***
Баня, само собой, была пустая и давно остывшая, но Малкорок был рад просто чистой воде. В глиняных кувшинах обнаружился щелок, и орк добрый час отскребал себя при свете единственного факела. Заодно выстирал захваченную с собой рубаху. Остальная одежда годилась только на выброс. Когда Малкорок вернулся в свою комнату, на постели он обнаружил сложенную красно-коричневую ткань, прижатую крупным ключом. Орк развесил на спинке стула мокрую рубашку, после чего подошел к койке. Ключ, очевидно, был от двери, ткань оказалась накидкой, так же, какой он видел на нескольких солдатах Адского Крика. Малкорок задумчиво поскреб ногтем золотисто-коричневую краску. Такая раззявленная пасть была знаком клана Песни Войны — ну, или очень похожая. И, хотя Малкорок не видел ни этой накидки, ни похожих цветов на разведчиках, к которым угодил, он был уже уверен — именно это стало символом Кор’крона. «Гвардия Вождя, значит». Малкорок не стал гадать, кто принес табард: Назгрим, интендант или кто-то еще. Но, раз принесли, значит так надо: орк покорно натянул накидку поверх одежды, поддергивая шнуровку. Он уже смирился с мыслью, что пока нужно играть по чужим правилам, но вопросы без ответов аппетита не прибавляли. В итоге, завтрака Малкорок решил вовсе не дожидаться. Он, конечно, чувствовал себя голодным, но это можно перетерпеть еще хоть сутки. Орк запер дверь и спустился по лестнице, не оглядываясь на тех, кто попадался ему навстречу. На этот раз он шел по улице куда как медленней: только сейчас он мог позволить себе внимательно осмотреться. И, глядя по сторонам, понимал, что сильнее прочего ощущает… зависть? То, как они жили в Черной Горе, нельзя было назвать «хорошим» или хотя бы «нормальным». Непрекращающиеся стычки вымотали их, потом обезглавили клан, а попытка собраться для последнего удара закончилась ничем. Те, кто живет в этом городе, тоже в этом виноваты. Орк на ходу сжал кулаки. «Если этим ты решил купить меня, Адский Крик…» И тут же, будто в ответ, Малкороку вспомнились слова Гарроша: «Я не воевал с вами». Зачем он ему это сказал? Но все-таки… это было правдой. Орк досадливо повел плечом и во второй раз переступил порог крепости Громмаш. — Позже закончим, — Гаррош отмахнулся от эльфа, с которым разговаривал. И добавил, спускаясь с помоста трона. — Я тебя ждал. Идем. Малкорок посторонился, пропуская Адского Крика вперед. Оглянулся на эльфа — тот не выглядел особенно недовольным или расстроенным, но покосился с неудовольствием. Орк ответил ему коротким оскалом и в два шага догнал Вождя. Они вышли из крепости, и Гаррош повернул направо. К каменному полукруглому боку приткнулись еще какие-то лавки, с другой стороны чадила дымом кузница. Рядом с ней начинался подъем на второй уровень города — достаточно широкая насыпная дорога, очевидно, чтобы можно было поднимать или спустить целые повозки. — Осмотрелся в городе? Что скажешь? — спросил Вождь. — Я успел поглядеть только на торговый квартал, — Малкорок махнул рукой назад. Он лукавил: были еще хотя бы казармы и та часть Аллеи Чести, которую можно было увидеть при выходе из них. Еще одна кузница, больше той, мимо которой они прошли, круглое здание арены, возвышающиеся над кварталом башни-птичники ветрокрылов. Малкорок решил быть сдержанным в ответах, но с равнодушием перегибать не стоило, поэтому орк добавил: — Впечатляет. — Да, — Гаррош кивнул. Они поднялись наверх, и Вождь шагнул к деревянным перилам, огораживающим площадку. Совсем рядом с ними находилась крыша кузницы — огромная труба, воздух над которой дрожал от жара. — Я так же подумал, когда оказался здесь впервые. Впечатляет. Малкорок настороженно молчал, остановившись чуть поодаль, за спиной Адского Крика. — Спустя время я понял, что не все так хорошо. В Дреноре, — Гаррош будто запнулся и поправился. — В Запределье я жил в деревне из трех сотен лачуг. Но у нас никогда не было недостатка в пище и воде. Или почти никогда. Награнд оставался нетронутым, его луга кормили нас. А Дуротар — это пустыня. Малкорок опустил глаза на площадку перед крепостью. Он не видел ничего за стенами, но если судить по земле, на которой стоял город, все так и было. Сухая глинистая почва, из растительности — только заросли колючек и кактусов по обочинам. Здесь ничего не вырастишь и даже свиней, должно быть, сложно прокормить. И вода, конечно. Хотя в квартале, где стояли казармы, было что-то вроде озера — оазис — но едва ли оно могло принести достаточно пользы. — Даже до войны в Нордсколе здесь жилось несладко. А сейчас и вовсе… — Адский Крик не договорил и повернулся к Малкороку. Орк чувствовал себя несколько сбитым с толку. Зачем Гаррош это ему рассказывает? Не