же финала.       - Значит, ты готов забыть о собственных чувствах ради Хонбина? – Лео смотрит в глаза, ловя каждое изменение в настроении Джехвана, но взгляд последнего становится непроницаемым.       - Нет никаких чувств, - Джехван отвечает холодно, абсолютно не подавая вида, что больше всего ему сейчас хочется врезать Тэгуну. Внешне он так спокоен, будто они с Лео поменялись характерами. – У меня больше нет чувств. Но зато есть Хонбин. Думаю, это равноценный обмен, Лео.       Кен встает и направляется к выходу из комнаты. Теперь он знает, как поступить.       - Прости… – фраза, брошенная каким-то отчаянным тоном, настигает его у двери.       - Разве тебе нужно мое прощение? – Джехван даже не оборачивается, - Разберись со своими чувствами. Пойми, кто тебе нужен больше, и выбери… раз и навсегда.