жалуется ведь, в самом деле — сама мысль о таком казалась Малкороку дикой. — Хочешь сказать, что жители голодают? — наобум спросил Малкорок. Ему показалось, что Гаррош ждет какой-то реакции. — Нет. Еще пока нет, — Адский Крик сощурил золотые глаза, поглядев мимо Малкорока, на запад, и веско добавил. — И не будут. Малкорок обернулся. Даже из-за горной гряды были видны темные вершины деревьев, тянущиеся, насколько хватало взгляда. — Идем, — Гаррош прошел мимо, едва не задев его клыком наплеча. Малкороку оставалось только вновь последовать за ним. Он совсем запутался и мучительно перебирал в голове слова Адского Крика, пытаясь понять, не провалил ли какое-то испытание. Демоны знают, что на уме у Гарроша. Долго обдумывать короткий разговор Вождь ему не дал. Странных вещей Асдкий Крик больше не говорил. Он спрашивал. О том, сколько осталось орков клана Черной Горы и сколько их сумело собраться для неудавшейся решающей битвы. О том, как они устроились после Второй войны, как переносили опустошение после схлынувшей силы крови. О том, почувствовали ли они освобождение. — Ты знал моего отца? — спросил Гаррош Малкорок как раз засмотрелся на сквозной проход в скале, ведущий, кажется, в другой квартал — по глазам оттуда ударило неожиданно-зеленым — и чуть не споткнулся. — Нет, — подумал и добавил. — Лично — нет. Я не сражался с ним рядом. Но Адского Крика знали все. Вождь едва заметно улыбнулся такому ответу. Малкорок сам не понял, когда успел увлечься разговором. Организация армии, производство брони и оружия, их стычки с людьми Краснолесья, враги и союзники внутри самой горы — Гаррошу было интересно все. Малкорок не на всякий вопрос знал ответ, но Вождь не высказывал по этому поводу никакого недовольства, и черногорец быстро успокоился. Он даже о наемниках, приходивших в Гору под знаменами Орды, рассказал, не особо выбирая выражения. И Гаррош не разозлился, только нахмурился, поправляя пояс. — Ренд называл вас Истинной Ордой, — полувопросительно произнес он. — Так, — Малкорок не видел смысла пытаться уклониться от ответа. — Он сын Чернорука, он считал, что имеет право. Гаррош свернул к обочине дороги и, сорвав с высоченного кактуса два желтовато-красных плода, на ходу бросил один из них Малкороку. Орк поймал, недоверчиво повертел его в руках, но все-таки попробовал. Мякоть оказалась сладковатой, водянистой и прохладной, что было очень кстати, учитывая все выше поднимающееся солнце. — Не чувствуешь себя предателем? — Ренд мертв. Я оставался с кланом до конца, — просто ответил Малкорок, хотя по спине у него пробежал холодок. По крайне мере этот вопрос задан неспроста, тут сомневаться не приходилось. Гаррош молча кивнул и сам откусил фрукт. Малкорок успевал смотреть по сторонам, но не слишком внимательно. Он не мог сориентироваться, куда они идут, но очень скоро решил, что конкретной цели у Гарроша не было — возможно, он просто предпочел вести разговор не в крепости. Во всяком случае, было не похоже, что он показывает Малкороку город — никаких комментариев относительно того, мимо чего они проходили, не следовало. «Скорее меня — городу», — вдруг подумал Малкорок, глядя, как очередные прохожие, поприветствовав Вождя, провожают его спутника удивленным взглядом. Что ж, если в этом действительно состоял план Гарроша, он был неплох. Орки свернули в квартал, встретивший их не привычными приземистыми домиками под красными крышами, а высокими шатрами из светлых шкур. Повсюду виднелись разного размера разукрашенные деревянные столбы-тотемы, и скоро Малкорок понял, что тут живут в основном таурены. Еще один оазис, повнушительней: кроме кактусов здесь росли настоящие деревья, со скал падал неширокий, но все-таки водопад, разливаясь озером. У берега даже стояла чья-то лодка, хотя Малкорок был уверен, что воды здесь хорошо, если по шею. В одной из башен обнаружился подъемник — не то, чтобы подобное было для Малкорока в новинку, но он все-таки невольно прицокнул языком. Впечатляло, да. Наверху тоже хватало, на что поглядеть — большие стойла для ветрокрылов и две башни, в одной из которых как раз причалил дирижабль. Они прошли под самым деревянным брюхом воздушной посудины. Гаррош остановился на веревочном мостике, связывающем две башни, венчающие арку внизу, и Малкорок только сейчас понял, что они давно молчат. Что же, Адский Крик свои вопросы задал, теперь его очередь. — Ты говорил, у тебя ко мне дело Вождь. — Да, — Гаррош неопределенно хмыкнул. — Мне нужен… кто-то не из этого города. — Для чего? — непонимающе поморщился орк. Адский Крик ответил не сразу. — Помнишь, что я сказал тебе утром? Наш народ вынужден бороться за выживание даже в стенах собственного города. «Наш народ», — Малкорок не смог сдержать гримасы и порадовался, что Адский Крик стоит к нему спиной. — Суровые условия воспитывают настоящих воинов, — буркнул черногорец, чтобы что-нибудь сказать. — Зачем нужны воины, которые ни за что не хотят сражаться? — оскалился Гаррош, оборачиваясь. — Когда я еще не был Вождем, я много слышал на улицах. Были недовольные, но все-таки они, — орк ткнул пальцем вниз. — Они все считают, что заслужили это! После всего, через что им пришлось пройти — они заслужили воевать с пустыней за нормальную жизнь! Он сплюнул на доски. Малкорок молчал, глядя себе под ноги. — Орки достойны лучшей доли, — припечатал Гаррош. — Если они не верят в это, я заставлю их поверить. И мне плевать, если кто-то пытался вбить им в головы иное. Малкорок наморщил нос. Странные дела творятся в Оргриммаре. — Но что должен делать я? — снова переспросил Малкорок Адский Крик бросил на него какой-то странный взгляд. Орку показалось — разочарованный. — Жить и умереть ради Орды. То, что ты сказал в своей присяге. Малкорок только клыками щелкнул. Вот так попасться, пожалуй, было глупо. Надо исправлять положение. — Я готов сражаться, если ты прикажешь… — Для начала тебе неплохо было бы узнать, с кем и где мы сражаемся, — отозвался Гаррош с неожиданной… иронией? — Разберись, что к чему. Это, — он ткнул Малкороку в грудь. — Твоя рекомендация. Можешь ходить, где тебе вздумается и спрашивать, кого хочешь. Придешь, когда придумаешь, что мне сказать. Свободен. И он прошел мимо, обратно к площадке, оставив Малкорока, не успевшего даже отдать честь, в полной растерянности. «Когда придумаешь, что мне сказать»? Что за… Орк шумно выдохнул и сам схватился за веревочные перила. Ладно. Он все еще жив и, кажется, будет оставаться живым еще какое-то время. Если поймет, в какие загадки играет Адский Крик. Малкорок вытер лоб — солнце здесь пекло нещадно. Во всяком случае, одну фразу стоило принять как руководство к действию. Нужно было разобраться, что к чему.***
Назгрима, на удачу, он отыскал в казарме — Малкороку совсем не хотелось бы сейчас возвращаться в крепость. Легионер самозабвенно мутузил набитый соломой манекен тренировочным топором. «Насколько их хватает, интересно», — покачал головой Малкорок, глядя на расползающиеся швы. — Эй, приятель. Назгрим отвлекся не сразу, а обернувшись, удивленно опустил оружие. — Тебе чего? — Занят сильно? — Так себе, — орк вытер лоб. — Видишь — тренировка у меня. — Ну, этот парень никуда не убежит, — Малкорок кивнул на манекен. Назгрим с готовностью хохотнул и оперся на топор, более осмысленным взглядом меряя черногорца. Малкорок подумал, что не сумел бы так просто разговаривать с кем-то в его звании у себя в горе, хотя и был приближенным Ренда. Но он пока не чувствовал себя частью ордынской армии, да и разговоры с Гаррошем заставляли ощущать себя… привилегированней что ли. Хотя сам Назгрим, казалось, не имел ничего против подобных фамильярностей. Видимо, дослужился до офицера он из простых солдат — такие, если не опаскудятся от власти, еще долго по привычке говорят с теми, кто ниже по званию, как с равными. — Так что хотел-то? — Я двадцать лет просидел в пещерах Черной Горы и понятия не имею, что происходит тут, на Калимдоре, — просто сказал Малкорок. — Введешь в курс дела? — Ну ты даешь, — Назгрим поскреб пучки щетины на щеке. — Этак я до вечера тебе рассказывать буду. — Так ты не рассусоливай. Объясни, кому надо головы рубить, и куда для этого идти. — Альянсу, — оскалился легионер. — Везде, где увидишь. Малкорок не поддержал шутку, выжидательно глядя на орка. Тот вздохнул и отошел к стойке, чтобы оставить там тренировочное оружие. — Ладно, пошли к картам. Покажу, где мы сейчас воюем. В первую очередь, конечно, прямо здесь. Северная Стража, — он бросил взгляд на Малкорока и пояснил. — Люди. Эта крепость давно торчит в Степях, и сейчас… под стенами города шпионов мы, конечно, еще не ловим, но в Дуротаре — да. И ладно бы только шпионов. Малкорок постарался не выдать изумления. Серьезно, прямо… здесь? Почему эти орки терпят врагов в своих землях? Уж наверное, у них больше возможностей оказать сопротивление, чем у его клана. Он едва не спросил вслух «Почему Адский Крик такое допускает?», но вовремя осекся. Вдруг Назгрим тоже болезненно реагирует на нелицеприятные высказывания о Вожде. — После Нордскола многие договоренности пошли крахом, — легионер, видно, что-то почуял в молчании черногорца. — Что, тебе и про него рассказывать? — Рассказывай, что считаешь полезным, — Малкорок оперся руками о полукруглый стол, к которому они подошли. Назгрим кивнул и развернул на досках потертую карту.